Высота Безымянная

Евгений Витальевич Новиков, 2019

Отзыв с конкурса "Соцветие – 2020" писателя Грошева-Дворкина ЕН : "Передо мной лежит стопка распечатанных листов этого рассказа. Но, почему-то, не отважиться мне вновь перелистать страницы и вчитаться в содержание. Решимости не хватает окунуться в тот бой, в котором участвовали красноармейцы и командиры первой роты Козалинского со своим политруком Руденко. Это был бой 'не ради славы – ради жизни на земле'. Жизни людей, которым чтобы жить надо было эвакуироваться из осаждённого Ленинграда. Эвакуироваться через не замёрзшую ещё Ладогу. Ладогу, которую потом назовут 'Дорогой жизни'. Вот ради этой жизни и произошёл бой за высоту Безымянную с финским подразделением её оседлавшим. Вот этот бой и описан в рассказе. Но как описан! Как описан!! Описан так, что перечитать рассказ не хватает решимости. Нет у меня слов, чтобы дать ему оценку. Но представить себя в рядах тех красноармейцев не могу. Могу сказать только, что ни каждый из нас способен на такое – описать бой будто сам в нём участвовал."

На совещании в штабе присутствовали командир 14-го мотострелкового полка 21-й мотострелковой дивизии войск Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), майор Воробьев, командир 1 роты Козалинский, политрук Руденко и командир первого взвода. Начал командир полка:

— Товарищи командиры! Ваши предложения? Как высоту брать будем?

— Товарищ майор! Противник, численностью до роты закрепился на высоте близ Хийтолы. К станции пока не продвигаются — ждут подкрепления и, по нашим данным, должны подтянуть минометы. На спуске с высоты остатки второй роты. Ночью финны в атаку, скорее всего, не пойдут. Вот с этого леса и предлагаю пойти на штурм после заката, — взял слово командир роты.

— Руденко, что думаешь? Ты у нас с финнами много лет знаком, не первый год воюешь…

— Товарищ майор, думаю, финны постараются возле высоты посадить кукушек — метких стрелков, чтоб подступы к высоте были под постоянным контролем. В первую очередь, они обезопасят себя, только потом будут думать о наступлении. Предлагаю отдельно от роты выдвинуть дозор, на значительном удалении. Я готов сам с ними пойти. Есть несколько смышленых бойцов в роте. Постараемся подойти максимально близко к высоте, обеспечим контакт с остатками второй роты, потом рассредоточим нашу роту на возможную ширину атаки и перед закатом ударим. Бойцы штурмовать обучены — пулемет оставим в лесополосе, он накрывать позиции оттуда будет.

— Нас еще на подступах срежут!

— С нашей стороны на высоте склон достаточно крутой, камней и валунов не много, финны могут засады поставить в лесу и расстреливать атакующих в спину, либо укрепления на самой высотке. Но у нас есть небольшое преимущество — как только подойдем к склону, удерживать его станет сложно. Чтобы им видеть атакующих — придется свешиваться с укреплений и из-за бруствера, а пулемет как раз и будет накрывать эти укрепления. То есть пулеметчик будет не прицельно бить по противнику, а по позициям и чуть выше, чтоб финны не высовывались лишний раз. Плюс атакующие так же стрелять будут.

Когда пули без умолку свистят над головой — не очень-то и высунешься. Но и пулеметчику надо наших бойцов видеть, чтоб своих не накрыть, поэтому атаку надо начать до заката. А как подойдем вплотную, так и в штыковую — финны ее как огня боятся. Там уже преимущество на нашей стороне будет.

— Взять мало. Нет у меня подкрепления, чтоб вас усилить. Сутки еще продержать высоту надо… Раньше ничего выделить не смогу. Осилишь, Козалинский?

— Так точно, товарищ майор!

— План Руденко одобряю. Разумно. Действуйте! Политрук, выступи перед бойцами, чтоб за душу взяло…

— Им и без выступлений тяжело… Пообщаюсь, товарищ майор… Возьмем высоту, не переживайте…

— Товарищи пограничники! Сегодня мы выдвинемся снова к Хийтоле. Финны подавили сопротивление второй роты и взяли высоту под свой контроль. Силами нашей роты необходимо опрокинуть противника и удержать высоту до подхода подкрепления, — политрук встал. — Да, нас осталось 30 человек. Да, задача кажется невыполнимой. Но подумайте о другом — каждый день через Ладогу успевает переправиться порядка тысячи человек. Наших жен, матерей, детей. Возьмут финны Хийтолу и перекроют им возможность выбраться. На день их задержим — еще тысяча человек успеет спастись. На два — две тысячи. Я понимаю, что устали, больше месяца непрерывных боев. Враг уже у Киева, у Смоленска, а мы держимся. Как можем держимся. И еще надо продержаться. Сколько сможем.

Красноармейцы не смотрели на Руденко, потупили взоры, каждый о своем думал. У многих окровавленные бинты на руках, головах, ногах. Взгляд остекленелый. Будто не под ноги смотрят, а куда-то вглубь земли. У каждого свои мысли. Здесь и те, кто с конца июня пришел с первым отрядом, встретив финнов в паре десятков километров отсюда, возле границы. И те, кого привезли несколько недель назад, как пополнение. Пополнения этого было больше ста человек. Осталось меньше десятка.

Рота? Сейчас они с трудом дотягивали до взвода. Тридцать человек, включая командиров. Обратись к ним кто-либо другой, может, и взбрыкнул бы кто, но это РУДЕНКО!!!! Финскую прошел. Здесь с первых дней. Во все атаки первым идет, даже не в первых рядах, нет, а именно первым. Стыдно такому сказать, что смертельно устал, что есть хочется, что ранен. За спиной такого политрука и в огонь, и в воду пойдут.

На его личном счету 12 «кукушек» — финских метких стрелков. Располагаются они, обычно, в засаде на дереве. Красноармейцы привыкли смотреть вниз, на уровне своего роста, а в зарослях противника высмотреть практически невозможно. Даже когда огонь открывает — непонятно, откуда стреляет. Подпускает поближе, а то и, вообще, мимо себя пропустит, потом выстрел… Смотри — не смотри, не поймешь откуда. Только начнут бойцы перемещаться — снова выстрел… А Руденко их вычисляет. Поначалу думали случайно заметил, ан нет, высматривает он их. Заранее высматривает. Большинство снял еще до первого выстрела…

Руденко помолчал немного и продолжил:

— Товарищи! Мы — пограничники! Чекисты! Нам Родина доверила беречь границу от супостата. И наша граница — Хийтола. А Родина наша — это матери, жены, дочери и сыновья, которые смотрят на нас и ждут защиты. Переправляясь через Ладогу ждут, под Луганском, под Одессой, под Ленинградом и Москвой. Отправляя сынов своих навстречу немцам, финнам, румынам и прочей нечисти, отдавая последний кусок хлеба красноармейцу, в поле, у станков и печей ждут… Не для бравурных речей собрал я вас, товарищи… Не об этом сейчас речь, сами все прекрасно знаете…. Надо взять высоту во что бы то ни стало. Просто надо. Выдвигаемся через полтора часа. Привести в порядок снаряжение и обмундирование. Санинструктор?

— Я! Санинструктор Кокорин!

— Всего в достатке?

— Так точно!

— Возьми бинтов побольше, сеча та еще предстоит…

— Есть!

— Мусатов!

— Я! — отозвался пулеметчик

— Со мной пойдешь, в дозоре, бери второго номера и пару разведчиков. Мы раньше выдвинемся, надо по лесочку пошукать, дабы потом не оборачиваться…

— Есть! — загорелись глаза у пулеметчика. Будто искорка во взоре появилась и мгновенно вспыхнула.

Исполняющий обязанности командира роты старший лейтенант Козалинский подполз к лежащему Реденко и шёпотом спросил:

— Ну что тут, Николай Матвеевич?

— Как и говорил, поставили они «кукушек», троих сняли, больше не обнаружил. Саврасенко ранен, успели его заметить и подстрелить. Тяжелый. Пусть санитар займется.

— Уже занимается, видел.

— Финны на выстрелы переполошились, но спускаться не стали, побоялись. Пулеметчика в низине положил, оттуда отлично все простреливается. У них пулеметов не обнаружили, да и не видно их особо, пару человек только мелькали. Хорошо спрятались. Один с автоматом вон за тем валуном лежит, его перед атакой сам сниму. Давай как договаривались, старлей, расположи людей пошире и по команде бегом к высоте. Здесь скорость имеет решающее значение. Как под высотку забежим, оттуда проще будет. Стрелять на ходу. Прицельно не получится, примерно, навскидку по позициям, объясни бойцам. Главное — чтоб финны не высунулись лишний раз. В окопах аккуратнее, своих не постреляйте. И сам на рожон не лезь. Ты уже четвертый командир в первой роте за этот месяц…

— Из второй роты нашли кого?

— Нет. Может, ушли, может на шум боя подтянутся.

— Начинаем по ракете?

— Зачем? Пулеметчик начнет — и сразу в атаку, чтоб все пошли. Пару-тройку секунд выиграем, а это лишние метры. Вот кто отстанет — их и заметят первыми, тут всего-то полторы сотни метров…

Спустя тридцать минут все были на местах. На холме, иногда, появлялись финские бойцы, пытавшиеся рассмотреть, что происходит в лесу. По ним никто не стрелял, но, наученные горьким опытом, скрывались достаточно быстро. Август богат растительностью. Скрывает передвижения, стоит лишь отойти в лес на пару десятков метров. Поэтому рассмотреть что-либо в лесу было практически нереально.

Пулеметчик Мусатов лежал в небольшой ложбинке. Удачное место — ему видно вершину холма великолепно, сам же скрыт от посторонних глаз кустами и ветвями раскинувшейся рядом сосны. Ели уловимый шум раздался практически у его ног, резко обернулся — политрук:

— Тихо, тихо, Мусатов, не дергайся. — Руденко заполз в его ложбинку и, подняв бинокль, стал осматривать позиции, — готов?

— Так точно, товарищ политрук!

— Вот и славненько, тебе начинать карусель. Смотри, за валуном лежит один с автоматом, первым стреляю я, по нему, ты начинаешь накрывать вон тот бруствер — ветки на нем свежие, значит точно обитаем… Сколько дисков заряжено?

— Четыре. Все, что было.

— Короткими очередями по укреплениям бей. Не надо прицеливаться долго и высматривать противника. Твоя задача — чтоб ни одна зараза не выглянула из-за укрытий, пока мы перемещаемся. Накроешь их — и мы живые добежим… Не будут они высовываться, когда пули над головой свистят. Но только короткими. Четыре диска надолго не хватит. Первый разрядил, второй номер уже забивать его начал. Все ясно?

— Так точно!

— Ждем еще десять минут и начнем.

Спустя несколько минут политрук перекрестился, осмотрел еще раз позиции противника через бинокль, вскинул свою старую добрую «Мосинку», и затих. Рядом Мусатов, прильнув к прицелу «Дегтяря», левой рукой смахнул со лба капельки пота.

Выстрел… Еще один… И застрочил пулемет…

Со всех сторон раздались одиночные выстрелы.

— С Богом — прошептал Руденко и, вскочив, со всех ног побежал к высоте, не перекрывая траекторию стрельбы пулемета.

Секунда, вторая… выстрел, еще пару секунд. Вот начинают раздаваться ответные выстрелы с финских укреплений. Одиночные, редкие… Еще секунда. Справа за шумом пулемета слышны выстрелы винтовок, стреляют наши, правильно поняли, да и не впервой уже. У подножия небольшой валун. Упал за него Руденко, посмотрел по сторонам — справа и слева подбегают бойцы к холму. Кто-то так же залег. Пару секунд, отдышался.

— Урррра!!!! — раздался справа голос командира роты.

— Ураааа!!! — подхватил еще один. И еще…. И еще…

Полезли на холм. У кого-то примкнут штык, кто-то в руке держит, кто-то на ходу пытается прицелиться. Редкие одиночные выстрелы атакующих, еще более редкие выстрелы в ответ…

Смолк пулемет. Только не сейчас… Да, это уже вторая пауза, первую слух уловил, но в горячке перемещения не придал ей значения. Ответные выстрелы с финских позиций стали громыхать все чаще… И снова пошел треск пулемета. Диск менял. Живой…

Вот первый боец навис над бруствером и тут же упал, будто скошенный очередью из окопа. Слева снова раздалось «Ураааа!», Руденко повернул голову и увидел, как пару бойцов запрыгнули в окоп.

Быстрее, быстрее, дыхание сбилось… Вот он, окоп. Прижатый к дальней стенке сидит парень, лет 18, выстрел из ТТ, схватился за живот мальчишка… Спрыгнул в окоп, справа движение — еще один пытается поднять винтовку, но неудобно делать это в узком окопе, ствол уперся в землю. Выстрел и подкосились его ноги. С обратной стороны окопа на политрука навалился финн, рослый, здоровый, прижал руку с пистолетом к земле, другой рукой пытается за горло схватить. Вдруг тело этого гиганта стало мягким и упал на Руденко всем своим весом. Отбросил его кто-то в сторону «Товарищ политрук, живы?»

Конец ознакомительного фрагмента.