Хроники Чеггорра. Путь Ариадны

Евгений Петров

Придет время, и люди начнут колонизировать другие планеты. Насколько реально такое развитие событий, и что ждет путешественников даже в пределах Солнечной Системы?

Запись 1

–… исходя из всего сказанного, можно заключить, что наше представление о Вселенной, мягко говоря, несколько упрощенное. — Монотонно бубнил Владимир Атласов из СОКПа. — Мы сейчас не можем достоверно представить расстояние даже до ближайшей звездной системы, не говоря уж о размерах всей нашей Галактики. Все наши расчеты базируются на ошибочном представлении, что до центра Млечного Пути примерно…

Что за ерунда? Зачем нам, курсантам Высших Навигаторских курсов слушать эту чепуху, которая и так всем известна? Что мы — дети малые, которые могут бегать только по двору, но, упаси Господь, выйти за калитку?

А мы же лучшие из лучших! Выпускники!

На заключительной лекции тот же Атласов глубокомысленно вещал о спутниках Юпитера. Якобы для рассмотрения возможной колонизации.

Вот я и выключил звук, и не стал слушать Атласова.

Впрочем, у меня были и достаточно серьезные основания для занятия своими делами — у меня сломался цилиндр карманной библиотеки.

Удобная, кстати, штуковина. Цилиндрик длиной около пяти сантиметров и трех сантиметра в диаметре с семью разноцветными регистрами. По 10 клавиш в каждом регистре. Миллионы и миллиарды сочетаний. И за каждым — книга.

Такое количество книг в жизнь не прочитать. Вот и забита библиотека меньше, чем на четверть. Но зато книги там собраны уж самые-самые, во всяком случае, для меня. Книги по космонавтике, истории, философии… Но особенно большая подборка фантастики, особенно двадцатого века Прошедшей Эры. Попадалась среди них и какая-то муть со звездными плугами, коммунистической эрой и прочей лабудой. Подобное чтиво интересно только несколько первых минут, а потом… Впрочем были и достаточно интересные экземпляры… Библиотеку можно было использовать и для записи мыслей, для дневника, и много еще для чего…

А самое главное — солнечные батареи, квадратиками которых плотно усеяна вся свободная поверхность цилиндрика. Положить всего на час на любое освещенное место, и можно пользоваться без перерыва целые сутки. Полное подобие модных в начале века электронных книг. Разве что небольшой световой экран раскрывался прямо в воздухе над торцем.

И вот этот самый цилиндр сломался: экран никак не хотел разворачиваться на полную ширину. Непорядок.

Такое дело требовалось исправить. Все-таки я электронщик!

Я только начал вскрывать панель, как промяукал сигнал вызова. От неожиданности я выронил цилиндр библиотеки. До сих пор никто не удосужился присвоить ему емкое и короткое название. Например, Каэны, как в одной из фантастических книг. Он шмякнулся на пол, прогрохотал по плитам и закатился под койку.

Чтоб тебя!!!

Я раздраженно, как не вовремя, щелкнул кнопкой коммуникатора.

Экран высветил непривычно встревоженное лицо Игоря Северцева. Никогда, за все время нашей своеобразной дружбы, я не видел его в таком состоянии. Обычно он настолько уверен в себе, что порой даже как-то не по себе становится. Из-за этой-то уверенности его и назначили командиром группы. Группа наша — это мы с Игорем и Диана со Снежаной. Предполагалось, что мы составляли две пары: Игорь и Диана, ну и мы со Снежкой. О Снежане ничего сказать не могу. Симпатичная, конечно, девчонка, но назвать нас парой — это ж надо иметь изрядную долю фантазии. Одно время, я ухаживал за ней, но… Хотя мы и проводили много времени вместе, я имею в виду нашу «четверку». Я не спешил связывать себя какими-то обязательствами. Мне кажется, и Снежана это прекрасно понимала и не строила никаких иллюзий. Требовалось по ходу обучения сформировать экипажи — мы и объединились. И ничего больше. Дальше дружбы дело не пойдет.

Что-то я ушел в сторону.

Вернусь к Северцеву.

Губы Игоря слегка дрожали.

— Что случилось? — спросил я, продолжая взглядом выискивать цилиндрик.

Со стороны мой взгляд, наверное, казался бегающим.

— Снежана… — он замолчал, проведя рукой по лицу.

Внутри меня словно что-то оборвалось. Я вспомнил, что она собиралась покататься на каре. Вдруг? Я даже встряхнул головой, отгоняя жуткие видения.

— Что Снежана? — по мере сил я старался держать голос ровным.

— Она покинула наш экипаж.

— Как покинула? — в голове опять закрутилось всякое.

Хотя, может, это все просто из-за наших с ней отношений…

— Очень просто, — Игорь уже успокоился, — подала рапорт и уехала в Канаду.

— Зачем?

— Никто не знает, — он пожал плечами, — Я спрашивал Джона из группы F — он ее родной брат. Никакого объяснения. Какой-то у них проект…

— А на нас это какотразится?

— Никак особенно, — хмуро отозвался он, — но…

Я не успел сказать ни слова, как Северцев уже отключился.

Некоторое время я продолжал тупо всматриваться в потухший экран коммуникатора.

На соседнем Экране Информационных Сообщений по-прежнему нудно и монотонно о чем-то вещал Атласов.

Что-то я собирался делать? Сообщение о Снежане, выбывшей из группы, несколько выбило меня из колеи.

Я затравленно огляделся по сторонам. Что же я упустил? Взгляд мой упал на разбросанные по столику инструменты.

Точно!

Я же хотел исправить экран библиотеки. Поискал глазами. Цилиндрика нигде не было видно. Да что это такое?

Я прекрасно помнил, как держал его в руках перед звонком Северцева. И вот он куда-то пропал. Этого только не хватало. Значит, я сидел держал цилиндр в руках, начал вскрывать панель… и…

Вспомнил!

Он закатился под койку.

Пришлось вставать на четвереньки.

Вот он поблескивает. Протянул руку, сейчас достану. Пальцы коснулись выпуклого бока, но цилиндрик лишь отклонился дальше в угол. Теперь его так просто не достанешь.

Чтоб тебя приподняло, перевернуло и шлепнуло. Я начал продираться за придвинутую к самой стене койку. В тесноту щели рука моя пролазила с трудом. Отодвинуть стандартное лежбище от стены не представлялось ни малейшей возможности. Каморки, предназначенные для нас — курсантов теснущие до невозможности. Только и места, чтобы шагнуть от топчана к рабочему столу с персональным терминалом. Черт бы побрал эти тесные комнатенки. Толком не развернуться. Утешает одно, что в корабле каюты едва ли будут больше. Привыкайте, дескать, курсанты. После тщетных усилий мне пришлось изменить тактику. Я постарался лечь на пол. Металлокерамические плиты, отключенные в это время года, противно обожгли голые локти холодом. Странно, на улице тепло. Жара стоит прямо летняя, а тут… Кое-как я примостился возле своего топчана и старательно вытягивал руку, стараясь дотянуться до упрямого пульта, а тот все норовил выскользнуть и спрятаться как можно дальше. Вот напасть. Я миллиметр за миллиметром подтягивался к вредному прибору, стараясь ухватить его. Цилиндрик же, словно насмехаясь, завалился в самый дальний уголок. Попробуй, выцарапай. Изловчился я и поймал-таки непокорный цилиндрик. Вот и он!

Совершенно некстати щелкнула входная дверь. А черт, неужели я забыл ее закрыть? Обычная же дверь, не как в корабле, не отодвигается.

Процокали в такт шагам подковки на каблуках. Неизвестный остановился посреди комнаты.

С моего положения видно было только загорелые икры, покрытые мягкими пушистыми волосками. Я осторожно повернул голову. Стали видны колени и исчезающие под форменной юбкой бедра. Черт побери, еще немного бы повернул голову и… подумали бы, что я пытаюсь заглянуть под юбку. Да, не совсем приятная перспектива. Конечно, есть на что посмотреть: девчонки у нас что надо. Но попадаться на таком занятии, прямо скажем, не совсем хорошо. Такими вещами только салаги-первокурсники занимаются. А я ж все-таки — ВЫПУСКНИК. Еще несколько дней — и в полет к Юпитеру.

Надо вылезать, корячиться при незнакомке, пыхтеть, краснеть. А что поделаешь?

— Инвар, ты где? — сверху прозвучал мягкий с легкой хрипотцой голос.

Кое-как выкарабкался из-под койки.

Прямо передо мной стояла Наташа Миддлер из группы G, как всегда аккуратная и подтянутая. Повседневная форма курсанта сидела как влитая без излишних складочек. Даже все значки и шевроны сверкали как новенькие. Полная противоположность мне. Это я успел мельком взглянуть в зеркало. Весь взъерошенный, растрепанный.

— Здравствуй, Наташа, — скороговоркой проговорил я, поспешно приводя себя в относительный порядок. — С чем пожаловала?

— Да уж, Инвар, — она тяжело вздохнула, — никакой в тебе романтики.

Это во мне-то?

Да, я, наверное, самый романтичный из всех курсантов. Просто она зашла в неудобное время. А какое оно — удобное-то? Во всяком случае, не это, когда я потный, красный от внезапно нахлынувшего стыда, растрепанный выполз из-под койки прямо под юбку девушки.

Что собой представляла Наташа? Изредка мы встречались на лекциях, и все. Поговорить нам никак не удавалось. Мне хорошо была известна ее склонность к ношению красных футболок под форменной рубашкой. Вот и сейчас яркий край слегка выглядывал из-под расстегнутого ворота рубашки. Как ни странно, но это нисколько не нарушало представление о Наташе, как об аккуратистке. Нет нужды говорить, что она мне определенно нравилась, но она изначально входила в группу E, и мы никак не могли быбыть вместе…

Пауза затягивалась. Что-то нужно говорить.

— Извини, Натусик, — никогда раньше я ее так не называл.

У нее аж глаза расширились. Прям по семь копеек, как сказала бы бабушка Таня из глубокой провинции.

— Пришлось библиотеку доставать, — продолжал между тем я.

— Для настоящего джентльмена, — отозвалась она, тряхнув головой, отчего ее пышные волосы взметнулись пышным веером и улеглись на спину широкой волной, — это не может являться отговоркой.

— Согласен, сударыня, — я с деланным покаянием склонился перед ней, — так какое же важное событие заставило Ваши очаровательные ножки переступить порог моего скромного жилища?

Ответом мне послужил заливистый смех. Я даже и не ожидал, что Наташа может так смеяться.

— Нет, Инвар, это уже не романтика, а откровенная напыщенная пошлятина.

Ничего себе! Здрасьте-приехали.

Наверное, ей необходим ужин при свечах на берегу красивого озера, или моря, когда сверху нависают трехкилометровые горы, где на вершинах искрится под ярким солнцем снег. Деревья раскачивают под свежим ветерком ветви с ярко-зеленой листвой. Невдалеке слышится шум водопада. В зеленоватой прозрачной воде снуют стайки рыбешек. Плещутся на мелководье ребятишки. Стоп! Какой же это тогда ужин? Пусть будет обед! Шашлык до того нежный, что мясо прямо тает во рту. Легкое вино…

— Что-то ты замолчал, романтик недоделанный, — прервала мои мысли Наташа. — Я к тебе по делу.

— Присаживайся, — я указал на единственное свободное место — койку.

В глазах Наташи мелькнул лукавый огонек. Интересно, о чем она подумала? Наташа тщательно расправила форменную юбку и осторожно опустилась на край постели.

Я оставался стоять и выжидательно смотрел на гостью.

— Слышала я, что у вас возникли некоторые проблемы.

Как она могла так быстро узнать об отъезде Снежаны, и появиться у меня почти сразу после звонка Игоря?

— Нет у нас никаких проблем, — стараясь выглядеть невозмутимым, выговорил я.

— Значит, — она еле заметно запнулась, — значит, ваша команда из шести человек полностью готова к распределению?

— Коне…, — начал было я, но тут меня словно по голове шарахнуло, — Из скольки?

— Из шести! — торжествующе проговорила она.

— Но с самого начала готовились «четверки».

— Да, готовились. Но сегодня Атласов, — Наташа повернула голову к обеззвученному ЭИС, хмыкнула, — сегодня Атласов сообщил, что количество исследуемых объектов решено сократить до четырех. Поэтому сокращается и количество экипажей. При этом численность команд должна увеличиться, чтобы все выпускники потока смогли участвовать в проекте.

— Так, — я присел на койку рядом с Наташей, — и каким образом этого собираются достичь?

— Очень просто. Расформируют группы E, F, G, а участников распределят по оставшимся группам.

— Но тогда в группах будет по семь, а не по шесть человек?

— Шесть основных и один — запасной.

Ага, если считать еще и руководителя, то наберется команда в восемь человек.

— А что ж ты обратилась ко мне, а не к Северцеву?

— Игорь сам меня к тебе отправил.

Как всегда, Северцев все решил, а меня только в известность поставил…