Лес наступает

Евгений Майоров

19 век. Судьба испытывает на прочность небольшое крестьянское поселение: неурожай, голод, воровство, болезни и растущая смертность. Люди обретают надежду в словах священника, строят часовню и начинают бороться с ворами радикальным методом.Два века спустя. Очередная расчистка старого леса под застройку жилого комплекса. Первые рабочие оборудуют площадку. Местный грибник даёт предостережение двум строителям. Через несколько дней одному из них снятся кошмары, а на стройке происходит необъяснимое… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 4

19:00

Смеркалось, солнце село чуть менее часа назад, оставив после себя на небе красную рану, едва видимую сквозь ветви лесных великанов. Но на стройке бурная деятельность не прекращалась ни на минуту. Рабочий день только-только подошёл к концу, заглох рёв моторов строительной техники, лишь генераторы не умолкали, подпитывая энергией яркие ночные прожекторы, освещающие стройплощадку, словно единственный островок посреди тёмного моря из леса. Приближалось самое приятное время — время ужина и долгожданного отдыха. На стройке день проходит быстро, бездельничать, как правило, не получается, каждый работник словно завязан друг на друге. Прекратит работать один, и во всей бригаде сразу же пойдёт что-то не так. Поэтому халтурить тут не получается, в отличие от офисного планктона. Ужин нам готовил повар: на первое борщ, огромной кастрюли едва хватало на всю бригаду, на второе плов в большом чёрном казане — его-то уже всем досталось с горкой. Вкусная сытная пища моментально расслабляла. Поужинав, мы с Максом освободили места за столиком для коллег, помыв посуду и заварив чай, направились к своей бытовке. Я остановился у небольшого каменного мангала, в котором утром мы разжигали костёр для сосисок, и предложил Максу снова подкинуть дровишек в мангал и посидеть у огня. На этот раз мой друг не был против и, закурив, охотно согласился безо всяких споров. К нам присоединился Дима — обычный работяга, коих тут большинство, работал руками, лопатой и тем, что дадут. В свои сорок с лишним не блистал умом, просто любил с кем-нибудь потрещать по душам о чём-нибудь простом, приземлённом; впрочем, на стройке о высоком и не поговоришь.

Дима ходил вокруг нашего простенького костровища, тряс своей нелепой седой головой с причёской под горшок, собирая мелкие веточки и подкидывая их в костёр. А причёска и вправду была нелепая, даже в какой-то степени раздражала. Словно это парик, который вот-вот должен был слететь с его головы прямо в костёр. За форму головы, которую ему придавала эта причёска, мы между собой называли Диму «Чиполлино»; разумеется, он этого не знал. Костёр потрескивал, освещая приятным алым цветом нас и стены нашей с Максом бытовки, свет прожекторов едва-едва доходил досюда, так было даже лучше. Примерно в сотне метров за спиной строители доедали свои порции сытного ужина, а сверху над нами ветер заигрывал с деревьями, шелестя ещё не опавшей листвой, сквозь которую было видно осеннее небо, наполовину затянутое тучами, с проблесками звёзд и кусочком Луны. Настало время интересных историй у костра. Мы с Максимом тут же вспомнили про деда-грибника и, пересказывая его страшилки, решили немного попугать Диму, отчасти что-то додумывая и от себя. Чиполлино неохотно, но всё же верил тому, что мы рассказывали, из раза в раз щурясь и переспрашивая, как бы уточнял, правильно ли он понял то, что услышал. Время летело незаметно, и за байками у костра минуло девять вечера.

Конец ознакомительного фрагмента.