Невинная

Дэвид Болдаччи, 2012

Все детективы и триллеры Болдаччи стали бестселлерами. Но серия об Уилле Роби – самая популярная и любимая миллионами читателей по всему миру, по-настоящему запавших на ее главного героя – настоящего мужчину с несгибаемым характером и стальными мускулами, но при этом с нежным и горячим сердцем, остро реагирующим на несправедливость. Уилл Роби – лучший ликвидатор на службе у правительства. Его дело – без сомнений и угрызений совести приводить в исполнение неофициальные смертные приговоры врагам государства. Но вот однажды Роби совершил то, о чем до этого даже помыслить не мог. Выйдя на цель, он не спустил курок. Ведь «целью» оказалась молодая женщина с двумя маленькими детьми…

Глава 7

А вот это дело совсем другое.

Близко от дома.

Настолько близко, что просто дома.

Минуло почти три месяца со времени Танжера и гибели Халида бен Талала. Погода стала чуть прохладнее, небо — чуть серее.

За это время Роби не убил никого. Столь долгий период бездействия для него был в диковинку, но он не сетовал. Прогуливался, читал книги, питался вне дома, даже пускался в путешествия, не требовавшие ничьей смерти. Иначе говоря, вел себя нормально.

Но потом появился флеш-накопитель, и Роби пришлось перестать быть нормальным и снова взяться за пистолет. Задание поступило два дня назад. Времени на подготовку в обрез, но миссия приоритетная, поведала флешка. А когда она говорила, Роби действовал.

Он сидел в кресле своей гостиной с чашкой кофе в руке. Было раннее утро, а Уилл провел на ногах уже несколько часов. По мере приближения следующей миссии становилось все труднее уснуть. С ним всегда так было — не столько из-за нервозности, сколько из желания как можно лучше подготовиться. Пока он бодрствовал, какая-то часть мозга неустанно наводила на план глянец, отыскивая погрешности и исправляя их. Во сне Роби этого делать не мог.

Во время вынужденного простоя он взялся за предыдущий план побольше общаться и даже принял приглашение на неофициальную вечеринку, устроенную одним из соседей в своей квартире на третьем этаже. Пришла всего дюжина человек, некоторые из которых тоже жили в этом доме. Сосед представил Роби нескольким из своих друзей. Однако его внимание вскоре сфокусировалось на одной молодой женщине.

Она сняла здесь квартиру совсем недавно и пускалась в путь к Белому дому на своем велике в четыре утра. Роби знал, где она работает, потому что был проинформирован и о ней. И знал, что она уезжает на работу так рано, поскольку частенько наблюдал за ней через глазок.

Она намного моложе Роби, очаровательна, интеллигентна, насколько он мог заметить. Несколько раз их взгляды встречались. Может статься, чуял Уилл, что друзей у нее не больше, чем у него. А заодно чуял, что если заговорит с ней, она не станет возражать. На ней была короткая черная юбка и белая блузка, волосы убраны назад в конский хвост. Держа в руке бокал, она то и дело поглядывала в сторону Роби, улыбалась, а потом снова отводила взгляд и продолжала беседу с другим персонажем, не знакомым Роби.

Несколько раз Уилл подумывал подойти к ней. И всё же удалился с вечеринки, так и не сделав этого. Уже уходя, оглянулся на нее. Она смеялась над чьей-то репликой и даже не посмотрела в его сторону. Пожалуй, оно и к лучшему, подумал он. Потому что на самом деле — какой смысл?

Встав, Роби поглядел за окно.

Уже осень. Листва в парке начала желтеть. По вечерам зябко. Летняя духота еще не в диковинку, но уже не такая докучная. Стоящая погода недурна для города, выстроенного на болоте — и остающегося болотом, по мнению многих; во всяком случае, в той части, где свили гнездышко профессиональные политики.

Роби провел рекогносцировку в усеченном варианте, насколько позволяло отведенное время. Прогоны с осложненной в подобной ситуации логистикой еще не закончены.

И все же ему это не нравится.

Но это не его ума дело.

Чтобы добраться до места, Роби не потребуется ни самолет, ни поезд. Но и мишень другая. И не в лучшем смысле.

Порой он убирал субъектов, представляющих глобальную угрозу, вроде Риверы или Талала. А порой просто решал проблему.

Можно навешивать какие угодно ярлыки, но смысл в конечном итоге один и тот же. Его работодатели решали, кто из живущих и дышащих заслужил роль мишени. А потом обращались к людям вроде Роби, чтобы положить конец жизни и дыханию.

В оправдание твердя, что это делает мир лучше.

Скажем, бросив мощнейшую армию планеты против безумца на Ближнем Востоке. Военная победа гарантирована изначально. А вот предсказать, что воспоследует за победой, было возможно не вполне. Вроде хаоса трансформации, вырваться из которого невозможно.

Угодить в западню, сотворенную собственными руками.

Агентство, на которое работал Роби, имело совершенно недвусмысленную политику в отношении оперативников, попавшихся во время задания. Признавать, что Роби хоть когда-то работал на Соединенные Штаты, никто не станет. Не будет предпринято ровным счетом никаких мер по его спасению. Полная противоположность мантре морпехов США: в мире Роби своих бросают. Всех без исключения.

Так что на каждом задании Уилл припасал план отхода, известный только ему — на случай, если операция пойдет косо-криво. Использовать персональный резервный план ему ни разу не пришлось, потому что ни одной миссии он не провалил. И всё же… Завтра будет очередной день, когда что-нибудь может пойти наперекосяк.

Одним из тех, кто научил этому Роби, был Шейн Коннорс, признавшийся, что однажды ему пришлось пустить в ход собственный резервный план — в Ливии, когда операция разлетелась вдребезги, хоть и не по его вине.

— Ты там один-единственный, кто на самом деле прикрывает тебе спину, Уилл, — сказал ему Коннорс. Этому совету Роби следовал все эти годы. И никогда его не забудет…

Роби окинул квартиру взглядом. Он прожил здесь четыре года, и она ему по большей части по душе. До ресторанов рукой подать. Район интересный, с множеством необычных магазинчиков, не входящих ни в какие гомогенные национальные сети. Роби частенько трапезничал вне дома. Ему нравилось сидеть за столом, наблюдая за прохожими. В каком-то смысле он исследователь человечества. Потому-то и жив до сих пор. Он умеет читать людей, зачастую понаблюдав за ними всего несколько секунд. И это отнюдь не прирожденный талант, а искусство, отточенное годами, как самое полезное из умений.

В подвале дома есть спортивный зал, куда Уилл ходил тренироваться, чтобы подтянуть мускулатуру, отточить моторные навыки, поприменять приемы, нуждающиеся в практике. И был единственным, кто вообще пользовался залом. Упражняться с оружием и прочими орудиями своего ремесла он ходил в другие места. К другим людям, с которыми работал.

И в сорок лет легче отнюдь не стало.

Роби подвигал шеей вперед-назад и был вознагражден удовлетворительным щелчком.

Услышал, как в коридоре открылась и закрылась дверь. Подошел к глазку и проследил, как женщина ведет свой велосипед по коридору. Та самая, с вечеринки, работающая в Белом доме. По пути на работу она надевает джинсы — наверное, переодевается в официальный прикид уже на месте. Она всегда утром покидает дом первой, если только Роби еще не отбыл по какой-то причине.

«А. Ламберт».

Это имя значится на почтовом ящике внизу. Он знал, что «А.» — это «Анна». Так говорят данные, предоставленные на нее.

На его собственном ящике написано просто «Роби». Никаких инициалов. Он даже не представлял, вызывает ли это у людей недоумение или нет. Впрочем, скорее нет.

Ей под тридцать, высокая, длинные светло-русые волосы, худенькая. Когда она только-только въехала, Роби однажды видел ее в шортах. Ноги немного иксиком, но черты лица изящные, с родинкой под правой бровью. Он слышал, как она спорит в коридоре с коллегой-квартиросъемщиком, недовольным нынешней администрацией. Ее резкие, информированные ответы произвели на Роби впечатление.

Он начал мысленно называть ее «А».

Она вместе с велосипедом скрылась в лифте, и Роби, отойдя от двери, переместился к другому окну с видом на улицу. Минуту спустя, покинув здание, «А» забралась на велосипед и укатила. Роби провожал ее взглядом, пока она не свернула за угол, и световозвращающие полоски на ее рюкзачке и шлеме скрылись из виду.

Следующая остановка: Пенсильвания-авеню, 1600.

Четыре тридцать утра.

Повернувшись к окну спиной, Уилл окинул взором свое жизненное пространство.

В квартире ровным счетом ничего такого, что поведало бы тем, кто затеет здесь обыск, чем он занимается. У него есть официальная должность, которую полностью поддержат, буде кто-либо пустится в расспросы. И все равно эта квартира совершенно непримечательна и почти не несет отпечатка его личности. Ему это больше по вкусу, чем пользоваться услугами других, изобретающих для него прошлое, расставляющих по квартире фотографии людей, вовсе ему не знакомых, и выдающих их за родственников или друзей. «Персонификация» жилища теннисными ракетками, лыжами, кляссерами с коллекциями марок или музыкальными инструментами — стандартная процедура. Роби отвергал все подобные предложения. Только кровать, несколько стульев, немного книг, которые он читал на самом деле, лампы, столы, закуток для еды, закуток с душем и туалетом.

Ухватившись за перекладину над дверным проемом спальни, Уилл быстренько подтянулся двадцать раз. Хорошо чувствовать мышцы в движении, легко поднимающие его вес к перекладине. На дистанции он дал бы фору большинству двадцатилетних с чем-то. Его сила и моторные навыки по-прежнему превосходны. И все же ему же сорок, и он явно уже не тот, что прежде. Остается лишь уповать, что неизбежная деградация рефлексов и физической формы скомпенсируется накопленным полевым опытом.

Роби лег на кровать, но накрываться не стал. Он поддерживает в квартире прохладу. Нужно поспать.

Ночка грядет хлопотливая.

И другая.