Ведьмёныш

Елена Николаевна Маруфенина (2024)

Вам кажется, что наша жизнь скучна? Посмотрите вокруг. Вот маленький мальчик с мамой идёт по улице. Он родился необычным и вся его жизнь необычна. В свои шесть с половиной ему доступно многое. Главное, чтобы в него верили.

Глава 7

— Ничего не поздно, жизнь продолжается. — Во мне откуда-то взялась уверенность, — вы ещё молодая. У вас всё впереди.

— Что впереди? Родить ещё? А Мила? Память о ней?

— Кто же память отнимает? Она в сердце вашем. — Я посмотрела на фото, которое висело на скромненьком крестике, — Красивая девочка. Она вас не винит. И то, что вы её любите, знает. У Милы было одеяльце, не большое в клеточку, отдайте в первую квартиру. Миле тепло будет. Она замёрзла, ей сыро. Плакать перестаньте. Отпустите дочь. — Женщина перестала рыдать и уставилась на меня.

— Вы кто? Откуда про одеяло?

— Я человек, помочь хочу. Про одеяло Мила сказала.

— Она здесь? Вы её видите. Доченька! — Женщина кинулась ко мне. Схватила за руки. — Кто вы?

— Я уже вам ответила. Отпустите дочь. Перестаньте плакать, ей сыро. Перестаньте ходить сюда три раза в день. Жить начните. И да. Серьгу золотую она не потеряла. Она Нике подарила на память. — Сказав это, я быстрым шагом направилась к сыну. Очень захотелось его обнять, прижать покрепче и никуда не отпускать. Не дай Бог пережить такое. И за что такие наказания?

Михаил.

Как мама справится? Получится ли у неё убедить тётю Анжелу? Может всё-таки самому надо было подойти? Нет, навряд ли бы меня слушать стали. У всех стереотипы, ребёнок не может знать таких вещей, а между тем, многие дети умеют ещё слушать свою душу. Они прислушиваются к своим чувствам. Если не забивать, ещё не окрепший мозг совершенно вредной информацией, типа мультфильмов. Нет, они тоже нужны. Но понемногу, дозировано. А то, часто и густо, выведут ребёнка на детскую площадку, сунут в руки телефон с мультиками. Удобно, конечно, ребёнок на улице, галочку можно поставить. Мама с ребёнком занимается, телефон то включила, тоже галочку поставить. Потом, правда, в школе, учителя идиоты, не могут научить элементарному, врачи дебилы, сколиоз не лечат. А ни чего, что сама убила ребёнка. Я уж молчу про сигареты и алкоголь при беременности, да и до неё не намного больше шансов на здорового ребёнка.

Ну, вот это рассуждения никак не шестилетнего ребёнка. Да и не я это рассуждаю, душа мне так диктует. Васятка с Евграфычем с рождения учат душу слушать.

— Молодец внучек, — услышал я шёпот рядом с собой, завертел головой, пытаясь увидеть бабушку. — Не ищи. День на улице. Не моё время. Выход нашёл, как Миле помочь. Да и Лера, не зря дочь двух ведунов, умеет убеждать. Как уговорил-то её?

— С Васяткой и домовым познакомил.

— Да ладно?! — Бабушка искренне удивилась, — и, как она восприняла?

— Не сразу. Но мне кажется, что в глубине души она в это верила.

— Мы — то с отцом до девяти лет учили её потихоньку всему. Но такой стресс. Мозг детский странно устроен. Все страхи он старается стереть из памяти. Иногда и с нужной информацией. Фобии лишь остаются. Вот и Лера, совсем забыла, что с ней было до катастрофы. Она забыла, а душа помнит. Смотри, душа Милый светлой стала. Отпустила её мать. Послушала Леру.

Я посмотрел туда, где мама разговаривала с Анжелой. Вокруг женщин витало светлое облако. Душа Милы. Вдруг облачко ещё больше посветлело и пропало.

— Ой, куда она? — Я растерялся, испугавшись, что сделал что-то не правильно, или мама чем-то обидела девочку.

— Родится скоро. Кто-то в роду забеременел. Пора ей. Во время вы, а так бы очередной мёртвый ребёнок родился.

С мамой мы встретились на аллее.

— Ну, что? Я правильно всё сделала. — Поинтересовалась мама, подходя ко мне.

— Да мам, ты молодец. — Я потянулся к ней, чтобы поцеловать.

Мама подхватила меня на руки и крепко обняла, зашептав на ухо.

— Я вдруг представила, что стою у твоей могилы. Господи даже представить страшно было. Я когда в её глаза посмотрела, у меня самой душа чуть на части не разорвалась.

— Мам, пообещай. Если такое случится, ты меня сразу отпустишь. Знай, я где-то появлюсь на свет. А если так и будешь держать, душа мучатся, будет неприкаянной. Обещаешь?

— Миня, не смей даже думать о таких ужасах. — Рассердилась мама, при этом покрывая моё лицо поцелуями. Перестав меня тискать отпустила на землю. — А ты сын вырос уже, тяжёлый. Миня, а можно вопрос?

— Пойдём, — догадавшись, о чём она хочет спросить, опередил её я, — если найду его могилу. Я ночью на ней был. Да и версию деда проверю.

— Деда? — Мама остановилась. — Ты хочешь сказать, что видел бабу и деда?

— Деда не видел, — спокойно ответил я, — его душа уже, как четыре года переродилась, бабушка ещё здесь.

— Здесь, — мама завертела головой, стараясь увидеть её. — Мама, — срывающимся голосом заговорила она, — мамулечка, приснись мне, пожалуйста, я не помню твоего лица. А мне так хочется тебя увидеть. Я рядом с тобой хочу быть, — из маминых глаз текли слёзы, которые она и не пыталась утирать, — мамуля, хоть один разок. Умоляю! — Последнее слово мама выкрикнула.

— Она рядом не кричи, — удержать слёзы не мог и я. — Она говорит, что не от неё сны зависят. Ты снами сама управляешь. И перестань плакать. Тяжело ей. Душу больно.

— Я перестану, — Мама быстро начала вытирать слёзы, — я больше не буду. А я? Я могу тебя услышать?

— Нет, — передал я слова бабушки, — дара у тебя нет. Не успели мы с отцом тебе дар передать.

— Дар? Какой дар?

— Мама, ушла бабушка, не её время сейчас. Я тебе дома расскажу, пошли. — Я шёл и удивлялся, надо же, обычно стоит мне заплакать, как мама тут же хватала меня на руки и принималась успокаивать. Даже если ей больно, и она плачет, я при виде маминых слёз начинал плакать тоже, она, забыв о боли, успокаивала меня. А сейчас не обратила внимания на мои слёзы. Ей так плохо без своей мамы? Так она же уже большая. И мне без мамы, когда я вырасту, тоже будет плохо? Наверное, да. Не представляю себя одного. Хотя я с Васяткой, но всё же.

Я шёл, вспоминая ориентиры, которые запоминал ночью. Вот ветвистое дерево, вот памятник глыба, тут дорожка должна быть. Ага, теперь налево. Где-то здесь. Я остановился, рассматривая могилы. Нет, не узнаю. Ночью всё по-другому видеться, сейчас день. Я не смог прочесть табличку, так бы запомнил. Ещё раз, вон ветвистое дерево, глыба, дорожка и… И ничего. На той могиле, что мне нужна, крест стоит, а здесь ни одного нет. Так, ещё раз, дерево, глыба дорожка. А вы замечали, что иногда придя на кладбище, не можете найти могилу. Вот вроде и место знаете, и номер аллейки. А могилка, как пропала. А всё просто, не хочет вас душа покойника видеть, вот и водит вокруг. В моём случае душа это я, водить кругами не кому. Праху всё равно кто ходит, а кто нет. Душа я… Значит, надо сосредоточиться. Как там Васятка учил заклинания запоминать? Просто сосредоточиться и дать душе вспомнить. Так и сейчас, дать душе вспомнить. Закрыл глаза, вслушался в шумы кладбища. Мама молодец, стоит, молча ждёт. С лева какая-то птица радовалась уходящему дню. Открыв глаза, понял, что мне направо, а не налево. Интересно, кто водил меря? Путал? Хозяин кладбища? Проверял? Вот она. Холмика уже давно нет, крест железный. Фото, конечно, тоже нет. А вот надпись есть. Можно прочесть.

— Здесь покоится Акимов Козьма Аристархович. Вечная память. 1836-1940 гг. Сколько? — Мама взяла телефон, открыла приложение калькулятор. Сто четыре? Миня ты не ошибся.

— Нет мам. Не ошибся. Это здесь. Сработает дедово заклинание. Они опять с бабушкой встретятся.

— Откуда ты знаешь? — Мама внимательно посмотрела на меня. — И что за заклинание?

— Чувствую. Я не могу объяснить тебе, но это тут, — я положил руку себе на живот. — Тут чувствую. А заклинание. Дед бабушку очень любил, в этой жизни с ней хочет быть. Какое-то заклинание на могиле оставил. Я ещё не знаю, как это делать. Не понимаю. — Постарался я объяснить всё Маме.

— Господи, Минечка, но ему же 104 года. А во сне, такой молодой. Как так?

— Мама это не он был, это заклятье сработало. Кого ты себе придумала, тот во сне и приходил.

— Никого я не придумывала. — Почему-то обиделась мама. Развернулась и вышла на аллейку, — ну, ты идёшь? — Она протянула мне руку.

Постояв ещё с минуту, больше не почувствовал ничего. Протянул руку маме. Всё домой.

Домой с мамой шли молча. Я думал, о дедовом заклятии, мама, скорее всего об Акимове. А может о родителях, лицо у неё уж очень грустное. Нас встречала Белка. Сидела в прихожей и с интересом разглядывала меня и маму. Наклоняя свою красивую головку то в одну сторону, то в другую.

— Миня, давай чайку попьём. — Предложила мама, когда мы вошли в квартиру. — И Васятку с Евграфычем позовём, я с ними ближе познакомлюсь. Всё же в одной квартире живём.

— Давай, — нехотя согласился я. Вот зачем ей поближе с домовым знакомиться? А с Всяткой? Надо, как-то вежливо объяснить, что это не люди и не кошечки собачки.

— Ты тапочки обуй и ручки помой, а я стол пока накрою.

Мотнув головой, снял кроссовки, сунул ноги в тапки. И… Ёлки-палки!

— Белка! — Завопил я, снимая тапок и носок. При этом, стараясь, бежать за кошкой. Которая после моего вопля ломанулась с пробуксовкой в мамину спальню.

На вопль выскочила мама, всплеснула руками. Подхватила меня под мышки, встряхнула.

— Что случилось? Ты чего орёшь?

— Белка мне в тапки нагадила, — со слезами на глазах начал объяснять я.

— Что? Дай сюда тапок. — Мама подняла обувь к глазам, понюхала, сморщила нос. — Написала, — констатировала она. Мы же сами виноваты, туалет закрыли. Что бедному животному делать? Она больше не будет.

— Ага, откуда ты знаешь? — Не довольно буркнул я. — Она тебе сказала?

— Ну, нет, конечно. Я прикреплю записку на дверь со словом туалет. Нет не очень. — Мама призадумалась, — Просто напишу Белка. И будем помнить, что когда уходим, дверь в туалет надо открывать. Да моя милая, — наклонилась мама к кошке, которая вышла из спальни, подхватывая её на руки.

— Она говорит, это за идею напоить касторкой, — зашептал мне Васятка.

— Ведьма, — буркнул я, усаживаясь у стола.

— Миня, не ругайся, — нахмурилась мама. — Ты чай, с чем будешь?

Васятка и домовой от чая вежливо отказались.

— Неудобно, как-то, — наклонившись через стол, шепнула мне мама. — Мы кушаем, а они? — Она неопределённо махнула головой.

— Мам, они не люди. У них своя жизнь. Не надо им навязываться. Живи как жила. Ты в дом переехала Евграфыч здесь уже жил. Тебя же это не смущало

— Я этого не знала. — Парировала мама.

— Васятка появился на первом году моей жизни. Они здесь давно. Живи как жила. — Не обратил внимания я на её реплику.

— А, кстати, как Васятка твой, узнал, что именно в нашу квартиру надо приходить. — Задала мама вопрос.

— Ты его со мной в коляске привезла, — Широко улыбнулся я. Уже представляя мамино удивлённое лицо.

— Я? — И не ошибся. Мамины глаза расширились, лицо удивлённо вытянулось, рот чуть приоткрылся.

— Мам, заклятие предусмотрело всё. Я тоже хочу так уметь.

— Зачем? — Почти шёпотом спросила мама, сложив молитвенно руки на груди.

— Мама, я ведьмак, судьба у меня такая. Давай сегодня бабе Нюре поможем? — Решил я начать свою деятельность. Чтобы вспомнить все заклинания, мало их читать. Их надо делать, тогда из памяти души все нюансы всплывут, а так. Что толку, что знаешь рецепт, ну например перегонки самогона. А пока делать не начнёшь, как правильно, не поймёшь. Хоть наизусть все пропорции знать будешь.