Повилика

Елена Долгих

История швеи Раисы Рябининой и детектива Вадима Волкова продолжается. Волею судьбы они оказываются в небольшом дальневосточном посёлке, где совершено странное убийство, которое местный участковый назвал тройным в кубе. И пока Вадим пытается распутать это дело, обнаруживая всё новые узелки, Раиса ведет своё расследование: мистическое, загадочное и тесно переплетённое с убийством.

Глава 3

Шасси самолёта едва коснулись посадочной полосы, а Рая с Анютой уже нажали на кнопки телефона. Обе с волнением открыли мессенджеры, потом посмотрели друг на дружку.

— Ничего, — покачала головой Вербицкая.

— У меня тоже.

На выходе из терминала их встречал знакомый Иннокентия Рудакова. Сосед, а теперь уже ухажёр Елены Петровны, мамы Раисы, как только узнал, что они летят в Приморье, тут же подсуетился: позвонил своему партнёру.

— Доброе утро, барышни, — улыбнулся седовласый мужчина, — как перелёт? Устали?

— Доброе, Николай Иванович. Всё хорошо. Даже поспали немного. Вы извините, нам бы быстрее до места добраться. Волнуемся. — Раиса виновато улыбнулась.

— Да-да, понимаю. Я сейчас вас отвезу к вокзалу, посажу на поезд. Вы меня извините, сам не могу. Далеко, а мне ещё…

— Не извиняйтесь, не нужно. Мы и так вам очень благодарны!

— Хорошо. Тогда не будем терять время. Идёмте. — Он указал рукой на выход.

По пути мужчина рассказал о Сутуловке. Оказывается, бывал там как-то по работе.

— Посёлок относительно небольшой. Раньше было дворов сто, но сейчас гораздо меньше. Леспромхоз захирел, а другой работы нет. Местность сложная: кругом тайга непроходимая, да болотистые низины. Но есть выход к реке и станция железнодорожная рядом. Народ там, в основном, охотой да рыбалкой живёт. Ещё ягоды и грибы собираю. Так что, ничего необычного.

Он подвёз их до вокзала и попрощался.

Через два часа Вербицкая и Рябинина ехали в вагоне поезда, который следовал на север. За окном простиралась знакомая и незнакомая природа. Пассажирки во все глаза смотрели на необычные берёзы, на корявые сосны, приземистые ёлки. Это хоть как-то отвлекало от мрачных мыслей.

До посёлка добрались только к пяти часам. Попытались дозвониться участковому. Безрезультатно. В продуктовом магазине узнали о случившемся в Сутуловке ЧП. Продавщица сказала, что участковый Семёнов на окраине весь день пропадает. Из города полицейских понаехало. Подруги расспросили о своих мужчинах. Та сначала покачала головой, но потом вспомнила, как четыре дня назад Савельич хвастался: мол, буржуи из города приехали, куш ему хороший отвалили за лодку. Но, прежде чем дать адрес старого рыбака, расспросила, что случилось. Любопытство в деревне — обычное дело!

Вымотанные дорогой и нервным напряжением женщины, наконец, постучали в двери приземистой бревенчатой избушки, где жил означенный Савельич. На пороге появился пожилой мужчина. Помятый, лохматый, опухший, с таким перегаром, что хоть противогаз надевай. Анюта, едва сдерживая подступающую к горлу тошноту, зажала нос.

— Здравствуйте. — Рая невольно шагнула назад. — Мы мужчин своих разыскиваем. Один высокий, черноволосый. Другой чуть выше меня, русый…

— А-а-а… это городские которые? Как их… Андрей и…

— Вадим! — не выдержала Рябинина, сказала порывисто и невольно громко.

— Да! Так точно! А чего их разыскивать-то?! На острову они. Лодку у меня взяли. Рыбачат.

— Вот как. — Женщины переглянулись. Аня сузила глаза: — И давно они там рыбачат?

Савелич поморщился, поскрёб крючковатыми потемневшими пальцами заросшую седой щетиной щёку, и вытаращился на приезжих баб.

— А какой сегодня день?

— Четверг сегодня, — прорычала Вербицкая, — шестое сентября!

Лицо Савельича медленно вытянулось.

— Так это… они же там… того… — Он вдруг подался вперёд: — А какого ляда вы раньше не сказали?!

— Блин, пропойца старый, где наши мужики? — не выдержала Аня и, рванув его к себе за ворот видавшей виды рубахи, закричала в лицо. — Говори, гад, быстро!

— Да чё взъелась-то? Завтра отвезу. Сегодня не выйдет! Пока лодку найду, там и стемнеет ужо. С утра пойдём!

— Скотина! Если что с ними случилось… сама, лично, тебя кастрирую!

— Нют, успокойся. — Рая попыталась оттащить её от Савельича, но подруга так посмотрела на неё, что той пришлось отступить.

— Завтра отвезу, сказал! — повысил голос рыбак, видимо, окончательно протрезвев. — Сегодня вправду нельзя. Вас угроблю и сам того…

— Только не вздумай больше пить или смыться куда! Учти, я с тебя с живого не слезу.

— Да понял ужо. Понял! — Освободившись от рук городской фурии, он одёрнул рубаху.

Анюта всё ещё недобро смотрела на него, но ругаться перестала.

— Где здесь переночевать можно?

— Так это… хотите у меня. Или вон, у Антонины, соседки моей. Она одна живёт. Гостям рада будет.

— Вы нас к Антонине проводите, пожалуйста, — попросила Раиса. — И давайте договоримся, во сколько завтра встречаемся.

— Как только рассветёт! — отрезала Вербицкая. — Я спать не смогу, сволочь ты такая! У него народ где-то пропал, а он пьёт себе преспокойненько и дрыхнет!

Не слушая её, Савельич спустился с крыльца и направился к соседней калитке. Там уже стояла женщина в накинутом на плечи сером пуховом платке, внимательно рассматривала приезжих. Видимо, вышла на крик.

— Соседушка, гостей городских приютишь до утра? — Рыбак начал говорить ещё издали.

— Да хоть и не до утра. Проходите, проходите. А случилось-то чего у вас?

— Спасибо, — Рая устало посмотрела на женщину. — Мужчины наши у Савельича лодку взяли порыбачить и пропали.

Антонина нахмурилась, плотнее запахнула платок.

— Проходите. Сейчас чай заварим с травками. Медку достанем. Оладьи утрешние.

— У меня кусок в горло не полезет, — проворчала Аня, проходя мимо неё.

— Не обращайте внимания, — тихо сказала Раиса, — беременная она, да и перенервничала сильно.

— Понятно, — кивнула Тоня. — Проходите.

Дом Антонины большой, светлый, с широким крыльцом, резными наличниками, сильно отличался от избушки Савельича. Чувствовалась хозяйская рука и забота. На дворе кудахтали куры, гоготали гуси. Наверняка и другая живность имелась.

Хозяйка провела их в просторную чистую комнату, сказала располагаться, а сама отправилась на кухню.

Через час женщины сидели за столом. Антонина собрала нехитрую еду. Придвинула к Анюте солёные огурцы. Та поморщилась, вздохнула и уставилась в окно.

— Найдутся ваши рыбаки, куда денутся, — попыталась успокоить местная жительница. — Наверняка счёт времени потеряли, а связи здесь нет. Рыбы в этом году много… азарт, знамо дело.

— Хорошо, если так. — Рая вздохнула.

— А вы сами-то откуда?

— Из Сибири.

— Далеко, однако. Это что же… мужчины ваши специально до нас приехали, чтобы порыбачить?

Не ответив, Рая покачала головой.

— Нет? А что же тогда? — Антонина явно не могла ничего понять, но вдруг спохватилась и поспешила перевести тему: — Ой, у нас в посёлке такое случилось! Убивство. Сразу троих. Все пришлые. Ой… — Она вскинула руку к губам, испуганно уставилась на Раю.

— В смысле: пришлые? — вскинулась Вербицкая.

— Да ну… я так… мелю всякое. Не слушайте вы меня, бабу дурную.

— Та-а-ак! Где ваш участковый живёт? — Анюта решительно встала.

Останавливать — бесполезно, Рая знала. Вскоре все трое отправились сначала в участок, потом домой к Семёнову, потом на место происшествия.

— Ваня, — Антонина позвала седого крепкого мужчину лет пятидесяти на вид. Он как раз вышел из брагинского сарая. Уставший, потрёпанный. — Иван Александрович, на минутку подойди. Тут женщины из Сибири, мужчин своих разыскивают…

— А-а. — Семёнов поздоровался с Раисой и Анютой. — Да, мне звонили. Только у нас тут, сами понимаете. Закрутился. Видели ваших рыбаков. На лодке уши. А разве не вернулись?

— Нет. — Рая окинула внимательным взглядом сарай. — Что здесь произошло?

Иван сначала покачал головой, но потом, похоже, вспомнил, от кого она, и сказал, отвернувшись от Антонины, чтобы слышать могла только Рябинина:

— Похоже, разборки бандитские.

— Понятно. — Она остановила взгляд на двери, вернее, на растении, что зацепилось за доску, словно там и росло — зелёное, цветущее. Будто вьюнок, но непохож. Невольно промелькнуло в голове — странное какое.

— Вам помощь нужна? — отвлёк её участковый.

— Помощь ещё никому не помешала! — К нему подошла Аня. — Лодку или катер можете обеспечить?

— Обеспечим, если надо.

— Мы с Савельичем договорились, он утром обещал показать, куда ушли наши мужики. Может, его уже сейчас расспросить. Вдруг он снова напьётся. — Рая говорила спокойно, в отличие от подруги.

— Хорошо, — кивнул Семёнов. — Сейчас пойдём. Только минут пять подождите.

***

— А если он напился да сдох? — Вадим сидел на бревне и тоскливо смотрел на осеннее солнце.

— Помянем болезного ушицей? — позади усмехнулся Андрей.

— Иди ты… со своей рыбой! До смерти жрать её больше не смогу!

— А чё, нормально — все микроэлементы в наличии, плюс белок и жир, голодная смерть не грозит. Можно насушить. Зима впереди. Пора готовиться. Вот ледок встанет, и подадимся в дальний путь.

Волков покачал головой. Чёрный оставался оптимистом даже сейчас, когда, казалось: и выхода-то нет, и надеяться уже не на что.

— Может, всё же за́пил крепко? Проспится…

— Не гадай, друг мой детектив, бесполезно! Лучше пойдём рыбки половим, а то что-то мы давненько не ели…

— Ага, часов пять, наверное! — Вадим развернулся к другу. — Чёрный, я тебе эту рыбу всю жизнь вспоминать буду. При каждом удобном случае! Ушицы ему захотелось! Свеженькой! Какого чёрта в эту тмутаракань потащились? Неужели у себя не могли на рыбалку съездить?

Он поднялся, хотел ещё добавить колкостей, но вдруг увидел, как расширяются глаза Андрея и обернулся. К острову приближалась моторка.

— Ну вот, — выдохнул Чёрный, — и даже зимовать не пришлось.

На борту легко угадывались три силуэта. Вадим озадаченно вскинул брови. Чёрный шагнул навстречу…

***

Нос лодки мягко пробороздил песок.

— Привет, Робинзоны! — крикнул Семёнов, спрыгивая на берег. — Пятниц заказывали?

Не обращая внимания на шутки деревенского участкового, Раиса молча смотрела на Волкова. Напряжение последних дней вдруг вылилось в усталость и опустошение. Не хотелось оправданий, разборок, да и разговор вообще. Главное — Вадим жив, с ним ничего не случись, всё остальное не имело значения.

Первой из лодки выбралась Анюта. Радостный Андрей протянул к ней руки, но она резко оттолкнула их, а потом принялась колотить его, сжав свои холёные пальчики в маленькие кулачки. Вкладывая в удары всю силу, на какую только была способна, она выплёскивала ярость и кричала:

— Ты сволочь, Чёрный! Сволочь! Я, дура беременная, не знала, что уже думать! То ли хоронить тебя, то ли считать себя брошенкой! Сволочь! Сволочь…

Сначала бизнесмен терпеливо сносил удары, но потом вдруг поймал её за руки, крепко сжал запястья и немного встряхнул:

— Что ты сказала?

— Сволочь, говорю! — закричала ему в лицо Вербицкая.

— Нет, не это. Ты беременная?! — Он снова встряхнул её руки.

— Представь себе! Только зачем? Тебе ведь наплевать на меня!

— Анюта… — Чёрный внезапно опустился на колени, даже можно сказать, — упал, обхватил её за талию и прижался щекой к животу. — Счастье ты моё! Анечка, девочка моя…

— Девочка! — Запал злости у Вербицкой мгновенно иссяк. Пытаясь не разреветься, она вскинула голову.

Вадим и Юся переглянулись. Оба улыбнулся и, не сговариваясь, шагнули друг к другу.

— Прости, — выдохнул Волков, обняв её.

Она потёрлась о колючую щёку.

— Рыбой пропах насквозь.

Вадим усмехнулся, крепче сжимая объятия.

***

Савельич ждал их на берегу. Как только высадились, сразу «затарахтел» о потере кормилицы-лодки. Чёрный сначала попробовал отмахнуться, мол, возмещу, как только отмоюсь и приду в себя, но тот словно хвост приклеился. Шёл позади, причитал и всё скрёб щёку пальцами-крючками.

— Ладно, ладно, пошли, чёрт старый, — не выдержал Андрей. — У кого здесь что купить можно?

— Так у Михея! Он продаёт недорого, — обрадовался местный житель.

— Я с вами! — вскинулась Анюта.

— А мы к Тоне, — кивнула Юся и, взглянув на Вадима, добавила с улыбкой: — Отмываться.

Волков помог участковому вытянуть катер на берег, пожал руку.

— Спасибо, Иван Александрович.

— Женщин своих благодарите, — подмигнул участковый Раисе. — Если б не они, сидеть бы вам на острове до синих петухов.

— Да, глупо получилось.

Они поднялись по склону, вышли на крайнюю улочку. Там толпился народ. Можно было смело сказать: вся деревня собралась. Волков взглянул на участкового. Тот недовольно кхекнул.

— Что происходит? — Детектив обвёл жителей цепким взглядом. — На праздник не похоже.

— Убийство у нас случилось, — Семёнов шумно выдохнул, — тройное, в кубе, так сказать.

— Троих убили? — Волков кивнул, понимая, что для маленькой деревни это из ряда вон, но участковый отрицательно покачал головой.

— Да непросто убили, а троих трижды убили.

— Это как?! — озадачился детектив, невольно останавливаясь.

— А так! У каждого, вроде как, передозировка героином, след от ножа и пуля. — Семёнов сдвинул фуражку на затылок. Волков не абы кто, за него «высокие» люди хлопотали, поэтому говорил с ним откровенно. А на Раису поглядывал настороженно, хоть она и не проявляла любопытства, просто рассматривала деревенских.

Услышав о криминальной загадке, Волков аж присвистнул от удивления. Плечи мгновенно расправились, усталость отступила. Он, словно ищейка, был готов сорваться с поводка, чтобы взять след. А Семёнов продолжал:

— В Сутуловке отродясь убийств не было, а уж наркоты… и подавно. Каким лихом их сюда занесло?! Не наши, это точно.

— Дело забрали областные?

— Конечно, — кивнул Иван. — Только не установят они ни черта.

— Почему так думаешь?

— Потому что их одна наркота интересует. И версия у них дурацкая: перестреляли друг друга, когда добычу делили. Только эти трое ничего не делили. За столом сидели, будто спали. Когда их убивали, даже встать не попытались.

— Интере-е-есно, — задумчиво протянул детектив. — А героина много было?

— Много! Упаковка где-то в грамм двести!

— Оружие?

— Обрез и два ствола. Один с глушителем под столом, второй позже нашли за сараем.

— Значит, был четвёртый наркокурьер, и ему удалось уйти.

Волков внимательно следил за эмоциями на лице Семёнова. Тот нахмурился:

— Я тоже так подумал. Выстрел не послышался мне. Я ведь потому и пошёл к сараю. Если стрелявший заодно с убитыми был, но пришёл позже, то абсолютно точно с убийцей столкнулся. Выстрелил, промахнулся и дал дёру, и убийца тоже, а героин в сарае остался. А свидетелей, как это принято, не оставляют. Вот и тревожно мне: как бы беды не вышло.

— Ты ведь осмотрелся на месте, давай выкладывай, что видел?

— До приезда следователя я успел сарай обойти. Два следа увидел. Разные. Мужские. Отпечатки, без сомнений, во время убийства оставленные. Один след рваный, будто пьяный шатался. Натоптал много в сарае и вокруг, потом ушёл в сторону леса. Второй след только в одном месте, у порога, что на входе с хозяйского двора. Заходил ли в сарай, нет — непонятно. На оружии тоже пальчики есть. Возможно, удастся установить личность четвёртого.

— Интересно, — снова протянул Вадим. — Очень интересно. На место бы сходить и протоколы почитать.

— Сходить-то можно. Областные работу закончили, скоро уедут. А протоколы… Если только кому позвонить попросить, но сразу спросят: зачем, почему? Под подозрение попаду. Вы люди здесь залётные. Подумают, что пособники, и я с вами заодно. Хотя… — Семёнов многозначительно умолк, явно намекая на высоких покровителей Волкова. Тот качнул головой:

— Нет, звонить не будем. Сами попробуем. Ты меня на место проводи. Да и дело какое-то найди, для прикрытия. Может, корова или бычок у кого пропал? — Губы детектива изогнулись в кривой ухмылке.

Семёнов крякнул и тоже ухмыльнулся:

— Как же? Есть такое! Надысь бабка Настасья голосила, что козу украли. Верёвка, на которой её Манька была привязана, обрезана начисто ножом.

— Ну во-о-от, — удовлетворённо протянул Волков, хлопнув собеседника по плечу. — Стало быть, надо помочь старушке!

Рябинина усмехнулась, взглянув на мужчин:

— Вот повезло-то старушке. Целый детектив её животину разыскивать будет! А ну как не найдёшь? Репутация не пострадает?

— Да ладно, Юсь, — смутился Вадим. — Посмотри: природа здесь отменная, воздух, река. Погода установилась хорошая. Отдохни немного от шитья. Когда ещё выпадет возможность. Зима скоро, а там… сама знаешь.

Он приобнял её за талию. Рая даже растерялась на мгновение. Предложение прозвучало очень заманчиво. Но потом расхохоталась:

— Ну ты и хитрюга, Волков! Хотя задержаться здесь согласна. Дня на три. Хватит?

— Гм, даже не знаю.

— Неужели за это время не найдёшь козу или козла… отпущения?

— Посмотрим, — Вадим чмокнул её в щёку и повёл в сторону дома Антонины, предварительно договорившись с участковым о встрече у сарайчика.

Дело обещало быть интересным!

***

Юся открыла глаза, словно от толчка. Вчера уснула, напарившись в баньке расторопной хозяйки, даже Вадима не дождалась. Сквозь сон слышала, как он пришёл, улыбнулась, что-то прошептала в ответ на ласки, но потом провалилась в небытие. Сейчас, глядя на его лицо, испытывала прилив необыкновенной нежности. Складочка между бровями, делавшая лицо мужчины суровым, расправилась, губы расслабились. Захотелось коснуться их, ощутить сладость поцелуя. Наклонилась. Вадим тут же нахмурился, пробормотал что-то вроде: «проверить фланги». Вздохнула: «Воюет даже во сне».

Тихонько выскользнув из постели, она быстро оделась и вышла из дома. Здесь не город, удобства во дворе.

Туман плотным покрывалом висел над посёлком. Утренняя сырость неприятно пробиралась под одежду. Запахнув куртку плотнее, Рая добежала до туалета, а когда вышла из него, вдруг залюбовалась картиной раннего утра. За домом Антонины росла раскидистая корявая сосна. Серые клочья тумана запутались среди веток, словно в рогах громадного оленя. Юся подумала о вышивке, представила, как это будет красиво и таинственно. Мысленно выбрала нитки, расположила рисунок на холсте. Продолжая подбирать наиболее удачный ракурс дерева, она вышла за околицу.

— Здрасте.

Тихий голос напугал её. Вскинув руку к груди, портниха уставилась на старушку в серой тужурке и чёрной до пят юбке.

— Доброе утро, — поспешила ответить.

— Кому доброе, а кому… Козу мою не видала?

— Козу?! — эхом подхватила Раиса, но тут же вспомнила вчерашний разговор с участковым. Получалось, перед ней стояла бабка Настасья. — Нет. Не видела.

— Охти мнеченьки! Увели мою кормилицу, осиротили на старости лет! Как пить дать… эти аспиды… Маньку мою…

Старушка вытерла платком невидимые слёзы.

— Я даже не знаю, чем вам помочь, — искренне посочувствовала Юся.

— Дык чем вы городские поможете-то? Поди ж козу от коровы не отличите!

— Ну почему? И мы животных тоже знаем, — улыбнулась сварливой собеседнице портниха. — Лучше скажите, где потерялась ваша коза?

Настасья внимательно присмотрелась к ней, пожевала губами, потом указала рукой вдоль улицы:

— Аккурат возле дома брагинского, где надысь поубивали мужчинков залётных.

— Думаете, это они козу вашу увели?

— А кто ж ишшо?

— А давайте сходим на место и посмотрим, возможно, следы какие-то увидим.

— Ты сыщица, что ли? — прищурилась бабка.

— Ну почему сразу — сыщица? Просто помочь хочу.

— Помочь — это хорошо! Ну тогда за мной топай, раз добрая такая. — Ухватив её за руку, Настасья направилась вдоль улицы.

Придерживая свободной рукой куртку на груди, чтобы не распахнулась, Юся шла рядом со старушкой и улыбалась. Ей представилось, как она вдруг найдёт козу и Волкову придётся выдумывать другое дело для прикрытия. Внезапно её взгляд уткнулся в облака травы, что густо опутала забор, мимо которого они проходили.

— А что это за трава такая интересная? — Раиса остановилась, подобрала небольшой клубок. — Ни корней, ни стеблей…

— Повилика, — фыркнула бабка обернувшись. — Зряшная травка. Растёт только здесь, да на кладбище. На ведьминой могиле.

— В смысле?! Что, прямо настоящей ведьмы?!

— Говорю тебе! У кого хошь спроси. Ведьма она и была настоящая. Вся деревня стороной её обходила, даже дочка и внучка от неё в город убёгли. Когда померла Агнесса-то, так мы аж перекрестились! — Настасья наложила на себя быстрый крест и кивнула на дом. — А Мария, внучка ейная, назад прикатила. Надысь видела её, по темноте домой с дочкой топала. Чумная она у неё. Или в городу у вас все такие?

Бабка посмотрела на Раису.

— Почему вы решили, что чумная?

— Так шатало её, аж матерь поддерживала.

— Ну, может, девочке плохо было. Мало ли, — пожала плечами Юся и, ещё раз бросив взгляд на дом, пошла дальше.

— А може и так, — махнула рукой бабка, догоняя её. — Всё равно чумная. Все в городу очумевают. Приезжают оттудова, будто и не знаешь их, тако вот меняются.

На подходе к дому, во дворе которого находился злополучный сарай, бабка Настасья свернула вправо, на лужок, где сиротливо торчал колышек. Юся присела на корточки, посмотрела на обрывок верёвки. Участковый сказал — ножом обрезана — но кончик размохрился так, будто перетёрся обо что-то. Поискала кругом взглядом. Увидела в траве узкую полоску железа, что торчала из земли. Видимо, верёвка зацепилась за неё, коза дёргала, дёргала и…

— А следов-то нет! — снова начала причитать бабка. — Аспиды… как есть аспиды мою Маньку извели!

— Не думаю, — пробормотала Юся выпрямляясь. — Скорее всего, верёвка перетёрлась, и ваша коза просто ушла куда-то.

— Как перетёрлась?! Дык этот же… Савельич — чёрт рыбий, сказал — обрезали. И скалился ещё, злыдень!

— Видимо, пошутил.

— Ох ты, пропойца, чёб ему пусто было! Ма-а-анька. — Бабка Настасья посеменила через луг. — Ма-а-анька-а-а…

Чёрно-серая фигура скрылась в тумане. Рябинина посмотрела налево. Вот он — сарайчик, где произошло убийство. Вокруг никого. Подошла ближе. Полицейская ленточка оборвана. Быстро оглядевшись, скользнула внутрь, тщательно стараясь не оставлять следов.

Глаза не сразу привыкли к темноте. Медленно прорисовалось внутреннее очертание нехитрых убранств: большой деревянный стол, покрытый газеткой, старое мягкое кресло в углу, выцветший диванчик. На каменном полу мелкая стружка. В углу доски, сложенные штабелем. Разные инструменты на полке. Света из окна едва хватало, чтобы осмотреться. Рая сделала несколько осторожных шагов к столу, замерла, увидев вторую дверь.

Получалось, в сарай можно войти с улицы и со двора. Удобно для хозяев. Не заметив больше ничего интересного, двинулась на выход, но возле досок задержалась. Привлёк внимание лежащий на полу обрывок верёвки. Подняла, посмотрела на свет. Сомнений нет, такой же верёвкой была привязана коза Манька. Хотя, это ещё ничего не значило! Все верёвки в деревне могли быть из одного магазина!

Осторожно притворяя за собой дверь, Юся невольно замерла, увидев ту самую траву, которую бабка Настасья назвала повиликой. Вспомнила, как зацепилась взглядом за эту зелёную паутинку тонких стебельков, когда они с Анютой разыскивали здесь участкового. Трава намертво прицепилась к деревянной двери! В мыслях что-то шевельнулось, складываясь в стройную цепочку стежков-событий, но тут где-то рядом заорал горластый петух. Откликнулся другой. Загавкали собаки. Деревня просыпалась.

Когда снова проходила мимо двора, где повилика оплела забор и вход в дом, ей внезапно показалось, будто наблюдает за ней кто-то, но желание обернуться подавила, с беззаботным видом взбежала на крыльцо дома Антонины и нырнула в спасительную темноту сеней.

— Ты где пропадала? — Жаркое кольцо рук Вадима тотчас согрело её тело. Она обняла любимого, пальцы заскользили по затылку, жаркое дыхание обоих смешалось в одно. Они вмиг забыли обо всём, пробуя на вкус губы, покусывая друг друга, наслаждаясь ароматом. Вадим легко освободил Юсю от одежды и впился жаркими губами в ложбинку между грудей. Огненная дорожка поцелуев потянулась вниз. Юстина застонала от наслаждения. В голове поплыл лёгкий дурман. Карусель любви уносила её в неведомые дали, впрочем, как всегда, когда она оставалась с Вадимом наедине.

— Всё-таки, где ты была? — Волков водил рукой по её животу. Глаза светились обожанием.

— Просто вышла во двор, полюбоваться рассветом. — Юстина снова прижалась к нему, легко поцеловала в губы.

— И как рассвет?

— Прохладный! — Она улыбнулась. — Но ты прав, здесь замечательно. И отдыхать замечательно. Как бы не привыкнуть к этому.

— Думаю, не успеешь, — усмехнулся Вадим.

— Дело быстро движется?! — Юся отстранилась, внимательно посмотрела в глаза.

— Не то что бы, — он откинулся на подушку, положил под голову руку. — Но, кажется, ключик найден.

— Хорошо, — выдохнула удовлетворённо, укладываясь ему на грудь. — Может, тогда сегодня и уедем вместе с Анютой и Андреем?

— Всё возмо-ожно. Всё возмо-ожно. — Он на мгновение умолк, а потом резко выдохнул: — Подъём! По ранней росе, что лежит на траве, разгадаешь загадки все!

Утро завертелось суетой: умывание, завтрак. А через полчаса всё стихло. Провожая Вадима, Юся снова вышла на крыльцо. Он приобнял её.

— Не думаю, что мы сегодня уедем.

— Уже поняла, — выдохнула она.

— Отдыхай. Когда ещё выдастся.

— Конечно. — Кивнула, улыбнулась, помахала вслед рукой, а как только его фигура растворилась в тени улицы, отправилась к Тоне на двор.

— Ранние вы с мужем пташки. — Завидев её, хозяйка заулыбалась. Она сыпала корм курам, подзывая их привычным: цыпа-цыпа.

— Мы не женаты. — Рая пожала плечами, зачерпнула из ведёрка птичью еду, сыпанул перед собой.

— А что так?! — удивилась Антонина. — Пара такая замечательная. Видно же, что любите друг друга.

— Пока как-то не думали об этом. Тоня, я тут слышала историю, что в доме, где забор повиликой оброс, ведьма жила. Неужели, правда?

— А-а-а, успели уже спужать! Не слушай ты никого. Это всё байки местные. Брешут люди, да и только. Правда, Агнесса, действительно, странная была. Иной раз глянет на тебя, так словно насквозь прожжёт. Поговаривали, если кто худое ей что делал, так потом болел серьёзно. Или случалось с ним неладное. Но и хорошего про неё тоже много говорили. Знахарка она была сильная! К ней даже из города люди приезжали.

— А почему дочь и внучка от неё уехали?

— Про дочь не знаю, а Мария не от неё уехала. Агнесса-то, наоборот, души во внучке не чаяла, а та городской жизни хотела, вот и уехала. Все уезжают из деревни.

— Понятно. Ещё спросить хотела. А где у вас кладбище?

Антонина резко выпрямилась. Глаза у неё сделались большими, взгляд настороженным:

— Что за надобность тебе на кладбище ходить?

— Проверить кое-что хочу. Так где?

— Ну так… это… на горушке. По дороге на станцию, только влево. Ой, разволновала ты меня. Может, вместе с тобой пойти?

— Нет, не нужно. — Рая успокаивающе погладила её по плечу. — Я не стану там задерживаться. Туда да обратно. Пока Анюта с Андреем проснутся, уже вернусь.

— Так они всё же решили уехать сегодня? А может, побудут ещё? У нас тут хорошо. Задержались бы вместе с вами.

— Не знаю, Тоня. Проснутся, поговорим.