Любить не модно

Елена Филон, 2018

Из-за банкротства семья Кристины переезжает в провинциальный городок в глуши России. После Лос-Анджелеса оказаться на пороге хрущёвки – так себе перспектива. И это лишь начало неприятностей! Девушка и представить не могла, насколько стойкой придётся быть, когда на горизонте появится он. Митя – простой парень-музыкант. Все души в нём не чают, и лишь одна Кристина считает его самовлюблённым идиотом! И Митя не против быть идиотом! Лишь бы не стать нянькой для девицы, которая одним своим появлением перевернула его жизнь вверх дном! Но настолько ли Кристина эгоистична, как кажется? И настолько ли порядочен Митя, как все о нём думают?

Глава 4

— Мммммм… — мычу страдальчески, набрасываю на голову одеяло, так что только пятки остаются торчать, и мычу снова: — Ммммммммм…

Как же плохо-то… Мммммм… Голова болииииит… Во рту сухо, как в пустыне Сахара, и будто песок по глотке скребёт, когда сглотнуть пытаюсь.

— С добрым утром! — намеренно громко объявляет моя великодушная мать и видимо прикладывает все усилия для того, чтобы отдёрнуть шторы максимально шумно.

— Блииин… ТИШЕ, А?!.. — и от собственного крика теперь умереть хочется.

— Божееее… дай мне просто умереть…

— А нечего было пить столько! — Слышу недовольное цоканье, и голос мамы звучит ближе. Слишком… слишком близко!

— Уйди из моего личного пространстваааа… — хриплю демоническим басом.

— У тебя пять минут на то, чтобы принять душ, позавтракать и отправиться в школу. Понятно, Крис?

— Никакого завтрака, — вновь сглотнуть пытаюсь, прогоняя подкатывающую к горлу тошноту.

— Кристина! — строго начинает мама и тут же никнет… — Блин! Ну кто просил тебя так напиваться, а? Сколько раз говорила: знай меру! Если бы отец увидел тебя в таком состоянии…

— Но папочка пропустил всё веселье. Упс! — Фыркаю и кутаюсь в одеяло ещё плотнее, мечтая превратиться в звуконепроницаемый кокон.

— Ну, Крииис… Ну вот зачем, а? Мне и так тяжело, а тут ещё и ты…

«А тут ещё и я…»

Какая досада.

У мамы отменно получается ныть. И мама не умеет ругаться. Не умеет читать нотации, не умеет долго злиться, да и вообще родительские обязанности и моя мать — как Дженис Дикинсон до пластических операций и после. Чёрт, да даже этим глупым переездом по большей части заведовала я! Потому что я из нас двоих ответственная, а мама… ну, в общем, моя мама из тех мам, которые с лёгкостью могут сойти за подругу или старшую сестру, и при этом им это дико нравится! Несколько раз она даже настаивала на том, чтобы я обращалась к ней исключительно по имени, то есть просто — Настя.

Настя.

Ага.

Учитывая наши отношения, я бы с лёгкостью могла согласиться, но… должна же у меня быть мать! Хотя бы формально.

— Ты бы хоть о нашей репутации подумала, — стонет Настя. Ей только захныкать осталось и попросить леденец на палочке, чтобы я бросилась утешать её, как капризного ребёнка. — Меня Маша звонком разбудила! Половина города уже шепчется о том, как дочка олигарха Маркова пила со всем известной алкашнёй в местной пивнушке. Криииис…

— Дочка бывшего олигарха, — поправляю придирчиво. — И о какой репутации ты говоришь? Смирись — мы на дне.

— Но Маша сказала…

— Да хватит уже про неё! — отбрасываю одеяло в сторону и тут же морщусь от яркого света и вспышки головной боли. Чё-ё-ёрт… Утыкаюсь носом в подушку. — Эта твоя Маша вообще тётка странная.

— Ничего не странная!

— Да-а-а? — протягиваю с ядовитой насмешкой, придирчиво взглянув на маму. — Тогда что у них с отцом за связь такая? Да что вообще общего могло быть у этой Маши и отца? Кто она? Его бывшая подружка?.. Пфф… с какой такой великой радости она нам квартиру свою предоставила? Ну, не совсем квартиру, скорее — её подобие, но…

— Будь благодарной, Крис! Отец доверяет ей, значит и мы должны. Если бы не Маша…

— Знаю, — перебиваю маму, и та понуро вздыхает, опуская плечи.

Ладно-ладно… только благодаря тёте Маше мы с мамой и оказались в этом чудном городишке, а не на одной из помоек Москвы, где каждый гектар земли подписан за кем-нибудь из бездомных.

Мой отец родился и вырос в этом городе. А когда наступили бандитские 90-ые, обзавёлся гениальной идеей, парочкой последователей, деловым костюмчиком с конфиската, стареньким подержанным «БМВ», и под песни «Modern Talking», гремящие из колонок, отправился покорять Москву. Что у него и вышло собственно.

— Все мужики — козлы, Крис, — вдруг решает просветить меня мама, и я не сразу понимаю, к чему вообще это заявление. — Вот вообще не вижу смысла напиваться до обморочного состояния из-за того, с кем вы даже не смотритесь вместе. Серьёзно, Крииис! Кайл и ты?.. Пф, да это смешно!

— Тридцатисемилетняя тётка, говорящая как Барби, — вот что смешно.

— Что-о?

— Что-о? — повторяю её же тоном.

Вдыхает, поджимая губы:

— Ладно, если бы это был кто-то вроде Эштона Катчера, — мечтательно смотрит вверх. — Хотя, нет. Он слишком стар для тебя. Как насчёт Логана Лермана? Он красавчик.

Так.

Стоп.

А что вообще происходит?

Отлипаю от подушки и резко придаю позвоночнику вертикальное положение.

— Ты копалась в моём телефоне?! — со всем возмущением и тут же за голову хватаюсь. — Чёрт… Болит…

— Я принесу аспирин.

— Стоять! — тыкаю в сторону мамы пальцем, и та замирает, не успев и шага сделать. Смотрит на меня, будто в лёгком замешательстве прибывает! Будто копаться в телефоне дочери — абсолютно нормальное занятие!

Нет, ну в обычных семьях это может и считается нормальным: читать сообщения в мобильных своих детей, проверять контакты в поисках надписи «Дилер» и копаться в фотоальбомах, ища порнографию! Но у нас с мамой это просто неприемлемо!

— Мне собираться надо, Крис, — умоляюще глядит. — В салоне красоты за углом открыта вакансия визажиста, так что…

— Ты копалась в моём телефоне! — рычу обвинительно и вскакиваю на ноги. — Зачем ты копалась в моём телефоне?!

— Я не делала этого! Я вообще твой телефон в глаза не видела!

— Тогда откуда знаешь, что Кайл меня бросил?!

— Тот парень сказал!

— Что?! Кто?!

— Прекрати на меня кричать! Крииис! Мне неприятно!

Замолкаю на несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями, крепко зажмуриваюсь и массирую подушечками пальцев виски.

И тут…

— Damn!!!

— Ах! Кристина?! — мама хватается за сердце, пытаясь играть в строгую родительницу. — Что я говорила тебе по поводу ругательств?!

— Чёрт… Чёрт! Чёрт! — запускаю пальцы в волосы и нарезаю круги по комнате. — Этот придурок! Этот фрик! Этот выскочка! Это он копался в моём телефоне! ВОТ КОБЕЛИНА!

Хотя… Как он смог его разблокировать?..

— Кристина!!!

— Да что?!

— С чего ты взяла, что Митя кобелина? — озадачено.

— Что? — во все глаза смотрю на маму. — Митя? О… Митя, значит? Только не говори, что ты с этим козлом подружиться успела!

Мама принимается нарезать круги следом за мной, скрипя старым паркетом:

— Он тебя на руках домой принёс! — лепечет в спину. — Сказал, что понятия не имеет, где ты так напилась, но если бы ты была совершеннолетней, он бы не стал напрягаться и просто выставил бы тебя за дверь кафе, в которое ты для чего-то явилась поскандалить.

Останавливаюсь у кровати, резко опускаюсь на матрас и прячу лицо в ладонях.

Чёрт… я вчера отключилась. Прямо там — в «Клевере»! Прямо на глазах у…

— Неееет… Вот я идиотка! Идиотка какая! — от стыдобы хочется саму себя придушить.

И кстати, почему болит копчик?

— Митя сказал то же самое, — тактично замечает мама, и я стреляю в неё гневным взглядом.

— Так может ты ему ещё и чайку выпить предложила?

— Я предлагала, но он отказался. Такой стесняшка.

Кажется, меня сейчас вырвет.

— Была бы я лет на пять моложе…

— Умоляю, не продолжай.

–… я бы…

— Хватит! — смотрю на маму с укором. — Мы сейчас реально этого гоблина обсуждаем?

— Гоблина? — хмурится. — Митя очень даже симпатичный парень. Никакого сходства с гоблином я не заметила.

«Отпусти меня, придурок… — завывала я вчера пьяным голосом, пока этот «симпатичный парень», взвалив меня на плечо, куда-то тащил. — Отпустиии… я на тебя в полицию заявлю… за растление малолетних»!

Боже… что я несла?..

— Убейте меня…

— Что? — не понимает мама. — Ах, да! Кстати, я представилась твоей сестрой, — и как дурочка улыбается, — объяснишь потом, как до этого «Клевера» добраться. Хочу ещё раз твоего спасителя поблагодарить.

— Только через мой труп! — Распахиваю шкаф, так что дверь едва с петель не слетает, хватаю полотенце и шагаю в ванную.

Горячая вода не помогает справиться ни с похмельем, ни с лихорадочными мыслями, разрывающими голову.

Холодная вода тоже.

Блин!

Хватаю банку с шампунем и почему-то разговариваю с ней, как с лучшим другом:

— А, впрочем, чего это я переживаю?.. Ну напилась я, ну притащил он меня домой. Ну познакомился с моей чокнутой мамашей… точнее с сестрой, и всё! Всё! Больше и ноги моей в том баре не будет, следовательно, и рожу выскочки мне больше не увидеть. Так что и думать тут не о чем… Я ведь права? — Киваю себе банкой с шампунем и довольно улыбаюсь. — Вот и отлично!

***

Ничего не отлично.

В десять часов утра, сидя за последней партой на уроке истории, всё, о чём я могла думать, так это о том, чтобы этот день поскорее закончился. А также о том, что мозг, оказывается, удивительным образом способен превращаться в липкую жвачку.

Аспирин не помог справиться ни с похмельем, ни с дурными мыслями, что выдавала, будто топором надвое расколотая голова. А после встречи с Раисой Павловной, которая будто намеренно поджидала меня у школьного крыльца, уперев руки в бока и топая каблуком туфли с буратиньим носом, так и вовсе жить перехотелось. Минут пятнадцать вливала мне в уши об установленных в школе правилах, о манерах поведения, и… ну и о том, что от семнадцатилетней школьницы не должно нести перегаром. С последним я даже искренне согласилась! Но что я могла поделать? Женский кодекс нельзя нарушать!

В общем, не успела дочь пойти в новую школу, а мамашу уже на ковёр к директору вызывают. Словно у моей мамы других дел нет! Она всё ещё в трауре по своей безлимитной кредитной карточке, какой нафиг вызов к директору? Но не объяснять же это Раисе Павловне. Собственно, как и то, что чёрный «бабулин» лифчик пятого размера, не особо эффектно смотрится под белой полупрозрачной блузкой.

И это я ещё вульгарно одеваюсь?.. Фу. Стыд и срам какой!

А ещё вот это бесит:

— Эй, слыхали? Нашу американскую принцесску вчера принц бросил!

— Да ладно-о-о-о… Что за принц? Откуда инфа?

— Да она вчера в «Шишке» с друганами моего бати зависала! Набухалась и весь вечер ныла, что её на перекаченную шлюху променяли. Зато проставилась!

— Эй, принцесска?! Быстро ты ж до такой жизни-то докатилась!

Сама в шоке.

Закрыть уши руками, прижаться лбом к парте и сделать вид, что вырубилась.

А ещё я не смогла найти свой телефон. М-да…

Времени на поиски особо и не было, но быстрый марафон по «халупе» моего любимого «Айфончика» не обнаружил, а вопли мамы о том, что я опоздаю в школу становились просто невыносимыми, так что пришлось отправиться на каторгу без самого дорогого, что осталось в моей жизни. Нет, маму я тоже люблю, но она не расскажет мне последние сплетни и новости из Лос-Анжелеса.

Так что, честно отсидев целых три урока в школе, будучи примерной девочкой, на все сто умеющей игнорировать нападки этой своры шакалов, что по совместительству являются моими одноклассниками, я направилась домой и принялась переворачивать там всё вверх дном в поисках моего «драгоценного».

«Драгоценный» найден не был. И мамы дома не обнаружилось, так что пришлось узнать у соседки, как звонить с городского на мобильный, и слушать долгих пять гудков, прежде, чем на том конце раздался голос…

— А я всё ждал, когда же ты позвонишь! Очухалась?

Секундочку.

Это же не…

— Оооо…так ты ещё и вор! — едко рассмеялась в трубку, узнав владельца этого низкого гоблинского тембра.

Пауза тишины и весёлое:

— Не понял?

— Что совершенно не удивительно, однако обстоятельства сложились не в мою пользу, поэтому я сделаю тебе одолжение, и повторю ещё раз: ты — вор!

— Прости, конечно, — запредельно весёлый смешок, — но видимо, я настолько туп, что вынужден просить пояснений.

Сжав челюсти до скрипа, сделала глубокий медленный вдох носом, выдохнула через рот, и, вспомнив о чести и достоинстве, произнесла совершенно непроницаемым голосом:

— Ты. Украл. Мой. Телефон. Так понятно?

— Да, предельно. Вот только разблокировать его не могу. Код не подскажешь, а то как-то перед покупателем неудобно будет.

— Очень смешно.

— Не сказал бы. Код скажешь?

— Только если от домофона! Вези мне мой телефон!

Шумный вздох:

— У меня работы много.

— Верни телефон, — требовательно.

— Слушай, чё тебе надо, а? Ты сама мне его вчера отдала, а теперь…

— Что? Я? Где? Когда?

— Вчера, я же сказал. В машине, когда я твоё тело домой доставлял.

В машине?..

Так вот почему так черепушка трещит… Да я вчера в полнейший ноль наклюкалась! Вообще ничегошеньки не помню!

Но… где наша не пропадала? Ведь мы…

Гордые и красивые!

— А как ты мой адрес узнал? — скептически протягиваю.

— Что, вообще ничего не помнишь? — в ответ с насмешкой гадкой. — Сама мне адрес сказала.

— Ладно, пофиг. Телефон привези! — железным требованием. — Я тебе заплачу.

Тишина.

— Алло? Ты тут ещё?

— Нравится тебе деньгами разбрасываться, да? — цинично.

— Тебе-то что? — глаза закатываю и вновь смотрю на своё отражение в круглом настенном зеркале. Да уж… видок жуткий. Надо было лучше синяки под глазами замазывать. А эта уродская надпись на лбу даже после половины тюбика зубной пасты и двух слоёв тонального крема видна.

— Эй? — звучит в трубке.

— Прости, я про тебя забыла, — прочищаю горло и деловито интересуюсь: — Так что? Когда телефон привезёшь?

— А ты со всеми такая вежливая?

— Нет. Только с теми, кто мне особенно «нравится».

В трубке раздаётся крайней степени раздражения вдох, а вслед за ним не менее недовольное:

— Слушай, школьница. Я тебе не нянька, не курьер и не мальчик на побегушках. Нужен телефон — приди и забери. Адрес знаешь.

И раздались гудки.

Уставилась на телефонную трубку, так, точно она мне личное оскорбление нанесла. С трудом удержалась от желания разбить этот старый кусок пластика об стену.

— И что это было?

Набираю снова.

«Абонент временно недоступен».

— Выскочка чёртов!