Капсула времени

Екатерина Владимировна Федорова, 2017

Когда тебе 27, ты уже давно не веришь в сказки и легенды. Вот только по-настоящему авантюрным натурам это не мешает все время влипать в какие-то истории. Однако не все неприятности равнозначны. Всего один шаг, и легенда уже не кажется такой далекой…

Глава 13. Два в одном

— Потерпи немного, все образуется.

Отводя глаза говорил Сашка или нет, это был Дмитрий Григорьевич? Не знаю. Блин, я запуталась. Мгновенная смена собеседников сильно выводила из себя, заставляя постоянно оглядываться. Ненависть ко мне хозяина тела быстро сошла на нет, сменившись такой же сильной привязанностью, отчего мне становилось страшно. Кто его знает, что будет завтра?

Вот уже две недели я пребывала в состоянии полусна. Не желая возиться с небуйной, но норовящей сбежать пациенткой, санитары почти каждый день кололи мне снотворное, от которого круглые сутки клонило в сон. Санька же изо дня в день, повторял одну и ту же фразу: «Потерпи, все образуется». Если честно, я уже не знала, как на это реагировать, муж все больше отдалялся от меня, даже движения его становились другими, незнакомыми.

— О чем задумалась? — Спросил Санька, придерживая меня за локоть.

— У тебя говорят, жена есть. — Боясь заглянуть в любимые глаза, тихо сказала я.

— Есть. — Глухо проговорил мужчина, — ты.

— А, как же Оля?

— Оля жена Дмитрия Григорьевича, не моя. — Прорычал Сашка.

— Разве это сейчас не одно и тоже? — Приподняла бровь я.

— Нет. — Прорычал мужчина, останавливаясь и поворачивая меня к себе лицом, — я, это я, твой муж. Не знаю, как мы попали с тобой в прошлое, но мы обязательно выберемся, слышишь меня, обязательно!

Расплакавшись, уткнулась лицом в рубашку мужа. Странно, но она, как и прежде, пахла деревом и мазутом. Ласково поглаживая меня по голове, Санька вдруг резко замер и отодвинулся.

— Не помню, чтобы мы переходили на такой уровень общения. — Хриплым голосом проговорил мужчина. — Но мне нравится. — Он попытался прижать меня к себе ближе, но я уже привычно извернулась.

— Здравствуйте, Дмитрий Григорьевич. Есть какие-нибудь новости?

— Да. Совсем забыл. — Хлопнул себя по лбу мужчина. — Завтра приезжает следователь из области, будут решать, как с тобой поступить.

— Скорей бы все разрешилось. — Обрадованно вздохнула я.

— Я бы на твоем месте не радовался сильно, если не признают сумасшедшей, могут и в колонию сослать. 50 лет СССР, сейчас проблемы никому не нужны.

— Уж лучше так, — все-таки улыбнулась я. — Чем прожить всю жизнь в ожидании решения.

— Я тебе предлагал выход. — Ласково погладив меня по лицу (отчего честно хотелось плюнуть ему в лицо, едва сдержалась, Санька от него зависит), он наклонился за поцелуем.

— А, как же ваша жена? — Изворачиваясь, спросила я.

— Жена, жена… Что ты заладила? Разведусь я с этой старой кошелкой.

— С, кем ты это разводиться собрался??? — Прозвучал за его спиной громогласный голос.

— Оленька, ну что ты сразу начинаешь то? Я ж пошутил.

Не дослушав оправданий Дмитрия Григорьевича перед супругой, я побежала в свою палату, туда мужчина соваться не будет. А Ольгу мне бояться нечего, несмотря на ревнивый характер и весьма воинственную внешность, женщина была натурой романтичной. Выслушав однажды мою историю, она время от времени подкармливала меня пирожками. Сегодня, узнав, что своего мужа я вижу именно в ее супруге, она спокойно постояла, а потом выдала удивительную фразу.

— Ну и поделом ему, кобелю такому. А ты деточка ешь, тебе силы нужны, чтобы обратно выбраться.

За последние две недели, я научилась восхищаться этими людьми. Выросшие на опаленной войной земле, они не растеряли чувства собственного достоинства и веру. Да, коммунистам верить не положено, но разве это можно искоренить из глубины души? Они не ходили в церковь, не читали молитв, но я не раз видела, как отправляя детей в школу или мужей в шахту, работницы сумасшедшего дома украдкой крестили их спины. Жизнь им выдалась нелегкая, сложная, потому то и восхищаться было чем. Вот, например, Оля. Высокая, стройная, сильная женщина 43 лет. Всю войну проработала санитаркой, после нее приехала сюда, вышла замуж, практически подняла на ноги семерых детей. При этом, как она сама говорила, Дмитрий Григорьевич ходок был еще тот. После войны одиноких женщин осталось много, чем мужчина и пользовался почти в открытую.

— Почему же вы терпите? — Спросила я ее как-то.

— Да воспитали нас так, вышла замуж терпи. А с другой стороны кому я нужна то буду с такой-то оравой?

Изменения в муже она почувствовала не сразу, да и то списала все на его очередной псих. Когда же я рассказала ей свою историю, она отчего-то сразу поверила, сопоставила факты, а сегодня вот, еще и тычков мужу из-за меня надавала.