Недействительность. Или «эффект Манделы» для начинающих

Евгений Макарихин

Автор с научных позиций, непредвзято приступил к тому, что отрицается и шельмуется с официальных позиций как «ложные коллективные воспоминания» и воспринимается многими лишь как предмет для констатаций, вызывающих чудовищный когнитивный диссонанс.Исследование так называемого «эффекта Манделы» опирается на публикации многих замечательных блогеров, занимавшихся и занимающихся им, и представляет собой попытку методолога науки обобщить имеющееся и рассмотреть пути дальнейшего развития темы.

Введение

Данное исследование так называемого «эффекта Манделы» опирается на публикации многих замечательных блогеров, занимавшихся и занимающихся им, и представляет собой попытку методолога науки взглянуть на феномен, уже «стоя на плечах гигантов», говоря словами Ньютона: обобщить имеющееся и рассмотреть пути дальнейшего нормального научного развития темы.

Впервые об «эффекте Манделы» заговорили в 2010-м году: между участниками конвенции «Dragon Con» в США разгорелся спор о биографии легендарного борца с апартеидом Нельсона Манделы. Вопреки фактам, отдельные люди утверждали, что Мандела никогда не был президентом ЮАР и скончался в тюрьме в 80-х годах прошлого века, — хотя до его кончины оставалось ещё три года. Спустя некоторое время исследовательница феномена Фиона Брум, принимавшая участие в дискуссии, отыскала свидетелей похорон первого президента ЮАР из числа узников тюрьмы Полсмур в Кейптауне, пересказывавших некрологи из газет. С тех пор участившиеся случаи массового проявления «ложных воспоминаний» называют «эффектом Манделы», хотя речь уже в малой степени идёт о «лжи» и чьих-то биографиях. Текущие наблюдения за материальным миром, инфосферой и эстетическим контекстом нашего существования предоставляют гораздо больше почвы для сомнений в завершённости и статичности прошлого, а также «действительности» настоящего…

Автор лично впервые столкнулся с эффектом (безо всякой массовости) ещё в 2012-м году, хотя до 2019-го года и не подозревал о его общественном формате. Когда ездил в Венгрию в 2011-м году, там довелось пить пиво «Hoagaarden» (название напитка спустя месяц после приезда из-за границы было вписано в путевые заметки, так что это не голое воспоминание, это чёрным по белому, «не вырубишь топором»…), пшеничное, нидерландское. Оно очень понравилось, и в жаркие дни следующего года, находясь в России, автор, который видел издалека в магазинах, что такое пиво есть и у нас, наконец обратился к покупке. Поиски на полках супермаркета поставили в недоумение: пиво было, абсолютно по всем приметам и деталям именно такое, но наименование отличалось на одну букву — «Hoegaarden». Автор начал выяснять на кассе, что же это, то или не то, но продавщица ничего не смогла прокомментировать. Купил, попробовал — то самое. Обыскал весь Интернет на предмет старого названия, но после многих часов поисков нашёл лишь упоминание, что бывают… фруктовые вина «Hoagaarden», и более ничего. После этого, до 2019-го года, несколько раз покупал «Hoegaarden», убеждался, что со вкусом и качеством всё стабильно, и только задавался вопросом: а с буквой-то «а» что было не так? Чем не понравилась? Почему переименовали?.. Снова искал в Интернете, там людей спрашивал… Итог — «всегда было Hoegaarden»; почему же автор помнил, что не всегда?..

Насчёт Нельсона Манделы автор был и остаётся уверен, что тот дожил до 2013-го года, вопреки всяким нытикам, — так что на негативную чушь каких-то недообразованных американцев несколько лет внимания не обращал.

Но в 2019-м году, как-то ранней весной, случайно наткнулся в Интернете на публикацию об изменении эмблемы VolksWagen, — не дизайнерами на автопредприятии, не заявка о грядущем ребрендинге, а… сразу вообще вокруг, в металле. Автор, с детства собиравший в альбомы вырезки из авто-рубрики журнала «Наука и жизнь» и обладающий крепкой памятью большого объёма (обусловленной синдромом Аспергера), после прочтения этих глупостей вышел из дому по своим делам, на всякий случай высматривая автомобили соответствующей марки: надо же было убедиться в необоснованности заявлений отдельных свихнувшихся или паникующих блогеров. И увидел то, что заставило задуматься, вплоть до необходимости выразить свои мысли в книге. Пришлось снова и гораздо более обстоятельно погрузиться в Интернет…

Там автор узнал: «эффект Манделы» — это феномен, связанный с коллективной памятью, когда много людей помнит определённые события не такими, как их сейчас описывает официальная история. Люди клянутся, что читали и видели своими глазами, узнавали самостоятельно, учили в школах и университетах совсем не то, что видят или слышат сейчас. Похоже на странное коллективное помешательство.

Для сравнения: вам скажут, что японцы первыми высадились на Луну. Как вы отреагируете? Скажете: ложь! И будете уверены, что это ложь. Потому что первыми там были американцы в 1969-м году; событие задокументировано, фильмы, книги, фото… И будете правы! Теперь другой пример: вам скажут, что Хрущёв никогда не произносил знаменитую фразу «Мы вам покажем Кузькину мать» и не стучал ботинком в зале ООН в 1960-м году. Как вы отреагируете? Вы также скажете: ложь. И будете уверены, что это ложь. Потому что это событие тоже хорошо задокументировано, — фильмы, книги, фото… Но… Вы неправы. Нет более никаких доказательств этого факта. Они исчезли, как и видео с ботинком со всех ресурсов. Никакие видеосервисы, ни даже архивные видео из домашних библиотек больше не содержат данное видео. Их «вырезали». Но каким образом, почему и зачем?..

Таким образом, выяснилось, что одним африканцем дело не закончилось. «Эффект Манделы» начал множиться. С начала 2010-х г.г. до сегодняшнего дня зафиксировано множество аномалий в недавней истории; если раньше эффект распространялся только на англоязычный сегмент мира, то вскоре добрался и до русскоязычного, затрагивая литературу, фильмы, графику и др.

Как отмечают блогеры, плотно занимавшиеся данным феноменом, первый зафиксированный его всплеск произошёл в 2012—2013 годах, но для большинства остался незамеченным (впрочем, автор столкнулся с ним на самом раннем этапе, — но попросту остался на несколько лет в растерянности со своим частным «неправильным воспоминанием»). Вторая волна пошла в 2015—2016 гг. и была сильнее. Три года спустя тряхнуло очень серьёзно: ситуация с эмблемой Volkswagen поставила вопрос о «манделизации» окружающего мира перед очень многими «неверующими».

По понятным причинам, так как эффект касается человеческой памяти, опершись на формальные признаки «расстройства», — но по факту совершенно необоснованно — за него взялись психологи (вкупе с нейрофизиологами), чтобы дать отповедь растерянным гражданам, память которых не сходится с реальностью… Хотя вовлечение их в дискуссию по данному эффекту обоснованно не более, чем обращение на заре изучения электричества — когда развлекались тем, что десятки людей брались за руки и по замкнутому «хороводу» разряжалась «лейденская банка» (примитивный конденсатор трёхсотлетней давности) — в первую очередь к докторам, раз уж люди падают в судорогах и испытывают боль. Да, болевые ощущения от невидимого внутреннего удара; но явление-то не об этом, а об электрической цепи, токе и проводимости.

Что же говорит официальная наука? «Эффект Манделы» — это конфабуляция, парамнезия, то есть психопатологическое явление ложной памяти, когда человек убеждён, что некие вымышленные события происходили на самом деле. Тем не менее учёные не в состоянии объяснить, почему такие воспоминания, которые касаются событий общеизвестных, исторических, географических, астрономических, зоологических, анатомических, художественных, литературных, архитектурных и др., могут наблюдаться порой у десятков миллионов землян, живущих в самых разных концах света.

Вот факт любого рода; внешний вид объекта; наименование персоны и отношения собственности, авторства; образ и речь персонажа из кинематографа; фраза, поэтическая или песенная строка; поза или жест из живописи и скульптуры и т. п. Они были демонстрируемы годы и десятилетия, иногда нескольким поколениям людей. Помимо этого, они уже отражены в различных карикатурах и пародиях, имеют реляции в кино-, телепродукции и в театре, в анекдотах и мемах, полиграфии и сувенирах и др. И вдруг — «в действительности было не так, как на самом деле», перефразируя Ежи Леца… Внезапно, свежо и непредсказуемо.

Конечно, такое количество «несогласных» (и даже, наверняка, какие-никакие, но всё же нестыковки и зафиксированные капризы реальности у сотен миллионов людей, молчащих по данному поводу) — это не все 8 миллиардов населения планеты. Блогеры свидетельствуют, что конформизм, культурная разрозненность, беспамятство и индифферентность по большей части торжествуют, и объяснять среднестатистическому человеку явление «эффекта манделы» сейчас — всё равно что пытаться донести до обывателя степень разрушительности ядерного оружия до первого его испытания. «Я точно не помню» — статистически самый частый ответ в опросах по поводу тех или иных проявлений эффекта, а значительная часть социума полностью согласна принимать то, что ей предложат прочитать и увидеть в официальных источниках информации (в которых явление, собственно, и отмечается, поэтому они сами должны быть объектом контроля, а не источником для бездумного потребления). Объединение небезразличных, «точно помнящих» и опора на них — единственный вариант дальнейшего развития темы. Интернет в этом плане сработал.

Собственно, отсюда можно начинать реализовывать программу научного исследования, ровно так же, как начинали в первой половине 17-го века: сбор данных, раздача наименований, первичное выделение свойств и характеристик, классификация. Выявление спектра возможных объяснений для отнесения изучаемого явления к определённой научной сфере. Выдвижение гипотез, сравнительный их анализ, определение приоритетных из них по объяснительной силе, возможности их верификáции и фальсификации; отсеивание непригодных вариантов… Только так. Других, обходных путей у нас нет. Выковать знание научного качества по-иному, обхитрить реальность не получится, — в силу весьма скромных познавательных характеристик Homo Sapiens.

Необходимо пояснить некоторые методологические вещи, выводящие разбирательство детективного характера на уровень настоящей науки. Верификация — это когда для гипотезы предлагают определённый экспериментальный способ подтверждения, с одним маленьким «но»: с тем, что способ корректен, научное сообщество в лице наиболее компетентных в данной сфере (в какой — для этого и надо изначально отыскать специфическую принадлежность явления) лиц должно согласиться. Тем не менее, увы, обнаружение фактов, говорящих в пользу гипотезы, — дело нехитрое, так как вообще любой факт может быть подтверждением многих вещей, свидетельствуя в пользу того и этого (порой становясь основой нескончаемой риторики и демагогии)… Поэтому, по сути, верификация — фактологическое подтверждение того, что гипотеза может работать, стать теорией; допуск и не более. Ограничиваться только ей нельзя; нужны более жёсткие приёмы, чтобы вырабатывать научное знание; к ним относится т.н. «фальсификация». Это, в данном случае, не подделка или подтасовка чего-либо; просто такая неблагозвучная для русского уха терминология сложилась… Это критический заход с другой стороны, ещё более значимый, чем верификация: не pro, а contra. Фальсификация — это когда предлагается (оптимально, если сразу самими авторами гипотезы) определённый способ её опровержения, желательно также согласованный с научным сообществом. Если в ходе проверки выясняется, что гипотеза не опровергнута, если она выдерживает испытание, — тогда перед нами действительно серьёзная заявка, кандидат на работающую теорию. Фальсификация (в нашем словаре) — подтверждение того, что гипотеза, став теорией, породит знание, достойное звания «научное», а не просто мнение и словоизвержение.

Не все из вышеуказанных моментов и этапов будут следовать строго один за одним, — неизбежны и возвращения, и повторы, — но они обязательно будут присутствовать в исследовании системным образом и вести к результату.

В рассуждениях автор, как методолог науки, намерен эффективно применять такую вещь, как мысленный эксперимент. Роль этого инструмента в развитии науки обычно не выставляется напоказ, хотя применялся он много и успешно.

Ещё до эпохального спора Нильса Бора и Альберта Эйнштейна, этой почти сорокалетней «дуэли на мысленном эксперименте», откуда взялось «открытие» Галилея об одинаковом ускорении при падении любых тел на Землю? Шарики катал и бросал?.. Раскроем карты: он, может быть, вообще плотность воздуха оценивал… Фактически же — ещё за несколько десятилетий до того другой итальянский мыслитель в уме прикинул: «Если тяжёлые и лёгкие тела падают (ускоряются) с разной скоростью, тяжёлые быстрее, а лёгкие медленнее, — то что будет, если мы тяжёлое и лёгкое тело свяжем верёвкой и бросим? Это мы формально бросаем единое более тяжёлое тело, поэтому соединённые тела должны падать ещё быстрее, чем одно тяжёлое? Или лёгкое тело будет притормаживать тяжёлое в его падении и скорость в итоге будет компромиссная?..» Подумал-подумал — да и принял результат своего мысленного эксперимента, который вполне сошёлся с материальной реальностью. И Галилей уже знал об этом виртуальном опыте…

Самое важное, с точки зрения автора, — не снижать планку, не отступать от принципов: с самого начала определимся с тем, что знание никакого качества, кроме естественнонаучного, нас не устроит. Оно должно давать однозначные ответы (такие, как, например, ответ на вопрос «Если человеку отрезало руку, может, она снова отрастёт?»; нет, не отрастёт), формировать замкнутый теоретический комплекс однозначных причинно-следственных связей (без каких-либо «а может быть поэтому или ещё потому; а приведёт к тому, или к другому, или к третьему…»); обладать прогностической и эвристической силой; давать возможность если не вычислений, то, по крайней мере, точных численных оценок; годиться как актуальное знание не локально — то есть не в России в это десятилетие в отношении того-то в соответствии с политической ситуацией — а без ограничений, в любой исторический момент, в любом месте и для любых проявлений феномена.