Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

Екатерина Борисовна Митрофанова (2017)

Она не знает, что делать, чтобы добиться его внимания, ведь ей кажется, что он влюблён в её сестру. А ещё у него есть мечта — большая и светлая. Но радужные планы безжалостно перечёркивает трагическая случайность, обернувшаяся для него потерей зрения и утратой близкого человека. Есть ли у Лады шанс что-либо изменить, чтобы вернуть Владиславу интерес к жизни, завоевать его сердце и сделать пусть небольшой, но серьёзный шаг к осуществлению его заветной мечты?Первая книга серии «Дарю тебе небо».#молодость #любовь #романтика #небо #самолёты

Глава 2

На небольшой уютной кухне типичной подмосковной квартиры, расположенной в возвышающейся посреди двора одинокой кирпичной девятиэтажке, сидели две симпатичные девушки, каждая из которых являлась зеркальным отражением другой. По современным меркам их, пожалуй, нельзя было назвать красавицами, но имелось что-то, выделявшее их среди сверстниц, — нечто неуловимое: милое и трогательное. У обеих девушек были миловидные лица с зелёными миндалевидными глазами, нежными, словно бутоны роз, губами и мягкими каштановыми волосами, убранными в незамысловатые причёски. Их руки защищали одноразовые латексные перчатки, а головы покрывали повязанные узлом на затылке ситцевые косынки в цветочек.

Девушки сидели за чешским раскладным столом и самым старательным образом занимались отделкой двух изящных свадебных бокалов.

— Только, пожалуйста, вырезай шаблоны ровнее, Лада, — назидательно проговорила одна из девушек. — Нужно, чтобы сердечки на бокалах получились безупречными.

— Сомневаюсь, что это возможно, — ответила та, кого назвали Ладой. — Ты, сестрица, до того взыскательна, что всегда найдёшь к чему придраться.

Лада внимательно оглядела бумажное сердечко, немного подровняла его маникюрными ножницами, смочила водой и ловко прикрепила к бокалу.

— Не возьму в толк, к чему весь этот бумажно-ленточный балаган? Да сейчас в каждом специализированном магазине «Всё для свадеб» можно приобрести бокалы на любой вкус. Или по Интернету присмотреть и заказать. На худой конец, можно смотаться на рынок и прикупить то, что приглянется, в посудном киоске. Думаю, даже там будут бокалы не хуже, а то и лучше тех, над которыми мы с тобой бьёмся уже который час.

— Ты не понимаешь, — тихо ответила её сестра, старательно обводя по стеклу контур вокруг приклеенного к бокалу сердечка. — У меня задумка такая — декорировать свадебные бокалы вручную и постараться, чтобы их отделка соответствовала по своей цветовой гамме отделке свадебного зала.

— Лид, ты совсем с катушек слетела со своей свадьбой? Да кому нужна эта твоя щепетильность? Люди придут на праздник отдохнуть и расслабиться, немного выпить, потанцевать всласть. Уверяю тебя, никто не станет рассматривать под микроскопом отделку бокалов и размышлять, совпадает ли она по колориту с отделкой зала.

— Ты зря так считаешь, — проговорила Лида, чьи проворные пальцы уже раскладывали по размеру заранее заготовленные стразы для декора. — Стас обязательно оценит наши старания, вот увидишь. Надеюсь, ему и его родным понравится моя задумка. Что до остальных, то, признаться, их мнение меня мало интересует. Угадай, какой цвет будет доминирующим в отделке зала?

— Делать мне больше нечего, кроме как твои идиотские ребусы разгадывать, — беззлобно проворчала Лада. Но всё же почему-то уточнила: — Голубой?

— А вот и нет! — ответила Лида, и её лицо мгновенно просияло совершенно очаровательной улыбкой. — Лазурный! Как будто кусочек неба, в котором летает Стас.

— Голубой, лазурный — не всё ли равно?

— Для меня — не всё. Я хочу устроить в этот день самый лучший праздник для Стаса. Чтобы наша свадьба запомнилась ему на всю жизнь.

— Так запомнится в любом случае. Свадьбы на то и отмечаются с особой помпой, чтобы запоминались. Только для этого вовсе не обязательно прикладывать так уж много усилий. Достаточно просто иметь толстый кошелёк, — прагматично заявила Лада.

— Покупное никоим образом не сравнится с самодельным. Особенно если это делалось с любовью, — решительно возразила Лида.

Она взяла лежавший под рукой скальпель для моделирования, счистила с бокала подсохшие точки в контуре сердца и стала аккуратно приклеивать на их место стразы суперклеем.

— Пожалуйста, возьми листок фольги и выложи на него наши розы, — попросила она сестру.

Лада встала, неторопливо подошла к плите, вытащила из духовки закоптелый противень, застелила его фольгой и выложила сверху вылепленные ранее её сестрой из алой флуоресцентной полимерной глины изящные, едва раскрывшиеся бутоны роз, обрамлённые нежными светло-зелёными листочками.

— И что ты собираешься с ними делать? — на всякий случай уточнила она, зная, что от родившейся на пять минут раньше неё сестры можно ожидать чего угодно.

— Они нужны для бутоньерок, — пояснила Лида. — Сейчас мы их запечём, а когда остынут, прикрепим к атласной ленте, а её подвяжем к ножкам бокалов. Мне кажется, должно получиться красиво и оригинально.

— Дай угадаю, какого цвета будет атласная лента, — издав короткий смешок, произнесла Лада. — Лазурного! Как «небеса, в которых летает Стас».

— В самое яблочко! — неожиданно подмигнув сестре, ответила Лида, и обе девушки весело рассмеялись. — И в тон отделки свадебного зала.

— Нет, Лид, ты точно ненормальная, — заявила Лада, отсмеявшись. — Только тебе могло прийти в голову нечто подобное. Скажи на милость, для чего ты учишься в мединституте? Тебе больше подошёл бы какой-нибудь там институт благородных девиц. Или академия, выпускающая образцовых жён. Это как раз для барышень вроде тебя. Фриволите, макраме, бисероплетение, мыловарение, вышивание крестиком, алмазная вышивка, а теперь ещё и лепка из полимерной глины — да у нас скоро вся квартира превратится в склад твоих рукоделий. Но хуже всего то, что ты и меня за собой тащишь.

— Лад, включи погромче радио, о’кей? — попросила Лида, очевидно, пропустив мимо ушей назидательную тираду сестры. — Там Моцарт. «Маленькая ночная серенада».

— Достала ты уже со своим Моцартом! — в сердцах выкрикнула Лада, неохотно пробираясь к радио, чтобы немного прибавить звук. — Ещё с тех пор, как мы девчонками бегали с тобой в музыкальную школу. Все уши им прожужжала. Чем дальше в лес, тем толще партизаны. У нас уже почти на всех телефонах Моцарт стоит. На городском — первые такты Сороковой симфонии, на твоём мобильнике — «Турецкий марш». Сколько ж можно-то, ей-богу?!

Она крутанула рычажок громкости вправо. «Маленькая ночная серенада» лёгким вихрем взметнулась и в считанные мгновения разнеслась по кухне.

— Моцарт — лучшее средство от депрессии, незаменимый катализатор творческого начала, — на несколько мгновений блаженно прикрыв глаза и погрузившись в чарующие и волнующие звуки, пояснила Лида. — Доказано многочисленными психологическими тестами.

— Лучшее средство для нервотрёпок и промывания мозгов, вот что такое твой Моцарт, — буркнула под нос Лада.

— Под музыку Моцарта приходят просто восхитительные идеи! — не слушая сестру, продолжала Лида. — Я сделаю нам с тобой украшения из полимерной глины ко дню нашей со Стасом свадьбы. Колье из глиняных флуоресцентных цветов, серьги в тон для каждой из нас, ну и цветочную диадему для себя и бутоньерку для Стаса. Как считаешь, ему понравится?

— Если даже и нет, он всё равно расцветёт, аки роза на его бутоньерке, как только увидит тебя. Хоть ты приди в костюме морской нимфы, с ног до головы в тине и ракушках, ему по барабану. И чихать ему хотелось на то, что у тебя не все дома. Что ж, как говорится, любовь зла, полюбишь и… Нимфу морскую полюбишь, а ты что подумала?

— Ох и вредная же ты девица, Ладка! — устало отмахнулась от неё Лида и принялась снова внимательно осматривать результаты своих трудов. — И язык у тебя без костей — всё норовишь меня поддеть, да поизощрённее. Ладно, не до твоих колкостей мне. Я вот думаю сейчас, какие подарки мне лучше всего будет сделать для родителей Стаса и для его брата. Хочу подарить Марине Сергеевне алмазную вышивку с изображением храма. Уже думаю, где лучше заказать шаблон и материалы для такого изделия.

— Можно, — неожиданно согласилась Лада. — Марина Сергеевна неплохо рисует и, насколько я помню, лучше всего ей удавались изображения храмов, если не считать её многочисленных пейзажей.

— Да, — задумчиво произнесла Лида. — А знаешь, я хотела бы взять несколько зарисовок храмов её работы для более подробного ознакомления. У меня есть маленькая мечта — слепить нечто подобное из полимерной глины.

— Лепить храмы из глины? Это что-то новенькое. Похоже на замки из песка. Нет, то, что из глины сейчас модно лепить еду и украшения, для меня не новость. Но чтобы храмы? Право же, сестрица: только в твою безрассудную голову могла прийти подобная идея!

— Не только, — живо возразила Лида. — У Марины Сергеевны, как мы знаем, похожие мысли. Надеюсь, ей понравится мой подарок и она не будет иметь ничего против моей задумки — попробовать ваять из полимерной глины храмы, которые она рисует. А если серьёзно, я даже немного завидую своей будущей свекрови и преклоняюсь перед её волей и поразительной целеустремлённостью. Ты ведь, сестрица, должно быть, уже знаешь: Марина Сергеевна начинала как простой маляр — красила заборы, и вот, пожалуйста! Какие шедевры живописи и графики выходят из-под её кисти!

— Да уж, под каждой крышей свои мыши, — тихо пробормотала Лада, но сестра её услышала.

— Лада, я попросила бы, — сказала она, придав своему голосу всю возможную строгость. — Обо мне можешь говорить всё, что твоей душе угодно, но обижать Марину Сергеевну не смей! Ты меня поняла?

— Поняла, конечно, чего же тут непонятного, — проворчала Лада. — А Стасу ты, разумеется, подаришь алмазную вышивку с изображением белоснежного самолёта, только-только выплывшего из небесной лазури?

— Смейся, смейся, сестрица. Если хочешь знать, мне и в самом деле приходила в голову такая мысль. А что, было бы здорово! А как ты полагаешь, какой подарок лучше сделать для брата Стаса?

— Для Влада? О дорогая, боюсь, что это не в твоей компетенции. Больше всего на свете этот парнишка хотел бы поменяться местами с братом. Чтобы иметь возможность реализовать два своих главных желания, которые было дано осуществить лишь Стасу. Так что лучшие подарки для Влада — это возможность оказаться вместо Стаса за штурвалом самолёта и быть рядом с тобой, сестрица. Иного ему не нужно.

— Лад, прошу тебя, не поднимай эту тему, — проговорила Лида, и щёки её слегка порозовели. — Мне очень нравится Влад, но только как друг. И я не могу относиться к нему иначе, чем к брату моего будущего мужа.

— Знаю, — произнесла Лада, мгновенно посерьёзнев. — Вы же со Стасом обручены чуть ли не с колыбели. Уверена, он будет хорошим мужем для тебя, сестрица.

— Дело вовсе не в раннем знакомстве и шуточном обручении. — Лида приклеила к бокалу последний страз и подняла на сестру сияющий безграничным счастьем взгляд. — Просто таких, как Стас, больше нет. Ему не интересны пустые и бессмысленные посиделки, дискотеки, пьянки-гулянки. Он удивительно цельный, самодостаточный человек, у которого есть любимое занятие — можно сказать, дело всей его жизни. Иногда он может быть резким в общении, но только в тех случаях, когда люди сами нарываются на грубость. Я же вижу, какой он на самом деле. Вижу безграничную доброту Стаса, его открытость, честность, порядочность.

— И в этом он похож на своего брата, — задумчиво проговорила Лада. — Или, если учитывать, кто из них старший, Влад похож на Стаса, — поспешно поправилась она, поймав укоризненный взгляд сестры. — Надо отдать должное Марине Сергеевне: она воспитала хороших сыновей. Эх, сестрица, и что они только в тебе нашли?

— Ладно, проехали, — быстро проговорила Лида, потупив взгляд; щёки её заалели ещё сильнее. Она отставила в сторону бокалы и пододвинула поближе подготовленный сестрой противень с выделявшимися на поверхности фольги флуоресцентными розами. Лида долго и придирчиво разглядывала изящные глиняные бутоны, а затем тихо, но решительно произнесла:

— Они никуда не годятся. Нужно будет их переделать. И вообще — мне кажется, что розы на бокалах будут смотреться слишком крикливо и неуместно. Давай попробуем сделать вместо них другие цветы. Голосую за пионы.

— Без меня. — Лада встала, быстро сняла косынку и направилась к кухонной двери. — Достала ты, Лидка, со своими заморочками! — развернувшись к сестре, выпалила она. — В печёнках у меня уже сидят твои рукоделия, твои эскизы викторианских костюмов, которыми ты запостила весь Интернет, твои комнатные розы, которые надо постоянно поливать и опрыскивать и которым ты додумалась дать имена, и притом совершенно идиотские — Алла и Белла. Всё! С меня хватит! Пойду кататься на велике, гулять и отдыхать. Да, забегу к Марине Сергеевне и запишу нас с тобой на завтра в бассейн. Пора приводить себя в форму перед свадебным торжеством. Всё! Чао-какао!

Не дожидаясь ответа, она повернулась к двери и, пристукивая изящными каблучками летних туфель-лодочек, торопливо выскользнула из кухни.