На Онатару. Книга 2. Летопись небесного пловца

Екатерина Коробова (2024)

Странствие продолжается! Но что делать, если путь, который тебе предстоит пройти, отныне будто создан из одних только преград? И если единственный способ уберечь тех, кто тебе дорог, — остаться на нем совсем одному? Когда твои крылья в ловушке, друзья в беде и приходится раз за разом расплачиваться за то, чего не совершал, кажется, что следующий шаг уже просто не по силам. Но упрямое и непокорное сердце змея еще никому не позволило сдаться, и идущий осилит дорогу, выход найдется там, где никто и не ждал, а то, что прежде воспринималось угрозой, окажется удивительной песней небесного пловца.

Страх в темноте

Ама чувствует: что-то не так.

Ама тут больше не один.

Он оглядывается тревожно, но вокруг только привычное — черное с прорехами желтого. Ему ужасно хочется улететь, ему страшно, Ама точно знает: душа его в опасности, сердце его в беде.

Ему хочется вперед, скрыться, оторваться, но он обещал Николе. Ама когтями держится за это обещание, чувствуя, как густеет и вязнет внутри ледяная змеиная кровь, как противится все в нем этому обещанию, в какой опасности они оба из-за этой ненужной клятвы.

Нечто тяжелое опускается на крылья, Ама машет ими сильнее, хватает лапами пустоту, кричит безмолвно, защищает то самое дорогое, на что смели посягнуть.

Он сбрасывает с себя незнакомую тяжесть. Ее не должно тут быть. Это ужасно, неправильно, нечестно и даже больно. Змею желали зла, на него пытались напасть.

Он кричит.

И кричит.

И кричит.

И кричит.

* * *

— Никола!!! — крик пробудил его мгновенно, словно Никола и не спал вовсе.

Они с Лавром в ужасе уставились друг на друга.

— Пойдем скорее к отцу, — первым очнулся Лавр.

Николе дико и почти невыносимо было видеть на его лице этот неприкрытый страх. Прежде такого никогда не случалось.

— Что произошло?

Лавр замер, прислушиваясь.

— Ты то ли задремал, то ли летел, мне непонятно было, — очень серьезно сказал он. — А потом начал кричать. И в ту же секунду Корабль качнуло. Было жутко, — добавил Лавр.

— Ничего не помню, — признался Никола. Он, по правде, вновь даже не знал, как оказался в этой спальне.

— Идем, — Лавр уже взял себя в руки.

Коридоры наполнились шумом голосов и торопливыми шагами. Непривычно встревоженные, ошарашенные иномирцы покинули свои комнаты. Каких только взглядов не было обращено к Николе на пути к Вязу — вопрошающих, злобных, недоверчивых и даже умоляющих.

Лавр оставался невозмутим. Никола заметил в дверях детской перепуганную Элоизу. В ту же секунду Лавр схватил сестру за руку и, ни слова не говоря, повел за собой. По пути им попалась растрепанная, заспанная Липа, в ужасе жмущаяся к Ветвю. Лавр только кивнул ей коротко на ходу.

Вяз уже ждал их у своей спальни. Из-за плеча у него выглядывала дрожащая Льдиния.

— Дети! — шумно выдохнула она, не сводя глаз с Лавра, Николы и Элоизы. — Вы целы. — И тут же обмякла.

— Заходите, — Вяз отступил на шаг, освобождая путь. — Ну же. Скажите остальным, что собираемся в Куполе через четверть часа, — обратился он к кому-то за спиной Николы и поспешил закрыть дверь.

Никола, все еще не до конца проснувшийся, застыл посреди комнаты.

— Ну? — Вяз выжидательно посмотрел на него.

— Я ничего не помню, — нехотя признался Никола. — Кажется, Ама чего-то испугался. Пусть Лавр объяснит.

— Мне особенно нечего добавить. — Лавр еще раз пересказал увиденное.

Льдиния, обнимавшая Элоизу, задумчиво смотрела на них обоих. А потом перевела вопрошающий взгляд на мужа.

— Значит, дело, скорее всего, действительно в Аме? — спросила она тоном, в котором чувствовалось что-то очень настораживающее.

Вяз, впрочем, если и заметил это, то не подал виду.

— Давай так, Никола. Ты сейчас прямо отсюда попытаешься выяснить, что случилось. А потом уже с этим пойдем в Купол.

Никола закрыл глаза. Ощущать, как к собственному страху примешивается чужой, разбавляя его и размывая неясные границы внутри, было мучительно. Впервые Николе оказалось настолько непросто поладить с Амой: раньше, когда тот скидывал его, все было очень болезненно, но предельно ясно, требовалось лишь найти способ удержаться и заслужить змеиное признание. Теперь же сам Ама отчаянно искал защиты и заступничества, а Николе нечего было ему предложить.

— Может, это из-за того сигнала? — робко предположил Никола, обрисовав ситуацию. — Ну то есть, скорее всего, так и есть. Что, если нам как раз таки небезопасно оставаться на одном месте?

В ответном взгляде Льдинии Николе почудилась внезапная жалость.

— Есть вероятность, что ты прав, — Вяз внимательно смотрел на Николу. — Идем в Купол. Они чувствуют страх змея и не простят нам промедления.

* * *

Было в этой ночи нечто, тревожащее Николу куда сильнее внезапного ужаса Амы. Он чувствовал это в быстрых взглядах Льдинии, обращенных к Вязу; в напряжении, сквозившем в тоне самого Вяза; в собственной тоске по чему-то, пока еще безымянному.

Окончательно в своих подозрениях Никола утвердился, когда на помост взошел Ель. То выражение лица, с которым он на секунду повернулся к Вязу, было непонятно Николе, но определенно значило многое.

— Предполагаю, случившееся связано с сигналом, — начал Ель.

— Ну, пока нам точно неизвестна его природа, — Вяз вдруг поспешил выйти вперед и перебить Еля. — Мы не можем и знать, действительно ли столкнулись с угрозой, правильно? Но однозначно ясно: что-то напугало Аму, и это плохо для нас.

Ель медленно кивнул, не сводя взгляда со своего правителя.

— Если оставаться на месте небезопасно, может, как раз таки и нужно двигаться вперед? Сферы больше нет, — продолжал торопливо рассуждать вслух Вяз.

Встревоженные иномирцы смотрели на него по большей части с опасением и недоверием. Лицо Еля оставалось бесстрастным.

— Может статься и так, — наконец произнес он.

— Никола, Ама согласится лететь вперед?

Никола кивнул. Змей только этого и ждал.

— Ель, и с Кораблем ведь все в порядке?

— Насколько я могу судить — да.

— Тогда вперед! — Вяз хлопнул в ладоши, игнорируя поднявшийся гул, будто торопился или, наоборот, от чего-то бежал. — Расходимся.

Никола не спешил следовать указанию Вяза. Он осознавал: Аму теперь не так уж радует предстоящий полет, и понимание это было почти до слез унылым.

— Идешь отдыхать? — спросил Лавр, к которому успело окончательно вернуться привычное спокойствие.

Никола покачал головой. Слишком произошедшее было тревожным и неправильным.

— Мне кажется, я уже и не усну.

— Я тоже вряд ли. Ладно, идем ко мне? — Лавр окинул взглядом Купол, будто ища кого-то.

— Элоизу увела Льдиния, Липа ушла с отцом, — сказал Никола, рассматривая темноту за иллюминатором.

Теперь в ней что-то пряталось, и ощущалось это просто ужасным. Космос и до этого пугал, но, оказывается, есть вещи пострашнее застывшего темного безвременья.

— Ясно, — выражение лица Лавра было непроницаемым. — Пойдем.

В комнате Лавра Никола вновь сел за письменный стол и стал бездумно перелистывать сборник сказок. Иномирцам нравились истории про лесных обитателей, некоторые из них были точь-в-точь как в человеческом мире — олени, филины, лисы… Никола как раз скользил взглядом по строкам о зверьке-колдуне, напоминавшем кролика и умевшем любую траву на свете обратить в морковку, когда его окликнул Лавр.

— Не похоже на отца, да?

Никола отложил книгу и посмотрел на друга.

— Совсем не похоже. Такая поспешность. Он Елю едва дал договорить.

— Выяснить бы… — Лавр достал свой клинок из ножен и сосредоточенно вглядывался в отполированную сталь.

Изготовленные собственными руками изделия из металла — орудия, украшения, посуду и все в этом духе — иномирцы признавали и любили. В отличие от тех, что были сделаны людьми. Особенно им не мила оказалась всякого рода техника. И сами металлы у иномирцев существовали несколько иные: похожие на золото, серебро и сталь, но все же немного другой природы, совершенно не противной детям Великого Змея.

— Мне интереснее, что напугало Аму.

— Ну, скорее всего, это как-то связано, — задумчиво сказал Лавр, по-прежнему не поднимая взгляда на Николу.

— Скорее всего.

Нехорошие, неясные сомнения крепли внутри. Никола думал было сказать, что ему интереснее всего, отчего вдруг Лавр сделался таким серьезным и порой печальным, но не решился. Еще хотелось рассказать, что ему ужасно страшно сейчас лететь вперед, что в этой необходимости точно кроется какая-то ошибка и что никто в целом свете его не поймет. Но признаваться в таком тоже казалось стыдным. Он — змеиная душа.

«Скорее бы утро», — удрученно подумал Никола. Можно будет пойти раздобыть завтрак, послушать объявление о здоровье Лючии, отправиться на занятия… Отвлечься, одним словом.

Впрочем, имелся способ скоротать время до самого утра, веками используемый иномирцами. В конце концов, потомок он Великого Змея теперь или кто?

— Лавр?

— М? — он оторвал взгляд от клинка.

— А давай разыграем партию во что-нибудь?

Ну наконец-то к Лавру вернулась прежняя улыбка.

— Что ж, готовься проигрывать.