Цветочек. Маска треснула

Екатерина Ивановна Гичко (2025)

Коварные заговорщики, постаравшись убедить всех в провале своих планов, продолжают дело и готовятся раскрыть величайшую тайну Давриданской империи, которая способна расколоть страну на части. Наагалей намерен во что бы то ни стало выведать тайну императора. Но его внимание всё больше и больше занимает хранительница, семейные тайны которой волнуют воображение. Пробудившийся дар разрушает душу Дейны, высвобождая древнюю наследственность. Переживёт ли столица нынешний бал? Или же её спасением станет хвостатое бедствие, по лику которого уже пошла трещина? Дилогия. Том 2

Глава VIII. Исчезнувшие

Дейна думала, что они выйдут в город через тот же лаз, что и она в прошлое своё путешествие. Но наагалей свернул из знакомого коридора в какую-то дыру и они долго шли-ползли, пока не остановились перед довольно ухоженной деревянной дверью.

— Когда-то я тоже любил здесь гулять, — пропел наг в ответ на изумлённый взгляд хранительницы.

Та не понимала, почему император всё ещё не переехал жить в другое место.

— А та дырка, через которую ты вылезала, наверняка сейчас пользуется успехом у стражи, — наг намекнул на её побег.

Нынешняя «дырка» успехом пользовалась только у крыс. Выходила она прямо в город, на грязную и такую вонючую улочку, что даже нищие здесь не ночевали. Ссадаши и Дейна вышли в уже накрытый ночной пеленой город, осмотрелись, и хранительница сообразила, что находятся они недалеко от увеселительных кварталов. Дейна даже узнала угол заведения достопочтенной Шканы.

— Чище тут не стало, — Ссадаши брезгливо отёр хвост о мостовую. Вот в наагатинских городах такую вонь не разводят. А то ползать по ней ещё. Нагу остро захотелось искупаться и переодеться. — Заглянем к госпоже Инан?

— Она вас сожрёт, — мрачно предрекла Дейна.

— Последний раз мы очень даже неплохо поговорили, — не согласился с ней наг. — И сожрать её был готов я. Так что квиты, можно ходить в гости. У неё же можно переодеться?

— Платье служительницы борделя вам подойдёт?

— Ну или хотя бы постираться, — Ссадаши заглянул за пазуху и решил, что нижнее одеяние достаточно чистое.

В заведениях уровня наездницы Инан можно было не только провести время в прелестной женской компании, но и хорошо покушать, привести себя в порядок и даже переночевать, если не смущали посторонние звуки и были свободные комнаты. За плату в борделе могли исполнить всё, что можно было ждать от женщины, кроме рождения ребёнка. Хотя порой и эта услуга оказывалась.

— Давай всё же сползаем к тётушке Инан, — наагалей решительно развернул хвост. — Тебе стоит поблагодарить её за заботу, а мне она теперь должна.

— За что? — изумилась Дейна.

— За то, что на пять дней избавил её от обязанностей няньки, — нагло оскалился господин.

Пьяные прохожие с ужасом шарахнулись прочь, хотя Госпожа даже пасть на них раскрыть не успела, и раздосадованная Дейна поспешила прихватить зверя за шерсть.

Гости пришли с чёрного хода. Сидящий на табурете вышибала устало заявил, что наагалея пускать не велено. В компании Дейны пускать тоже не велено. Но когда внутрь начал рваться третий член компании — кошка размером с лошадь, — вышибала вскочил и кликнул девчонку, чтобы та позвала госпожу Инан.

Когда хозяйка борделя изволила прийти, Госпожа уже протиснулась внутрь и от дальнейшего исследования весёлого дома её удерживали только Дейна и страх. Причём второй крепче. Наагалей же вполне дружелюбно общался с вышибалой на какие-то мужские темы.

— Прекрасная… — радостно пропел Ссадаши.

— Дейна, зачем ты притащила его сюда? — оборотница недовольно сложила руки на выдающейся груди.

— Это он меня притащил, — отозвалась хранительница, пытаясь удержать кису на месте.

Но ту испугала и ввела в смятение Инан, и Госпожа рычала и переминалась с лапы на лапу, горя желанием удрать, но в то же время не хотела бросать господина и Дейну. Ведь если с ними что-то случится, то кто защитит её?

— Я подумал, вы наверняка волновались, как там Дейна, где она пропадала, — Ссадаши коварно прищурился, — не изменилась ли…

Инан пристально уставилась на него, и Дейна ощутила повисшую в воздухе недосказанность.

— А то, может, влюбилась, — улыбнулся наг.

— Тёмные с вами, — сквозь зубы выдохнула оборотница. — Проходите. Эй-эй, а вот с лошадью к нам нельзя!

— Госпожа, гулять, — приказал Ссадаши кошке, и та на миг замерла.

— Куда гулять? — неожиданно возмутилась Дейна. — В незнакомый город? А если она испугается и потеряется? Или покалечит кого-то? Или её покалечат?

— Муф-ф-ф-ф, — Госпожа с жалобным стоном плюхнула башку на плечо хранительницы и уставилась на Ссадаши с Инан косыми глазами: одним глазом на господина, а вторым — на женщину.

— Ничего с ней не будет. Как тень до дворца дойдёт, — попытался уверить её наагалей.

— Про себя вы так же говорите, — не купилась Дейна. — Идите переодевайтесь, мойтесь, а я с ней здесь посижу.

Ссадаши обескураженно моргнул и растерянно уставился на Инан. Та хмыкнула.

— Ладно, ребёнок, тащи свою лошадь внутрь. Но если она что-то разнесёт, ты же и заплатишь.

Дейна торопливо, пока не передумали, двинулась внутрь, а кошка поспешила за ней, пугливо прижимаясь к плечу хранительницы огромным телом.

— Меня будто обокрали, — с лёгким возмущением протянул наагалей, недовольно смотря на зад едва ли не предавшей его Госпожи.

Заведение только-только открылось, и гости ещё не успели напиться настолько, чтобы проигнорировать явление огромной кошки.

— Матушка-Божиня, — гаркнул-ахнул бородатый верзила, отчего-то смутно знакомый. Из стражи, наверное.

Госпожа ответила яростным рычанием, гости повскакивали, кое-кто из наездниц неуверенно пискнул, но большинство женщин выжидательно уставились на Инан.

— А ну не пугайте котёночка, — прикрикнула оборотница. — Кошек не видели?

— Да этакий котёнок всех тут сожрёт и ещё голодным останется, — нервно хохотнул кто-то из гостей.

— Зачем всех? — лениво удивилась Инан. — Только тех, кто не заплатит. Эй, Ейра, — оборотница поймала за руку сбежавшую с лестницы помощницу, — проводи эту парочку наверх и дай что-нибудь переодеться.

— Ой, вас всё-таки пустили, — обрадовалась наездница и к вящему недовольству кошки и Ссадаши повисла на руке Дейны, томно прикусывая нижнюю губу. — Останетесь на ночь, госпожа?

Дейна предположила, что Шерр всё-таки добрался до прелестной наездницы, так как бедро женщины скользнуло между её ног… и было выпихнуто хвостом наагалея.

— На ужин, — с улыбкой протянул наагалей.

— Мы же хотели только переодеться, — встрепенулась Дейна.

— Тащиться в город лишь ради этого? Раз мы пришли в такое прекрасное заведение, то не грех выпить и поесть, особенно после наших приключений. Госпоже Инан будет интересно послушать, где мы пропадали.

— Накрой здесь, — Инан кивнула в сторону столика у окна, за которым она сама имела обыкновение принимать гостей. — На меня тоже прибор поставь.

— Прибор поставлю, а чарку нет! — решительно отмела Ейра и поманила гостей за собой наверх.

Поднялись они на третий этаж и зашли в просторную комнату, заваленную вещами и расположенную под самой крышей. Скошенный потолок покрывали деревянные панели, и с них опускались яркие занавеси, гроздья светильников, шкуры, цепи с крюками, пахучие букеты сушёных цветов и трав. У стен штабелями стояли сундуки, сундучки и сундучочки, короба и корзины с тканями, рулонами валялись шелка, замша и хлопок, у единственного окошка корячился мощный стол с медвежьими лапами, усыпанный швейными принадлежностями. Справа от двери, в углу, стояла уже знакомая Дейне ярко-алая ширма, расписанная золотыми журавлями. Видать, поленились обратно в подвал тащить.

— Ой, господин, у вас такая прекрасная фигура! — радостно защебетала Ейра, которой впервые выпала удача одеть нага, а не раздеть. — Вам подойдёт почти всё.

Наездница выдернула из кучи первую попавшуюся тряпку и воодушевлённо уставилась на полупрозрачное голубое платье. Ссадаши вздрогнул и поспешил отползти.

— Не стоит трудиться, мне бы просто слегка застирать верхнюю одежду, — наг распустил пояс и изящным, небрежным жестом отвёл руки назад. Перемазанные, но всё равно роскошные одежды пышным облаком сползли на пол, и мужчина остался в длиннополом нижнем одеянии белого цвета. На нём тоже кое-где проступали пятна, просочились через ткань верхнего, но Ссадаши счёл, что и так сойдёт. — За столом посижу в этом, а во дворец доползу и в мокром.

— Как пожелаете, — ничуть не расстроилась Ейра и, подобрав сброшенную как змеиная шкура одежду, заглянула куда-то вглубь комнаты. За занавесь, в угол под самым откосом крыши. — Сеша, я знаю, что ты здесь. Вылезай живо.

Зиранский золотисто-алый ковёр зашевелился, и из-за сундука, на котором он лежал, вылезла девчонка. Ссадаши уже видел её в храме Богини-Матери. Шкодливая мордашка с лисьими раскосыми глазами. Сеша смотрела на гостей, главным образом на нага, насторожённо, но без особого страха. А на кошку и вовсе уставилась с жадным любопытством. Госпожа Инан запрещала ей спускаться вниз вечерами и ночами и общаться с гостями, да девчонка и сама не рвалась к пьяным мужикам, пришедшим за женской лаской. Но она уже знала, что мужчин со змеиными хвостами можно не бояться. Все они считали её ребёнком и следовали примеру мамы Инан: прогоняли наверх. Некоторые разрешали недолго посидеть рядом и угощали конфетами, которые зачем-то приносили женщинам. Сеша не понимала такого расточительства. Итак платят, чтобы здесь гулять, ещё и подарки таскают. Но от конфет никогда не отказывалась.

— Вот, застирай и аккуратно повесь, — Ейра впихнула в руки вмиг поскучневшей девчонке одежду.

Дейна неожиданно поняла, что узор из гор ей знаком, и наконец узнала ткань, которую сама выбирала для наагалея. Одежду тут же стало очень жалко, хранительница почувствовала досаду. Она даже полюбоваться не успела, а ведь столько выбирала. А наряд для бала тоже привезли? Эх, она даже не подумала заглянуть в гардеробную господина!

— Ой, а вы, госпожа, прошлый раз оставили у меня рубашку, — Ейра в два шага приблизилась к Дейне и прижалась к ней всем телом. — А у Сианы ещё раньше оставили штаны…

Лицо Ссадаши возмущённо вытянулось, и он, широко распахнув глаза, уставился на Дейну с негодованием и непониманием. Женщина мысленно выругалась на брата. А ей сказал, что в подземелье порвал, козёл блудливый! Хорошо устроился! И одежду сестра достанет, и восторги от дам за него примет. Ну и не восторги тоже.

— Мне очень интересно знать, чем же таким занималась благородная девица с служительницами борделя, — протянул наагалей. — Всё хотел спросить, а потом решил, что ты сюда ходишь исключительно из-за дружбы с госпожой Инан. Но теперь понимаю, что дружба тут не главное…

— Господин, — фыркнула Ейра и, склоняя к плечу хорошенькую голову, перешла на таинственный шёпот, — вы должны знать, что ваша невеста не всегда… хм-м-м… бывает такой. Иногда она становится иной. И если невесту вы ублажить можете, то… «жениху» нужна женская ласка.

Дейна была готова сквозь пол провалиться. Не от стыда. От злости. И от желания оказаться подальше от наагалея, который теперь-то уж точно не отпустит её без ответа.

— Я быстро, — Ейра бабочкой выпорхнула из комнаты, оставив остолбеневшую Дейну и недовольно прихлопывающего хвостом наагалея.

Сеша с любопытством переводила взгляд с одного гостя на другого и с жадным нетерпением посматривала на присмиревшую кошку.

— Дейна, я не поднимал эту тему в надежде, что ты сама мне расскажешь, — вкрадчиво произнёс наг. — Мне слабо верится, что ты действительно превращаешься в мужчину. Признайся, кого ты прикрываешь?

Дейна почувствовала, как холодеет в груди.

— Отца, который бродит рядом с тобой и выслеживает врагов, о которых ты тоже упорно молчишь?

Не успела Дейна схватиться за эту спасительную идею, как встряла Сеша.

— Не, — решительно мотнула головой девчонка. — Я видела, как госпожа входит в комнату мамы Инан, а выходит оттуда уже мужчиной. Высоким таким, — Сеша поднялась на цыпочки и задрала вверх руку, — шире вас в плечах ладони на две, ноги длиннющие. Небритый, зубы белые, скалится постоянно, а все мамы от него млеют. Он, — хитрые глазёнки лукаво прищурились, — как «нагуляется», опять к маме Инан идёт и выходит от неё госпожой.

Любой намёк на насмешку или веселье исчез из глаз наагалея. На Дейну он посмотрел тяжело, молча обещая ей долгий и обстоятельный разговор. Не будь рядом ребёнка, он бы уже затащил хранительницу за ширму и выпытал подробности. Он не верил, что Дейна могла оборачиваться мужчиной. Не хотел верить. Но в памяти всколыхнулось воспоминание о длинной лохматой тени, обнимающей в свете костра Дейну, и под ложечкой нехорошо засосало. Прожив восемь веков и узнав мир, казалось бы, во всём его многообразии, Ссадаши всё же не утерял способность удивляться.

Потому что мир всегда находил, чем удивить и поразить его.

И как же Ссадаши хотелось, чтобы именно сейчас мир не удивлял его, а у загадочных слухов о Дейне нашлось простое объяснение. Например, что папенька Дейны под прикрытием любящей дочери шляется по борделям. Хотя насколько нужно любить отца, чтобы сопровождать его в такие места?

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — мрачно пообещал Ссадаши.

На императорский парк опустилась тёплая бархатная ночь, пронизанная рассеянно-мечтательным сиянием луны и холодным, звенящим светом волчьего месяца, чей лик напоминал согнувшегося дугой нага. Вполне конкретного нага, чьё исчезновение испоганило всю красоту ночи желающим насладиться поздней прогулкой.

— Ну? — Шширар вопросительно уставился на вынырнувшего из кустов запыхавшегося Шема.

Тот виновато мотнул головой и пожал плечами.

— Ни тени запаха, — охранник выглядел искренне растерянным. — Будто их здесь вовсе никогда не было.

В другое бы время Шширар нарычал на подчинённого, но в этот раз он и сам был обескуражен.

Мастерство наагалея исчезать в неизвестном направлении было известно всему княжеству. Иногда казалось, что он знает о расположении никому не ведомых портальных врат и имеет знакомство с никому не известным сильным магом, который его этими вратами и спроваживает куда-то.

Но даже наагалей не мог затереть полностью следы своего существования.

Шширар сперва решил, что у него нюх отбило. В покоях господина, в которых тот жил третью неделю, его запаха не было. Даже отхожее место наагалеем не пахло!

Но подушки пахли пером, чернила — чернилами, а Шем — Шемом и пирожками с мясом.

Наагалеем же ничто не пахло.

И Дейной тоже.

Охранявшие их наги видели, как господин с хранительницей нырнули в потайной ход, крышка которого была спрятана на илистом берегу прудика. Не желая вызывать недовольство наагалея, охранники не полезли за ними, а заползли в подземелья через другой ход.

И не смогли найти его следов.

Обеспокоившись, они вернулись и залезли в лаз у пруда, но, к своему изумлению, не нашли следов и там! Пыль в коридорах лежала нетронутым толстым слоем. Были найдены только отпечатки лап большой кошки.

А присутствие наагалея и Дейны будто бы стёрли.

Шширар сглотнул. Для нага, привыкшего полагаться на нюх и острое зрение, подобное было невероятным. Даже накатывало жутковатое ощущение, что господин с хранительницей вообще исчезли из мира.

— Может, верхом на кошке уехали? — отчаянно предположил Шем.

Следы невесть как попавшей в подземелья Госпожи сейчас были единственной зацепкой. То, что наследившие лапы принадлежали именно питомице наагалея, сомнений не вызывало. Кошка весьма по-особенному ставила левую переднюю лапу и ходила нервно, суетясь и мельтеша.

И её не было на территории дворца.

— Идём за Госпожой, — решил Шширар. — Рем и Ссешш пусть продолжат искать во дворце, остальных отправим в город, а сами пойдём за кошкой.

— Наагалею Ваашу сообщил? — опасливо спросил Шем.

Шширар стиснул зубы.

— Сообщил.

— И как он?

Желваки заходили по лицу нага.

— «Черви», «олени» и «полудурки» — единственное приличное, что он сказал.

— Какие красивые, — Вилена заворожённо смотрела на россыпь мелких гранатов, смотрящихся на белой одежде каплями крови. Тёмными, но поблёскивающими в свете, исходящем от золотой ивы.

Ссадашилий тоже смотрел, но на мордочку котёнка, завязанного в подол платья садовницы. Настрадавшийся зверёныш устал и уснул, и духу очень хотелось прикоснуться к его тёплому волосатому телу.

— Бери, — Ссадашилий приподнял подол, в котором лежали камни, но девушка смутилась и отстранилась.

— Да куда мне их… Я просто посмотреть. А вам они зачем?

— Чтобы охранить и не убить.

— Чего? — обалдела оборотница. — Вы…

Она осеклась, так как длинные волосы духа зашевелились, а затем и вовсе обвязались вокруг ивы. Обычно неподвижный зрачок духа резко расширился.

Ребёнок, носящий его имя, лгал.

Лгал словами.

Лгал движениями.

Лгал всем своим видом.

Ссадашилий пришёл посмотреть на него и едва не убил. Жгучее желание разорвать лжеца смешалось с… обидой на Исхедиара, который взял с него обещание, но не предупредил о самом главном.

Змеехвостый Ссадаши был лжецом!

Ива захрустела под стискивающими её волосами.

— Эй, не ломайте экземпляр! — всполошилась Вилена и вцепилась в удушающие дерево волосы.

Дух уставился на неё изумлённым и остолбеневшим взглядом, ощущая, как тонкие пальцы сжимаются вокруг чувствительных локонов. Прикосновение было столь неожиданным, что он едва не рассыпал камни. Потревоженный котёнок проснулся и зашипел.

— Почему они постоянно расплетаются? — негодовала Вилена, наматывая ослабевшие волосы на предплечье. — Мне замок на них вешать?!

Ссадашилий забыл про лжеца и вдруг подумал, что садовнице с её волосами цвета мака очень не хватает ушных украшений с красными камнями. Таких, чтобы качались звенящими гроздьями, переплетаясь с пламенеющими локонами, и плясали языками огня.

С ними садовница ещё больше будет похожа на пожаром цветущие маки.