Выхода нет. Дела ведьм. Часть четвертая

Елена Дымченко

В заключительной части тетралогии «Дела ведьм» Энджи придётся снова пережить немало смертельно опасных приключений. Как выжить и спасти свою семью и противостоять могущественной ведьме, если тебя лишили магии? Ситуация безвыходная и на кон поставлено слишком много. Сможет ли Энджи и на этот раз победить в этой схватке?

Глава 10

Бита выпала из задрожавших рук и, откатившись, остановилась около ног Софы. Энджи медленно повернулась.

— Папа! — воскликнула она.

Отец, сильно похудевший и постаревший за четыре с лишним года, проведённых в тюрьме, смотрел на неё с горькой усмешкой. В его взгляде Энджи не увидела ни радости от встречи после долгой разлуки, ни отеческой любви. Он изучал, сканировал, проверял, не более того. Впрочем, отец на неё всегда так смотрел, этот взгляд она помнила с детства.

— Удивлена? Не ожидала меня видеть? — спросил он.

Энджи оставалось только честно кивнуть.

— Да уж, не сильно-то ты волновалась за меня. За всё время ни разу не пришла, не поинтересовалась, жив ли я, здоров, а может, мне что-нибудь нужно. Ничего не скажешь, хорошую дочь я воспитал.

— Папа, я хотела, но не могла…

— Да что там говорить, — горько вздохнул он, — я сам виноват. Мало тебе времени уделял, так что мы квиты.

— Когда тебя отпустили? — спросила Энджи, чувствуя себя виноватой несмотря на прощение.

— Два дня назад, и я с поезда прямо сюда.

— А почему не в московскую квартиру?

— Мне запрещено появляться в Москве, — хмыкнул он, — так что жить буду здесь. Тебя это напрягает?

— Да нет, что ты… — пролепетала Энджи. — Это же твой дом.

— Вот именно. Я рад, что ты это не забыла, — нехорошо усмехнулся Пётр. — Ты отца кормить будешь? После той баланды, что нас кормили, очень хочется нормальной человеческой еды

— Конечно, — воскликнула девушка, — пойдём на кухню, я сейчас что-нибудь сготовлю.

Спускаясь по лестнице, Энджи пыталась успокоиться и взять себя в руках. Приезд отца был совсем не ко времени и усложнял и так непростую ситуацию, хотя, с другой стороны, возможно, это даже к лучшему. Время покажет.

Пока она хлопотала у плиты, готовя омлет с помидорами, Пётр с явным наслаждением растянулся в глубоком кресле.

— Как дома хорошо! — промурлыкал он. — Ты даже не представляешь. Никогда раньше не думал, что горячий душ и шампунь могут сделать меня счастливым. Оказывается, для счастья не так уж и много нужно. А кто эта маленькая принцесса, как две капли воды похожая на тебя?

— Моя дочь, — не оборачиваясь к нему, ответила Энджи. — Её зовут Софа.

— Да, она мне представилась, очень рассудительная маленькая особа. А где же её отец?

— Егор сейчас в командировке, вернётся через несколько дней.

— Егор, значит? Ну хорошо, что у этой крошки есть отец. Чем он занимается?

— Он физик, учёный.

— Ого! — искренне удивился Пётр. — Вот уж никогда не думал, что ты сможешь заинтересовать собой интеллектуала.

— Это почему же? — обиженно спросила Энджи, почувствовав давно забытое ощущение собственной никчёмности.

— Не обижайся, но ты всегда была девушкой легкомысленной и довольно поверхностной. Умным парням такие неинтересны. — ответил Пётр и тут же насмешливо спросил: — Как, кстати, поживает твой блог? Сколько подписчиков набежало за эти годы?

— Я давно его уже не веду, — ставя перед ним тарелку, сказала Энджи. — и, вообще, за это время я сильно изменилась.

Пётр с наслаждением втянул в себя изумительный запах и схватился за вилку.

— Да, я вижу. Научилась вполне сносно готовить и, слава богу, имидж сменила. Я рад, что больше не вижу этих отвратительных розовых тряпок. Что же, похвально! А что послужило причиной такой удивительной метаморфозы? Неужели утрата матери и отца так сильно тебя изменила?

— Можно сказать и так… — буркнула Энджи.

— Кстати, тебе удалось выяснить, что случилось с Валентиной?

Девушка чуть не уронила чайник, который ставила на плиту. Что ему сказать? В правду он не поверит, да и не хотелось ему всё рассказывать.

— К сожалению, нет, — ответила она, зажигая горелку, — про маму до сих пор так ничего и неизвестно.

— Жаль, — вздохнул несчастный вдовец, — я всё-таки надеялся, что она объявится. Удивительной женщиной была твоя мать.

«Ты даже представить себе не можешь, насколько», — горько усмехнулась про себя Энджи.

Дождавшись, когда дочь разольёт чай по чашкам и сядет напротив, Пётр откинулся на спинку стула и посмотрел ей прямо в глаза.

— А как поживает Виктор Самойлов?

Энджи чуть не поперхнулась горячим чаем.

— Виктор? — переспросила она, пытаясь оттянуть время и сообразить, зачем отец о нём спрашивает.

— Да, Виктор.

— А почему он тебя интересует? — с невинным видом спросила девушка.

— Хочу знать, как всё это время, что я провёл в тюрьме, поживает человек, который меня туда и упрятал, и из-за которого пропала твоя мать. Надеюсь, ему на голову уже упал кирпич или, по крайней мере, хотя бы разбил паралич или ещё какая беда случилась?

В голосе отца Энджи услышала столько злобы, что невольно поёжилась.

— Так что? — с нажимом спросил Пётр.

— Ну… — пролепетала девушка, — не слышала ничего такого, хотя я могу и ошибаться, мы же с ним не общаемся.

— Не слышала, значит, — нахмурился отец, — а надо бы узнать. Меня интересует, где он сейчас живёт, где работает, кто его жена и сколько у него детей. Я хочу знать о нём всё!

— Зачем? — испуганно спросила Энджи.

— А ты думала, что я ему всё с рук спущу? — повысил он голос.

— Но, папа…

Пётр вскочил:

— Что «папа»? Ты даже не представляешь, что такое сидеть несколько лет на нарах среди уголовников, и за всё время не получить ни одной весточки не от тебя, не от Вали. Самойлов разрушил мою жизнь, мой бизнес, убил твою мать, лишил меня всего, что я выстраивал долгие годы, а ты мне говоришь: «но, папа»? Он за всё ответит!

Энджи слушала и с каждым его гневным словом всё больше погружалась в отчаяние. Мало ей своих проблем, так ещё и папаша свалился на голову со своею дурацкой местью.

— Но, папа, — выкрикнула она, — ты же только что вышел из тюрьмы! Ты хочешь снова туда вернуться?

— Не-ет! Я туда не вернусь! — заорал тот. — Поверь, время я там зря не терял. Я всё время только об этом и думал. Только мысль о возмездии поддерживала меня и давала силы пережить весь тот ад, в котором я оказался, благодаря Самойлову. Так что за меня не волнуйся, а вот Виктор за всё заплатит!

Энджи с ужасом смотрела на его перекошенное лицо и понимала, что ни отговорить, ни переубедить отца не удастся.

«Господи, бедный Виктор, бедная Наташа, а ведь у них двое детей! Что же делать, что делать?»

— Ты ещё продолжаешь общаться с его матерью? — спросил он.

— С Екатериной Андреевной? — зачем-то переспросила она.

— Мне плевать, как её зовут! Так общаешься с ней или нет?

— Да нет… — совершенно искренне ответила Энджи. — Давно у неё не была.

— Самое время навестить, — жёстко сказал Пётр, не спуская пронзительного взгляда с побледневшего лица дочери, — сегодня же сходи к старой знакомой и разузнай про её сынка. Ты меня поняла?

Его взгляд сверлил её насквозь, и Энджи снова почувствовала себя маленькой, запуганной девочкой, никогда не смевшей сказать ему и слова. Так было всегда при общении с отцом.

— Но… — попыталась она всё-таки возразить.

— Никаких «но», — припечатал он, — иди собирайся.

В проёме дверей возникла белокурая девочка. Посмотрев на расстроенную Энджи с нескрываемым злорадством, она обернулась к Петру. На детском личике засияла детская непосредственность.

— Дедушка, ты почему так кричишь? — голосок прозвенел звонко и даже задорно.

— Моя принцесса! — обернулся тот к Софе и, протянув руки, ласково улыбнулся: — иди к дедушке, моя красавица!

Софа засеменила к Петру и, к удивлению Энджи, ловко вскарабкалась ему на колени и доверчиво прижалась к его груди.

— Это Мари, — протянула она ему свою куклу..

«Что за спектакль? — забыв о запрете, подумала Энджи. — Что за игру она ведёт? Прасковья ли это?»

Девочка подняла голову и посмотрела на неё так, что девушка сразу поняла, что хороших новостей сегодня она вряд ли дождётся. Это была Прасковья. Повернувшись к деду, Софа спросила:

— А мама куда-то уходит?

— Да, детка, — ответил он, вставая и беря её на руки, — но ты не расстраивайся, мама ненадолго. А мы с тобой пока поиграем. Договорились?

— Хорошо, дедушка, — покладисто ответила «внучка» и, одарив мать из-за его спины насмешливой улыбкой, обняла ручонками Петра за шею. — Не задерживайся долго, мамуся…