Аграфена и Братство говорящих котов

Евгений Гаглоев, 2014

Привет! Я – Аграфена, обычная девочка из сиротского приюта в Белой Гриве. Как и многие дети, я попала сюда после войны в Империи. Жизнь текла своим чередом – комендантша Коптильда носилась со своими револьверами, мы воровали огурцы у сельского старосты и иногда пытались избавиться от ошейников, которые мешали навсегда удрать из приюта. В общем, как у всех. Но потом всё пошло кувырком. Сначала появился кот. И ладно бы, просто появился. Но он говорил! И не просто говорил, а ехидничал и язвил. А ещё воровал бутерброды с колбасой у нашей Кухарки. И просил помочь его Братству найти какую-то магическую книгу давно умершей ведьмы. Потом вдруг появились имперские колдуны – Эсселиты, которые искали по всем приютам ребёнка, неподвластного их магии. Ещё бы! Ведь он может изменить судьбу Империи. Интересно, кто бы это мог быть?

Глава четвертая,

в которой Аграфена собирает ягоды, а Пима орудует ножницами

Утро в приюте началось с учебных занятий. Предполагалось, что сирот должны научить еще хоть чему-то, кроме как писать и читать. Эти две дисциплины Аграфена знала вполне сносно и просто не понимала, зачем ей еще учить историю, математику, географию и астрономию. Тем более что все предметы вел старик Федусей, а он иногда сам забывал, что именно преподает в данный момент и начинал нести полнейшую околесицу.

Появившись в классе, учитель демонстративно прокашлялся, а потом приложился к фляжке со своей «микстурой», после чего ему явно полегчало. Старик порозовел, начал улыбаться и прямо сочился благодушием.

Шел урок истории. Федусей оглядел мутным взором притихший класс, поправил на носу съехавшие очки, и спросил:

— К сочинению все готовы?

— У нас вообще-то сейчас история, — напомнил ему Пима.

— Ах, да! — кивнул старик. — Верно! Как я мог забыть?!

«Микстура» подействовала быстро — он уже едва держался на ногах. Федусей пытался ровно стоять у доски, на которой висела карта империи, но его постоянно клонило то в одну, то в другую сторону. В конце концов, он решил сесть на стул, и дело пошло куда лучше.

Немного призадумавшись, он начал рассказывать ученикам о том, как великий Велдор свергнул старого тирана-короля Ипполита и провозгласил себя первым императором страны. Федусей рассказывал эту историю практически на каждом уроке, но каждый раз потом забывал об этом и принимался за нее вновь, прибавляя все новые подробности.

— Старый король Ипполит правил много лет, — начал он, — и это были не лучшие времена для страны. Народ платил непомерные налоги, простые люди голодали, в то время как богачи купались в роскоши.

— А разве сейчас происходит не то же самое? — поинтересовался Триш.

— В принципе, да… Но сейчас в стране наведен порядок! — ответил Федусей и громко икнул. — Вся наша жизнь проходит по строгим правилам. Вот взять хотя бы вас. При старом правлении вас бы просто вышвырнули из приюта по достижении восемнадцати лет. И что дальше? Слонялись бы по всей стране, не зная куда приткнуться.

Аграфена подумала, что если бы не война, развязанная Велдором, она вообще вряд ли сейчас сидела бы в этом приюте. Кем, интересно, были ее родители, и что с ними стало?

— А сейчас? — продолжал Федусей. — И думать нечего! После приюта такие, как вы, отправляются в государственную военную академию, где готовят будущих солдат. Станете защищать империю от врагов, благо сейчас их развелось огромное количество. На юге берберийские кочевники, на западе игурейские колдуны, со стороны моря того и гляди пираты нападут. Так что будете защищать свою страну!

— А при старом короле у нас тоже было столько врагов? — спросила Аграфена.

Учитель подозрительно на нее посмотрел.

— А ты что так интересуешься? — сказал он, прищурив один глаз.

— Просто так, — пожала плечами девочка.

— Лучше вам не лезть в большую политику! Меньше знаете, лучше спите! И вообще, хватит на сегодня! — отмахнулся старик. — Идите себе подобру-поздорову!

Федусей вытащил из кармана фляжку со своей «микстурой» и сделал большой глоток. Воспитанники начали расходиться.

После занятий настало время для полевых работ.

У самого подножия холма, на котором стояло здание приюта, неподалеку от озера, располагались плантации клубники и земляники, огороженные высоким забором с колючей проволокой.

Эти бескрайние поля относились к приюту. Воспитанники собирали ягоды, которыми Коптильда потом торговала на местном рынке, выручая неплохие деньги. Предполагалось, что золото расходуется на нужды сирот, но на самом деле комендантша забирала все себе. Иногда, правда, она делилась малой долей с Копотуном и Кухаркой — чтобы не нажаловались в министерство, но бо´льшая часть денег оседала в ее кармане.

Поговаривали, что у Коптильды имеется большой дом, где-то за окраиной деревни. Она держала его закрытым, а сама жила в приюте, на казенных харчах. Так ей не приходилось тратить свое жалованье на еду, дрова и электричество. Комендантша не уставала хвастаться всем своей экономностью, но Аграфена и другие дети знали, что она просто была большой скрягой.

Аграфена, Пима и Триш собирали поспевшую клубнику в большие плетеные корзины. Неподалеку от них на высоком деревянном кресле, под огромным цветастым зонтом, сидел Копотун. Рядом с ним стояли кувшин с квасом и корзина с пирожками. В его обязанности входило следить, чтобы воспитанники не совали ягоды в рот, а клали их в корзины. Но когда толстяка разморило на солнышке, он просто уснул. Тут-то ребята и устроили себе целое пиршество!

А что еще им оставалось? Коптильда запретила всем троим приходить сегодня на ужин. Клубника оказалась для них единственной возможностью хоть как-то поесть.

Вскоре корзины наполнились до предела, как и животы Триша, Пимы и Аграфены. Копотун громко храпел в своем кресле.

Девочка улеглась на мягкую траву рядом с грядками и блаженно зажмурилась. Друзья вытянулись рядом.

В небе над их головами медленно проплывал имперский дирижабль.

— Я совсем не хочу идти в солдаты! — сказала вдруг Аграфена. — Федусей сказал, что ничего другого нам не светит…

— А я хочу? — возмутился Триш. — Да только другого выбора у нас нет!

— Выбор есть всегда! — с уверенностью заявила она. — Если бы мы только могли избавиться от ошейников!

— А что бы ты тогда сделала? — спросил Пима.

— Подалась бы в пираты! — сказала Аграфена. — Или к берберийским кочевникам! Скакала бы себе целый день на лошади, да горя не знала!

— Кочевники живут свободно, — согласился Триш. — Империя им не указ!

— Потому что во время войны они не поддержали Велдора! — добавил Пима.

— Но они не помогли и старому королю Ипполиту! — возразил Триш.

— Потому что он пытался заставить их платить налоги! Оставил бы их в покое, может, до сих пор сидел бы на своем троне во дворце! — со знанием дела заявила Аграфена. — К тому же захват власти Велдором случился так быстро, что кочевники просто не успели прийти на помощь Ипполиту.

— Откуда ты все это знаешь? — удивленно спросил Триш.

— Слушать надо было внимательно! Федусей нам об этом рассказывал на уроке математики!

— Я тоже не хочу идти в армию императора, — признался Пима. — Я вообще боюсь всякого оружия. Лучше податься в ученые, чем идти воевать!

В это время на клубничной плантации появилась Коптильда. Она увидела, что ее братец храпит, подошла и резко стряхнула его с кресла. Очутившись на земле, Копотун вмиг проснулся. Пытаясь сообразить, что произошло, он хотел было сесть, но только опрокинул стоявший рядом кувшин с квасом на траву.

— Что?! — спросонья закричал он. — Где?!

— Так вот, значит, как ты следишь за этими ворюгами и прихлебателями?! — вопила Коптильда. — Они, наверное, съели уже половину моей клубники!

— Да я глаз не сомкнул! — обиженно сказал Копотун.

— Я видела! Нашла, кому доверить такое ответственное дело! Пустоголовому простофиле!

— Это я-то простофиля?! — возмутился он. — Да я самый умный человек во всей округе!

Комендантша усмехнулась.

— Твоя голова такая же дырявая, как этот кувшин! — сказала она.

— С этим кувшином все в порядке!

— Да неужели?

Коптильда подобрала пустой сосуд с земли и треснула им брата по лбу, да с такой силой, что кувшин разлетелся вдребезги.

Комендантша в негодовании зашагала прочь, а Аграфена и другие дети покатились со смеху. Бедный Копотун лежал на животе и злобно поглядывал в их сторону.

— Не было бы мне так лень, — процедил он сквозь зубы, — уж я бы вам наподдавал! А ну проваливайте отсюда! Не мешайте мне отдыхать!

— Ура! — обрадовался Пима. Он склонился к Аграфене и Тришу. — Пойдем со мной, — заговорщицким тоном произнес он. — Я кое-что вам покажу!

— Мы, наконец, увидим, для чего ты собираешь все эти винтики и гайки? — спросила Аграфена.

— Нет! — он покачал головой. — Для этого еще слишком рано. Я не люблю показывать свои изобретения в то время, когда они еще не закончены! У меня есть кое-что другое, и мне не терпится уже это опробовать!

— Пойдем! — кивнула девочка. — Только сначала уберем ягоды с солнца, а то они прокиснут и превратятся в «микстуру от кашля». Федусей будет только рад, а Коптильда нас всех потом в «копошилку» пошвыряет!

Они затащили корзины под высокий навес, скрыв их от солнечных лучей, затем направились вслед за Пимой на задний двор приюта.

Здесь стоял большой амбар, заваленный разным барахлом. Комендантша хранила в нем дрова для растопки кухонной печи, метлы, грабли и лопаты для огородных работ. В дальнем углу Пима оборудовал себе тайный угол, где мастерил всякие штуки. Сарай все время стоял закрытым, на его дверях висел большой замок. И все же пробраться внутрь не составляло особого труда через небольшую дыру в стене, скрытую куском фанеры.

Пима отодвинул заслонку, и ребята протиснулись внутрь. В сарае было тепло и сухо, пахло свежими опилками. В центре стоял большой паровой котел, склепанный из толстого железа, благодаря которому зимой в комнатах приюта сохранялось тепло. От него отходило множество тонких медных трубок, исчезавших где-то под потолком.

— И что же ты хочешь нам показать? — поинтересовалась Аграфена.

Пима осторожно подцепил пальцами одну из досок пола и приподнял ее. Там оказался глубокий тайник. Мальчик просунул туда руку и извлек на свет здоровенные ножницы по металлу.

Аграфена и Триш шарахнулись в сторону, решив, что он их сейчас прирежет ими. Но Пима только ухмыльнулся.

— Я точил их две недели! — сообщил он. — Дормидонт выковал их из закаленной стали, так что они режут даже металл!

Дормидонт — деревенский кузнец, в чью мастерскую частенько тайком сбегал Пима. — Веселый и остроумный старичок с вечно торчавшими в разные стороны волосами, будто его то и дело било током, всегда ходил в длинном кожаном фартуке и специальных защитных очках. Пима частенько помогал ему чинить всякие механизмы, которые потом крестьяне использовали для посева и уборки пшеницы или в других хозяйственных целях.

— Зачем они тебе? — спросила Аграфена, с опаской разглядывая ножницы.

— Хочу кое-что проверить! — Пима подошел к Тришу и усадил его на старый, сильно потрепанный стул. Затем немного запрокинул ему голову и приготовился перерезать ножницами злополучный ошейник.

— Думаешь, получится? — скептически спросила девочка. — Мы ведь уже несколько раз пытались. Резали их ножницами, пилили кухонным ножом, даже серпом пробовали — все без толку!

Однажды она пыталась разрубить ошейник топором и едва не снесла Тришу голову. Парень потом не разговаривал с ней целые две недели.

— Но в этот раз ножницы очень крепкие! — пыхтя от натуги, произнес Пима.

Он крепко сдавил ручки.

Послышался громкий треск, посыпались искры. Ножницы с щелчком переломились пополам, не причинив ошейнику никакого вреда.

Вздрогнув, Триш резко отпрянул и свалился со стула.

— Меня током ударило! — возмущенно воскликнул он.

— Током? — удивился Пима.

— Магия Эсселитов, — напомнил ему парень, поднимаясь с пола. — Она не дает снять ошейник никаким инструментом. Кроме такой же магии.

— Да кто они такие эти Эсселиты?! — с негодованием воскликнул Пима. — Откуда у них такие способности?!

Аграфена вдруг поняла, что и сама этого не знает. Эсселиты существовали всегда, и она ни разу не задавалась вопросом, откуда они вообще взялись.

— Надо будет как-нибудь спросить об этом у Федусея, — сказала она. — Он ведь уже старый и явно должен что-нибудь знать об этом!

Пима открыл свой тайник и раздосадованно швырнул туда обломки ножниц.

— Все равно что-нибудь придумаю! — с хмурым видом пообещал он.

…В потолке прямо над головами ребят зияла большая трещина. Сквозь нее все это время за ними пристально наблюдали большие янтарно-зеленые глаза с узкими черными зрачками.