Там, на неведомых дорожках

Екатерина Оленева (2024)

Семья Власовых на майские выходные приезжает в глухую провинцию — в родовое гнездо, что перешло им по наследству. Их сын, Иван, столичный избалованный красавец, знакомится с местной девушкой, Василисой. Молодые люди приходятся друг другу дальней роднёй. Схожий темперамент и общие интересы помогают им сблизиться. Василиса увлекается историей. Она утверждает, что род Власовых проклят, а в родовом особняке живёт нечистая сила. Иван хотел бы посмеяться над наивной провинциалкой, да вот только мистические события заставляют его поверить в то, что предания, сказки и суеверия рождаются не на пустом месте.

Глава 1. Дом в наследство

Месяц май молод, прекрасен, капризен. Казалось бы, ведь только что светило солнце? Но вот уже хмурится небо и пропали солнечные зайчики. Только что небеса были яснее детского взгляда? Да вот отяжелели свинцовыми тучами и мир накрыло скучной тенью.

Пропала «дивная пора, очей очарованье».

Планы Ивана тоже пропали. Они с Данилой и Кириллом собирались пойти на вписку по поводу Динкиной Днюхи. Там Иван надеялся замутить с Марго — самой популярной девушкой на потоке. Уже месяц, как он положил на неё глаз. Черноглазая модная красавица, судя по всему, тоже была не против весело провести с ним время.

Но тут — облом! Проклятое наследство то ли двоюродной, то ли троюродной бабки.

И вот, вместо того, чтобы весело тусить с друзьями, он едет к чёрту на кулички: «в соседнее село, на дискотеку». Всё потому, что в корень очумевшие предки решили потратить уик-энд на то, чтобы проинспектировать полученное имущество.

Вот почему бы неизвестной тётушке, покрытой пылью веков и нафталином прожитых лет, не скончаться попозже? После Динкиной вписки? Но — нет!

Maman что-то лепетала про фамильный особняк.

Имущество было построено первопредком при царе-Горохе. С тех пор эта «прелесть» передавалась в наследство старшему сыну по мужской линии. И вот «счастье» до них докатилось! Видимо, иные счастливые «наследники короны» все рипнулись. Теперь у Ивана такой вот зашквар — вместо классных, выходных намечается полная «шляпа».

Ладно бы, ехали сами? Так родоки наотрез отказались оставлять Ивана в Москве одного! Кринж.

— Что я, по-вашему, в том медвежьем углу забыл? Чего вы ко мне пристали со своими «корнями»? — попытался он отвертеться. — Я и один побыть могу. Не маленький.

Но отец был непреклонен:

— В прошлый раз, когда ты, «не-маленький», побыл один, я с трудом соседей утихомирил. Второй раз так рисковать не стоит. Поедешь с нами. И без возражений.

— По-моему, отличный повод отдохнуть на лоне природы, — постаралась проявить дипломатию мать.

Иван с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. «Лоно природы», — подумать только? Ему-то мерещилось совсем другое «лоно». Природное как-то пока без надобности.

— Там очень живописные места, — продолжала она мечтательно распинаться. — А какой воздух! Неужели тебе самому Москва не надоела, Вань?

— Не надоела, — мрачно рыкнул он. — А вот в вашей деревне я точно умру со скуки. Чего там делать-то? Да ещё почти целую неделю?

Ещё повезёт, если в Мухосиженске хотя бы интернет нормальный.

Иван дулся и глядел в окно, пока дорога ровной лентой ложилась под колёса.

Поля, кое-где уже успевшие покрыться лёгкой зеленью, кое-где ещё чёрные, бежали по бокам, разделённые берёзовыми рощами. Потом их сменили холмы.

Дорога то тянулась на подъём, то катилась вниз горочкой, пока они не нырнули в тоннель вечно зелёных высоких сосен. Мрачные, вековые, ворчливые, деревья встали по обеим сторонам дороги. Между частыми стволами тянулись костлявые руки кустарников.

Иван попытался войти в мессенджер, чтобы пообщаться с друзьями. Связи ожидаемо не было.

— Просто чудесно! — в сердцах рыкнул он.

— Что такое? — обернулась с переднего сидения мать.

— Обострение телефонного голодания!

— Не трагедия, — осадил Ивана отец.

— Ну, тут кому — как.

Посёлок выглядел живописно. Располагался он на самом краю леса. Вполне современный. Пруд в центре и небольшая речушка делили населённый пункт пополам.

Но были и свои странности. Например, в центре городишки стоял небольшой, старинный деревенский храм, а вокруг него раскинулось ухоженное, окружённое кустами сирени, кладбище.

Диковатая планировка. Некрополи по центру, домики по краям. Но ешь, как говорится, что дают.

Вокруг «исторического» центра были и объекты повеселей. «Народный музей», например. Здание из розового кирпича, построенного ещё в СССР, было выполнено в советской архитектурной традиции. Большие, до сих пор деревянные, окна выстроились в два этажа. К парадному крыльцу вели выщербленные ступеньки. С одной из стен что-то патриотическое провозглашал баннер.

В прямоугольных длинных клумбах перед ДК пока ещё не было цветов — чернела свежевскопанная земля. Между двумя клумбами высился монумент с советским солдатом. У ног каменного воина ютились свежие траурные венки и успевшие пожухнуть гвоздики.

— Весёлое местечко, — тоскливо присвистнул Иван, — что и говорить.

Между деревьями вновь мелькали кресты и обелиски.

— У них тут с кладбищенской атрибутикой не перебор ли?

— Тут во время второй мировой раньше станция железнодорожная была, — пояснила мать. — Может и сейчас есть, не знаю. Ну, так рядом с ней организовали лагерь для военнопленных. За колючей проволокой кого только не держали: чехи, румыны, поляки, итальянцы и, конечно, немцы. Лагерь действовал до 46-го.

— А с крестами это как связано?

— Лагерь для военнопленных — не курорт, Вань, — назидательно сообщил отец. — Мёрли тут наши «западные партнёры» как мухи. Зимы в наших краях суровые, а с центральным отоплением, как всегда, напряжёнка.

— Смешно — скривился Иван, отворачиваясь к окну.

Чтобы упереться взглядом в ещё одну мемориальную доску: «В память о погибших военнопленных».

Снова памятник. На сей раз — малая архитектурная форма.

Из лесных массивов выступали то ли лоси, то ли олени. Иван плохо в фауне разбирался. За каменными оленями, чуть поодаль, притаился деревянный волк — шедевр местного прикладного творчества.

Дома в посёлке были разными. От избушек советской постройки, щеголяющих деревянной обивкой, почему-то крашенной в зелёный цвет, до вполне современных, добротных особняков. Дома огораживали современные заборы. Высокие, со столбиками.

«Интернет тут точно есть», — успокаиваясь, подумал Иван.

А потом они увидели Власовский особняк. Стоял он на улице Власовой. И виден был как на ладони.

Иван почувствовала, как у него едва не отвисла челюсть.

— Это наше?.. — присвистнул он.

— Представь себе, — с гордостью подбоченился отец.

Перед ними была самая настоящая старинная усадьба.

— Это точно наше? — недоверчиво протянул Иван. — Вы ничего не напутали? Да как мы его содержать-то будем? Мы такое не потянем! Да сколько же тут комнат?

— Согласно старинному плану — четырнадцать, — весело ответила мать. — Но мне из детства помнится, что их всё-таки было намного меньше.

Дом длинный. На вскидку, на глаз — не меньше двадцати пяти метров. И высотой примерно столько же. Двухэтажный. Построенный по старозаветному типу: то есть, первый этаж каменный, второй — деревянный. С деревянными пилястрами. Крыша — четырёхскатная.

Позади дома шумел листвой старый сад с фруктовыми деревьями. Были и какие-то надворные постройки.

Рука Ивана невольно потянулся к мобильнику, чтобы сделать несколько снимков. Картинка получалась живописная.

Из дома вышел улыбчивый мужчина. Очки без оправы придавали интеллигентности его близорукому лицу.

— Макс! — всплеснула руками мама. — Сто лет не виделись! Сережа, — обернулась она к мужу. — Это мою троюродный брат, Макс. Ты помнишь?..

— Конечно, помню. Мы же на свадьбе виделись.

Мужчины доброжелательно пожали друг другу руки.

— Какой приятный сюрприз, — сказал отец. — Мы с Олей не ожидали никого в доме увидеть.

— Я в семье нечто вроде семейного юриста.

Движение, которым Макс поправил очки на переносице, отчего-то показался Ивану нервным.

— И душерпиказчика, по совместительству. Вы ведь в здешних краях сто лет не были? Вот и подумал, что гид вам не помешает.

— Сто? Да нет! Всего лишь двадцать, — засмеялась мама счастливыми смехом.

Такой Иван слышал у неё не часто.

— Так приятно вновь быть здесь! Будто в прошлое вернулась! Всё кажется прежним. И в тоже время — всё так изменилось.

— Тётя Вера провела в доме большую реконструкцию. В последнее время она неплохо зарабатывала. И все деньги вкладывала в особняк. Он стал чем-то вроде её любимого детища. Иных-то у неё, ты знаешь, не было. Так что особнячок выглядит теперь почти как новенький. Картинка!

— Картинка, — кивая, согласился довольный отец.

— А это ваш сын? — улыбнулся Макс, взглянув на парня.

— Иван, подойди, — позвала мама. — Познакомься, это твой дядя Макс. Наши с ним родители были двоюродными братом и сестрой.

— Здравствуйте, — вежливо кивнул Иван.

— Как быстро время бежит! Да, Оль? — вздохнул Макс, глядя на Ивана. — Казалось бы, ведь ещё вчера это нам с тобой было по шестнадцать?

— Мне уже семнадцать, — заявил Иван.

— Последний год в школе? Уже решил, куда будешь дальше поступать?

— Ещё есть время окончательно определиться.

Все так много улыбались, что оставалось лишь удивляться, как скулы ещё ни у кого не треснули.

— Пойдёмте внутрь, — предложил дядя Макс, — покажу вам дом. Тётя Вера была дамой интеллигентной. Любила книги, искусство. Дизайн в последние годы сделался её страстью. Она тут всё и перестроила. Внутри не осталось и следа от бывшей планировки. Это особняк снаружи выглядит как почтенный старичок, внутри же он вполне современный.

Троюродный дядюшка не преувеличивал.

— Бедняжка, — вздохнула мама, оглядываясь. — Столько лет посвятила ремонту, а пожить здесь не успела, Какие здесь высокие потолки! В моём детстве здесь было всё по-другому, — задумчиво закончила она.

— Реконструкцию провели с усилением межэтажных перекрытий, — похвастался дядя. — Четырёхметровые потолки позволили устроить антресоли. Лестницу, правда, пришлось перенести. Теперь она размещается вон там, у стены.

— Вижу, — кивнула мама.

— А в пространстве основного этажа обустроили проходную кухню-гостиную, две спальни и санузел.

Иван остановился на пороге, с любопытством обозревая комнату. Дизайнерам и впрямь удалось не нарушить хрупкую историческую атмосферу. Пять огромных окон, занимающих собой всё пространство, от пола до потолка, высотой почти в три метра, декорировали классическими драпировками. Мягкий свет подчёркивал глубокую гамму интерьера.

— Я помню этот сервант! — сентиментально воскликнула мама.

— Он старинный, — резюмировал он.

— Да, старая школа, — согласился дядя.

Отец постучал пальцем по серванту и вдумчиво изрёк:

— Дубовый?

— Выглядит, как новенький! — продолжала восхищаться мать.

— Как видишь, его покрыли чёрным лаком, а внутренние стенки выкрасили в красный. По-моему, он просто отлично вписался в новый интерьер, — расхваливал дядя Макс.

— Да. Превосходно, — продолжала соглашаться мама.

Они прошли на кухню. Та располагалась в общей зоне с гостиной. Линия с рабочей поверхностью и встроенной техникой огибала весь периметр и заканчивалась небольшой стойкой для завтраков. Торец кухни скрывался за книжными полками, обращёнными к гостиной-столовой.

Обе спальни были выполнены в светлых тонах, что расширяло и без того немаленькое пространство. Тёплые бежевые и акцентные синие оттенки делали комнаты наряднее и уютнее.

— Это, молодой человек, понимаю, будет ваша комната? Тут целый мебельный комплекс: кровать-чердак, комплекс из антресоли, рабочая зона.

Иван комната не особо понравилась. Была она какая-то… холодная. Может, из-за цветовой гаммы? Сама по себе, новая спальня имела форму узкого чулка, завершающегося окном-нишей.

Интересно, насколько тёмным всё тут было до ремонта?

— А здесь — ванная!

Макс напомнил Ивану риелтора. Из тех, кому кровь из носа как нужно сбагрить объект клиенту.

Странный тип — этот родственник.

Узкую спальню от ванной комнаты отделяла лишь тяжёлая драпировка.

Вся обстановка была какая-то девчачья: ванная на ножках, большая картина с абстрактным цветком…

Впрочем, ничего удивительного. Тётя Вера ведь не дядя. Потому тут всё такое девачковое. Даже после шестидесяти женщина всё равно остаётся женщиной и имеет разные с мужчиной вкусовые предпочтения.

На втором этаже было ещё три большие спальни и санузел.

Ни о каких четырнадцати комнатах в доме речи не шло. Если когда-то они и существовали, то теперь растворились среди прожитых лет.

Признаться, всё и без того было неплохо. Иван-то предполагал, что родовое гнездо Власовых представляет собой затрёпанную халупу. Ожидал он всего самого плохого: захудалой деревушки, глухого места, дома, подальше от дороги.

Бывает наследство такого рода, которое и не продашь, и не наездишься. Вот нечто подобного Иван и ожидал. Но всё было далеко не так плохо. Реальность превзошла ожидания.

Посёлок оказался расположен всего в пятидесяти километрах от города и был куда оживлённее, чем Иван думал. Жителей на улице хватало. В том числе — и молодёжи. А вокруг — лес, луга и озёра. Федеральная трасса, опять же, близко. Дороги между домами асфальтированы.

Мобильник ожил в руке, заголосив. Нажав кнопку вызова, Иван услышал с другого конца связи жизнерадостный голос Кирилла:

— Привет, пилигрим! Как ты? До места ещё не добрались?

— Добрались.

— Ну, и какие нынче погоды в Мухосранске?

— Не поверишь — солнечно, — фыркнул Иван.

— Ух, ты! Нет, реально? Как тебе клоповничек?

— После дезинфекции жить можно.

— Да, ну?..

— Ты уже у Динки? — поспешил Иван сменить тему разговора.

— Ну, да.

— Марго пришла?

— Нет. Но придёт.

— Привет ей передавай.

— Какой?

— Большой и горячий, — засмеялся Иван. — Ты, чмошник! Оторвись за нас обоих!

— Обещаю. А ты не помри со скуки.

— Договорились.

— Ладно, бывай. Звякну ещё.

— Чмоки-чмоки, — хмыкнул Иван, дождавшись коротких гудков.

Забравшись с ногами на широкий подоконник, занял позицию, с которой мог одновременно и держать под наблюдением входную дверь, и глазеть через окно вниз.

Вытащив из кармана вэйп, с наслаждением запарил, несколько раз глубоко затянувшись. Электронка была новенькая. От глубокой затяжки она тихонько щёлкала. А в носу щекотало от ароматной никотиновой соли.

Взгляд машинально скользил по саду. Вид, открывающийся из окна, был своеобразный. Сад был большим и не слишком-то ухоженным. Деревья старые. Должно быть позже, когда лето вступит в свои права, придётся им поработать, борясь с поднимающимися сорняками. Пора разоряться на косилку. Иначе придётся пробираться по двору сквозь дикие заросли.

Но сейчас трава была юной, хрупкой. Вишни и яблони покрылись белыми цветами, напоминая невест на выданье. Красиво.

В их тени Иван заметил садовые качели. А на них — хорошенькую девушку.

Незнакомка была худенькой и хрупкой. И издали чем-то напомнила ему Натали Портман в её лучшие годы.

Настроение у Ивана сразу поднялось. Марго-то от него никуда не денется. А длинный майский уик-энд, возможно, будет совсем не таким скучным, как он боялся.