Сладкий сон АСМР

Евгения Райнеш, 2022

«Так сладко, что даже больно», – такой была последняя смс-ка, которую Тори получила перед исчезновением Олеси Никифоровой, её лучшей подруги. И перед тем, как пропасть, Леся вела себя несколько странно. Тори выяснила, что последнее время девушка сутками зависала на ютубканале «Сладкий сон». И ай-пи, с которого велась трансляция, и последняя смк-ка от Леси имели один адрес. Тори едет в маленький город Лебель, чтобы узнать, зачем подруга отправилась туда, и столкнуться с тайной прошлого покойной Леськиной мамы.

Глава третья. Нежный шепот, громкий плач

СМС-ка с номера Леськи пришла поздно ночью. Тори пребывала в глубоком сне, когда мобильный тихо булькнул, забытый в сумочке. Одновременно расстроенная, задумчивая и уставшая она вечером бросила сумку на кухне, так что услышать сигнал в любом бы случае не смогла.

Кстати, удивительно: номер высветился без имени. Сначала Тори и не поняла даже, что это Леськин. Просто цифры, вместо привычного «Рыба», как подруга была обозначена в списке контактов.

«Нежная сладость, Заяц, это больно» — спросонья Тори вглядывалась в текст без всякого понятия, что он может означать. Чушь какая-то, промелькнуло одномоментно в голове, а затем Тори чуть не закричала, срочно нажимая на зеленую трубку. Но номер был уже недоступен. Опять. Как и несколько дней до этого.

Тори в отчаянье собиралась швырнуть мобильный об стенку, но тут же поняла самое главное: Леська жива. Черт возьми, по крайней мере, она была жива еще в полчетвертого ночи, и. очевидно, невредима настолько, что смогла набрать текст. Никто, кроме Леськи, не мог написать такое: пусть и совершенно дебильно-ванильное, но открывающее самую суть отношений между ними. Они называли так друг друга: «Рыба» и «Заяц», две великовозрастные дурынды, и никогда никому не сказали бы о милых, но таких глупых прозвищах.

И Леськины слова: «нежная сладость». Те, которыми она выводила Тори из себя накануне исчезновения. Без всякого сомнения.

А это было самое прекрасное, что могло случиться в данных обстоятельствах. Ну, кроме, благополучного возвращения Леськи. Но и смс-ка на безрыбье сойдет.

Переведя дух и отрадовавшись, Тори задумалась, что ей теперь делать с этой информацией. Под наплывом чувств она сначала не заметила резанувшее слово. «Больно»… Тори в который раз пересмотрела короткий текст. Слово «больно» давало понять, что Леська не в таком уж порядке. Это был сигнал о помощи?

В любом случае Тори собралась сделать то, что решила еще вчера. Подать заявление о Леськиной пропаже. Кажется, кроме нее, это никому не нужно. Несмотря на пришедшее от подруги сообщение, тревога не оставила, а только усилилась: с Леськой явно что-то случилось.

Она быстро влезла в джинсы, машинально натянула легкий дождевик поверх футболки, и на улице поняла, что это было правильно: холодные капли дождя расплылись на серой плащевке, как только Тори вышла из подъезда. Она растеряно остановилась: а где может быть ближайшее отделение полиции, и как вообще подают заявление о пропаже людей?

Опять нырнула в подъезд, чтобы не мочить мобильник под дождем, вбила в поиск. Оказалось, что отделение не так уж и далеко от дома. Остановки две, можно пройтись и пешком, если бы не дождь.

Все равно пока Тори ждала троллейбус, успела вымокнуть, и в серое здание ввалилась мокрая, как цуцик. С дождевика на покрытый грязными разводами пол стекали капли, а кроссовки хлюпали и вносили в чужие следы свою нечистую лепту.

Дежурный полицейский за решетчатой конторкой посмотрел на нее с усталым раздражением. Он был полноват, дышал с отдышкой, громко и тяжело.

«Наверное, поэтому он сидит на приеме заявлений», — подумалось Тори. — «Его не берут в засады и погони, от этого он чувствует себя неполноценным и раздражается».

— Моя подруга пропала, — сказала она. — Не появляется ни в своей квартире, ни на работе уже несколько дней. Я не могу с ней связаться.

Дежурный молча смотрел на Тори, словно ожидал от нее чего-то еще.

— Простите, — поперхнулась она словами. — Я не знаю, как… Ну, как заявлять о пропаже человека.

— Совершеннолетняя? — наконец-то спросил дежурный.

— Кто?!

— Ваша подруга?

— Ну, конечно, — Тори совершенно потерялась.

— Вы жили вместе? — он спросил не для того, чтобы помочь, просто понял, что иначе она будет стоять у его конторки немым укором до второго пришествия.

Тори покачала головой.

— Нет, она до недавнего времени жила с мужем. Два месяца назад они развелись, и Лесь… Олеся осталась одна.

— Загуляла? — бесцеремонно, но не без ноты зависти предположил полицейский.

— Исключено, — Тори была готова к такому вопросу. — Ее бывший муж тоже говорит, что она где-то веселится, но Лесь… Это вообще не похоже на нее.

— Так, — пухлые пальцы вдруг забарабанили по невидимому Тори из окошечка столу.

— Я обзвонила все больницы и морги, — пояснила она. — Ее нигде нет. И в квартире ничего…

— Вы ходили по квартире пропавшей и трогали вещи? — тон дежурного посуровел.

— Ну да… А что мне оставалось делать?

— По крайней мере, не лапать возможное место преступления, — рявкнул тот. — Там могли быть улики или отпечатки чужих пальцев, которые вы стерли…

— Преступления? — с ужасом переспросила Тори.

— А что вы думали, если человек исчезает? Возможно, ее уже нет в…

— Нет, нет, — торопливо перебила Тори, опасаясь, что он произнесет вслух слово, которое она боялась подумать. — Сегодня утром пришла смс-ка…

Она сквозь решетку сунула дежурному под нос свой мобильный, наверное, слишком резко и суетливо, потому что он сначала непроизвольно отпрянул, а только потом, сощурившись, вгляделся в текст.

— Это же славно, — поднял он на Тори глаза.

Взгляд был такой же тяжелый, как и дыхание. Серо-графитный, прибивающий к земле.

— Чего тут славного? — удивилась Тори. — Вы же видите, она пишет «больно».

— Раз может пользоваться мобильным телефоном, значит, в сознании и взаперти ее не держат, — в голосе дежурного появилась вдруг даже какая-то симпатия.

По крайней мере, облегчение — точно.

— Думаю, что ничего страшного с вашей подругой не случилось. Давайте, я запишу координаты, и с вами обязательно свяжутся.

— А заявление? — удивилась Тори. — Нужно же все оформить официально.

— Ладно, — вздохнул дежурный. — Пишите и заявление. У вас есть ее фото?

Тори поняла, что это абсолютно бесполезное занятие.

***

До момента, когда Леська пропала, Тори казалось, что она знает и понимает подругу, как никто и никого. Она всегда угадывала, что лучше купить по дороге — шоколадку или пару бутылок пива, — лишь по Леськиному голосу в телефоне. И умела утешать Леську. И когда умерла ее мама, и когда ушел Иван.

Совершенно одинокая Тори, впервые открыв Леське дверь в прихожей Виры, сразу поняла: эта тонкая, светлая девушка станет ее подругой. Много говорят про любовь с первого взгляда, но чаще с первого взгляда случается дружба.

— Ты тоже на пересдачу? — шепнула симпатичная незнакомка и улыбнулась так, что в душе Тори с грохотом обвалился оттаявший ледник.

Девушка сунула ей тонкую, прохладную ладошку и сказала:

— Леська… Я — Леська… Как Вира сегодня? В благодати или поучает?

Она торопясь скидывала с узкой ступни стоптанную бежевую балетку.

— Вроде, ничего, — пожала плечами Тори.

Ей почему-то впервые стало стыдно, что она не студентка, завалившая сессию, а «помощница по дому». Так ее называла Вира, но означало это, конечно, простую уборщицу.

Леська нахмурилась, отчего веснушки поползли на переносицу.

— Плохо. Лучше бы она поймала вдохновение.

Тори улыбнулась. Когда Вира «ловила вдохновение», то уходила в себя, выслушивала заваливших экзамен студенток невнимательно и торопливо ставила хорошие оценки. Только вот… Врать этой веснушчатой, легкой Леське совсем не хотелось.

— Я здесь работаю, — сказала она, сжавшись внутри. — Не учусь.

Обычно в таких случаях студентки, ее ровесницы, вежливо, но уже отстраненно просили принести чашку чая или кофе.

— Здорово! — вдруг обняла ее Леська и совершенно искренне сказала.

— Я бы тоже всю эту бодягу бросила, у меня мама болеет, работать нужно. Но Дина уперлась: учись, да учись. А толку-то? Я бы хоть могла ей лекарства дорогие покупать. От Виры иногда перепадает, они вместе на реабилитацию ходят, но все равно — деньги-то нужны. А ты — молодец!

— А Дина… Кто это? — Тори опешила от такой реакции.

— Да мама же моя. Дина Егоровна. Если я сейчас быстро календарно-обрядовую поэзию сдам, то пойдем к нам в гости, познакомлю. Ты когда работать заканчиваешь?

— До последнего посетителя, — печально пошутила Тори, но Леська сразу шутку поняла.

И прыснула:

— Честное слово, я буду последним. Вот позвоню сейчас Элке, она после меня собиралась, скажу: Вира сегодня особенно настроена на чтение колядок наизусть…

***

Тори вдруг осознала, что уже минут двадцать стоит у кухонного стола. Салфетка, которую она, не замечая, нервно теребила в пальцах, превратилась в мягкие мелкие клочья, и они кружились вокруг снежными хлопьями. Или, вернее, тополиным пухом — все-таки на дворе стояло, пусть и прохладное, но лето.

Опомнившись, она вытащила маленький пылесос, намереваясь собрать в него обрывки, пока они не просочились в комнату с ковровым покрытием. Обрывки… Тори вспомнила про чуть обгоревшее по краям письмо. Там тоже было вот это «сладкая нежность». Или «нежная сладость»? Сначала Тори не придала этому значения, она вообще не понимала, каким образом может быть причастно к исчезновению Леськи старомодное до неприличия письмо от неизвестного мужчины, и имеет ли оно какую-либо связь с пропавшей подругой. Но теперь эти два простых слова «сладость» и «нежность» приобретали то ли код, то ли пароль.

Во рту стало приторно-липко, как будто Тори объелась конфет. Полиция не будет торопиться искать Леську. Но что она может сделать? Тори очень сомневалась в своих дедуктивных способностях.

Она набрала ненавистного Ивана. Совершенно не хотела даже здороваться с Леськиным бывшим, но без него не могла обойтись, следовало себе признаться.

— Слушай, — сказала, когда раздалось хрипловатое «ну».

Наверное, Тори его разбудила.

— Я получила смс-ку от Леськи.

Иван вздохнул с облегчением:

— Ну, значит, у нее все в порядке, да?

— Я не уверена, — сказала Тори. — И хочу кое-что проверить. Есть ли возможность узнать, на каких сайтах Леська сидела последнее время?

Надо отдать должное, Иван сразу включился.

— По роутеру, да. Данные хранятся месяц. А что?

— Узнай, а? Есть кое-какие соображения.

Тори не стала ему докладывать про странный взгляд Леськи в их последнюю встречу, когда подруга отрывалась от мобильного. Если та и в самом деле сидела на сайте знакомств, появилась пусть смутная, но надежда вычислить, с кем Леська общалась. Возможно, следовало искать пропажу среди ее новых знакомых.

— Наверняка какие-нибудь ужасные женские сериалы, — Иван был недоволен.

Ну, конечно.

— Знаешь что? — оборвала Тори его. — Сделай это немедленно. Жду тебя в вашей… Леськиной квартире через полтора часа. Посмотришь данные с роутера.

— У меня сегодня планы, — попробовал в очередной раз откреститься Иван.

Он все еще не верил в серьезность ситуации. Наверняка думал, что Леська разработала очередную операцию мести.

Тем не менее через два часа Иван хоть и очень недовольный, но был на месте. Он привез свой ноутбук, который хранил память роутера, и после нескольких манипуляций с ним удивленно произнес:

— Знаешь, тут какой-то сплошной «Сладкий сон». Похоже на он-лайн психотерапию. Она заходила на этот канал в ютубе каждый вечер. Только на него, и никуда больше. И началось это недели три назад. До этого и сериалы всякие, и еноты, поедающие морковку, а затем сплошняком — «Сладкий сон». Вот смотри: «Позабочусь о тебе перед сном», «Волшебные звуки воды», «Теплый песок сыпется на твои плечи», «Нежный шепот в сумерках»… А вот этот чаще всего: «Иди ко мне». Ничего, вроде, криминального, но… Что это вообще такое?

Тори вздохнула:

— Не знаю.

Пятнадцать минут, пока Иван возился с ноутбуком, показались ей вечностью.

— Ума не приложу. Но обязательно посмотрю.

— Я глянул, — сказал Иван. — Там какая-то тетка водит кистью по микрофону и шепчет жуткую ерунду. Даже лица не видно — в кадре только руки, кисть и микрофон. И на этой ерунде она залипала часами…

Он покачал головой, выражая свое отношение к бывшей жене. Впрочем, Иван всегда и ко всем женщинам относился с чувством превосходства. Он был такой распространенной смесью мужского шовиниста и ботаника-задрота.

— Может, какой сайт знакомств, где обитают маньяки?

— Никаких маньяков и сайтов знакомств, — подытожил Леськин бывший. — Только вот это вот…

Он пренебрежительно махнул рукой на экран. Тори подошла ближе, приникла к монитору.

— Включи, — потребовала.

На экране застыла в легком взмахе тонкая ладонь с длинными, изящными пальцами. С запястья стекал невесомой материей рукав — то ли прозрачный шелк, то ли трепещущий шифон.

Иван снял картинку с паузы.

— Привет, радость, — вздохнуло, разнеслось по комнате.

Легкий шелест пальцев-бабочек.

— Если ты хочешь сладко и крепко уснуть, просто слушай мои указания и выполняй мои команды. Выполняй… Выполняй… Выполняй, и все будет хорошо. Давай начинать.

По позвоночнику Тори пробежал легкий трепет от невесомого голоса. Каждое придыхание шепчущей девушки вызывало приятный спазм.

— Почувствуйте, как теплый песок сыплется на ваши плечи. Какой нежный звук. Представьте, что вы сидите у меня на коленях. Вы слышите? Слышите? Это просто чудесно.

Тори уносило теплыми волнами в неведомый рай.

— И прочая такая же чушь, — грубый голос Ивана словно вырвал ее из морской пены, вернул в реальность.

Он поставил на паузу сеанс, картинка опять замерла на полувзмахе ладони-бабочки. Тори качнула головой, отгоняя от себя наваждение.

— Это какой-то гипноз, — сказала она.

— Глупое представление, — пожал плечами Иван.

— Разве ты ничего не почувствовал?

— А я должен? — он искренне удивился. — Что именно?

— Ну… Такое…

Тори задумалась, подбирая слова, чтобы объяснить это странное состояние, в которое ее мгновенно погрузил шепот.

— Такие волны… Приятные.

— Нет, — он покачал головой, — никаких волн я не почувствовал. И совершенно не понимаю, почему она сидела на этом канале часами каждый вечер.

Тори, кажется, начинала понимать, но ничего не стала объяснять Ивану. Чувствовалось: он только и ждет момента, чтобы слинять.

— Я была в полиции, — сказала она.

— И что? — то ли Иван притворялся, то ли ему и в самом деле все равно.

— Я думаю, тебе придется писать заявление, так как хоть бывший, но муж, а я вообще никто. На меня там сначала наорали, что ходила по ее квартире и все трогала. В смысле, стирала улики и следы, которые необходимы для расследования. Пыталась им рассказать про смс-ку, но они и слушать не стали. Сказали, что раз дала о себе знать, волноваться не о чем. Живая и имеет доступ к связи. А меня отправили домой. Ты, если пойдешь, не говори ничего про смс-ку. Может, тогда объявят все-таки в розыск.

Иван тяжело выдохнул. И Тори вдруг поняла, что ему очень не все равно. Но он почему-то скрывает.

— Вань, — она впервые с момента развода назвала его по имени. — У вас что-то случилось? Скажи мне честно…

— С ней всегда что-то случалось, — пожал он плечами. — И с тобой тоже. Это ваше перманентное состояние. Но ничего такого, из-за чего стоило убегать на какой-нибудь из краев света, никому не сообщив… Нет, такого не было.

— А почему ты ушел?

Тори не смотрела на него.

— Банально, Тори. Свежий ветер почувствовал в своей затхлой жизни. Второе дыхание открылось. Новый проект…

— Догадываюсь про твой проект… — прошипела она.

Иван не мог сдержать это свое счастливое второе дыхание, и Тори стало очень обидно. Сердце сжалось так, словно она была Леськой, и бросили ее, а теперь рассказывают, какая прекрасная жизнь началась там, где ей нет места.

— Ладно, — махнула Тори рукой. — Просто мне все время кажется: ты что-то скрываешь.

— С чего бы мне скрывать? — почти искренне удивился Иван. — Не думаешь ли, что это я убил бывшую жену и спрятал где-то труп…

При слове «труп» оба вздрогнули, а Иван тут же быстро исправился:

— Тело…

— А что? — Тори посмотрела на него еще внимательней. — Ты сейчас все рассказал просто прекрасно. Очень правдоподобно. И смск-ку мог отправить ты. Знал же, что она так называет меня — Заяц.

Он пожал плечами:

— А мотивы? Квартира? Тори, это моя квартира, я ее очень даже великодушно оставил бывшей жене. Ты не знаешь, что она еще до встречи со мной квартиру продала, чтобы оплатить лечение матери?

— Но они же жили в ней?! — удивилась Тори.

Она много раз бывала в гостях в этой самой «двушке». Иногда с ночевкой.

— Продали, а потом арендовали у нового хозяина, — кивнул Иван. — Вернее, он хозяин-то новый, а так — старый знакомый Леськиной матери. Ты не знала?

Леська никогда подобного не говорила. Тори опять с горечью подумала, что ничего толком и не знает о своей самой близкой и единственной подруге.

— Представления не имела, — покачала головой она. — А ты с ним знаком? Может, он что-то знает?

Иван вдруг с головой нырнул в свой планшет и через пару минут произнес:

— Записывай телефон.

— Быстро ты, — сказала Тори.

— Да он нейроанатом, нужен был для консультации на наш проект. Леська и посоветовала как-то. Познакомились, поработали, контакты остались, поэтому и быстро.

— Я имела в виду, что ты быстро свалил на меня и эту проблему.

Иван пожал плечами:

— Слушай, я же с самого начала сказал, что Чип и Дейл не будут спешить на помощь. У нее — своя жизнь, у меня — своя.

— Ты боишься, что она найдется с каким-нибудь хахалем — счастливая, как никогда раньше.

— Думай, как знаешь, — Иван уже начал злиться. — А звонить я никому не буду, и встречаться — тоже. Что-то еще?

— Да, — мстительно сказала Тори. — Еще! Ты можешь узнать, откуда ведется этот канал? И еще… Есть возможность отследить, откуда была отправлена смс-ка? По геолокации там… Хоть что-то узнать…

— Очень мало. Я же тебе говорил, что IP — это адрес провайдера, а не пользователя. То есть вычислить личность: имя, домашний адрес, телефон, номер кредитной карты, логины, пароли, явки и тому подобное по нему невозможно. Максимум — название компании-поставщика Интернета, страну и город абонента. Причем город определяется правильно далеко не всегда. Чтобы связать IP и время его использования с конкретным ФИО, требуются логи сервера провайдера. А для этого его нужно взломать, только тогда из договора можно узнать, кто конкретно этот пользователь, его адрес и телефон.

— Ну, и ты же можешь узнать?

Иван коротко хохотнул:

— Тут видишь ли есть проблема.

— Какая для тебя, гения, может быть проблема, — Тори решила немного подсластить пилюлю. — Ты же все секреты знаешь…

— Какие уж тут секреты! Этот гениальный ход очень популярно и подробно прописан в УК Российской Федерации. Статья 272: «Неправомерный доступ к компьютерной информации». До двух лет лишения свободы. Этот твой «Сладкий сон» может стать очень даже горьким.

— Но откуда кто узнает, что ты передал мне какие-то данные? И, кроме того, Иван, не можешь ты вот так второй раз предать…

— Хватит уже! — рявкнул вдруг Леськин бывший. — Наполовину!

— Что — наполовину?

— Я узнаю точный адрес, откуда транслируется канал. А все остальное — выяснишь сама. Подашь запрос в полицию на распечатку ее звонков и смс-сок. Законным путем.

Он опять не стал произносить имя бывшей жены. Вообще, вдруг поняла Тори, ни разу не назвал. И сейчас так и сказал «все остальное». Это Леська-то — «все остальное»? Но не стоило раздувать скандал, прежде чем он выяснит адрес.

— Хоть так, — вздохнула Тори. — И все-таки — ты мерзкий козел.

В конце концов, единственное, что она могла противопоставить его невыносимому мужскому шовинизму: непоколебимый женский шовинизм. Подобное подобным не только лечится, но и выбивается клин клином.