Вспоминая прожитое… (Мемуары)

Екатерина Антонова

Эта книга – небольшая исповедь. Для тех, кто хочет чему-то научиться на судьбах других людей. Для тех, кто задумывается о своём месте в жизни. Для тех, кто искренне способен понять и сопереживать другому человеку.

ДО ШКОЛЫ

До школы меня решили просто скинуть жить у бабушки, в тихую сибирскую деревню Смолино Марие Вавиловне. Или, по-другому — бабе Мане. А нефиг мне было быть подвижным ребёнком, в отличии от их дочки Ольги. Та на месте сидела, никаких хлопот не доставляла. Где посадили, там и находили.

Сейчас этой деревни не существует, как и многих сотен других. Оптимизировали всё до основания… А ведь когда-то почти село было, хоть и всего одна длинная улица. Сначала закрыли клуб, растащили библиотеку, закрыли медпункт. Потом даже и на начальную школу замок повесили. Работы не найти, заняться молодёжи нечем, стали поневоле уезжать кто куда. Остались доживать старики, да те, кому некуда и не на что было куда-то податься. А там и вовсе всё заросло высоким бурьяном, брошенные пустые избы без хозяев быстро обветшали, и одна за другой со временем развалились. Но вот бабушка до последнего упрямо не соглашалась ни к кому ехать жить. Там умерла, и там же похоронена. Младшего сына Шурку, с которым доживала бабушка, потом забрала к себе в Омск её средняя дочь Валентина.

А, помнится, магазинчик был. Продавщица была Анна Федотовна. Невысокая полноватая пожилая женщина с добродушным открытым лицом. Часто бегали с подружкой Лидой туда за леденцами. Пять копеек всего стоили, Карл! «-Нюра! Айда в лавку, открой!» «-По чё? Ково надо?» «-Да за всяким делом…» «-Погодь-ко, грядку маненько дополю… чуток совсем тутока осталось». Кто ж там контролировал? Все ведь знали, где она живёт. Можно и позвать. Что ж человеку попусту часами сидеть в ожидании покупателей? А вот огород не будет ждать, зарастёт крапивой да лебедой.

Клуб был, в котором иногда показывали привезённый киношником фильм. 10 копеек билет… Там даже небольшая библиотека была. Ей заведовал Сергей Иванович. Потерял он на войне ногу, вот и нашёл себе применение такое у книг.

А ещё этот дед просто виртуозно играл на балалайке. Называли его для удобства «дядя Серёжа». Даже в старости не потерял обаяния. Глаза всегда искрились молодым задором. И, наверное, внутри он всегда гордился своим кудрявым светлым чубом. Он был женат на сестре мачехиного отца, то бишь, её тёте. Той самой добродушной, тихой Анне Степановне, невысокой худышке.

Из дошкольного времени помню, было мне года три. Ненадолго привезли домой. Тогда нормой было каждый год ездить с севера на юг в Адлер, Новороссийск, Сочи… Вот и мы отправились к морю: мачеха, отчим, их дочь Ольга и я. Помню, сбежала с моста, полезла ноги ополоснуть в воде. Плиты скользкие, и я упала на спину, покатилась в воду. Отчётливо до сих пор помню, как в голове у меня совсем по-взрослому сработало сознание: «ещё чуть, немного, и конец, могу захлебнуться». Но на первых секундах спасло платьишко, красное в белый горошек, которое раздулось пузырём, и какое-то время воздушная подушка держала меня на плаву. Я же была мелкая, лёгкая, года три, наверное, было в то время. Но интуитивно взялась ручонками бултыхать… Потом уже, конечно, кто-то меня подхватил, вытащил промокшую душу на сушу. Этого я просто не успела осмыслить. Что интересно — тогда не испугалась, но с тех пор на подсознании стала остерегаться заходить глубоко в воду, да и плавать так и не научилась. Впрочем, особо от этого никогда не страдала, и не страдаю по сей день. Вобще сырость не люблю. Например, в Ленинграде (теперь Петербург), не смогла бы жить никогда из-за частых дождей и сырости. Собственно, и в жарком климате мне плохо бы жилось, не смогла бы адаптироваться и там.

Кстати, однажды по дороге домой на север отчим меня чуть не потерял на вокзале. Дело было так. Слово за слово, познакомился он с какими-то двумя мужчинами. Как оказалось, летчики. А отчим последние годы войны был связан с авиацией. Стали выпивать за такое знакомство в вокзальном буфете. А я рядом крутилась. Года четыре было. И в какой-то момент умудрилась залезть там за прилавок этого самого буфета. Сколько же там было разных конфет в ящиках на витрине! Я очень удивилась, что они лежат отдельно. По моему детскому понятию это был очень уж большой непорядок, все конфеты обязательно должны лежать вперемешку! Тут же принялась их перекладывать, наводить справедливость. Не ела конфеты, а именно перекладывала. Ни одного фантика потом рядом не обнаружилось, хотя соблазн для ребёнка был очень велик. Но меня в то время интересовало лишь навести «порядок». Вскоре буфетчица заметила меня, закричала: «-Чей мальчик?!». Действительно была похожа на мальчика. Ведь была коротко пострижена, в зелёном вязаном костюмчике со штанишками. Вот тут только и вспомнил, уже захмелевший папаша, что маленького ребёнка с собой везёт… «-Чей туфля?…Ой, моё…».

Помню и давнюю деревенскую шуструю подружку Лиду. Худенькая, рыжая, с быстрым взглядом зелёных круглых глаз в белёсых ресницах. С самого раннего утра прибегала. Бабушка её не пускала. «-Пошто так рано то? Девчонка ещё покудова спит!». «-Ну дак чо… я подожду…». Покорно садилась на широкую крашеную лавку у стены под вешалкой. Стоило лишь бабушке отвлечься на стряпню, как она мышонком тут же проскальзывала в горницу, садилась на кровать, нетерпеливо трясла меня за плечо, и с укоризной быстро выговаривала: «-Скока можно спать? Я уж давно встала! Айда играться!». Бабушка же на это очень на неё возмущалась: «-Пошто так делашь?!». Потом тут же сменяла «гнев на милость», и садила нас вместе завтракать с невероятно вкусными творожными шаньгами и крендельками. Нигде и никогда больше таких не ела. А какой от них аромат тёплый был! Разве забудешь дивный такой аромат!

Помню старый барак на четыре семьи, в котором первоначально жили на севере до переезда в нашу благоустроенную квартиру. Высокое крыльцо. Верёвочные самодельные качели в сенях. Небольшая квартира состояла из комнаты и кухоньки. Мебель простенькая.

Однажды потеряли меня. Долго искали, пока не обратили внимание на небольшую старенькую этажерку. В моде такие были, и у многих имелись. Люди обычно покрывали их вышитыми салфеточками, ставили на них вазочку с цветами или радио. Умудрилась залезть туда на полку, и уснуть. Видимо, тесно оказалось на полке, ноги затекли, закряхтела от неудобства. Так и осталась на память фотография, где лежу на полке, подложив для мягкости под щёку обе ладошки.

Зимой этот серый барак, в котором жили, заметало по крышу. Впрочем, как и другие тоже. Взрослые откапывались, утаптывали из снега ступеньки. Вот такие жилища были у первых поселковых северян. А мы играли, делая лопатками в снегу ниши. Как же красиво снег переливался под фонарями! Чудо! И на уличном освещении не экономили. Совсем не экономили, Карл! Похожий на нерукотворное серебро снег лежал. А зима там уж очень долгая, конца и края не видно… Зря там, на севере, больше, чем в средней полосе, не стали бы платить. Условия жизни там далеки от идеала. Очень далеки.

Один раз действительно потерялась. Года четыре было. Привезли домой ненадолго от бабушки. Я даже и не заметила, как, глазея по сторонам, отошла довольно далеко от дома. На перекрёстке потеряла ориентир, не знаю, по какой дороге возвращаться, заплутала. Парень проходил, увидел меня плачущую, и привёл домой к своей матери. Толком объяснить где живу не могла. Хорошо, что посёлок наш был небольшой, к вечеру они с сыном, всё-таки, вычислили, чья пропажа, вернули.

В советское время на севере бурно шло строительство жилых домов. Старые бараки сносили, людей торопились переселять в благоустроенные квартиры. И мы получили, если не ошибаюсь, к ноябрю 1968-го двушку в пятиэтажке. Пыталась потом посмотреть наш старый дом, где жили, но его уже снесли. На месте первых бараков уже поднялись ровным строем многоэтажки.

Именно в этом обычном бараке осталось моё «рваное» детство… ведь жила я на два дома, то у бабушки, то снова привозили сюда… Остались воспоминания, как собирались у нас в этом бараке друзья семьи, пили разливное пиво аж целыми вёдрами (целыми вёлрами, Карл!), с сушёной солёной рыбой, все вместе весело встречали разные праздники… Потом растеряли всех тех друзей. Кстати, пива и я себе требовала. Сначала были в шоке. Давали вместо пива обычный виноградный или яблочный сок. Доверчиво верила, что это пиво. Оказалось, что бабушка специально для меня делала домашнее пиво без хмеля. Вот его то я и требовала.

Запомнились мне особо дядя Коля с тётей Аней. Дружила с их маленькой дочкой Галей. Потом они тоже получили квартиру, но вскоре вобще уехали куда-то в Орловскую область, получив от родителей жильё в наследство. Эту Галю я помню смутно. Разве что только чёрно-белые фото остались, где в две семьи весело встречаем Новый год…

Нет больше тех первых бараков. Вместо них пугают пустотой разбитые многоэтажки, с бесполезными объявлениями на темнеющих витринах бывших когда-то магазинов: «сдаётся в аренду». Некому эту аренду брать. А чаще вовсе просто заколочены двери, закрылись, как никому уже не нужные. Тяжёлым катком проутюжила всё и вся оптимизация! В том числе человеческие судьбы северян. Шахты стали закрывать одну за другой, работы не стало толком, многие люди уже поневоле сами стали уезжать. Сам город, и все шахтёрские посёлки, которые расположены по кольцевой дороге, пустеют, превращаясь в призраки… А ведь когда-то там шахты были знаменитые на весь Советский Союз! Посёлок когда-то даже хотели перевести в статус города. Но… что-то пошло не так. По данным Википедии в 1989-м население было почти 25 тысяч. В 2021 — уже всего-то 6553. А на 1-е июля 2023-го — 10954. Но это за счёт того, что в него, как самый крупный, переселили в пустующие квартиры людей из других посёлков вокруг, которые стремительно умирали. И те посёлки окончательно стали заброшенными. Какой уж тут город! В 2018-м в нём даже клуб единственный закрыли. Ещё с 1965-го года работал. 53 года верой и правдой прослужил культуре. А ведь у нас там когда-то выступали такие знаменитые певцы и артисты такого высокого уровня! Людмила Зыкина, Юрий Гуляев, Эдуард Хиль… Хорошая сцена, прекрасная акустика зала. Библиотека была. Даже бильярдная. Ну, чем вам тут плохая, не нормальная цивилизация? Это же надо ещё умудриться, до такого состояния довести некогда активно живший и процветающий посёлок! Хотя, о чём это я… Таких как он не одну тысячу за всё прошедшее последнее время загубили! Стоят теперь как призраки, немым укором сотворившим с ними такое…

А сколько зрителей приходило посмотреть индийские фильмы! Выходили, и продолжали тихо всхлипывать, вспоминая драматическую концовку. Или молча вздыхая о романтической любви героев фильма.

Даже сейчас, глядя на все фото с руинами «очага культуры», мне не верится, что в нём прекратилась жизнь, что весь метал, батареи и трубы, прочее ценное, так быстро, оперативно, что называется, «ударными темпами» разграбили мародёры…

Урок жизни: беречь надо то, что имеешь хорошего, чтобы не лишиться этого!