Жало. Ступень первая

Елена Двинская (2024)

Путь наверх всегда сложен. Но насколько сложен такой путь для воспитанницы жестокого магического культа? Здесь каждый сам за себя, здесь нет друзей — только соперники и враги. Отобранные культом ещё в детстве маги — всего лишь будущее оружие в многовековой войне, которое ведёт государство. Без чувств, без желаний и слабостей. И даже просто выжить женщине в таких условиях запредельно трудно. Но юная Ламаи уверена в том, что ее ждет великая судьба. И она сделает все, чтобы этого добиться.

Глава 5

Солли не разочаровал меня. Он был лёгок, весел и изобретателен. Я без всяких сожалений и опасений насчёт своей миссии тут, в руднике, всё предписанное мне время провела, почти не вылезая из постели. Если уж Тангаю так хочется, пусть сам и разбирается с надсмотрщиками. Сдам ему Жуна по прибытию и посчитаю свою работу выполненной. Не так уж часто мне доводится развлекаться. И когда ещё доведётся.

— Ла-ма-и, — проговаривал Солли, перебирая мои волосы. — Такое имя… Оно, как лавина с гор. Опасное. И ты опасная. Тебе идёт.

Я снисходительно улыбалась, слушая его болтовню. А болтал он много. Живо, образно, но очень много, на мой взгляд. И по большей части, всякую чушь. Солли. Певчая птичка. Готовая щебетать свои песенки даже под землёй. Даже в клетке.

Когда мы не предавались утехам плоти, Солли рассказывал мне о тонкостях взлома замков и о том где и как заказать нужный инструмент. Но лучше, конечно, доверить такие дела профессионалам — так он говорил и смеялся беззаботно.

Чуть погрустнел он только когда пришло время мне возвращаться в столицу, а ему в бараки для рабов.

— Вытащишь? — спросил он напоследок, и впервые я заметила в его глазах какую-то обречённость.

— Вытащу. Не подохни только раньше времени. Не нарывайся. Затаись и жди.

Солли серьёзно кивнул и ушёл. А я наскоро покидала вещи в мешок и пошла разыскивать старшего надсмотрщика. Он, в отличие от Жуна, был вполне почтителен и сдержан. И спокойно выслушал мои пожелания насчёт Солли. Я тоже была достаточно сдержана и облекла угрозу в мягкое покрывало просьбы. Посулила только, что если милый мальчик пострадает более обычного или потеряет товарный вид, это невероятно меня расстроит. И рудничный старшина заверил меня в том, что ни в коей мере не причинит мне таких страданий.

Расстались мы в полном взаимопонимании. Надо будет похвалить старшину перед Тангаем. И позаботиться о том, чтобы время от времени ему перепадала пара серебряных таев. Свой человек на крупнейшем руднике Воллы мне тоже не помешает.

Придёт время, и свои люди будут у меня везде. Недаром я всегда восхищалась самыми обычными пауками с их умением ждать и расставлять ловушки. А потом снова ждать, сидя в центре паутины, улавливая мельчайшие колебания протянутых нитей. Мне бы научиться ещё их терпению.

***

Сразу по возвращению Тангай объявил мне назначенный день ритуала Посвящения. Мой отчёт с рудника он выслушал вполуха, но распоряжения по поводу несостоятельности Жуна, однако, отдал сразу. Отчего он так доверился моим словам? Лишь многим позже я поняла, что не во мне тут дело вовсе. Просто для дахака свойственно решать вопросы быстро и эффективно, а детали… Детали имеют значение только когда имеют ценность для ир-кабара. В ином случае — что такое один никому не нужный человек? Пыль на ступенях дворца Великой Тени.

День накануне ритуала я провела в одиночестве. Тщательно вымылась, убрала волосы, стянув их в хвост — в ученичестве дахакская коса недопустима, сильно заранее надела украшенный серебром церемониальный доспех, присланный мне Воллой — надо же, оказал честь щенку. Долго смотрела на клинок из играющей синеватыми бликами баснословно дорогой стали. Не скупились на снаряжение в ир-кабаре Воллы Мароха. Вообще ни в чём не скупились. Богатство Великой Тени запредельно. И чтобы остаться тут, чтобы стать частью этого великолепия мне было нужно всего лишь пройти по следу Бешеного Пса — Руна. Отдать ему часть своего духа, как обещание того, что и весь этот дух перейдёт когда-то в собственность безумного и жестокого божества. И получить взамен настоящую Силу Дахака Кабар.

Я была готова. Ну или так мне казалось. Певчая птичка шахт — Солли странным образом дал мне необходимую уверенность. Потому что я дала слово вытащить его, а значит, чтобы его не нарушить, мне так или иначе придётся выдержать всё. Слово дахака нерушимо.

Волла сам пришёл за мной. Великая Тень — прежде всего, Тень. И нет ничего, что способно заставить его презреть эту священную обязанность — вести за собой щенка ир-кабара.

Он окинул меня внимательным взглядом, ухмыльнулся одобрительно и протянул руку.

— Идём, Ламаи.

Я вложила пальцы в его горячую, твёрдую ладонь, отдавая всю себя на волю проводника. Ритуал начинается не в зале Посвящения, ритуал начинается с первого шага.

Мы спустились вниз, в подземелья замка Ир-Марох, и я наконец-то ступила в ярко освещённый, большой зал для ритуалов, где все стены, все своды, казалось, хранили в себе память о сотнях, а быть может, тысячах страданий во имя Руна.

Под взглядами воинов ир-кабара я шла рядом с Воллой прямо к центру зала, где на алтарном камне была уже приготовлена пища Бешеного. Нарочно ли — кто знает — Волла выбрал в качестве жертвы девушку. И не рабыню. Магичка — щедро. Рун должен быть удовлетворён.

Простеньким заклинанием девушка была обездвижена и лежала на алтарном камне ровненько, вытянув тонкие руки вдоль безупречно сложенного тела. И только глаза жертвы беспомощно дёргались в глазницах. Даже слёз не было видно — ужас выжег их раньше.

Я опустилась на колени перед алтарным камнем, а напротив встал Волла. Сейчас я увижу, как открывает путь сильнейший маг Тангаты, человек, чья власть и воля неоспорима, и каждый, кто встаёт под его тень уже будет сильнее и могущественнее многих.

— Щенок Ламаи, — голос Воллы был глух. — Готова ли ты пройти в моей тени по следу Бешеного, чтобы принять его Силу и его власть над твоим духом? Доверяешь ли ты мне, Великой Тени кабара провести тебя через дороги недоступные смертным, во мрак и кошмары безумного Пса?

— Доверяю и готова, Великая Тень. Пусть твоя воля станет моим щитом на пути. И пусть не дрогнет мой дух.

— Готов ли щенок ир-кабара умереть, чтобы родился воин-дахака? Будущий Клинок кабара?

— По воле Руна и моего проводника. Щенок готов на всё.

Я говорила и не лгала. Но знала, что стану просить у Руна, когда Бешеный взглянет на меня. Пусть родится Жало кабара. Смертоносный отравленный стилет, разящий точно из тени, из блаженного неведения намеченных жертв.

— Поднеси пищу Руну, Ламаи, — Волла протянул мне ритуальный нож, а я приняла его, сжала резную рукоять до побелевших костяшек.

Не отрывая глаз от лица Воллы я погрузила кинжал в плоть над левой грудью девушки на алтарном камне, потом проделала тоже самое над правой. Недостаточно, чтобы погубить сразу, но достаточно глубоко, чтобы идеальные росчерки лезвия тут же наполнились тёмной кровью и она побежала уверенными ручейками на алтарный камень.

— Рун, пусть эта кровь станет пищей твоему щенку, а освобождённый дух станет пищей тебе. Прими дар щенка Ламаи Дивона и верность её.

Следующим ударом я взрезала своё заранее открытое запястье, и моя рука застыла над грудью девушки, которая не могла даже зажмуриться. Моя Сила потекла вместе с кровью, наполняя пищу необходимым компонентом для того, чтобы Рун учуял её запах. И пришёл.

И когда Волла едва заметно кивнул, я нагнулась и приникла к ранам на груди жертвы в подобии поцелуя, вбирая наполненную Силой кровь.

И почти сразу услышала дыхание за спиной. Ровное, размеренное дыхание. И смрад его.

— Открой нам след, Бешеный, — голос Воллы доносился уже будто издалека.

Исчез ритуальный зал, исчезли фигуры воинов. Перед собой я видела лишь спину Воллы, удаляющегося по дороге, сотканной из туманов. Тех самых туманов, что покоятся до поры в самых укромных ложбинах сознания. Тех, которые заставляют нас просыпаться ночами в кошмарных сновидениях или ведущих наши руки вершить зло. И наслаждаться им.

Мне нужно следовать за своим проводником. На этой дороге так легко потеряться. Так легко остаться тут — в безвременье и вне пространства — навсегда.

Навстречу мне вышел Корви. Таким, каким я оставила его лежать на песке — с изломанными ударом силы руками и раскроенным горлом. Он улыбнулся мне и поманил к себе.

— Возьми мою Силу, — сказал он. — Ты позабыла сделать это, когда взяла мою жизнь. Позволь мне дать тебе часть моего духа, во имя лет, проведённых в Потаре.

— Твой дух отдан Бешеному, — я попыталась обойти Корви, но оказалось, что это невозможно.

Куда бы я не делала шаг, Корви стоял передо мной.

Я посмотрела на ритуальный кинжал, всё ещё зажатый в моей руке. Не раздумывая, погрузила его в грудь Корви. Убивая его снова. Он стёк к моим ногам грудой разложившейся плоти. Пустой. Дух его был сожран уже давно.

Вгляделась вперёд, где истаивал силуэт Воллы.

— Кан-ир! — закричала я отчаянно, понимая, что уже не успеваю догнать своего наставника. — Волла Марох, остановись!

Шумное дыхание позади полнилось вполне слышимой насмешкой. Может ли быть насмешка в дыхании? Но я слышала её.

— Волла Марох! Ты не бросишь щенка, идущего по следу!

Фигура Великой Тени замерла. Позволила мне те самые несколько шагов, сокращающих расстояние между нами. Горячий, липкий язык коснулся моей шеи сзади.

Не оглядываться. Рано тебе смотреть в око Руна.

Свет ударил по глазам, когда я потянулась к руке Воллы. Мы были в центре круга, образованного из острогранными колоннами из багрового камня. Камень был отполирован до зеркальной гладкости. Прямо перед собой я увидела тушу, поднимающегося на мощные лапы огромного пса.

И Волла… Волла шагнул передо мной, закрывая меня от взгляда Бешеного.

— Пока не твоё, — сказал он. — Вкуси пищи своей и прими дар щенка. Дай Силу свою в обмен на часть, и жди терпеливо целого. Все мы придём к тебе рано или поздно. Жди!

Последнее слово звучало приказом. Он словно уговаривал свирепую собаку не бросаться на беспомощного щенка. И громовое рычание, следующее за его словами стихало.

Я осмелилась выйти вперёд — теперь можно — и опустилась на колени. Подняла глаза и встретила пылающий безумием взгляд Пса. Взгляд тянул меня к нему, но рука Воллы, лежащая на моём плече велела оставаться на месте.

— Рун, прими мою клятву и верность.

Не раздумывая уже повернула руку с кинжалом и вонзила себе в живот, как раз там, где расходились защитные пластины доспеха. Точно. Холод ударил невыносимо, и тут же разлился жаром. Боль и ужас перед смертью окутали разум, скрутили его в единый клубок отчаянно желающий выжить и сохранить себя.

В глазах Бешеного клубился туман ожидания.

Я провернула лезвие. Чуть. Но достаточно, чтобы взор заволокла тьма, погружая меня в небытиё.

— Жало, — успела прошептать я. — Имя мне — Жало.

Распростёртое тело на алтарном камне уже не жило. Кинжал загнанный в живот почти наполовину и повёрнутый под углом шансов не оставляет. Дух пищи забрал Рун, а жизнь тела забрала я.

— Дахака! Дахака! — голоса воинов напоминали взлай бродячей стаи.

— Жало значит, — Волла смотрел на меня с холодным любопытством. — Много просишь, Ламаи. Большую цену платить придётся.

— Пусть, — выдохнула я. — Заплачу.

Я еле стояла на ногах, но собрав всё, что оставалось от сил, заставляла себя держаться. Я знала, что теперь я должна Руну слишком много, и горе мне, если не буду выплачивать этот долг до конца своих дней. Так что ж теперь, могу ли я показать прилюдно слабость? Никогда.

— Ко мне придёшь нынче ночью, — сказал Волла и облизнул жёстко вырезанные губы, потом коротко хохотнул. — Эти ритуалы так волнующи…

Стоящие рядом дахака поддержали его понимающими смешками.

— Как прикажешь, кан-ир, — я склонила голову.

* Кан-ир — учитель. Так у дахака зовут того, кто становится наставником для ученика кабара после Посвящения.