Последняя пристань «Тепло и уют». Жизнь прожить – не поле перейти

Екатерина Ивановна Полухина

Жизнь прожить – не поле перейти. Хотелось бы последние годы прожить в тепле и уюте. И не в переносном смысле слова, а действительно рядом с родными и близкими. И многие так и доживают свой век, но некоторым достаётся по первое число. Прочитав мою работу, многим не захочется жить долго, если рядом нет родных, кто бы позаботился о тебе у порога смерти. И дабы не попасть в такую клоаку, какой заведует Западня Маргарита Сергеевна. Если ты одинок. Но мы все в руках вселенной.

© Екатерина Ивановна Полухина, 2022

ISBN 978-5-4498-3743-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Есть люди, как солнце, что греют лучами

Любого, кто просто окажется рядом.

Словами, руками, молчаньем, делами,

Улыбкой и тёплым, безоблачным взглядом.

Есть люди — «рассветы» и люди — «закаты».

Родные, как дом, а есть люди-пустышки.

Есть точки начала и есть не возврата.

Есть Люди. А есть, увы, просто людишки.

Глава 1

Если бы это случилось, ну скажем на войне, или какой — то несчастный случай произошёл бы с ней. Она, конечно же, мучилась бы, но смирилась и душа её не рвалась на части от обиды. Ну, что поделаешь? Судьба.

Но в её истории всё было настолько банально просто. Её судьбой распорядились родители. Самые родные и близкие люди для неё. Роднее которых, только ты сам для себя.

При родах, а роды проходили на дому с помощью бабки — повитухи (деревня шестидесятых, что говорить). Неопытность, халатность, непрофессионализм бабки, или же и то, и другое, а скорее третье, но у девочки оказался вывих тазобедренного сустава.

Это теперь ох, ах, оё — ёй. Да, как же теперь, да, что же теперь. А, тогда это было, как воды напиться, настолько обыденно. Рожали по тринадцать и более детей. Естественный отбор решал всё сам. Да эти роды, даже никто и нигде не фиксировал, хотя бы в какой — то захудалой больничке.

Просто родственники шли в сельский совет, брали свидетельство о рождении ребёнка и вся недолга. Помочь ребёнку в детстве никто из взрослых не подумал. А, отец так даже сказал: Ничего проживёт и так, не такие ещё калеки живут вон и ничего. Да, ещё и своё место под солнцем находят.

И она так и хромала бедняжка, испытывая не человеческую боль, когда сустав выскакивал на дню не одну сотню раз. Ведь боль болью, но она же ребёнок и ей хотелось играть, бегать, как и всем остальным деткам.

Как же нужно было родителям, не любить своего родного ребёнка, чтобы каждый день видеть, как он страдает. Так прошло пятнадцать лет. А тут, так случилось, что её вызвалась забрать к себе, тётка её матери.

Жила она в Москве, а тут приехала, как она сказала — погостить. Одинокая пройдоха, не обременённая семьёй, она колесила по свету, научившись зарабатывать себе на жизнь, минуя физический труд. Но такие подробности о себе, знала, конечно же, только она сама.

Для жителей её малой родины, не исключая и родственников, она была столичной, хорошо устроившейся там, штучкой. И многие из деревенских, даже завидовали ей. А она, сидя по — молодости в тюрьме за растрату, встретила там умного человека, который подсказал ей, как жить — не тужить и, иметь на хлеб с маслом. В тюрьмах сидят люди и умные. И даже очень умные.

Ей это понравилось. Она стала белой монашкой (живущей в миру) и молилась за грехи других, которые щедро ей за это платили. Конечно же, не без психологической обработки, самой Елены Дмитриевны. Но в этом — то и вся соль была, этой затеи.

Люди, к примеру, потерявшие близкого своего человека, особенно в первые дни готовы были на всё, чтобы этот их человек, хотя бы там, в загробной жизни, был счастлив.

Или же, у матери пропадал от пьянства сын, а то — дочь и ей было в пору в петлю самой от такой жизни.

Вот тут — то и выступала наша молитвенница. Она так классно обрабатывала их и запудривала мозги своей жертве, что та с величайшей охотой отдавала ей свои кровные. И, немаленькие, чтобы только она помолилась за душу умершего. Или упросила бога о заблудшей душе в зелёном змие самых дорогих и родных чад.