34 ёжки для Кощея. В погоне за женихом

Елена . Лисавчук, 2019

Родственники – это хорошо, но не тогда, когда большинство из них – бабки-ёжки, желающие поскорее выдать единственную, пусть не всегда и не всеми любимую внучку замуж. Да ведь не за абы кого, а за самого Кощея из правящей династии! А тут, как на грех, семейство Кощеевых устраивает отбор невест. Теперь так просто отбиться метлой от неугомонных бабусечек не получится… А я, между прочим, королевича Елисея люблю! И совсем неважно, что он не отвечает мне взаимностью. Это он просто не знает, какое ему сокровище досталось. Вот и отбрыкивается. Пока я очаровывала королевича, прыткие бабусечки не теряли времени даром и плели свои нити судьбы, да так виртуозно, что я не заметила, как из охотницы превратилась в добычу.

Глава 3

Давненько я не была в гостях у бабушек, но дом с тех пор ни капельки не изменился. Настоящая русская изба, окруженная деревянным невысоким забором. Причудливые наличники с витиеватой резьбой украшали окошки. Вырезанные под самой крышей волшебные птицы приковывали взгляд (особенно тех, кто видел подобное чудо мастерства впервые). К замысловатому крылечку, кровлю которого поддерживали резные ажурные столбики, вела тропинка, обсаженная по краям цветами. Узорчатая калитка никогда не запиралась — бабушки всегда были рады гостям.

Однако не стоило обманываться на их счет.

Заборчик с калиткой были отнюдь не просты. Того, кто имел камень за пазухой, они не впускали. Петли калитки скрипели, предупреждая хозяек о незваном госте, а дверца угрожающе раскачивалась. Нашелся тут умник, что отважился перемахнуть через забор, остался без подштанников. Они повисали на внезапно выросшем заборе.

Сам дом тоже таил в себе немало секретов, некоторые из них я и до сих пор не смогла разгадать. Взять хотя бы, что в приземистой с виду избе вмещались два жилых этажа с десятком комнат.

В избе жила старейшина рода — Акулина. Она делила кров со своими сестрами — Евдокией и Евпраксией. Их мужья, отправились к праотцам, и втроем Ежкам было веселее, нежели по одиночку.

Родственницы считали, что на голодный желудок и настроение скверное, поэтому мы с улицы прямиком направились в столовую. Под бдительными взглядами бабулей я съела парочку домашних печенюшек и запила их стаканом молока, лишь после этого мне позволили выйти из-за стола. От моих родственниц досталось и Зиги. Но тот особо не протестовал. Малость поворчал, что вместо парной говядины ему подсунули отварную курицу, и быстро смел угощение. Даже тарелку вылизал дочиста.

Спать мне постелили на чердаке. Я всегда там останавливалась, когда наведывалась в гости к бабушкам. Проводив нас с Зиги в отведенную мне коморку, женщины пожелали нам спокойной ночи, и собрались было уходить, когда Акулина решила напомнить мне очередной житейской мудрости:

— Спи спокойно, Мирослава, утро вечера мудренее… — и Ежки наконец, удалились, тихо прикрыв за собой дверь.

Масляная лампа скудно освещала спальню, но мне это не помешало осмотреться. Не знаю, что ожидала увидеть, но я бы совсем не удивилась, если бы спальня за время моего отсутствия сильно изменилась. Иногда складывалось впечатление, что дом живет своей жизнью. Порой в самых неожиданных местах появлялись двери, которых там точно не должно было быть. Да вот хотя бы вспомнить тот факт, что бабушки никогда не занимались уборкой. В доме сама по себе поддерживалась чистота.

Выделенная мне коморка на чердаке не отличалась особой изысканностью, тем не менее, она дышала уютом, созданным заботливыми хозяйками. На единственном окне висели короткие занавески с рюшами. Вышитые на них русалки с лешим по-доброму улыбались мне. У окна стоял добротный дубовый стол, накрытый яркой расписной скатертью. Но сильнее всего меня удивила стоящая на столе ваза с моими любимыми полевыми цветами.

В душу закралось подозрение: неужели бабушка Акулина знала, что я приеду? Быть того не может! И вообще, на дворе стояла глубокая ночь, пора, было, ложиться спать, а не забивать свою голову глупыми мыслями.

Сбросив у двери ботинки, босыми ногами прошлепала к ручному умывальнику. Нацедив немного холодной воды, немного плеснула себе в лицо, довольно отфыркиваясь.

Взяв с крючка полотенце, вытерла лицо и прошлепала к стоящей в углу кровати. Забралась на нее и «потонула» в настоящей перине. Покрывало ручной работы широкими складками собралось вокруг меня. Зиги следом запрыгнул на постель и с удовольствием растянулся на ней.

— Ножи точить? — чуть ли не мурлыча, деловито поинтересовался пушистый друг.

— Зачем? — спросила, прикрывая рукой зевок.

— Путников грабить. Нам же нужно будет в пути чем-нибудь питаться, сбежав от твоих надзирательниц, — лениво потягиваясь, пояснил он.

Надеясь, что питомец шутит, присмотрелась к нему. Муки совести его не мучили. Зиги дремал, прикрыв глаза.

— Мы никого не будем грабить! — убежденно произнесла я.

Пушистый друг и ухом не повел. Напротив — обиженно засопел.

— Ты нам всё веселье испортила, — фыркнул он и демонстративно от меня отвернулся.

— Значит так, Да?! Тогда я расскажу Матильде, как ты, вместо того, чтобы вести себя достойно, как полагается благородному скунсу, затеял неравные игры с путниками. Она на тебя обидеться и не будет подкармливать.

Зиги нервно дернулся и повернулся ко мне.

— Не надо ничего рассказывать Матильде. Короткой дорожкой — мы сразу домой. Меня там заждалась крынка сметанки.

Мои губы дернулись в улыбке.

На самом деле я ничего не собиралась рассказывать Матильде. Мы своих не выдаем. Ну и заикнись я кухарке о том, что помешала ее пушистому комочку веселиться, мне бы неделю пришлось, есть пересоленную и переперченную еду. Похожа я была убедительна, раз Зиги поверил мне. Будем надеяться, он не расскажет кухарке о моих угрозах, иначе сидеть мне на хлебе и воде. В лучшем случае неделю.

Скинув на пол покрывало с одеждой, легла спать. Зиги устроился в ногах. В тайне он продолжал дуться на меня. Его выдавал недовольно бьющийся о перину хвост. Пожелав ему пушистых снов, задула свечу и комната погрузилась во мрак.

Глядя в темнеющий провал потолка, я думала о Елисее. Строила планы о нашем будущем. Засыпая, пообещала себе, что обязательно найду способ вернуться к нему.