Белые паруса

Екатерина Оленева, 2017

Айрис Гордон считала себя сильной женщиной, способной справиться с любым вызовом. Но когда вызовом является признание любимого мужа в том, что ты больше не единственная женщина в его жизни, оставаться мудрой и бесстрастной сложно. Мечтая отомстить, Айрис отправляется на другой край света, где всё меняется местами – любовь и ненависть, верность и предательство, страсть и расчёт.Но пока над кормой реет белый парус надежда в сердце не умирает.

Глава 3. Заговор и договор

Айрис всегда плохо засыпала на новом месте.

В этот же вечер, обуреваемая не самыми приятными эмоциями: чувством одиночества, страхом, злостью, прокручивая в голове одну за другой сцены, в которых она расправлялась с соперницей, а заодно и с мужем, Айрис вертелась ужом на сковороде, переворачиваясь с бока на бок, будучи никак не в силах погрузиться в волны сновидений. Когда же она стала засыпать, обрывочно замелькали фразы, жесты, взгляды — сон, словно зеркало, отразил события ушедшего дня.

Утром Айрис проснулась с тяжёлой головой, как после глубокого похмелья. Да отчасти это и было похмельем, только упилась она не вином, а злостью.

Прислуга, не получив никаких дополнительных указаний, решила действовать по привычному распорядку. Так что и Энни, и Элисс были на своих местах, дожидаясь начала утреннего туалета своей госпожи.

— Каролину Мёрфи проводили вчера успешно? — спросила Айрис у служанок.

Она была бы удивлена, окажись те не в курсе последних событий.

— Да, госпожа. Всё исполнили в точности, как вы и приказали.

— Рада слышать. Завтрак тут подают в котором часу?

— В восемь, миледи.

— Его Светлость спустится сегодня к завтраку?

— Желаете, чтобы я узнала?

— Нет, не стоит, — подумав, покачала головой Айрис. — Лучше распорядись, чтобы запрягли экипаж. И ещё — мне потребуется охрана. Так что пусть солдаты будут наготове.

Руки Элис ловко порхали над тёмными прядями волос Айрис, заканчивая причёску:

— Так хорошо, госпожа?

— Да, — удовлетворённо кивнула та.

Благодаря стараниям верной наперсницы следы бессонной ночи, как и следы терзающих душу страстей бесследно исчезли с лица. С той стороны зазеркалья на Айрис смотрела свежая, как ветерок, одетая подкупающе просто, убранная столь же искусно, как сама природа, молодая женщина.

Оставшаяся собой довольна, Айрис спустилась в столовую.

— Доброе утро, — приветствовала она супруга.

— Доброе, — хмуро кивнул он.

Оливер сидел за столом с самым мрачным видом. Можно было подумать, что его тошнит от одного вида пищи.

А вот стол, в отличие от мужа, выглядел нарядно. Кажется, местные рабы знают своё дело не хуже вышколенных анадолийских слуг?

Деловито прошагав к своему месту за столом, Айрис подала знак лакею наполнить чашку кипятком и потянулась к бутербродам. С аппетитом, который она не теряла практически не при каких обстоятельствах, приступила к завтраку.

— Чем планируете заняться днём? — деловито поинтересовалась она у мужа.

— Полагаете, мне нечем заняться?

Оливер что только ядом не брызгал.

— Уверена, дел у вас предостаточно, — усмехнулась Айрис. — Просто хотела уточнить, какое из них вы предпочтёте делать на данный момент? Но если это тайна — пусть тайной остаётся.

— Что конкретно ваше сиятельство желает знать? — с сарказмом глянул на Айрис муж. — Что ставить в приоритет: финансовое, военное, торговое положение дел на Ранерлике?

— Меня интересует абсолютно всё. Собери городской совет. Предупреди о грядущей ревизии. Пусть подготовятся.

— Боюсь, дорогая, что одного дня местным деловарам покажется недостаточно.

— Пойду на уступки и дам два. Но не часом больше. Назначь встречу на послезавтра в полдень.

— В полдень слишком жарко. Местные жители предпочитают в этот час предаваться сиесте.

— Придётся поменять привычки, — раздражённо сжала губы Айрис. — Ладно! — решила пойти она на уступки. — Назначь то время, которое здесь сочтут приемлемым.

— Ты всерьёз собираешься вести дела на острове? — небрежно, даже презрительно протянул Оливер. — Отвечать за благополучие его жителей? И — каких жителей! На Ранерлике собралось весьма разношерстное и трудноуправляемое общество. Держать их в узде трудно даже мужчине, привычному к власти.

— Ты это о себе так скромно?

Улыбка сошла с бледного лица Оливера.

— Айрис, за время нашего знакомства я знал тебя разной. Но ты никогда не была глупой.

— И? — метнула она в него насмешливый взгляд. — Что дальше?

— Ты не можешь не понимать того, что элементарно не в состоянии выполнять обязанности, которые пытаешься на себя возложить. Здесь идёт настоящая война. Ты же всего лишь женщина…

— Знаете, что может сделать «всего лишь женщина» на посту губернатора? Если она, как я, не стратег, не тактик, не воин? Она сможет найти мужчину, который будет и то, и другое, и третье. Именно этим я и планирую заняться, — Айрис смахнула крошки с рук на хрустящую от крахмала салфетку.

— Это чистой воды безумие, — мрачно прокомментировал Оливер. — Ты ведь не собираешься дать эти полномочия капитану Райану? — с подозрением глянул он на Айрис. — Поверь, ничего более глупого придумать невозможно.

— С твоей точки зрения — безусловно.

— Вот одна из причин, по которой власть нельзя доверять женщинам! Ты способна ввергнуть Ранерлик в хаос из личной мести? Из всего сброда, что зовётся береговым братством, нет человека более непримиримого чем тот, кому ты намерена довериться. И только потому, что хочешь причинить мне боль.

— Тебе?

— Мне. Или Каролине. Но гнев плохой советчик. Ты всех нас погубишь. Как женщина всегда губила род человеческий от сотворения мира.

— Ну, род человеческий пока жив и здравствует. Значит, не так уж сильно и губила. А что касается остальных твоих фантазий? Даже не уверена, стоит ли их комментировать. Но, пожалуй, всё-так сделаю это. Наделять пирата Райана властью глупо. Почти так же, как и казнить его, превращая в знамя, делая из головореза героя.

— Ты ведь на станешь отрицать, что собираешься сейчас к нему поехать?

— Не стану.

— И с какой целью?

— Намерена его отпустить.

— Что?! Да ты с ума сошла?!

— По Ранерлику разгуливает орда пиратов. Одним больше, одним меньше — какая разница? Не пойму твоей бурной реакции?

— Это не просто пират — это настоящий дьявол! И выпускать его сейчас на свободу, всё равно что бросать факел в бочку с порохом.

— Уверена, ты драматизируешь.

— Ты хоть представляешь скольких усилий мне стоило поймать этого человека?

— Надеюсь, кувырки в моей постели с его бывшей пассией под определение «усилия» не попадают? — иронично изогнула бровь Айрис.

Оливер в ответ смачно чертыхнулся:

— Не своди всё к одному!

— Я? — удивилась Айрис.

Потом, не сдержавшись уточнила:

— А это действительно ты его поймал? Сам? Лично?

— Он успел перебить кучу моих людей. Из-за него мы потеряли сокровище… — словно и не слыша вопроса Айрис, продолжил Оливер.

— Какое сокровище? — оживилась Айрис.

Повисла пауза.

Ответа так и не последовало. Оливер неожиданно увлёкся завтраком и Айрис решила не акцентировать на этом внимание. Её, в отличие от большинства людей, деньги интересовали мало. Выросшая в семействе банкиров, чьи щупальца, словно спрут, опутали половину мира, она с младых ногтей ела с золотых блюд золотыми ложками. Поэтому волшебное слово «сокровище» не возымело привычного действия.

Однако тому, что к любовной истории примешались ещё и деньги, Айрис не удивилась. Без денег какая любовь?

— Ты боишься, что, освободившись, Дойл Райан бросится сводить счёты с Каролиной?

Она хотела это сказать спокойно и чётко, но голос прозвучал хрипло и неестественно громко. Чуть ли не с надрывом.

— А ты на это надеешься?

Оливер с ненавистью посмотрел на жену.

— Ну уж точно возражать не буду, — не стала отрицать очевидного Айрис.

Они разошлись в соре, чуть ли не врагами.

За железными воротами Айрис дожидалась карета с полированными панелями из красного дерева. Герб супруга ослепительно сверкал на солнце лазурью и золотом.

Лакей услужливо распахнул дверцу, опуская подножку перед госпожой. Форейтор тронул вожжами бока лошадей и экипаж тронулся, сопровождаемый всадниками. Каретные рессоры, гнутые наподобие скрипичного ключа, упруго качнулись под продолговатым кузовом. Грохот колёс отозвался гулким эхом на огромном, плохо мощённом дворе.

***

С места, на котором сидела Айрис, можно было рассмотреть только небо. Оно было кристально-чистым. Лишь на северо-западе горизонт затягивала лёгкая пелена, похожая на кружевную вуаль.

Улицы были пусты и безлюдны. Стрелки на часах ещё не успели приблизиться к десяти утра, а проклятая духота уже донимала. Воздух сделался горячим, неподвижным и вязким.

Комендант тюремной крепости, не теряя лишних слов ни на что, кроме выражения почтительности, поторопился препроводить леди Гордон к узнику. Следуя за ним Айрис спустилась по двум лестницам в глухое тюремное подземелье, вырубленное прямо в скале. После жара, царившего наверху в первые секунды контраст был даже приятным. Потом озноб стал пробирать до костей и Айрис пожалела, что не взяла с собой хотя бы шали.

Свернув пару раз из коридора в коридор, они остановилась перед железной дверью в угловом каземате. Служитель зазвенел ключами, отпирая засовы и замки. Дверь неохотно распахнулась.

В камере ожидаемо не было окон. Свет распространялся от факелов, оставляющих на влажных от вечной сырости стенах следы обильной чёрной копоти.

Пленник сидел на убитом колченогом табурете, уронив голову вниз, так, что волосы закрывали лицо. Он, по всей видимости, дремал. Появлении незваных и вряд ли желанных визитёров его разбудило. Он поднял голову.

Увидев шальной и дикий блеск в его глазах, поймавших отсвет фонаря, Айрис невольно вздрогнула.

Когда она была девочкой, отец подарил ей льва. Настоящего бурого песчаного льва с острыми, как кинжалы, клыками и кровожадными когтями. Айрис было тогда едва-едва двенадцать и от этого подарка она пришла в полный восторг.

Запертый в огромной клетке, зверь глядел исподлобья и тихо, угрожающе порыкивал, время от времени яростно нахлёстывая себя по бокам хвостом.

Лев был цветом в песок, как поблекшее солнце. Даже глаза янтарные, словно отблеск угасающего пламени.

Зачарованная, она приблизилась к нему слишком близко и едва успела отскочить, когда зверь вскочил и, с оглушительным рёвом, внезапно ударил когтистой лапой по металлическим прутьям. От немереной силищи, казалось, металл покорёжится или сломается. Он выдержал, но всё равно было страшно.

— Не подходи слишком близко, — предупредил отец. — Чтобы укротить зверя, нужно просто смотреть ему в глаза, показывая, кто здесь главный. Знаешь, откуда зверь черпает силы?

— От когтей и клыков? — попыталась догадаться Айрис.

— Из страха жертвы. Сумеешь внушить врагу страх — и ты уже наполовину победитель. Лев обычно смотрит в глаза своей добыче пока она издыхает. А жертва видит не льва — она видит свою смерть. И свой страх.

Я подарил тебе эту кошку, дочка, чтобы ты научилась смотреть в глаза смерти и бороться со страхом. Но, играя со смертью, помни — никогда не приближайся к ней слишком близко. Оставляй зазор, чтобы она не сумела достать тебя своей когтистой лапой.

Глядя на Дойла Райана Айрис с щемящей болью вспомнила о Призраке — так она назвала подарок отца.

Лучше бы не называла. Существует поверье, что как живое существо назовёшь, так судьбу ему наречёшь. Айрис суеверна была не более, чем сентиментальна, но в случае со львом всё сбылось.

Она любила его. Кормила всегда сама, как и учил отец. В её сердце Призрак занимал больше места, чем иные люди. Но однажды зверь сорвался с повадка. И тогда Айрис воочию убедилась в том, насколько отец был прав.

Лев оказался настоящей машиной для убийства. Ни следа любви или привязанности. Диких кошек никогда невозможно приручить до конца.

Пришлось пристрелить его. У неё просто не оставалось выбора. Вернее, выбор был, но стоял ребром — она либо Призрак. Айрис выбрала себя. Его когти не дотянулись до неё всего каких-то несколько жалких футов.

Конец ознакомительного фрагмента.