Ба

Елена Олеговна Рудакова, 2017

В старом деревенском доме Илона находит древнюю книгу, принадлежавшую её много раз "пра-" бабушке. Странным образом начав общаться с родственницей, которую Илона называет Ба, она узнаёт о нелёгкой жизни крепостной крестьянки XIX века и решает дать ей второй шанс – шанс прожить жизнь заново. Но правда ли Ба существует? Изображение на обложке: Photo by rawpixel from Pexels. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Очевидно, этот предмет был менее нужен студентам, потому что вместо обычных двухсот человек потока в огромной амфитеатрной аудитории собралось вдвое меньше. Знать бы, что за предмет…

— Илона! — услышала я знакомый весёлый голос.

С первого ряда мне махала рукой радостная Света, и теперь было неловко садиться в другое место. К тому же и голос Алёны вопил мне скорее тащиться в низ аудитории. Парта Светы представляла собой сосредоточение хаоса: тетради-блоки с разноцветными листами, несколько раскрытых учебников, а также зеркальце, пудра, тушь и помада.

— Не успела дома, приходится на первой паре, — неловко улыбнулась Света, нанося пудру на щёки. — Смотри, там Петя!

На верхних рядах появился рыжий парень, опасливо оглядывая зал, словно боясь, что из-под парт сейчас выскочат волки. Увидев нас, он скривился так, что я сама себя почувствовала волком.

— А он не супер общительный, да? — усмехнулась Света. — И как вы с ним только подружились?

Мы с ним вовсе не подружились, но теперь я махала рукой Пете, и тому, видимо, тоже казалось неприличным садиться на другой ряд. Удивительно, но Алёна даже не вопила, когда Петя сел рядом. Кажется, некоторые обещания скандальная родственница выполняла.

— Вы начали делать курсач? — вместо приветствия спросил парень.

— Да! — с ужасом ответила Света. — Я даже не смогла посчитать, сколько звеньев в механизме! Полночи ломала голову над растяжением нити, пока не увидела в условии, что она недеформируемая и нерастягиваемая! У вас, кстати, какие варианты? У меня одиннадцатый.

«Чёрт! — подумала Алёна. — У меня седьмой».

— Седьмой, — сказала Петя, — как хокаге.

«Понятия не имею что это», — опередила мой вопрос Алёна.

— Ух ты, у меня тоже! — обрадовалась я. — Может, это… сверим решения?

«О нет…» — простонала Алёна.

— Я только начал, — Петя покопался в портфеле и извлёк мятый, сложенный в четыре раза тетрадный лист, — но вот, посмотри…

Уставившись на чертёж из нескольких колёс, блоков и колец, каждый из которых испускал в разные стороны стрелки и формулы, я нервно сглотнула. В углу листа нашлась пометка «Курсач — механика», написанная ровным округлым почерком. По крайней мере, я поняла на какой лекции сижу.

«Что думаешь?» — спросила я Алёну.

«Не собираюсь помогать твоему хахалю, хоть у него и ошибка», — злым голосом думала Алёна.

«Где ошибка?»

«Ха! Ладно, подскажу, если дашь посмотреть Светину работу».

— М-м-м, Света… — обратилась я к красящейся девушке, — а дашь посмотреть твой вариант?

— Зачем? — удивилась та и случайно мазнула помадой по щеке. — Там совсем другой чертёж.

«Блин, как мне ей объяснить-то?» — злилась я на Алёну.

«Придумай», — просто буркнула та.

— Чем-то точно похоже, это же один предмет, — коряво рассмеялась я и покосилась на лист Пети, проверяя название, — механика…

— Ну пожалуйста, — девушка протянула распечатанный вариант задания и исписанный от руки лист с грязным чертежом, нарисованным гелевой ручкой.

«Угу-угу… — думала Алёна, когда я положила два листка рядом и уставилась на них, не моргая, надеясь, что так родственница сообразит быстрее. — Скажи Свете, что, во-первых, неправильно рассчитан радиус первого блока, во-вторых, не учтено, что третий блок подвижен, в-третьих, не указано, что на груз А действует сила натяжения нити…»

Механически повторяя слова Алёны, я краем глаза увидела, как Света отложила косметику и открыла рот от удивления.

— Эй, а с нашим вариантом что?.. — перебил меня Петя.

— Уау! — вскрикнула Света, так что люди с других рядом уставились на нас. — Ты впервые увидела мой вариант?

— Ну да, — пожала плечами я.

— Так, подожди, — Света отобрала свой чертёж и взяла ручку. — Повтори!

Пока мы втроём со Светой и Алёной исправляли чертёж, уже пришёл преподаватель. Петя резко выхватил свой лист, убирая обратно в рюкзак и не смотря на меня.

«Блин, из-за тебя он подумает, что я хамка, — думала я. — Так сложно сказать, где у него ошибка?»

«Ты невыносима, — вздохнула Алёна. — Скажи ему, что между блоками четыре и пять неправильно учтён третий закон Ньютона. Не маленький, поймёт».

Я написала слова Алёны в заметках на телефоне и подсунула его Пете. Тот удивлённо нахмурил брови, достал чертёж, почесал голову и что-то исправил. Стерев заметку на моём телефоне, он добавил новую «Спасибо:)» и вернул аппарат мне.

***

На подработку я шла с мерзким предчувствием, с каким идут к стоматологу.

«Просто подойди к менеджеру и скажи, что увольняешься, — думала Алёна, — твой контракт позволяет не отрабатывать две недели».

Мне хотелось напомнить Алёне, что по нашему уговору она не пристаёт ко мне во время подработки, но я боялась, что не справлюсь без неё. Уже пообещала уволиться, отступать поздно…

На кухне со мной дружелюбно поздоровался Вадим, а я почувствовала кислую тошноту и вдруг вспомнила о сне Алёны. Вадим едва ли походил внешностью на Архипа и точно не был схож с ним характером, но вдруг мне стало так страшно, что захотелось убежать.

— Что решила насчёт путешествия? — крикнул мне Вадим с другого конца кухни, но отведя взгляд, я скрылась в кабинете управляющего.

Менеджер не удивился и не уговаривал остаться: текучка для фаст-фудов обычное дело и за сотрудников никто не держится. Он моментально подписал указ, сказал, что остаток зарплаты придёт на карту завтра, и отпустил на четыре стороны.

— Что-то случилось? — поймал меня на выходе из кабинета Вадим.

— Уволилась, — вроде бы улыбнулась я.

— Почему? — сильно удивился Вадим и снял поварскую шапку, чтобы протереть потную голову салфеткой.

«Ну и мерзость», — услышала я мысли Алёны.

— Просто… нашла другое место, — соврала я.

— Вот как… — Вадим сложил руки на груди и явно не знал, что сказать.

Сердце билось как от страха, хотя я и понимала, что опасности нет. Обычное прощание с коллегой перед увольнением, ничего необычного. Но образы сна-воспоминаний Алёны преследовали меня до тошноты, и мне мерещилось, что вот-вот Вадим замахнётся на меня и ударит.

— Я пойду, пожалуй, — тихо сказала я и стала пятиться.

— Подожди! — воскликнул Вадим и положил мне руку на плечо.

От страха я больно ударила его по ладони и отскочила на пару шагов. Это заметили другие повара на кухне и с непониманием уставились. А на лице Вадима читалась несправедливая обида, будто он был ребёнком, обманутым взрослым.

— Прости, плохо себя чувствую… — якобы закашлялась я, — не хочу заразить.

— А-а-а, я уж подумал… — заулыбался Вадим. — Добавишься в Контакте? Расскажешь потом о новой работе!

«Нет!» — крикнула Алёна.

Меня разрывали воспоминания о страшном сне, приказывающие уйти мысли Алёны и стыд перед Вадимом, ведь он оказался ни в чём не виноват. Я медленно отступала к двери кухни, бросив перед тем как уйти Вадиму:

— Окей.

***

Жизнь текла тихо и спокойно, а я окончательно с ней свыклась. Придирки Алёна можно было спокойно стерпеть, особенно если выполнять всё, что она просит, максимально быстро. Когда не споришь с Алёной, она кажется безобидной, как кобра, пригревшаяся на солнышке.

По уговору я нашла новую подработку, и теперь служила в кассе кинотеатра. Понадеявшись на бесплатный просмотр всех новых фильмов, я была жестоко разочарована Алёной, которая тащила нас домой сразу же после смены делать домашнее задание и изучать то, что было максимально не похоже на домашнее задание факультета физики, вроде классификации туркменских языков.

Холодало, снег завалил подход к универу, и на уроках физкультуры мы чистили дорожки на территории вуза. На каждом подобном уроке приходилось выслушивать бесконечные причитания Алёны о ненависти к ручному труду.

«Это оскорбление моего интеллекта, — думала Алёна, пока я сгребала снег в кучу под ёлкой. — Университет собрал лучших из лучших в России, и для чего? Чтобы мести мусор?»

«Тогда просто уйди из моей головы», — ответила я.

— Не понимаю, почему мы должны этим заниматься, — тихо ругался Петя, сгребая снег под соседнее дерево.

«Раз в год и у палки умные мысли бывают», — ехидно сказала Алёна.

— Если бы я хотел страдать, то пошёл бы в армию, а не в универ, — продолжал Петя, кажется, не замечая меня.

— Говоришь сам с собой? — спросила я, выглядывая из-за заснеженной ветки ёлки.

Петя вздрогнул и с подозрением уставился на меня. Удивительно, но я не разу не видела, чтобы он говорил с кем-нибудь из группы. Очевидно, его общение со сверстниками ограничивалось сверкой решений задач со мной и Светой на общих лекциях и иногда во время обеда. Но мне ли его обвинять, если я тоже разговаривала лишь с ними двумя, игнорируя всякие КВНы и конкурсы, изобильно проводящиеся в стенах вуза. Кажется, у нашей группы даже была своя команда КВН, вокруг которой объединилась большая часть коллектива, оставив нас с Петей за бортом.

— Ты вообще-то на семинарах считаешь вслух, — нахмурился Петя.

— Зачем? — удивилась я. — Разве я не на калькуляторе считаю?

— Ты меня спрашиваешь зачем? — парень стал сгребать снег агрессивнее. — Я имею в виду, ты все формулы проговариваешь.

«Алёна, ты обалдела?» — подумала я.

«Рот-то твой», — спокойно ответила та.

— Мне так проще… наверно, — сказала я, чувствуя, как на шапку осыпается снег с ёлки.

Я сняла шапку, чтобы вытряхнуть, но в этот момент подул ветер, и на меня обрушился целый сугроб, упавший с веток. Петя заржал и стал меня то ли фотографировать, то ли снимать на видео.

«Придурок», — подумала Алёна. А может быть, и я.

Отсмеявшись, Петя помог мне отряхнуться от снега. Я взглянула на его лицо вблизи и вдруг осознала: Петя неожиданно красивый, прямо дух захватывало. Быть может, я давно носила неправильные линзы в очках, раз не замечала какие глубокие и зелёные глаза у Пети…

«Убейте меня, пожалуйста!» — услышала я вопль Алёны в голове и закашлялась.

— Ты болеешь? — с волнением спросил парень.

— Да нет, — ответила я, не отрывая взгляда. — Снег в горло попал.

— Скажи физруку, пусть хоть тебя отпустит, — печально вздохнул Петя и продолжил грести снег, — а то придут шинигами за тобой.

— Наверно, — улыбнулась я, не понимая о ком речь.

Алёна кричала и ругалась, и мне пришлось отойти от Пети, чтобы продолжить грести снег к максимально далёкой от парня ёлке.

***

Я добавила Вадима в друзья в Контакте, как и обещала, но мы не переписывались, а только лайкали записи друг друга.

По его фотографиям стало ясно, во скольких уголках России он побывал и во скольких прочих странах. Каждый месяц появлялись фотографии палаток, разбитых посреди заснеженного леса или рядом с безлюдной заправкой. Часто возникали комментарии людей, с которыми Вадим познакомился в пути, или его собственные рассказы об удивительных попутчиках вроде цирковых артистов и экологов-активистов, едущих автостопом спасать морских котиков на Камчатку.

Суля по всему, Вадим уволился из того фастфуда, где мы работали, и не успев скопить достаточно денег, отправился в Монголию. Сможет ли он оттуда осуществить турне по Азии или не сможет — время покажет.

Жизнь Вадима казалась не настоящей, как будто у него не было Алёны, вечно талдычащей об учёбе, учёбе, учёбе… Но я не представляла, как другие без неё обходятся.

***

За обедом я жевала курицу за одним столиком с Петей и Светой, читая собственный конспект по какому-то предмету. Я тупо смотрела на кубы, эллипсы и векторы, пока Алёна не командовала перелистывать страницу.

— Что это у тебя? — спросила меня Света, заваривая чайный пакетик в пластиковом стакане.

«Аналитическая геометрия», — подсказала Алёна.

— Аналитическая геометрия, — повторила я.

— Выглядит мерзковато, — скривилась Света, — но примерно так же, как коллоидная химия, которой меня только что пичкали.

— Зачем ты вообще здесь, если геометрия выглядит мерзковато? — угрюмо спросил Петя.

— «Зачем-зачем…», — передразнила его недовольный тон Света. — Затем, что это прикольно! Я с детства фантастику люблю и вообще-то хотела строить роботов…

— Как из Евангелиона? — загорелись глаза Пети.

— Не знаю, что это, — пожала плечами Света. — И я подавала доки на робототехнику в Бауманку, но прошла по баллам только на медицинскую физику сюда.

«Спроси, что она будет делать после выпуска!» — приказала Алёна.

— А что потом делать будешь? — спросила я.

— Не знаю пока, — беззаботно махнула рукой Света. — А вас двоих как сюда занесло?

«Скажи, что мы искали таких же умных людей как она!» — кричала Алёна.

«Умных? — удивилась я. — Ты же ей домашку по всем общим предметам делаешь, нет?»

«Если сравнивать с тобой, она гений! Ладно. Скажи, что мы здесь ради поиска… смысла».

— Тоже думаю, что это прикольно, — перевела я слова Алёны на человеческий язык.

«Да пошла ты», — обиделась Алёна.

— Я хочу заниматься астрофизикой, — внезапно сам заговорил Петя. — Я слышал, в Германии можно бесплатно получать мастера. Ну, степень магистра по-нашему. Там есть программы на английском, в том числе и по астрофизике. А потом остаётся пробиться в организацию Европейской Южной Обсерватории и работать на их телескопах в Чили!

«Да он за всю жизнь столько слов не говорил, — усмехнулась Алёна. — Спроси, он имеет в виду Паранальскую обсерваторию?»

— В Паранальской обсерватории, например? — буднично спросила я, будто всю жизнь только об этом непонятном названии и думала.

— Разумеется, она самая лучшая! — искренне восхищался Петя. — У них же есть VLT!

— Телескоп с самым оригинальным названием Very Large Telescope? — рассмеялась Света.

«Вот видишь, какая она умница!» — восхищалась Алёна.

«Но Петя же первый про эту виэлти-хрень сказал…» — защищала справедливость я.

— А вы видели фотографии оттуда?! — воскликнул Петя.

Он достал телефон и открыл папку, полностью заполненную фотографиями чилийской обсерватории. Огромные серые купола стояли на вершине пустынной оранжевой горы, а вдалеке виднелся океан. На следующем снимке в зеркальных защитных щитах телескопов отражался розовый закат. На следующем — комплекс обсерватории покоился под ясным звёздным небом, а в уголке панорамы виднелся падающий метеорит.

— Какая красота! — сказала я. — Прямо мечта!

— Это и есть моя мечта, — искренне улыбнулся Петя, и это, кажется, был первый раз, когда он улыбался не натянуто.

«Смотри, как красиво, Ба! — говорила я Алёне. — Ты не хочешь туда же?»

«Я больше склоняюсь к теоретической физике», — упрямо хмыкнула та.

— Туда же, наверно, очень сложно попасть, — присвистнула Света, глядя на фотографии.

— Да, конкурс бешенный… — вздохнул Петя. — Но есть ради чего стараться.

***

В Инстаграме Вадима появилась фотография на фоне заснеженных Гималаев. Он стоял в распаханной куртке, окружённый компанией новых друзей, и все улыбались так весело, будто их щекотали подмышками. Рядом с фотографией Вадим написал: «Удачи всем студентам на сессии!»

«Закрой эту грёбанную вкладку браузера и верни мою!» — ругалась Алёна.

Я закрыла Инстаграм и вернулась к лекции, которую смотрела родственница. Сейчас мы готовились к сессии, и Алёна зачем-то смотрела лекции из других вузов, часто на других языках. Может быть, теперь она знала не только английский?..

«Записывай» — приказала Алёна, и я копировала символы из Ютуб-презентации.

Через несколько часов просмотра лекций, чтения конспектов, решения задач и разбора экзаменационных билетов, Алёна объявила:

«Ты в курсе, что экзамен по матану только наполовину письменный? Тебе придётся отвечать темы из билетов».

«Сделаем, как на всех семинарах, — спокойно ответила я. — Ты диктуешь, я повторяю».

«Слишком медленно! Преподы и так смотрят на нас, как на умственно отсталых, когда ты думаешь по минуте над каждым предложением. Если бы ты хоть что-то понимала в предмете…»

«Ну, нет, я этой хренью заниматься не намерена!»

«Это единственный способ сдать на отлично! Открывай конспект и читай!»

Я раскрыла тетрадь, уставилась на собственный почерк, но осмысленными каракули не становились.

«Что здесь написано?» — как у маленькой спрашивала Алёна.

«Теорема Тейлора».

«Прекрасно, буквы ты знаешь. Саму формулу прочитать можешь?»

«Перевёрнутая А от икс нулевого… перевёрнутая Э… Пэ эн икс равно большой Зэ…»

«Всё понятно, — вздохнула Алёна. — Не представляю, ты же сама всё писала! Открывай первую страницу».

Я перелистнула затёртую тетрадь в начало и послушно зачитала:

«Основная теорема анализа. Формула Ньютона-Лейбница. Ну, фамилии знакомые».

«Прекрасно. Теперь скажи, ты в курсе что такое дифференцирование и интегрирование?»

«Ну…» — чесала я затылок, честно пытаясь вспомнить.

«Производные из школы помнишь?»

«Там всякие правила были…»

«Понятно, — злее вздохнула Алёна. — Слушай внимательно. Берём график y=S(t), это график положения как функция от времени. На графике парабола, берём из каждой точки производные, получаем постоянно возрастающую прямую, и вот у нас второй график, уже скорости как функции от времени S’(t)=v(t)…»

Я держалась за виски, пытаясь понять Алёнину тарабарщину. Она могла бы объяснять и азбукой Морзе, в которой я разбиралась лучше, чем в математическом анализе, зная один-единственный сигнал СОС.

«Чтобы найти площадь трапеции, — продолжала Алёна, — построим бесконечное количество прямоугольников, площадь каждого из которых равняется v умножить на дельту t».

«Я должна буду построить перед преподами бесконечное количество прямоугольников?..» — не поняла я.

«Заткнись! Ты просто воспользуешься левой суммой Римана для доказательства формулы Ньютона-Лейбница и найдёшь её предел при n, стремящейся к бесконечности».

«И правда, как я могла не догадаться! — стукнула по столу я. — Алёна, я никогда не занималась твоим чёртовым мат. анализом! Нет смысла грузить меня им за три дня до экзамена, лучше готовься сама!»

«Я знаю, что делаю, понятно? — строго сказала Алёна. — И если я говорю, что тебе нужно выучить чёртову теорему Ньютона-Лейбница, то ты её выучишь!»

Ударившись головой о стол, я громко застонала, чем вызвала беспокойство мамы.

— Всё в порядке, дочка? — опасливо заглянула она в мою комнату.

— Да, — вымученно улыбнулась я, — к сессии готовлюсь.

— Ты большая молодец, у тебя всё получится! — подняла большие пальцы мама и широко улыбнулась. Хотелось бы мне быть такой же беззаботной.

***

Наступил день экзамена, и сегодняшнего дня я боялась больше всего. Предыдущий экзамен по аналитической геометрии прошёл легко, потому что был полностью письменным, и мне приходилось лишь следовать инструкциям Алёны. Мы получили «отлично», а помимо этого уже сдали все зачёты, так что родственница предавалась мечтам о красном дипломе, пока я глотала ромашковый чай, едва справляясь с бессонницей.

— Шпоры делали? — спросила Света в коридоре перед аудиторией у меня и Пети.

— Да, по всем вопросам, — Петя показал на огромные не по размеру штаны с нереальным количеством карманов. — Одолжил походные штаны у товарища по общаге.

— У меня тоже все есть! — Света задрала длинную юбку почти до трусов, приковав внимание всего коридора. — На правой ляжке билеты с первого по пятнадцатый, на левой — с шестнадцатого по тридцатый.

«Срам-то какой! — возопила Алёна внезапно вернувшимся деревенским говором. — Прикрой её!»

— Света, все смотрят… — тихо сказала я подруге.

— Да пускай, — Света спокойно расправляла юбку обратно, — иначе зачем я пошла в технический универ?

Света действительно становилась популярной особой на потоке и даже собиралась участвовать в конкурсе Мисс МИФИ. Благо, что конкуренция в стенах универа за титул «Мисс» была слабой, а Света объективно казалась красавицей, даже без восторженных комментариев Алёны. Поэтому я не понимала, зачем Свете тусить со мной и Петей на общих парах, если ей был рад весь курс. Может, дело в том, что Алёна настойчиво делала за Свету курсачи и рефераты?..

Конец ознакомительного фрагмента.