Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

Екатерина Борисовна Митрофанова (2017)

Она не знает, что делать, чтобы добиться его внимания, ведь ей кажется, что он влюблён в её сестру. А ещё у него есть мечта — большая и светлая. Но радужные планы безжалостно перечёркивает трагическая случайность, обернувшаяся для него потерей зрения и утратой близкого человека. Есть ли у Лады шанс что-либо изменить, чтобы вернуть Владиславу интерес к жизни, завоевать его сердце и сделать пусть небольшой, но серьёзный шаг к осуществлению его заветной мечты?Первая книга серии «Дарю тебе небо».#молодость #любовь #романтика #небо #самолёты

Глава 14

После бесконечного невыносимого ожидания Марину всё-таки пустили к Владу.

Она вошла в палату и огляделась. Было видно, что в палате делались значительные перестановки. Кровать её сына заменили твёрдой кушеткой. Под голову Влада положили небольшую подушку, по которой разметалась копна его каштановых волос. Глаза по-прежнему были закрыты хирургическими пластырями. Одна его нога была на вытяжении, руки неподвижно покоились поверх одеяла.

Марина на цыпочках подошла к сыну, стараясь никоим образом не потревожить его, если он спит. Она опустилась на низенький стул и тихонько прислушалась. Казалось, Влад почти не дышал. Его худенькое тело застыло в какой-то неестественной, неподвижной позе, и только изредка вздымавшаяся и опускавшаяся грудная клетка выдавала, что её мальчик дышит.

Марину охватила паника. Она судорожно взяла Влада за руку и уже намеревалась нажать на кнопку экстренного вызова, когда холодные и влажные пальцы Влада едва ощутимо сжали её кисть.

— Сыночек, что? — в слезах прошептала Марина. — Как ты себя чувствуешь?

Ответом ей было душащее своей неопределённостью устрашающее молчание.

— Посмотри, что я тебе принесла, — продолжала судорожно шептать Марина, задним числом осознав, что «посмотреть» он как раз и не мог.

Она поспешно вытащила из пакета контейнер, развернула уже промаслившуюся бумагу, открыла крышку и, предварительно положив на ладонь бумажную салфетку, достала с её помощью самый большой, аппетитно пахнущий пирожок. Дрожащей рукой женщина поднесла лакомство ко рту сына, но тот даже не шелохнулся и не разомкнул плотно сжатых побледневших губ.

— Поешь, сынок, — уговаривала его Марина. — Это очень вкусный пирожок с сёмгой. Ты же любишь сёмгу.

Никакого результата. Марину захлестнула волна отчаяния. Уже ничего не соображая, она обхватила запястье сына, разогнула скрюченные — очевидно, от боли — пальцы и попыталась засунуть ему в руку обёрнутый в чистую салфетку пирожок. Но, к её ужасу, рука Влада безвольно свесилась с кушетки.

Марина вскочила со стула и потянулась было рукой к кнопке экстренного вызова, но тут заметила стоящую позади себя тихонько проскользнувшую в палату Ладу. Девушка делала Марине предупреждающий жест, поднеся указательный палец к губам, очевидно, прося таким образом не выдавать её присутствия. Лада поманила Марину в коридор, и та с большой неохотой отпустила руку сына и последовала за своей юной спутницей.

Выйдя из палаты, Лада огляделась по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, наклонилась к уху Марины и негромко произнесла:

— Не волнуйтесь, тёть Марин. С ним всё нормально.

— Ты уверена? — Марина взглянула на девушку с явным сомнением. — Он такой бледный… Ничего не ест и, по-моему, едва дышит.

— Успокойтесь, — Лада положила свою изящную кисть Марине на плечо. — Я знаю, что говорю. Он в порядке. Я вижу это по его дыханию.

— Слава богу! — Марина с облегчением вздохнула и грустно улыбнулась. — Я чуть с ума не сошла! Как всё-таки хорошо, что вы с сестрой пошли в медицину!

Лада кивнула в ответ и предложила:

— Давайте вместе вернёмся в палату. Только, прошу вас, ничего ему не говорите. Ну, в смысле не выдавайте моего присутствия.

— Хорошо, если ты так хочешь, я ничего не скажу, — согласилась Марина.

Они снова зашли в палату. Марина села на прежнее место, а Лада встала позади неё. Марина долго с любовью глядела на сына, заворожённо наблюдая, как мерно вздымается и опускается его грудная клетка, затем обернулась к девушке и увидела, что та, затаив дыхание, неотрывно смотрит на Влада с такой милой, застенчиво-очаровательной улыбкой и трогательными ямочками на щеках, что у Марины защемило сердце от неизбывной нежности — и к сыну, и к этой хрупкой, но такой славной и обаятельной девчушке.

Женщина снова повернулась к сыну, мягко взяла его за руку и тихо проговорила:

— Сыночек… дорогой мой… Мама рядом и любит тебя. Очень.

Она услышала, что дыхание Влада заметно участилось, счастливо улыбнулась и продолжила:

— Ты только поправляйся, мой хороший. Ты моё самое бесценное сокровище, слышишь?

Дыхание участилось ещё сильнее, нос характерно засопел, и плотно сжатые губы разомкнулись.

— Мама с тобой, мой родной, — произнесла Марина и мысленно продолжила: «И не только мама, но и замечательная девушка. Она тоже любит тебя. Пожалуйста, поправляйся, дорогой мой, и живи счастливо — настолько, насколько ты это сможешь. Хотя бы ради неё».