Бледное эхо

Дмитрий Рай

10 лет назад в семье Макшановых произошла ужасная трагедия, когда день рождения Давида обернулся днем смерти. Ту злую ночь его брат Алексей запомнил надолго, ведь именно он обнаружил тело своего младшего брата. Но на вопрос: «Что же случилось с Давидом?», не смогла ответить даже полиция. Родные с трудом мирятся с мыслью о гибели сына, а Алексей пытается построить новую жизнь и позабыть о тяжелой утрате. Однако все переворачивается с ног на голову, когда Лешу начинает преследовать покойный брат…

Глава 3. Тусовка

— Молодой человек, мы приехали! — Приятный женский голос будит меня.

Проводница смотрит на меня большими зелеными глазами и трясет за плечо, чтобы я встал. Я сонно бормочу ей слова благодарности и выхожу из вагона. На улице уже стемнело, на небе сияет полная луна и мелкие рассыпанные повсюду звезды.

И только когда мне звонит Никита, я вспоминаю, что обещал Кате вчера приехать на вечеринку.

— Лех, ты где пропадаешь? — первым делом спрашивает Никита, когда я отвечаю ему на телефонный звонок.

— Только приехал в город, — сонным голосом отвечаю я. — Заеду домой, переоденусь и приеду к вам.

— Сразу езжай сюда! — говорит друг, перекрикивая громкую музыку. — Тут большинство присутствующих уже пьяны в стельку, никому нет дела, кто как выглядит.

Несмотря на дикую усталость и желание поспать еще несколько часов, я отправляюсь на вечеринку в старых джинсах и воняющей от пота рубашке.

Торжество проходит в общежитии, по случаю окончания обучения в университете. Прихожу я в самый разгар вечеринки, когда девушки уже пляшут на столе, активно виляя бедрами, а парни, довольно поглядывая на них, выпивают один стакан непонятной алкогольной жидкости за другим.

Собралась здесь по меньшей мере сотня людей, и у меня уходит немало времени, прежде чем мне удается найти своих друзей, протискиваясь через толпу танцующих пар.

Никита, разодетый в тот же безвкусный наряд, что и я, стоит у открытого настежь окна и задумчиво курит сигарету, не обращая внимания ни на кого вокруг.

— Скучаешь? — интересуюсь я, подойдя к нему.

— Я надеялся, что здесь будут девушки постарше, — грустно усмехается Никита и выбрасывает сигарету. — Эти студентки совсем еще юны, даже пить толком не научились.

Я с пониманием киваю. Мне прекрасно известно, что друг предпочитает девушек постарше и более опытных, чем он сам. Его совершенно не забавляет встречаться с девушкой младше себя. Никите не нравятся глупые девушки или те, кто ведет себя слишком мило, словно ребенок. Он восхищается уверенными в себе женщинами, которые знают, чего хотят, и получают желаемое любой ценой. Поэтому меня вовсе не удивляет, что друг на этой вечеринке стоит в стороне. Сегодня на самом деле собрались одни студенты, и кажется, что я, Никита и Катя — самые взрослые тут. Меня поражает то, что нас все-таки пригласили сюда, ведь, объективно говоря, мы не вписываемся в тусовку.

— Катя вон там, — подсказывает мне Никита, проследив за моим взглядом.

Он указывает в сторону девушек, общающихся между собой возле стола с алкогольными напитками.

Сегодня Катя одета в облегающее платье черного цвета, слишком короткое и слишком откровенное, в отличие от всей другой одежды, которую она обычно надевает на работу. Пожалуй, впервые за долгое время я смотрю на нее не как на свою коллегу или подругу, а как на соблазнительную привлекательную девушку.

Словно почувствовав, что я за ней наблюдаю, Катя поворачивается в нашу сторону и игриво манит к себе пальцем.

Никита довольно усмехается, словно он знал, что все так и будет, и подталкивает меня вперед. А сам идет следом за мной, скорее не столько для того, чтобы пообщаться с кем-то, а просто чтобы стать свидетелем того, как будет проходить наше общение.

Я уверен, он насмехается надо мной, ведь ему прекрасно известно, что я совершенно не умею общаться с девушками и что любое свидание благополучно проваливаю.

— Я уже думала, что ты не придешь, — признается Катя, переводя взгляд на свою собеседницу. — Знакомьтесь, это Рита. Она организовала эту вечеринку. А это мои друзья, Леша и Никита. Мы вместе работаем.

Я поворачиваю голову слегка влево и впервые обращаю внимание на девушку, с которой она общалась. Рита выглядит довольно-таки невзрачной, слишком суровой для девушки своих лет и совершенно непривлекательной для мужчин. У нее мужское телосложение и широкие накачанные плечи. По всей видимости, она много времени проводит в тренажерном зале или занимается плаванием.

Лишь через несколько минут я начинаю понимать, что передо мной стоит не просто незнакомка, а вполне известный для меня человек. Маргарита — последняя девушка Давида — с нескрываемой тоской смотрит на меня. Наверняка она так же, как и мои родные, видит во мне младшего брата.

— Добрый вечер, — еле слышно произношу я, не отрывая от нее взгляд. — Очень жаль, что мы перестали общаться. Думаю, Давид бы хотел, чтобы мы так и дружили.

— Я навестила его несколько дней назад, когда навещала родных, — сообщает Рита и залпом выпивает непонятную субстанцию в стакане, с виду чем-то напоминающую коньяк.

— Так вы уже знакомы? — удивляется Катя, ревниво переводя взгляд с меня на подругу.

— Рита встречалась с моим младшим братом, — информирую я.

— Ты не рассказывал, что у тебя есть брат, — удивляется Катя, явно чувствуя себя неловко.

Я знаю, Катя любит быть в курсе всех новостей, и она терпеть не может, когда от нее что-то скрывают, тем более близкие люди. До сегодняшнего дня я и не догадывался, насколько важным человеком я для нее был. И, пожалуй, благодаря Никите я наконец-то начал понимать, что на самом деле нравлюсь Кате. А значит, мне пора становиться храбрее.

— Я расскажу тебе о нем чуть позже, когда мы останемся наедине, — улыбаюсь я Кате и резко притягиваю ее ближе к себе, смело опустив ладонь на ее тонкую талию.

Я абсолютно трезв, но почему-то сегодня мне хочется вести себя так, как обычно вел себя Давид с девушками — уверенно, слегка нагло и настойчиво. К тому же Кате явно это нравится.

— Пойду к остальным гостям, — сообщает Рита и неловко проводит ладонью по длинным черным волосам, завязанным в тугой конский хвост.

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что она в такие моменты, когда я проявляю особое внимание к Кате, чувствует себя некомфортно. В ее глазах читается ревность и обида. Я могу лишь предположить, что, смотря на меня, Рита на самом деле видит Давида. Наверняка ей хочется, чтобы сейчас он тоже подошел и обнял ее за талию так, как я это только что сделал с Катей.

С одной стороны, я сочувствовал ей, так как тоже скучал по брату, но с другой — я прекрасно знал, какой она бывает с остальными людьми. Я все еще помню, какой невыносимо стервозной девушкой она выставляла себя в школе и насколько сильно раздражала многих учителей и учеников своим несносным поведением.

Возможно, после смерти брата Рита изменилась, но я слабо в это верю. Я вообще не верю в то, что люди могут меняться, и я — прямое тому доказательство. Я как был робким и неуверенным перед девушками, так и остался таким. И как бы сильно я ни старался походить на брата, который явно пользовался преимуществами смазливой внешности, я и близко не умею делать все то, что мог он. Однозначно в плане пикапа Давид был профи, а ведь он даже младше меня.

Рита бросает в мою сторону тот самый озлобленный взгляд и, отвернувшись, уходит к другим гостям, которые радостно машут ей и зовут к себе.

— Откуда ты ее знаешь? — поинтересовался я у Кати. — Она ведь младше тебя. Значит, вы не могли учиться в одной группе.

— Рита — младшая сестра моей подруги, — объясняет Катя. — По правде говоря, я и сама не знала, что меня пригласят сегодня на вечеринку. Наверное, они думали, что будет мало народу. Но, видимо, пришло даже больше, чем они рассчитывали, так что, думаю, мы можем уже уходить. Все-таки мы слишком стары для того, чтобы веселиться со студентами. Дико звучит, не правда ли? Казалось, что только совсем недавно мы сами окончили универ.

— Но у нас есть развлечения куда более приятные и интересные, нежели у студентов, — подмигивает нам Никита, все это время не проронивший ни слова, и подталкивает нас к выходу. — Не знаю, как вы, ребята, но я уже здесь заскучал. Уж лучше снова собрать наш рабочий коллектив и душевно выпить, нежели пытаться танцевать со студентами, которые пить не умеют, да и танцевать тоже. Разве это танцы? — Никита указывает на девушку, нервно дергающуюся в сторонке, словно на электрическом стуле. — У меня собака и то лучше станцует.

— Я знаю, как тебя развеселить, — улыбается Катя и достает из сумки телефон.

Девушка отходит от нас буквально на пару минут и возвращается с тридцатилетней женщиной. Ее светлые волосы водопадом спадают на оголенные плечи, а до неприличия короткая юбка притягивает к себе всеобщее внимание. Уж не знаю, откуда и как она оказалась здесь, но при виде Никиты женщина тут же начинает флиртовать с ним и, взяв под руку, уводит в какую-то комнату.

— Ты заказала ему проститутку? — уточняю я.

— Нет, — сквозь смех отвечает Катя. — Просто Света такая же раскрепощенная, как наш Никита. Я все ждала, когда же она придет… Она работает в другом офисе, но в том же здании, что и мы. У нее тоже нет парня. А так как Света и Никита хотели познакомиться с кем-нибудь, я решила познакомить их друг с другом. В конце концов, у них есть общие интересы, например любовь к сексу.

— Значит, мы остаемся? — спрашиваю я.

— Да, остаемся, но мы пойдем в другую комнату. — Катя игриво берет меня за руку и ведет вдоль по коридору, как можно дальше от танцующих пар, рыгающих подростков и пляшущих в полуголом виде девушек.

Мы доходим до конца коридора, поворачиваем несколько раз то налево, то направо, пока в конечном итоге не останавливаемся возле небольшой комнаты со сломанным замком в двери.

— Надеюсь, это не станет для нас проблемой, — улыбается Катя.

— Здесь ведь никого нет, — пожимаю плечами я, прислушиваясь к приглушенной музыке, играющей на другом конце общежития. — Нам никто не помешает.

Катя улыбается и заводит меня в темную комнату, где на рабочем столе и тумбочке возле кровати горит несколько ароматических свечей. В комнате витает аромат ванили.

— Хотела придать романтическую атмосферу, — объясняет девушка и жадно смотрит на мою потрепанную одежду. — Ты не против, если я…

Она, замявшись, указывает пальцем на рубашку. Я не жду, пока Катя сделает все вместо меня, и сам расстегиваю и снимаю надоедливую рубаху. Впервые я жалею, что уже давно не занимаюсь спортом. По сравнению с остальными ее ухажерами я наверняка кажусь ей ужасно худощавым и совершенно непривлекательным.

Но, как ни странно, Катя смотрит на меня с таким вожделением, что мне начинает казаться, что она пьяна или накурена. Я, набравшись смелости, первым подхожу к ней, мягко прикоснувшись губами к ее губам. Но как только я касаюсь пальцами края ее черного платья, раздается громкий телефонный звонок. Я раздраженно вздыхаю и, извинившись, отвечаю на чей-то входящий вызов.

— Я вас слушаю, — сердито бормочу я, но в ответ ничего не слышу, кроме гробовой тишины.

— Все в порядке? — с придыханием интересуется Катя, желая наконец-то продолжить начатое.

— Вы что-то хотели? — спрашиваю я и, отстранив телефон от уха, смотрю на номер, с которого мне звонят.

Я удивленно вскидываю брови вверх, обнаружив, что это не номер незнакомца. На экране телефона отображается номер моего покойного брата.

Меня всего передергивает, на лбу выступают капельки пота, сердце начинает бешено колотиться от страха. Кому потребовалось звонить мне с номера брата? Я знаю наверняка только одно — позвонить брат мне уже не может, он мертв. Но тут же вспоминаю, что в день смерти Давида его телефон не был найден, и куда он делся или кто его украл, нам так и не удалось выяснить. Даже полиция не смогла обнаружить телефон в ходе расследования, впрочем, как и инструменты, с которыми брат пошел к отцу.

— Что-то не так? — испуганно уточняет Катя.

— Я… мне нужно идти, извини!

Я не жду, пока она что-то ответит, и просто выхожу из комнаты в полном недоумении от происходящего. Сначала меня преследует призрак брата, а теперь кто-то звонит с его номера. Остается только гадать, кто решил так поиздеваться над моей психикой. Мне и без того стало страшно в последнее время из-за всех этих мистических событий. Кажется, я схожу с ума. Ведь как иначе можно объяснить то, что со мной происходит?

Я выхожу на улицу, перевожу взгляд на общежитие за моей спиной и, чертыхнувшись, поражаюсь тому, что в очередной раз мое общение с девушкой провалилось. Наверняка Катя больше не захочет со мной разговаривать и даже не захочет узнать, почему я так трусливо сбежал в самый разгар наших поцелуев.

Я смотрю на свой телефон и, несмотря на страх, звоню на номер Давида. Сперва идут гудки, но мне никто не отвечает, а когда я перезваниваю ему в четвертый раз, телефон оказывается снова вне зоны доступа.

Хорошенько ругнувшись, я устало потираю виски, пишу Кате извинительное сообщение с просьбой дать мне возможность объяснить все при встрече и вызываю такси, также написав Никите о том, что у меня появились неотложные дела.

Не в силах справиться с любопытством, я звоню своим родителям. Я срочно хочу выяснить то, чем раньше никогда не интересовался. До этого момента я считал, что если мой брат мертв, то нет смысла копаться, кто и в чем виноват.

— У меня есть к тебе несколько вопросов, — начинаю я разговор. — Не посчитай это странным. Просто мне захотелось все-таки узнать, в чем дело…

— Алеша, говори, я тебя слушаю, — тут же отвечает мама, явно радуясь тому, что я ей позвонил.

— Помнишь, ты говорила, что полиция искала вещи брата, которые он потерял в день смерти?

— Да, помню, — реагирует мама уже более напряженным голосом.

— Среди этих вещей ведь нашли телефон Давида?

— Нет, нашли только твою куртку, измазанную в крови. Она валялась недалеко от его тела. Полиция предполагала, что перед смертью он мог с кем-то подраться или что его в самом деле сбил поезд. Но в последнее я не верю, поезда у нас тогда не ходили, да и дом наш находится недалеко от рельсов, уверена, что мы бы точно услышали стук колес в этот день.

— А камеры? — уточняю я. — Камеры в лесу возле рельсов. Они же еще работали тогда? На них следователи что-то нашли?

— Нет, сынок. Оказалось, что камеры уже давно не работали. Виновных так и не нашли, поэтому смерть Давида посчитали просто несчастным случаем. Никто так и не понял, что с ним произошло на самом деле.

— А что насчет Риты? Ее допрашивали?

— Она пришла, когда он был уже мертв, — говорит мама.

— А потом пришел я, — задумчиво произношу я и снова перевожу взгляд на общежитие. — Спасибо, что рассказала мне.

— А в чем дело? — обеспокоенно спросила она.

— Мне просто не давала покоя эта мысль о брате, — лишь отвечаю я, не желая беспокоить маму рассказами о том, что мне названивает кто-то с номера Давида. — Позвоню тебе позже, хорошо? Скорее всего, я еще приеду в этом месяце к вам. У меня появилось несколько дел в нашем родном месте… Передавай привет папе!

— Хорошо, целую тебя, сынок, — завершает разговор мама.

Выключаю телефон и сажусь в подъехавшее запоздалое такси. Я не хочу сегодня делать никаких поспешных действий и приставать к Рите с претензиями или вопросами о том, знает ли она что-то еще о смерти моего брата. Поэтому я принимаю решение, что сначала мне нужно хорошенько выспаться, а потом осознанно взглянуть на всю сложившуюся ситуацию.

Одно я знаю точно: первой обнаружила моего брата Рита, а значит, наверняка она не все рассказала полиции, следовательно, вполне возможно, что его телефон она забрала себе. Но вот только зачем ей это нужно?