Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 5: Экзамены

Елена Поддубская

Пятая книга завершает повествование о весёлых студентах. Елена не забыла никого из своих героев, оставив их, каждого на своём рубеже к желанному пьедесталу, в далёком 1982 году.Будет ли продолжение романа? Давайте мечтать!В тексте приводятся знаменитые имена и реальные события, поэтому автор напоминает, что данное повествования – это литературная задумка, все совпадения в ней случайны, и просит не проводить каких-либо аналогий.

8

Разговор декана с Цыганок и Николиной прервал Ячек. Маленький гимнаст смело вошёл в кабинет Горобовой, чтобы признаться в том, что это именно он раздобыл билеты для экзаменов. Увидев ревущих девчонок, Миша струхнул не по-взрослому, а дислексия, что мучила паренька с раннего детства, разлилась по кабинету Горобовой в такой форме, что расшифровать «Это билбиотерька нме содпунула» могла только Сычёва. Послав девушек за ней, Горобова, ожидая, теребила углы пиджака. Лысков зачем-то стал проверять новый затвор окна. Его поменяли после кражи, что случилась в кабинете декана в ноябре. Симона явилась довольно быстро. Её объяснения про историю с билетами повергли декана и преподавателя в состояние нового ступора. Ещё раз приказав передать, чтобы «единичка» не расходилась, Наталья Сергеевна выпроводила студентов, сунула ручку в рот и с остервенением стала её грызть.

— И что теперь, Паша? — спросила она у Лыскова.

— Это ты у кого спрашиваешь? — удивился Павел Константинович тому, что начальница впервые за многие годы навала его по имени.

— Будто здесь есть ещё кто-то, кого я могу спросить, — произнесла Горобова задумчиво. Положение действительно было обескураживающим: ректора нет, коллега Ломов, узнай он все подробности, запаникует и бросится проверять своих студентов с педагогического. «Тогда новость точно долетит до ушей парторга». Сняв трубку, декан стала набирать номер.

— Ты Сильвестру? — прервал её Лысков. Женщина, застопорила пальцем круг и уставилась на преподавателя. С чего бы ей сейчас думать об агрономе Эрхарде? Он не педагог, не руководитель, не её начальник.

— Ну, Наталья Сергеевна, начёт «не руководитель» я бы точно не согласился; под его надзором совхозное объединение. А при надобности к нему на поклоны ездит вся Луховицкая область. Тому зерно прибереги до весны, этому удобрений раздобудь. Поэтому он начальник, да ещё какой, — возразил Павел Константинович на аргументы.

— Паша, там поля, а здесь люди.

— Там тоже люди, Наталья, — произнёс Лысков осторожно. Но декан была не в том настроении, чтобы держать фасоны.

— Там люди взрослые и уже состоявшиеся. А у нас… — она была расстроена, но уже меньше. Подсказка Лыскова казалась спасением. Ей ли не знать, как Сильвестр Герасимович умел всё разложить по полочкам: настойчиво и без перегибов. Трубка вернулась на аппарат, снова к уху, затем легла на стол. Женщина смотрела с мольбой.

— Давай я схожу проверю на месте ли наши иллюзионисты, а ты пока пообщайся с Эрхардом, — предложил Лысков.

Когда он вернулся, Наталья Сергеевна улыбалась и напевала про то, как «всё стало вокруг голубым и зелёным», одновременно что-то помечая в записной книжке.

— Паша, ты ведь наверняка знал, что он посоветует мне делать? — глаза Горобовой горели. Преподаватель одного из ведущих профильных вузов вздохнул от зависти к агроному затерянного в Подмосковье совхоза. Качнув плечом, Павел Константинович попросил ответа. — А ничего не делать! — выкрикнула Наталья Сергеевна, встала и потянулась, как молодая невеста после сна. — Ни-че-го.

— Почему?

— Не почему, а зачем.

— Зачем?

— Затем, что ошибку-то совершил не Ячек, а Валентина Орлова. Это она дала нашему рыжику билеты. Понятно, что по неопытности, но тем не менее. А ты представляешь, какой поднимется скандал, если кто-то узнает про такого рода происшествие, спровоцированное женой ректора? Ещё и заподозрят Валентину Геннадьевну в преднамеренности.

— Представляю. И даже вполне способен догадаться, как этому, или даже этим, подобного рода казус сыграет на руку. Один из злодеев мечтает сесть на место Ивана Ивановича, а другой занять твой кабинет.

Речь шла о парторге института Печёнкине, вечно недовольном принципами работы нынешнего руководства МОГИФКа, и преподавателе по гимнастике Гофмане, человеке амбициозном и ущемлённом положением всего лишь заведующего кафедрой.

Через полчаса, пообещав студентам «единички», что наказания им не избежать, Наталья Сергеевна приказала старостам группы Зубилиной и Попинко написать рапорты. Разведя их по углам и оставив Павла Константиновича следить за тем, чтобы не было сговора ещё и здесь, Горобова окликнула Шумкина.

— Наталья Сергеевна, я готов отвечать за всё случившееся. Я спалился, меня и наказывайте, — десятиборец гордо вскинул голову, словно стоял у ступенек эшафота.

— Не умничай, — остановила его женщина, сверля взглядом: «Ведь знает, увалень, что за такое я и отчислить могу, а не трусит». — Что и с кем делать — решать не мне, так что не геройствуй. Придёт час, всех накажем. Лучше скажи: это ты живёшь на даче с четверокурсником Стальновым?

Столь неожиданная смена реестра оставила Мишу с открытым ртом.

— Вообще-то я живу не с ним одним.

— Отвечай по существу и не мямли, — приказал Лысков. Миша кивнул.

— Тогда передай ему, чтобы срочно явился ко мне. Сегодня же! Что пыхтишь, как каша под крышкой? Задания не понял?

Шумкин пожал плечом:

— Понять-то я, Наталья Сергеевна, понял, но где искать вашего Стальнова не знаю.

Декан свела брови:

— Он — не мой. Кто знает, где его найти?

Миша покрутил глазами и даже головой, словно искал подсказки, и снова пожал плечами:

— Может Юрок Галицкий?

— Он здесь?

— На даче.

— Тогда галопом беги на дачу и прикажи Галицкому срочно найти Стальнова и направить ко мне.

— А как же обед? — больше всего в жизни Миша боялся двух вещей — обидеть беспомощных и остаться голодным. Про второе декан, похоже, знала, ибо вскипела:

— Студент Шумкин, вам приказ декана факультета — шуточки? Ну так и выполняйте! А обед я вам гарантирую. Пошлю сейчас товарища Лыскова к главной поварихе, он попросит оставить вам суп. Так понятно?

— Суп, Наталья Сергеевна, это наравне с голодным. А у меня сессия. И, чтобы мозги варили, мне нужно усиленное питание. Пусть оставят ещё хотя бы пару булок. — Сник парень, замечая, что глаза Горобовой наливаются гневом всё сильнее.

— Мне бы твои проблемы, Шумкин, — осудила женщина и добавила чуть мягче: — «Пару булок». Иди уже! Одной ногой здесь, другой там. Будут тебе булки, не переживай.

— А горячее второе? Только не биточки.

— Мишка, а по шее не хочешь? — рявкнул на весь зал Павел Константинович.

Ручка в руках Зубилиной вырисовала непредвиденную дугу. Лист у Попинко смялся от дёрнувшегося локтя. Шумкин вышел из класса.