Право на любовь

Екатерина Аверина (2021)

— Сереж, — смеется красивая девушка в вязаных гольфах. — Ну иди сюда, — игриво манит пальчиком. Усмехнувшись, медленным шагом направляюсь к ней, не отводя взгляда от алых губ. Мне вообще-то нельзя, не для меня она. Юная, энергичная, чистая. Но в ней столько жизни, что ее точно хватит на двоих. Сердце вновь бьется чаще, когда в ее глазах загораются счастливые искорки. Она перевернула мой мир, появившись именно в тот момент, когда я думал, что уже ничего не изменить. Живя лишь местью, я сгорал заживо, превратившись в машину для убийства. Но все это было «до». Теперь наступило «после».

Глава 3. Сергей

Веки не сразу захотели открываться. Но стоило пошевелиться на пустой постели, как глаза распахнулись, а кровь хлынула прямо в мозг. Резко сел на кровати, осматриваясь по сторонам. Прислушиваясь к окружающей тишине.

Никого… Здесь больше не слышно детского смеха. Нет запаха вкусно приготовленного завтрака и улыбки любимой женщины. Ее половина кровати, с которой Настя постоянно скатывалась и прижималась ко мне всем своим телом, пуста. И внутри пусто.

Теперь даже тиканье настенных часов кажется слишком громким, а еще вчера утром за гомоном голосов и беготней я едва замечал, что у нас вообще есть эти идиотские часы. Во рту сушняк, но ноги никак не хотят идти в сторону кухни. Вообще двигаться страшно. Сижу, глядя в одну точку, не думая, практически не дыша. Сердце отбивает рваный ритм в груди, перескакивая от горла к вискам, а потом куда-то вниз, и так по кругу.

— Проснулся, — выдыхает Люда, заходя в небольшую малосемейную квартирку.

На ней черное траурное платье, на голове такой же платок, под глазами синяки. Подруга жены подошла и присела рядом, погладила меня по грязным, спутанным волосам.

— Давай я помогу, Сереж. Нужно переодеться. Там скоро ребята в помощь приедут и большое начальство, — женщина стала расстегивать на мне рубашку, спустила ее с плеч, потянула за рукава. Она грязной тряпкой упала на пол. — Придется встать, — говорит Люда.

А я даже в таком состоянии не могу ей позволить снять с себя брюки. Есть долбанное «надо», вбитое за годы службы. Качаясь, словно маятник на ветру, поднялся, скинул штаны туда же, на пол. Она принесла мне из шкафа чистую одежду и нижнее белье.

— Одевайся, я пока посмотрю, чем можно тебя накормить.

— Не надо, — выдавливаю из себя, еле ворочая языком, но упрямая женщина вышла, давая мне возможность самостоятельно привести себя в порядок.

Вместо того, чтобы одеться, отправился в душ. Встал под горячую воду, почти кипяток. Она обжигает до красна кожу, пробуждая во мне хоть какие-то реакции. Вымыл волосы, глядя, как под ноги стекает желтоватая от песка вода. Обмотавшись полотенцем, прошел в спальню. По квартире уже витает запах какой-то еды. Чужой. Желудок предательски скрутило, но к горлу тут же подкатила тошнота.

Быстро оделся, расчесал влажные волосы и зашел к женщине, накрывающей на стол.

— Люда, я ведь просил, — налил в стакан воды из-под крана и жадно опустошил его до дна. — Я поел, — говорю ей, с грохотом кидая посуду в раковину.

— Сергей! — она вышла вслед за мной. — Иди поешь. Силы тебе еще понадобятся. Или мне Камиля позвать, чтобы он силком в тебя завтрак затолкал? — строгий взгляд, а у самой слезы стоят в покрасневших глазах. — Надо, хороший мой. — Женщина погладила меня по руке. — Держись, — голос все же дрогнул.

Обнял жену друга, крепко прижимая к себе.

Входная дверь снова открылась, впуская в квартиру очередного визитера.

— Только не надо громких слов, я тебя очень прошу, — смотрю на друга, который открыл рот, чтобы высказать сочувствие.

— Привет, — тихо произнес Стас. — Мы только приехали, я сразу к тебе.

Люда от меня отстранилась, стерла ладонями слезы и совершенно севшим голосом обратилась к пришедшему:

— Хоть ты скажи ему, — просит она. — Пусть сядет поест хоть что-то! — снова разрыдавшись, женщина бегом покинула квартиру.

Стас ничего не стал говорить. Он крепко пожал мне руку, а затем и вовсе обнял, похлопав по плечу. Друг помог застегнуть рубашку, пальцы слушаться категорически отказались. Собрал на затылке так и невысохшие волосы, на секунду прикрыл глаза, попытался сделать глубокий вдох, но ни хрена не вышло! Грудную клетку будто сдавило раскаленными тисками.

— Я не представляю, как ты это вынесешь, — говорит Стас, положив ладонь мне на плечо. — Правда, не представляю. Но, как минимум, один повод не сдохнуть у тебя есть, — его рука сжимается крепче. — А еще сотню мы с Арсом постараемся тебе обеспечить. Идем, нас ждут.

Я кивнул, говорить по-прежнему сложно.

Мы покинули квартиру, отправляясь на встречу с высоким начальством выслушивать соболезнования и получать пизды за то, что проморгали теракт.

Сейчас обязательно найдут виноватых. Жестко и показательно накажут, а затем свалят с чувством выполненного долга, не заботясь о том, что чувствуют люди после пережитого, и будут правы! Ведь это мы недосмотрели! Камиль, я и командир разведгруппы. Это мы виноваты в гибели всех этих людей! От осознания этого вновь подкосились ноги. Меня кинуло на стену так, что я чуть не сполз по ней прямо на бетонный пол. Уперевшись руками и лбом в прохладную поверхность, скрипнул зубами, гася новую волну боли, медленно, с садистским удовольствием расплывающуюся по всему телу.

— Серый, может, врача? — Стас моментально оказался рядом, видя, как меня начинает потряхивать.

— Это я во всем виноват, — произнес не своим голосом, отталкиваясь от спасительной опоры. — Не надо было ее слушать! Надо было оставить дома! Они были бы живы, понимаешь?! — Сжимаю кулаки на футболке друга, вновь глотая непрошенные слезы.

Он внимательно на меня смотрит и даже оттолкнуть не пытается.

— Далеко отсюда! В гребаной квартире, которую я купил специально для того, чтобы держать их как можно дальше от всего этого! Я виноват!

Стас молча меня выслушал, затем скинул руки со своей одежды.

— Все сказал? — Он зло смотрит на меня, а я в упор не понимаю, чего злится? Ведь это моя вина. Только моя! — Пошли, — друг подталкивает меня в спину.

Иду по коридору словно пьяный. Да я сроду так не напивался, а сейчас и без алкоголя ноги двигаться не хотят.

— Ты ни в чем не виноват, — говорит Стас у двери кабинета для совещаний, а затем открывает ее и просто вталкивает внутрь, где несколько пар удивленных глаз ошарашенно уставились на меня.