Валеты изо льда и магия страсти (амурное ассорти)

Екатерина Цибер

Сборник Екатерины Цибер «Валеты изо льда и магия страсти» – это любовное ассорти из фэнтези и реализма. Повести, рассказы, миниатюры и даже чуточку – стихи. Сложные и простые сюжеты, в которых есть и быт, и магия. Герои цветного мира, полного бед и радостей, отчаянья и счастья, – люди, коты, драконы, эльфы, – ищут взаимопонимания.

ВАЛЕТЫ ИЗО ЛЬДА

(миниатюра с секретом)

Памяти Г. Х. Андерсена.

I.

Фиолетовые молнии эффектно метали ввысь пригоршни зеленых звезд. Алые молнии, ширясь, оставляли в небе секундные лиловые всполохи. Салют удался…

Вернувшись с балкона и сбросив с себя куртки, — Аля швырнула свою на пол, а Олег свою повесил на стул, — тридцатилетние, полупьяные, они уселись рядом на диван, обтянутый темно-синим бархатом.

Тира, свернувшись в уголке дивана, умывалась лапкой, поглядывая в телевизор и пофыркивая.

Олег нащупал пульт под неласково муркнувшей кошкой.

Тира едва терпела живую игрушку хозяйки. Сама мурлыка была белоснежкой и не тяготела к бледным блондинам, неважно — коты они или люди.

Шатенка Аля находила забавным, что здесь и сейчас у всех — зеленые глаза: у хозяйки дома, у ее кошки и у новой игрушки.

«Тоже мне, доказательство родства душ!» — фыркала мурлыка.

Тира часто выслушивала Алины секреты, насторожив пушистое ушко. Аля никогда не считалась с Тириным недоумением, выражаемым белоснежкой по поводу хозяйкиного выбора блондинистых мужчин.

Сейчас стройная Аля теребила короткие светлые кудри Олега, а тот безотрывно глядел на экран — там показывали болтливых пухлых политологов.

Полуулыбка застыла на бледных губах блондина.

— Олег! Ну же! Прекрати пялиться в телек! Мне скучно! — требовательно, но нежно произнесла женщина. — У них даже талии нет!

Настороженный взгляд искоса — вот, чего она добилась.

— Ты знаешь, что я люблю политику, — зевнув, пояснил мужчина. И вновь уставился на толстяков.

Аля знала: девичьи иллюзий, романтические надежды, цветные сны, заоблачные мечты — не для нее.

Любуясь красивым лицом Олега, она вспоминала тех, прежних принцев, сотворенных изо льда. Вспоминала расслабленно и спокойно, будто бы перелистывая любимую книгу про любовь — книгу, открываемую стократно, нечаянно выученную наизусть.

Внутренним взором Аля созерцала образы нелюбящих-любимых на ровной глади Озера Памяти. Утомление горькими страданиями и сладкими надеждами — разноцветными дарами листопада любви — давно стало привычным.

Аля не захотела портить Олегу праздник.

Неважно, кто чего заслуживает. Все такие, какие уж есть. И чем меньше мстить своим принцам — тем лучше. Мстить — только силы зря тратить; потому что месть, как правило, совсем не имеет смысла…

Наутро Олег, уходя, уточнит: «Встретимся в пятницу?» Аля кивнет и поцелует своего красивого блондина в левый висок. Холодный висок, горячие губы — как это привычно!

II.

Образ Ледяного Короля — само воплощение сдержанности и отстраненности, замкнутости и неприступности сердца и разума. Образ привлек Алю абсолютной гармонией непокоренных горных вершин — навеки заснеженных вершин. Трири, действительно, был не столько человек, сколько мощный образ — некий символ Вечного Льда.

Хотя… Иногда Трири казался Але просто — холодным человеком…

Тайное Знание — подобное Тайному Ходу, могущему вывести из ужаса захваченного врагами замка на дальнюю спокойную равнину, в мир безопасности, — это Тайное Знание далось Але тяжкими мучениями. Зато прочно запомнилось рассудком: нельзя всецело поддаваться чарам сияния Несокрушимого Льда; нельзя доверять взаимному сладострастному тяготению; нельзя полагаться на женское огненное обаяние в деле растапливания вечных снегов чужой и чуждой души. Можно лишь любоваться идеалом красоты, играть непрочными снежками чувств, а затем бежать — прочь, прочь! — прежде, чем снега поглотят весь твой огонь; прежде, чем острые сосульки мужского бессердечия вопьются в любящее сердце и зальют его едким холодом!

Нередко Ледяной Король казался Але совсем-совсем живым. Он играл в хоккей, правил служителями снегов, прикармливал белых медведей. Статный блондин с черными глазами катал Алю на мохнатой спине Снящегося Лося вдоль Северного Сияния. Трири целовал хладными губами Алины горячие щеки, банально называя их «розами на снегу».

Трири — первый из ледяных, узнанных Алей, — Трири не мог любить пламенно. Но высоко ценил секрет, заключенный в молчаливой девушке. Трири не мог разгадать сущность секрета — и восхищался этим фактом. Ледяной Король знал о мире слишком многое — ему наскучило всё понимать.

В роли Загадки Тишины Аля была желанна хладному магу. Возлюбленный впускал Алю в беломраморные покои, щедро одаривал синим снегом, превращенным жезлом Трири в истинные драгоценности.

Ледяной Король иногда воображал, что влюблен — влюблен геометрической любовью снежных рисунков мороза к замерзшему стеклу бытия; любовью трагически-прекрасной неполноценностью абсолютного равновесия зимних эмоций.

Ледяной Король желал навсегда оставить Алю подле себя. Но девушка сбежала от Трири, чтобы уберечься от магического переохлаждения — уберечься от превращения в движущуюся ледяную статую, обязанную вечно быть Не-изменяемой-во-времени.

Быть неизменной, бесстрастной, любящей лишь циничной любовью ожившего льда девушка могла лишь притворно, и то — недолго. А огненной розе на снегу — долго не гореть!

Короткое время Аля изображала из себя то, что Ледяной Король был способен принять с умиротворенной улыбкой: Хладную Деву, покорную зову снежных чар Трири; Белую Пургу, буйство которой бесстрастно; Застывшую-на-взлете-Волну, спящую сном вечности…

Образ Трири — синий снегопад и белые льды. Всё, что приближено Ледяным Королем к его царственной особе, обречено стать бесценным хладным хрусталем. Или же — погибнуть.

Крохотный секрет Али — как невидимый оберег — спас ей жизнь…

Бабушка дочитала пятилетней внучке волшебную сказку. Вздохнула облегченно. Просияла улыбкой. И спросила:

— Кто тебе, Аленька, понравился больше всех? Герда, должно быть?

— Нет, — буркнула внучка, прячась под одеяло.

— А кто же?! Аленька! Скажи-скажи бабулечке! По секрету! — попросила бабушка настойчиво.

Девочка упорно молчала. Потому что понимала: Маленькая Разбойница бабушке, уж точно, не нужна!..

Неясно, как возможно, чтобы ребенок вполне понимал взрослый смысл сказки Андерсена. Но маленькой Але была доступна символика «Снежной Королевы». Две соперницы — лед цинизма и жар романтики; бестолковая толпа — зевак, дураков и фей; бесцветный безвольный мальчик, способный впитывать и холод, и огонь… И загадочная девочка-разбойница, живущая на границе миров — темного и светлого…

Аля была для Ледяного Короля — близкая и Нездешняя. Тайная, непостижимая, обманчивая — вот, кем была для него. А после него — и для всех новых мужчин изо льда.

Аля становилась для всех ледяных их идеалом. Неуловимой, непостижимой, непокоренной. Хладной, если надо. Хладной ровно настолько, чтобы остаться хозяйкой своей судьбы. Временным разрешением соединения с желаемым; силой, удерживающей рядом противоположности — себя и не-себя, — противоположности, которые без усилий лжи — никогда не сходятся.

Алина неправда — особенная. Просто молчание о том, что Але от рождения ведом обманный ход, мнимо соединяющий жителей разных миров. Жаркий голос из сказки открыл Але секрет ее души: Настоящая Ты — неугасимый огонь; рождена на грани, с оберегом внутри; не покоришься никому…

Но почему же — влечет? Почему — только к ледяным мужчинам?…

III.

Аля поднялась с синей лавки. Оправила красное платье.

Мужчина медленно повернул голову. Холодные голубые глаза пронзили Алино сердце — оно услыхало хрустальный звон затаенного желания. Отчаянно-острый лед тоже ведь может обжигать!..

— Ты красивая, — ровным тоном произнес ледяной валет. — Прекрасная.

— Мне кажется, мы не подходим друг другу… — промолвила женщина.

Мужчина сжал губы — бледные струны немой обиды!

— Ну… До свидания!.. — Аля отступила от лавки на пару шагов…

Вот и оно — желанное!

В ледяном взоре мужчины искрится насмешливое осуждение.

Свон взмахивает рукой — указывает на место на синей лавке, подле себя.

— Пожалуйста, сядь и послушай! — негромко повелевает он.

Образы прежних хладных валетов полупрозрачно парят, накладываются на облик очередного ледяного знакомца. А позади Свона — о, далеко-далеко! — мерцает лунным серебром образ настоящего Ледяного Короля.

Женщина усмехается.

— И что будет? — спрашивает она, садясь, где велено.

Мужчина сжимает руки. Аля касается их — конечно же, ледяные!

Свон вновь оглядывает Алю с головы до ног — заново оценивает: хороша ли находка, чего достойна?

— Будет всё, что мы захотим, — сообщает он. — Я могу дать больше, чем ты ожидаешь.

— Хорошо, — отзывается Аля с кроткой нежностью. — Синий снег, ледяная вечность…

— Не понял, — говорит ледяной валет.

— А знаешь ли ты, милый, что любви с первого взгляда не существует? — спрашивает Аля.

— Безусловно, — облегченно соглашается мужчина. — Любви вообще не существует.

Аля улыбается — и глазами, и губами. И тут же гасит искорки огня.

«Нет, мой родной чужеродный! И ты не узнаешь правды! — решает она. — Пусть я влюбляюсь в ледяных мужчин с первого мига встречи; пусть я буду любить их вечно; но и ты никогда не узнаешь, сколько во мне безумной огненной страсти!.. Я не дам нам потерять друг друга раньше срока. Я притворюсь Снежной Королевой! Я притворюсь… Но всегда буду опасаться: притворство доведет меня до того, что я действительно стану Хладной. И однажды мне покажется: тайный огонь совсем уже гаснет, а мой оберег утрачивает силу. И тогда-то я убегу от тебя, мой новый ледяной валет! Без прощаний и без объяснений… Я останусь в твоей крепкой нетающей памяти лучшей из женщин — непокоренной иномиркой, созданной из бессмертного космического льда!..»

Тира недовольно урчит, обнаружив на пороге своего теплого дома очередную хозяйкину игрушку — холодную блондинистую игрушку, которая только кажется теплокровным человеком!

Пушистая белоснежка задирает хвост — выражает недоумение и угрозу.

— Ты, Тира, не обязана его любить, — жарко шепчет Аля в кошачье ушко. — Просто не царапай его, пожалуйста! Он, возможно, не виноват, что так холоден…

А далеко-далеко отсюда Ледяной Король нередко глядит в Синее Зеркало — глядит просто так, от скуки, на странную разбойницу Алю, играющую с валетами изо льда.