Демонология Сангомара. Небожители Севера

Д.Дж. Штольц, 2020

2-я книга цикла. В мире, где нет места богам, а каждый печется лишь о собственном благополучии, молодой рыбак Уильям искренне верит, что после всего того, что с ним произошло, он обрел любовь и семью. Однако в Сангомаре, пережившим когда-то слияние с миром демонов, не существует счастья, а каждое создание в нем – заложник потребностей, воспоминаний и ошибок. Кто знает, какими мотивами руководствуется тот, кто пообещал помощь и поддержку? Куда заведет тропа судьбы? В сторону светлой и счастливой жизни или, быть может, к обрыву, предательству и смерти?

Глава 2. Малый Уплиш

Ближе к вечеру отряд подошел к Малому Уплишу — небольшой, но очень живой и шумной деревне, что располагалась у нескольких ручьев, достаточно крупных, чтобы ловить там рыбу и брать пресную воду, но слишком малых, чтобы там жило нечто внушающее ужас.

Спешившиеся всадники вошли в огороженное частоколом поселение. Вокруг них тут же собралась толпа, преимущественно из женщин и детей. Дети изумленно таращились на огромных лошадей и, бесстрашные и любопытные, лезли к ним.

— Скажите, чтобы ребятня пошла прочь! — прикрикнул один из конников. — Вы что, не видите — это не деревенские кони! Живо копытом отправят к Ямесу!

— Наш ли это владыка? — пролепетал вышедший вперед старик, щурясь и кланяясь, на всякий случай.

— Чей еще!? Гербов не видишь? Где вождь? — ответил сэр Рэй, держа за поводья пританцовывающего мерина, что нервничал от снующих туда-сюда детей.

— А я и есть вождь. Меня зовут Ормут, — ответил старик.

— Тебя должны были уведомить о приезде графа. С месяц этой тропой высылали гонца. Нам нужны еда и крыша над головой!

— Ох, господин! — воскликнул старик и упал на колени. — Гонец-то был, но у нас не хватит комнат на постоялом дворе, чтоб вместить вас всех!

— Сколько комнат на постоялом дворе?

— Четыре, махонькие, без очага… В каждой по кровати да место под лежак.

Пока сэр Рэй прикидывал куда кого разместить, вперед выехал Филипп.

— Подготовьте все, — коротко приказал граф. — Гвардейцам пусть дадут приют поселяне.

Работники постоялого двора увели лошадей на задворки постоялого двора, где под большим навесом накормили и почистили. Люд, чистый, аккуратный, несмотря на нищету, все не расходился и пялился. Юные местные прелестницы стреляли глазками в гвардейцев, выцепляли из них самых статных и улыбались им особенно тепло. Пока все распределялись по домам, чтобы выспаться, граф Тастемара давал указания:

— В одной комнате буду я и Леонардо, — перечислял он. — В другой — Йева и Эметта, в третьей — Чукк и Грон, а в четвертой — вы, сэр Рэй, и Уильям.

— Кхм, отец, может я с Эметтой в одной комнате? Как в Ферранте, — тут же предложил Леонардо, который потерял всякую надежду уединиться со своей любовницей.

— Нет, — холодно отрезал граф.

— И почему же? — возразил сын, непонимающе пялясь на отца.

Удивленный сэр Рэй, замерев у порога, исподтишка наблюдал за этими проявлениями аристократической изнеженности.

— Потому что это поход, а не забег в бордель, — Филипп развернулся и направился на постоялый двор, чем спугнул капитана.

Когда он отошел весьма далеко, Леонард сжал затвердевшие от злости губы и в сердцах сплюнул. Но на его несчастье, граф это услышал. Уже на пороге он обернулся и обратился к стоящему неподалеку старику вождю.

— Моему сыну лежанку в самой захудалой лачуге.

— Отец, но… — вмешался Лео. — Что ты такое говоришь! Я не буду спать как простолюдин, в доме крестьян. Хорошо, я согласен с твоим распределением касаемо постоялого двора!

— Это ты мне делаешь одолжение? — улыбнувшись, Филипп поднял брови.

— Не будь так жесток со мной, отец!

— Я все сказал.

С этими словами граф исчез в проеме. Глядя вслед, Лео остался на улице под затянутым тучами небом, и на его челюсти заходили желваки. К нему пугливо подошел низенький старичок Ормут, который очень почтительно, видя дурной настрой, предложил проследовать за ним. В жалкой лачуге, куда его определили, графский сын согнал все приютившее его семейство в хлев, а сам устроился в одиночестве на нескольких положенных друг на дружку лежанках.

Смеркалось. Ветер поутих, свинцовые облака остановили свой бег, замерли прямо над Малым Уплишем — и снова пошел измучивший всех дождь. Впрочем, в этот раз весь отряд спал с крышей над головой, радуясь теплу и сухости. Сидя в крохотной комнатушке постоялого двора, Йева фон де Тастемара глядела на закрытые ставни такого же крохотного окошка и думала о чем-то своем.

— Чем вам еще послужить, моя госпожа? — спросила ее служанка Эметта.

— Займись каштановым платьем, — рассеянно сказала графская дочь. — Простирни его — оно на подоле сильно измазалось… Просуши на первом этаже, в таверне, — а потом она вздохнула. — Как хорошо, что ты не пошла к реке вчера вечером…

— И не говорите, госпожа, Ямес уберег! — закивала Эметта.

Йева еще раз с тоской оглядела захудалую узкую комнату, обстановка которой состояла лишь из одной кровати да лежанки. За дверью, из другого конца коридора, послышались гулкие шаги и голоса.

— Вы не боитесь дождя, сэр Рэй? — спрашивал из-за глиняной стены голос Уильяма.

— Надо же, так трепетно печетесь обо мне! Или боитесь шлепков мечом по заднице? — хохотал капитан.

— Погодите, погодите. Вот я подучусь — и тогда вы поплатитесь за такие слова, — шутливо отвечал Уильям.

— Поплачусь? Я? Ха-ха! — восклицал Рэй, который забыл, что за соседними стенами находится графская семья, а сами стены — что пергамент. — Если сможете сегодня хоть раз задеть меня мечом в схватке, я готов выложить свое сезонное жалованье.

— Ну это уже слишком… Вы слишком азартны, сэр Рэй, — смутился голос Уильяма. — У меня нечего дать взамен, если я проиграю в этом споре.

Эти двое шумно остановились прямо за дверью Йевы.

— Азартен? О да! — ответил рыцарь. — Раз уж хотите, чтобы спор был честным, предлагаю, значит, тогда такие условия… Если сможете коснуться хотя бы кончиком меча моего тела в спарринге, то я даю вам свое сезонное жалованье. А если не сможете, то будете драить и седлать моего Тарантона весь путь в Йефасу и обратно.

— Седлать? Это я могу…

— Хотя нет, — за стенами одумались, и по постоялому двору разнесся мужской глубокий смех. — Седлать все-таки лучше буду я сам. Не хочу любоваться пейзажами из-под брюха коня! Ну что, по рукам?!

Послышалось звучное рукопожатие, а затем и предовольный голос капитана: «Пойдемте, я вам расскажу, как правильно чистить моего коня… а то Тарантон с характером». И двое проникшихся взаимной симпатией спорщика удалились, хохоча. Прочие же постояльцы, которые стали невольными слушателями столь комичного разговора, заулыбались.

Когда окончательно стемнело, на лестнице, ведущей на второй этаж, снова раздался тяжелый топот. Спорщики возвращались. Стоило им почти дойти до середины коридора, как дверь на их пути приоткрылась. Дочь графа, накинув шаль на худенькие плечики, выглянула в коридор.

— И кто победил? — полюбопытствовала она.

В ответ Уильям лишь поднял над головой звенящий кошель с даренами и поиграл бровями. Увидев свое потерянное жалованье за сезон, которое он планировал потратить в Йефасе, капитан оскалился в улыбке побежденного.

— Это случайность, госпожа! Вашему гостю благоволит удача — он запнулся о камень и растянулся лицом в землю, а его клинок коснулся моего сапога.

— Но мы решили, что ничья! — весело заявил победитель.

— Слава Ямесу, мне не придется чистить Тарантона. Хотя ваши услуги обойдутся мне чертовски дорого, — ухмыльнулся Рэй Мальгерб. — Еще и седлать придется самому.

Йева поглядела им вслед, чувствуя тяжелый запах пота, и с улыбкой закрыла дверь.

— Я же сказал, что могу седлать вашего Тарантона, — уже заходя в комнату, ответил Уильям.

— Нет, нет! Избавьте! Ямес меня спаси от такого седлания! Ха, мне потом придется от стыда подать прошение на разжалование.

Переодевшись, сэр Рэй почесал крепкий живот, откуда доносились звуки бурчания.

— Так, Уильям, лично я очень хочу есть. Предлагаю не сидеть в этой дыре, а сходить вниз. Посидите с нами, пока мы пропустим пару стаканчиков того пойла, что тут у них наливают. Вспомним беднягу Винсента и Аурита.

— Я не голоден, уважаемый сэр Рэй.

— Ваше дело, хотя я предлагал вам лишь присоединиться, — пожал плечами рыцарь, задумчиво глядя на ищущего сухие вещи Уильяма.

* * *

Как можно скорее сэр Рэй покинул эту отвратительную полную клопов комнатушку и выбрался на свежий воздух, где моросил мелкий дождь. В таверне, одноэтажном здании с низкими потолками, сидели восемь конников. За оставшимися двумя столами теснились притихшие жители поселения, поглядывая на прибывших то ли с уважением, то ли с яростью.

— Сэр Рэй! — воскликнул гвардеец Мойрон. — Идите сюда, мы вам место оставили!

Присев на лавку между двумя воинами, рыцарь громко оперся локтями о стол.

— Чем здесь кормят? — спросил он.

— Пока не знаем. Скоро вынесут, что у них есть. Но Кольрит попробовал уже их пива, — ответили поспешно ему.

— Отвратительное пойло! Не портите себе настроение и живот этим дерьмом, капитан, — сморщился Кольрит.

Вскоре на их столы опустились покрытые румяной корочкой зайцы, куропатки и еще что-то непонятное.

— А это что? — спросил сэр Рэй, показывая на посудину служанке-дурнушке, которая вертела бедрами так, что порой сама себя ловила, чтобы не упасть.

— Это гадюка.

Лица у мужчин разом вытянулись. Гвардейцы подозрительно привстали, всмотрелись в лежавшие на деревянном резном блюде поджаренные кусочки толщиной с палец.

— Не беспокойтесь, — поспешно заверила всех служанка. — У гадюки яд только в башке. А башку-то мы ей отрубаем… Мясо вымачиваем в воде на ночь, оно становится мягким. И жарим. Да вы попробуйте!

Для заверения она жестом показала, как именно змею лишают головы. Вышло настолько убедительно, что один из мужчин все-таки потянулся к кусочку, несмело взял его кончиками пальцев — словно гадюка была живая, — и сунул в рот.

— Ну что?.. — спросили все с интересом.

— Как птица. Честное слово, курица!

Деревянное блюдо с этим странным яством вмиг опустело. Все с видом знатоков причмокивали.

— Что только люди не едят, вот диво дивное, — произнес уплетающий за обе щеки сэр Рэй. — Жрать гадюк — это еще додуматься надо! А по вкусу и правда птица.

Еще чуть погодя они запивали еду пивом.

— Капитан, а что будут делать с конями Аурита и Винсента? — спросил один гвардеец.

— Ничего, будут как вьючные. Жаль парней, неплохие были, — вздохнул сэр Рэй, прихлебывая с отвращением гадкое пойло.

— А этого, как его… Уильяма фон де Аверина не тронули-то… — сказал другой гвардеец и пихнул локтем третьего. — Его ж так же, как тебя зовут. Заметил?

— Имя же распространенное, — ответил третий, по имени Уильям. — У нас в деревне таких Уильямов, как полевых чертей. В каждом дворе!

— А кто ж там печется о его жизни, я так и не понял? — проговорил первый. — Никого ни разу не видел подле него.

— Это нас не касается, ребята! — сморщился сэр Рэй, отодвинув кружку.

— Ладно вам, капитан, здесь же никого нет, — ответили ему.

Служанка подошла прямо к рыцарю и встала подле, наклонившись, чтобы взять пустые кружки. Ее пышная грудь едва не выпала из глубокого выреза, а девица томно взглянула на капитана гвардии.

— Эй, дорогуша, — сказал захмелевший рыцарь, пялясь на зазывающие округлости. — А здесь есть нормальное пиво, хозяйское?

— Для вас найду, — ответила ласково служанка и, очень медленно разогнувшись, ушла с гремящими кружками.

Ее проводили изголодавшиеся девять пар глаз. Послышались вздохи. Многие из гвардейцев согласились, что служанка вполне себе симпатична, а один, самый пьяный, и вовсе назвал её красавицей. Обозленные селяне, что сидели за соседними столами, на это зыркали негодующе.

— Капитан, а чего мы вообще поперлись в Йефасу? — осторожно спросил один гвардеец.

— Похоже, как раз из-за Уильяма, — ответил сэр Рэй.

— А-а-а, помните, мы когда забирали его из того селения раненым… как там… Большие Варды, кажись… Помнишь, Мойрон, что сказал граф? — хлопнул себя по лбу, вспоминая, второй гвардеец.

— Не помню, — буркнул Мойрон.

— Сказал, что отвезет того на какой-то там суд… Так может туда и едем?

— Может и так, — согласился сэр Рэй.

К столу снова подошла та самая служанка и опять, откровенно выпятив свои достоинства (возможно единственные), выставила на стол с большого подноса кружки с пивом и промурлыкала на ухо капитану: «Это наше лучшее, господин. Выпросила у тавернщика».

Мужчины опрокинули в себя напитки.

— Хорошее… Вот это нормальное пиво, я понимаю! — похлопал себя по животу объевшийся гвардеец. — Так что там насчет этого Уильяма?

— Да он графский отпрыск, — негромко заметил второй.

— Нет, — возразил захмелевший сэр Рэй, в голову которому ударило крепкое пиво. — Он сын жреца, сам мне рассказывал.

— Да может недоговаривает, капитан. Вы видели, как с ним наш граф нянчится? — поднял вверх палец Мойрон.

— Ничего он не нянчится, — покачал головой первый.

— Нянчится, я тебе говорю! Если б сэр Рэй не подошел первым помочь этому Уильяму, когда тот висел под пузом, там бы граф подскочил самолично! Он уже ноги из стремени доставал, я видел! — второй гвардеец допил кружку и отставил.

— Ну да, он так за своим родным сыном не следит, — закивал другой конник.

— Леонард — не родной сын, как и Йева, — и сэр Рэй улыбнулся, вспомнив очаровательное личико дочери графа. — Наш лорд привез их из Филонеллона, и они приемные.

— Так у господина нет детей? — удивился первый конник.

— Уильям — его отпрыск, — прошептал уверенно второй.

— Да не сын он! — начал выходить из себя сэр Рэй.

— Сы-ы-ын, — возразили в один голос несколько гвардейцев одновременно.

— Да чтоб черти вас подрали! — разозлился сэр Рэй и уже захотел было встать, чтоб уйти, но снова подошла та служанка и склонилась к его уху.

— Господин, как вам наше пиво? Понравилось? — шепотом, ласково, с хрипотцой поинтересовалась она.

В который раз взглянув на практически нагую грудь, подвыпивший сэр Рэй уже пожалел, что поселился вместе с графским семейством.

— Замечательное пиво, то, что ты принесла последним, моя дорогая, — негромко ответил он, а потом добавил еще тише и вкрадчивее: — Я бы еще много что испробовал у вас, но, боюсь, что мне пора возвращаться на постоялый двор. А там яблоку негде упасть…

— Ой, господин рыцарь. Постоялый двор у нас хиленький, — заявила служанка, и ее глазки хитро блеснули в свете освещавших таверну ламп. — А у меня папенька как раз заночевал в домике лесорубов. Это далековато отсюда, в небольшом лесочке подле болотца.

— О, дорогая моя, ну что же… Покажи мне тогда, какие еще яства у вас имеются! — радостно протянул рыцарь.

Служанка ловко проскользнула меж столов, задевая их пышными бедрами, и вышла под дождь. Последовал за ней и сэр Рэй, предвкушающий дегустацию местных блюд. Вернулся он на постоялый двор уже ближе к полуночи, причем вернулся весьма и весьма довольным. Открыв дверь в комнатушку, он обнаружил сидящего в темноте Уильяма с книгой в руках.

— Вы в темноте читаете? — удивленно спросил он.

— Я просто проверял, не испачкалась ли она от падения в грязь, — соврал Уильям.

Он подвинулся, чтобы сэр Рэй добрался до кровати.

— Уильям, вы что, решили ночевать на лежанке?

— Да. Я привыкший, так что могу и внизу поспать.

— Благородный вы человек. И за это нравитесь мне все больше и больше!

С веселой усмешкой капитан рухнул на кровать, чтобы выспаться. Раздался треск, и деревянная ножка переломилась пополам, а сама кровать покосилась, отчего ошарашенный сэр Рэй скатился к стене.

— Дрянь, да какого Ямеса в этом клоповнике такие рухляди! — воскликнул он, а потом, вспомнив, что в соседней комнате спят две дамы, покраснел. — Уильям!

— Что такое? — спросил тот, улыбаясь.

— Я тоже, кхм, как человек благородный, готов поступиться своим комфортом — предлагаю вам лечь на кровать. А я же, в свою очередь, готов пострадать на лежанке внизу.

— Благодарю вас, сэр Рэй, но откажусь, — Уильям тихонько рассмеялся и отвернулся к стене.

Не желая всю ночь созерцать эту жалкую комнатушку, вампир погрузил себя в дремоту. Рэй Мальгерб тоже повертелся, покрутился в перекошенной кровати и провалился в забытье, где ему снились местные блюда Уплиша, как оказалось — весьма аппетитные и съедобные.