Поцелуй принца

Елена Нестерина, 2005

Чего не сделаешь ради подруги! Восьмиклассница Жужа переоделась мальчиком и отправилась поступать в театральную студию. Зачем? А затем, что девочек в студию не принимали, их там было там слишком много. Но если она приведёт с собой мальчика… Так бы никто и не узнал об этой маленькой хитрости, и Жужа играла бы Принца в новогоднем спектакле, но тут появился её друг детства Стёпка – ради которого влюблённая в него подруга и записалась в студию. А роль Принца – его! Что делать Жуже? Бросать всё и бежать, биться со Стёпкой за роль. Или… признаться ему в любви? [i]Книга также выходила под названием «Мальчишка в нагрузку».[/i]

Глава 2

Дискриминация по половому признаку

Но прошла неделя, началась другая, а ничего не менялось в жизни Наташи Кривцовой. Казалось, совершенно напрасно с многозначительно-загадочным видом ходила она вокруг Жужи — та упорно этого не замечала и не сообщала, когда же состоится Наташино знакомство с её другом детства. Вид у Жужищи был какой-то отсутствующий — как, впрочем, и всегда, когда она что-нибудь придумывала. Это Наташа Кривцова хорошо знала. Поэтому не торопила её и не спрашивала: «Так когда же ты меня познакомишь со Стивом, Жужа?!» Хотя ей просто не терпелось это сделать! Раз вид задумчивый, успокаивала себя Наталья, значит, наверняка Жужа разрабатывает план, как лучше обставить их со Стивом встречу.

Так две недели и пролетели. Наташа устала ждать, переживать и надеяться.

Поэтому в понедельник перед началом занятий она, взволнованно дыша, подлетела к Жуже и спросила:

— Ну, как?!

— Нормально, — улыбнулась Жужа.

— Ну? Где? Когда? — лицо Наташки пылало, можно было сказать, что она в буквальном смысле сгорает от нетерпения.

— Там же, — ответила Жужа. — В пятнадцатом кабинете. Сейчас.

— Да-а-а? — удивилась Наташа, тут же начиная размышлять, почему именно в кабинете русского языка и литературы Жужа решила устроить её свидание со Стивом. Ей казалось, что место выбрано по меньшей мере не самое удачное, а по большому счёту вообще не в кассу. Сейчас же урок начнётся, все однокласснички в кабинет влетят, а Наталья будет, как дура, со Стивом знакомиться…

— Конечно, — снова улыбнулась Жужа. — Как обычно. Ну, пойдём скорее!

И она потянула Наташу за руку.

— Погоди, — остановилась Наташа.

Что-то тут было не так.

— Что? — остановилась и Жужа.

— Что будет-то сейчас? — осторожно спросила Наташа.

— Как обычно, Кривцова, — русский… — ответила Жужа и с наигранной укоризной покачала головой. — Забыла, что ли? А ещё говорят, что я рассеянная!

С этими словами Жужа широко улыбнулась, подхватила Наташу под руку и потянула за собой — потому что в раздевалку, где они разговаривали, прибывал народ, так что лучше было там не толкаться и не мешать снимать плащи и куртки.

Всё — стало ясно Наташе Кривцовой. Жужа и не собирается никого с ней знакомить. С человеком, который периодически пребывает в такой прострации и ничего не помнит, каши не сваришь. А рассеянность Жужи была всем хорошо известна.

«Забыла Жужка — это точно, — поняла тогда Наташа. — Надо самой ковать удачу! Действовать. А Жуже нужно как-нибудь по-хитрому напомнить про её обещание».

Как-то на большой перемене Жужа стояла перед окном в почти опустевшем классе и смотрела на улицу. Ветер упрямо драл с дерева последние листки — а они цеплялись за ветки, отбивались от него. «Нет, нет, нет! — казалось Жуже, кричали они. — Мы ещё тут повисим! Мы — это лето!»

Жужа тоже только хотела расстроиться, что лето кончилось и ждать нового лета теперь о-го-го сколько. Но услышала за спиной всхлип. Это хлюпали, конечно, не бедняжки-листья с дерева за стеклом…

Девочка обернулась — и увидела, что Кривцова прилегла на парту, накрылась своей сумкой и рыдает.

— Ты чего, Наташка? — бросилась к ней Жужа.

Наташа вынырнула из-под сумки, взором страдающей лани окинула Жужу, с бульканьем втянула носом воздух и снова хлопнула сумку себе на голову. Плач раздался ещё более громкий. Да, если уж Кривцова страдала, то на всю катушку.

— Ну что случилось-то, а? — Жужа плюхнулась на соседний стул и попыталась оторвать от Кривцовой сумку. — Ну скажи, ну чего ты, ну?..

Такого длительного нуканья никто бы не выдержал, а потому Наташка басовито протрубила, заглушая Жужины «ну-ну»:

— Всё плохо! Все пропало!

Воры и бандиты! — вот что тут же пришло в голову Жуже. Они орудуют в школе — и Кривцова уже стала их жертвой!

— Что у тебя пропало? Что украли? Где? У нас в школе? — фантазия уже рисовала Жуже жуткие картины преступлений.

Кривцова хмыкнула из-под сумки.

— Ничего не украли. Всё просто плохо.

Во-первых, плохо и неудобно ей было прятаться под сумкой. А потому Наташка отбросила её и трагическим голосом заявила:

— Меня, Жужа, в театральный кружок не взяли. Вот.

Да, это плохо, когда куда-то не взяли. Это Жужа по себе знала — ведь родители никогда не брали её с собой, разъезжая по стране и зарубежью. Разве что на моря — что тоже хорошо, но не считается. Это же не по делу…

Жужа совсем ушла в мысли о родителях и своих обидах на них, поэтому не услышала начала Наташкиного страстного монолога:

–…Да, вот так вот и сказали, представляешь? А я так хочу записаться в артисты!

— А там было прослушивание? Кастинг? И ты его не прошла? — тут же включилась в разговор Жужа, которая от своего друга детства знала много из жизни артистов. К тому же, тем самым ей хотелось попытаться выяснить, что же Наташка говорила в самом начале…

Но та, смахнув на сумку последнюю слезу, недовольно фыркнула:

— Какой кастинг? Ты разве не слышишь, что я тебе говорю? Меня не взяли только потому, что я девчонка!!! Да! А не мальчишка!

— Ты уверена? — удивилась Жужа.

— Да!!! — от Кривцовских слёз не осталось и следа: все они или разлетелись в разные стороны, или испарились от горячего гнева хозяйки.

— Так и сказали?

— Да.

— Ну, ты это… Ну, не расстраивайся… — Жужа даже не знала, что и сказать.

— Сама не расстраивайся!

— Да я и не…

Наталья Кривцова покраснела и снова собралась рыдать.

Класс начал наполняться учениками — закончилась перемена. Жужа схватила за рукав Кривцову, подцепила за ремешок её многострадальную сумку и, пока учительница не пришла, выскочила с коридор. Наташка явно с удовольствием бежала за Жужей следом — до самого тупика в конце коридора. Там на переменах обычно всегда собирались те, кто хотел посекретничать.

— Всё, Кривцова, — перевела дух Жужа, удобно устраиваясь на полу, — А теперь давай по-нормальному рассказывай.

Недалеко от Жужиной школы стоял большой Дворец Детского Творчества. Кружков там было видимо-невидимо. И в том числе детский театр. Существовал он уже много лет. Спектакли там ставились очень интересные — такие, что даже на конкурсы и гастроли театр ездил их показывать. Именно туда и приспичило пойти записаться Наташе Кривцовой. Была она девушка симпатичная, бойкая, голосом обладала громким, стихи запоминала легко. Об этом она и заявила руководителю театра, когда пришла туда проситься. С собой она взяла подружку Гулю — во всех смыслах девчонку мало выдающуюся. Взяла для контраста: Гуля, решила Наташка, в театральном кружке не понравится, а она уж точно на этом контрасте произведёт впечатление. Гулю отбракуют, а её возьмут.

— Пойдём, Гулька, ты же талант! — уверяла Наташа Гулю, которая смертельно боялась с самого первого класса записаться в какой-либо кружок, даже в кройки и шиться или «Юный любитель суккулентов». — Ты поёшь хорошо, и фигура у тебя балетная! Такие на сцене всегда востребованы!

Если похвала её хорошему пению не произвела на худосочную Гулю должного впечатления, то оценка фигуры как «балетной» попала в точку. Так что в один прекрасный день, специально намеченный для этого будущей артисткой, обе девочки заявились в театральный кружок.

Как там было замечательно! Настоящий бархатный занавес, скрывающий сцену, ряды кресел, полумрак… На стенах большие фотографии с эпизодами из разных спектаклей, осветительные приборы в дальних углах…

В большой комнате за сценой, куда привели Наташку и Гулю ребята, обнаружившие их бродящими по зрительному залу, было ещё интереснее. Из шкафов торчали настоящие театральные костюмы, тут и там стояли бутафорские клумбы с цветочками, симпатичные витые заборчики, на столах лежали мечи в ножнах и без, деревянные кинжалы, издалека очень похожие на настоящие, короны и скипетры, поддельные яблоки, веера, пластмассовые кости, маски и многое другое.

Наталья, стараясь не отвлекаться на всю эту прекрасную дребедень, с интересом рассматривала девчонок и пацанов, которые занимались кто чем: кто что-то мастерил, кто на пару или в одиночку разучивал какие-то движения, кто переписывал текст в тетрадку. Среди них были даже несколько знакомых — и из Наташкиной школы, и из соседней, двадцать восьмой. С кем-то из них она успела даже поздороваться.

А с руководителем кружка ей пришлось говорить одной. Трус-Гуля как уткнулась взглядом в лежащие на дальнем стуле полосатые брюки с пришитыми к ним лисьим хвостом, так и не смотрела больше ни на кого и ни на что. Впрочем, Наталья, приглашая Гулю в напарницы, на другое поведение с её стороны и не рассчитывала…

— К сожалению, девочек мы сейчас в наш театр не принимаем, — улыбнувшись, сказала режиссёр Виктория Кирилловна.

— Как? Почему? А мальчиков? Мальчиков берёте? Или никого не берёте? — Наташка сразу растерялась, а потому затараторила быстро-быстро.

С этой осени в театре начали репетировать новую пьесу. Её долго разыскивала Виктория Кирилловна. В ней действовала целая куча принцесс, королев, волшебниц, фей и русалок — и всё это специально для того, чтобы занять в спектакле всех девочек, которые были в составе детского театра. И было этих девочек раза в четыре, если не в пять, больше, чем мальчиков. На каждую роль было по две, а то и по три исполнительницы. И всё равно, даже в этой многолюдной и перенаселённой пьесе роли, пусть самой маленькой, всем девочкам не хватало. Ну не выгонять же их? Виктория Кирилловна даже на роль стражников утвердила девчонок: она приклеивала им пышные усы и заставляла говорить грубыми голосами.

Так что уж какие там новенькие?

И, тем не менее, девочкам талантливым были бы рады всегда. Ведь хороших артисток на главные роли всё равно не хватало. Хоть в принцессы рвались все, Виктория Кирилловна проводила жёсткий отбор. Так что на некоторые роли исполнительниц всё равно пока не было. И потому репетировали пока другие сцены — те, в которых эти персонажи не были задействованы.

Об этом и рассказала Виктория Кирилловна скисшей претендентке Кривцовой и безмолвной Гуле, которая все ещё продолжала прикидываться ветошью…

Это же самое поведала Наташка Жуже.

–…На некоторые роли никого нет, понимаешь?

— Ага. — кивнула Жужа, — Понимаю. Есть шанс.

— Шанс-то есть. И есть способ попасть к ним в театр, — вздохнула Наташка. — Это Кирилловна сама сказала. Способ простой. Но трудноосуществимый.

Выдав такое труднопроизносимое слово, она многозначительно посмотрела на Жужу.

— Ну?

— Чего — «ну»? Если девочка хочет записаться в театральный кружок, она должна привести с собой мальчика, который тоже в этот кружок ходить собирается! — подняв палец вверх, точно колдунья заклинание произнесла Наташка. — Это так мне на прощанье руководительница сказала.

А она, в смысле Виктория Кирилловна, действительно придумала такую меру регулирования наплыва девочек в театральную студию и в то же время привлечения в неё мальчиков.

— Дискриминация! — услышав об этом, воскликнула Жужа. Она была активной противницей всякой несправедливости, поэтому история с Наташкой-артисткой и тем, что её в театр не взяли по половому признаку, очень и очень Жужу заинтересовала и взволновала.

— Вот и я говорю! — охотно подтвердила Наташка.

— Ты хоть там возмутилась? — с жаром воскликнула Жужа. Уж она бы обязательно возмутилась.

— А толку-то? — хмыкнула Наташка. — У них там свои порядки. И ничего не попишешь… Слышишь, я что придумала, Жужка… Ты ведь можешь подговорить кого-нибудь из наших пацанов, а? Чтобы они со мной… Ну, в общем… Записались в кружок, а?

— Я — подговорить? — опешила Жужа.

— Ты… Ты же с ними нормально, — подхалимски улыбнулась Наташка. — Они ж у нас дикие. Ну и ты тоже… Я хотела сказать, ты, вроде, с некоторыми более-менее общаешься…

— Я?

— Ты! — без тени сомнения на лице кивнула Наташка. — Да. Поговори, а? С Репниковым, с Бушуевым, ну, или с Костиком Поплаковым? О, точно! Поплаков забитый, давай его заставим, а, Жужа? К стенке припрём, очки отнимем, скажем: пока ты не сходишь с нами в кружок…

— Это шантаж!

— Но так ради искусства! Ты же любишь искусство, а? — Наташка умела давить на нужные педали в душах людей.

— Чего — «ради искусства»? — буркнула авантюристка Жужа, уже практически сдаваясь. — Ради искусства давай их как-нибудь по-другому попросим.

— Так давай, Жуженька, проси! — обрадовалась Наташка, подскочила, заставила встать с пола и Жужу, обняла её и даже бросилась целовать от избытка эмоций.

Жужа увернулась, метнув в Кривцову её сумку.

— Пошли на урок, — скомандовала она. — А на перемене я к кому-нибудь из ребят подъеду.

И всю литературу напролёт придумывала, что бы такое мальчишкам сказать, чтобы они захотели вдруг в театр записаться…

Но все усилия Жужи оказались напрасны. Ни один одноклассник, даже тщедушный недоросток Поплаков (под угрозой быть избитым двумя мощными девчонками и остаться без очков), не захотел идти с Наташкой записываться в театральный кружок. Димке Репникову Жужа вообще денег пообещала (Наташка жертвовала на это все свои сбережения и обещала ещё домой за деньгами сбегать).

— Да чё я — больной, что ли? — отмахиваясь от Жужи, произнёс Димка. — Я артистом быть не хочу. Позориться только.

Остальные говорили примерно то же самое — или ссылались на занятость в спортивных секциях, особую стеснительность или на свои непрезентабельные внешние данные (тут уж все явно прибеднялись — но чего не сделаешь ради свободы?). И ни один обормот не хотел проявить себя рыцарем, чтобы спасти гибнущий во цвете пышный талант артистки Натальи Кривцовой и дать ему возможность проявить себя на театральных подмостках…

Жужа и Наташа даже до ребят из других классов добрались, даже младшеклассников за воротники прямо в коридоре хватали — но всё без толку.

— Неужели в нашей школе ни одного артиста нет? — недоумевала Кривцова, готовая заплакать.

— Те ребята, которые хотели на сцене позориться, давно уже в этом театре, — резонно заметила Жужа.

Ей было жалко Кривцову — уж что-что, а расстраивалась она по-настоящему. Видно, очень хотела в артистки.

А мечты у людей должны исполняться — считала Жужа…

Что ж это за пацаны-то такие? И правда, Наташка говорит, дикие. Стёпку бы попросить — он-то сам артист, он не дикий. Стёпка бы помог обязательно. Но он в кружок записаться не сможет — потому что уже и так занят по самую маковку.

Жуже, когда она об этом вспомнила, даже стыдно стало: за все это время она ни разу даже не удосужилась прийти посмотреть, как Степан играет. Он ведь приглашал, а Жужа как-то игнорировала этот вид искусства, её больше изобразительные формы интересовали. В кино да, в кино и в сериалах она Стёпку с удовольствием посмотрела — не отходя далеко от компьютера… К тому же сейчас Стёпка уехал куда-то, кажется, опять сниматься.

Всё это она вспомнила, размышляя над Наташкиной проблемой.

А азарт уже захватывал Жужу: загоревшись какой-то идеей, она не могла остановиться, пока не воплощала её в жизнь. И чем больше трудностей и препятствий возникало — тем интереснее Жуже было!

Кривцову обязательно возьмут в театральный кружок! Да! Потому что…

— Всё, Наташка. Я придумала, что надо будет сделать! — уверенно заявила она. — Кружок твой каждый день работает?

— Да. Кроме воскресенья и понедельника, — голосом умирающего лебедя прошелестела Наташка. Она тоже поняла, что Жуже пришла в голову какая-то особенная идея.

Жужа тоже понимала, кем именно сейчас пытается прикинуться Наташка и тем самым вызвать жалость и ещё сильнее закрепить результат (как-никак, всю жизнь в одном подъезде прожили и в одном классе проучились).

— Так. А завтра четверг, — не реагируя на умирание Кривцовой, деловито сказала она. — Ну, вот завтра ты и пойдёшь записываться в свой кружок с одним приятным молодым человеком.

— Ой!

— Да. Заходи ко мне завтра после уроков. Я всё устрою. А до этого — не трогай меня. Поняла, Наташка?

Придя в этот день после школы домой, Наталья Кривцова — будущая прима Больших и Малых императорских театров, увидела в окно, как Жужа вышла из подъезда и деловитой походкой куда-то направилась. Надежда шустрым попугайчиком запрыгала у Натальи в сердце: получится, обязательно получится, Жужа всё придумает наилучшим образом! У неё ведь такая фантазия. Так что ей, Наташеньке, обязательно повезёт!

Когда Жужа вернулась, Наташенька уже не видела. Но на следующий день, которого она ждала с таким нетерпением, Жужа как ни в чём не бывало пришла в школу. Наташка её, как та и просила, не трогала — и вопросами не донимала, и отгоняла всех, кто пытался с Жужей пообщаться. Она бы и учителей от подруги отогнала, если бы это было в её силах. Но вот этого как раз не удалось: на русском языке Жужищу всё-таки спросили, поставили двойку. Чего та, кажется, почти даже не заметила.

Хотя после урока русского языка взяла и ушла из школы.

— Обиделась на двойку, — прокомментировал Жужин внезапный отлёт Бушуев — её сосед по парте. За время принудительного сидения вместе он неплохо, как ему казалось, изучил поведение своей странной соседки.

Наталья, услышав это, согласилась с ним.

Да, вот такие они, художники, внезапные…