Конспекты на дорогах к пьедесталу

Елена Поддубская (2024)

Роман «Конспекты на дорогах к пьедесталу» задуман как многотомник. В данный момент написано пять книг, и автор работает над шестой. Это вымышленная история о жизни студентов физкультурного института в Малаховке, что переплетается с реальными событиями спортивной летописи СССР, и где упоминаются великие спортсмены и прославленные деятели спорта — тренеры, врачи, журналисты, руководители, учёные.Судьбы героев, а их в романе более сорока, прослеживаются на протяжении всего повествования. Первая книга — «Поступление» — знакомит читателя с главными персонажами и даёт начало истории каждого из них.

Глава 14

Стальнов, досадуя, развернулся от ворот базара: знакомая бабуля со своего места уже ушла. После десяти утра рынок пустел — поднималась жара, а ближе к вечеру снова заполнялся: везли зелень и овощи, только что снятые с грядок, для тех, кто возвращался из Москвы с работы. Торговля шла до самого закрытия — десяти часов вечера. Стальнов шатался вдоль опустевших рядов, без интереса оглядывая продавцов и их товар. Огурцы можно было купить за такую же цену и в магазине, но, заглянув туда и увидев пожелтевшие колхозные «фугаски» вместо зелёных в пупырышек огурчиков частников, студент, не рассуждая, пошёл на базар. Он купил огурцы, попробовав их не менее чем у десяти оставшихся продавцов, и вдруг вспомнил, о чём хотел посоветоваться со знакомой бабушкой, торгующей у дальних ворот, − на днях по телевизору Юлия Белянчикова уверяла, что помидорная мякоть может снимать гематомы. Синяков и ссадин на теле спринтера хватало. А после вчерашней тренировки с барьерами ныли не только ушибленные колени и содранные надкостницы, болели даже тазобедренные суставы. «Пора завязывать, — решил он. — Вот закончу сезон, и к лешему эту лёгкую атлетику, пока не послали в Тмутаракань». От мысли о возможности попасть по двухгодичному распределению куда-то «глубже», чем его родной город Кимры, его коробило. Но в Москве оставляли только «по семейным обстоятельствам». Для этого нужно было жениться на москвичке. Поступив в МОГИФК, первые два курса юноша, как большинство ребят, наслаждался студенческой жизнью, а с ней и полной свободой связей. Никакая политическая идеология не могла остановить стремление молодых людей познать и прочувствовать те законы природы, что лежали в основе появления каждого. Кто-то, посмелее и наглее, гулял откровенно, не стесняясь менять партнёров, кто-то делал это тайно, но в фантазии себе не отказывая, кому-то мешали отеческие запреты, но, видимо, недостаточно сильно. Чувства для совокупления казались тоже необходимыми. Плотская страсть без них звали развратом. Впрочем, и он в стране тоже был.

Определив за три года, что по поведению он скорее хищник, чем примат, что верность женщины для него условие обязательное, а домашний уют важнее гибельной страсти, Володя стал придерживаться иных отношений. Впереди оставался последний, четвёртый курс. Недавняя знакомая Кристина, «столичный житель в третьем поколении и из порядочной семьи» жила по соседству с невестой Кранчевского.Такое представление, похожее на зачитывание родословной на выставке собак, никак не перевешивало коротких толстеньких ножек откровенно некрасивой брюнетки.

Думая о своём пока не устроенном будущем, Стальнов вернулся с рынка на дачу. Он замочил огурцы в холодной воде, чтобы к вечеру не скукожились от жары, и решил поспать — до обеда оставалось ещё два часа. Накануне, вернувшись с Кристиной за полночь с выставки художников-кубистов, ему пришлось остаться ночевать у новой знакомой в Москве: электрички уже не ходили. С согласия родителей, девушка постелила ухажёру в столовой. Ворочаясь до утра на пухлом пружинистом диване, Володя мысленно сетовал, что потерял в своей жизни не только вечер, так и не сумев проникнуться идеями художников клуба Пикассо, но и ночь.

С блаженством растянувшись на твёрдом дачном матрасе и укутавшись в простыню, Стальнов какое-то время упоённо слушал пение птиц за открытым окном, пока не погрузился в глубокий, восстанавливающий сон.