Зло изначальное

Дмитрий Луценко

Зло изначальное таится в каждом из нас. Жадность, злость, зависть – у него много имён. Как оно себя проявит, когда на кону окажутся артефакты библейских времён стоимостью более миллиарда долларов? Сколько человек из-за них расстанется с жизнью? Многим ли из выживших удастся остаться людьми?

***

Первозванцев вроде бы уже зарёкся не звонить своей бывшей и не задавать вопросы по делу об убийстве, но всё же не сдержался и, выйдя в коридор, набрал её номер.

— Привет. Хорошо, что ответила, есть срочный разговор. Нет, для тебя же лучше его не откладывать. В полпятого на Страстном бульваре? Устроит. Ещё раз, как называется?

Когда Первозванцев энергично вошёл в кабинет, Николаев проводил его взглядом.

— Судя по вашему виду, звонок оказался не пустым.

— Это побочный разговор, — майор посмотрел на наручные часы. — Так, со свидетелем я сейчас обстоятельно и без спешки побеседовать не успею, ну, может оно и к лучшему — пусть клиент слегка промаринуется в собственном соку!

— Вы снова уходите?

— Я ведь и другие дела параллельно веду, надо кое с кем встретиться. Ты ел сегодня?

— Нет.

— Это неправильно! Война войной, а обед должен быть по расписанию. Сходи пока в столовую Управления, через час встречаемся здесь. Вот ключ — подождёшь в кабинете, если задержусь.

Организатор ограбления Хейфеца, некто Белковский, прорабатывал в голове не только действия для достижения основной цели, но и контрмеры на тот случай, если действия правоохранительных органов станут слишком успешными. Для этого он с самого начала организовал слежку за местом преступления: всех полицейских и непонятных людей в гражданском фотографировали, за некоторыми, руководствуясь соображениями целесообразности, главарь шайки отправлял «хвост».

На пятки своим подопечным соглядатаи старались не наступать, чтобы не мозолить глаза — держались на дороге через несколько машин или десять-двадцать метров на тротуаре, в зависимости от плотности потока. Если по какой-либо причине слежка теряла объект, то, не мудрствуя лукаво, его дожидались на Петровке тридцать восемь. Так произошло и с Андреем, который после предупреждения Николаева, периодически выполнял манёвры, позволяющие избавиться от потенциального хвоста. Делал он это автоматически, не дожидаясь — подтвердится ли факт повышенного интереса к его персоне или нет. Сам того не подозревая, по пути из больницы майор оторвался от ненужных попутчиков на третьем транспортном кольце и снова попал в поле зрения другого агента уже только на входе в колыбель московского угрозыска.

Поэтому, когда оперативник вышел на улицу, чтобы встретиться с Гайсаловой, за ним по тропинке сквера на Страстном бульваре отправился заурядный на вид молодой человек. Длинные растрёпанные волосы, куртка «косуха» нараспашку и банка энергетического напитка в руке, делали его практически невидимым для большинства жителей мегаполиса. Выбранный Андреем маршрут ещё более упрощал парню работу — через недавно распустившиеся зелёные насаждения ему было удобно вести наблюдение, оставаясь при этом незаметным даже для намётанного взгляда полицейского. Однако, ни одна из сторон не подозревала, участниками каких событий им предстоит стать, и к чему всё это приведёт.

***

Гайсалова сидела за столиком кафе и пила коктейль, когда к ней подсел на диван тележурналист Сергей Редниц. Он молча протянул девушке коробочку в каких продают смартфоны.

— Экий ты придумщик! — восхитилась Гайсалова. — Каждый раз что-то новое.

— Стараюсь не повторяться. Хоть полиция и старается не связываться с журналистами, но маскировка не помешает. Там тридцать доз, как обычно.

Гайсалова убрала коробочку в дамскую сумочку, достала сложенные купюры и с улыбкой отдала тележурналисту.

— Удачно съездить заграницу!

— Спасибо. Ладно, мне пора, а то я хоть на метро и опередил съёмочную группу на студийном автобусе, но вряд ли намного.

Редниц был тем самым другом полуподвальной юности Елены, который в бытность её женой полицейского снабжал Гайсалову амфетамином. Сначала Редниц просто употреблял «фен» с ней на пару, а вскоре стал тем, кто пользовал её под кайфом.

Работал он журналистом в городской телекомпании, специализируясь на социальных репортажах и расследованиях, что позволяло ему не только покупать наркотики для собственного пользования, но и даже делать на них свой маленький гешефт через распространение в богемной среде, не опасаясь органов правопорядка. Последние сторонились столичных тележурналистов, почитая их за подобие скунсов: вреда немного, пользы ещё меньше, зато коллективной вони, если кого-либо из этой братии ухватить за жабры, не оберёшься.

Разумеется, это не относилось к Первозванцеву. В своё время, журналиста от расправы спасло только то, что детали майор узнал уже после развода. Андрею и раньше разные люди всячески намекали на неверность жены, но как любящий муж он неизменно отвечал одно: «Назовите имя и я проверю, а иначе избавьте меня от домыслов». В каком-то смысле, выработке такого иммунитета способствовало странное во многих жизненных аспектах поведение Елены, плюс её красота, только подливавшая масла в суждения окружающих, привыкших грести всех под одну гребёнку. Первозванцев знал об этих нюансах и, доверяя жене, не реагировал, а имя ему до развода так и не назвали — боялись, что прибьёт обоих дуплетом.

Не сказать, чтобы получив свидетельство о расторжении брака, Андрей легко перенёс информацию об измене, подтвердившуюся из нескольких источников. Да чего там — даже сама Гайсалова в личной беседе запираться не стала. Он не забыл и не простил, просто попытался жить дальше. И вот теперь майор раньше времени направлялся на встречу с бывшей, а журналист, выйдя из кафе, кратчайшим путём устремился к зданию ГУВД Москвы. Там он должен был перед телекамерой с пафосом вещать о криминальной ситуации, стоя на фоне знаменитого фасада Петровки тридцать восемь. Пороховая бочка и огонь шли друг другу навстречу.

Оперативник с журналистом столкнулись на повороте тропинки, где росли кусты. На произошедшее затем, несомненно, повлияла внезапность появления обоих: одно дело увидеть человека на расстоянии, и совсем другое повернуть за угол и очутиться с ним нос к носу. Редниц хоть и видел майора вживую лишь пару раз мельком, сразу узнал его. Глаза любителя развлечений округлились от страха — знал, в чьи тапки нагадил, и чем это для него чревато.

— Сергей Редниц, известный в узком кругу под прозвищем Глюк, — произнёс Первозванцев, сверля противника взглядом. — Как бизнес?

Возможно, если бы журналист не бросился в сторону, а попытался спокойно пройти мимо, опустив голову, Андрей в свою очередь сдержался бы. Не факт, конечно, но вполне может быть. Однако получилось то, что получилось. Первая реакция убегающего негодяя спровоцировала инстинкт хищника. Ярость мгновенно захлестнула Первозванцева, и он на автомате пресёк побег, пробив носком ботинка ненавистному врагу по коленке. Журналист упал, и оперативник обрушил на его голову град ударов, остановившись, лишь когда тот сдавленно вскрикнул и перестал защищаться.

Остекленевший взгляд Редница, направленный в одну точку, остудил Первозванцева и заставил проверить пульс у журналиста.

— У, мать! Вынес тебя чёрт на меня! — выругался полицейский, поняв, что произошло худшее. Он огляделся — вроде бы никого, и поспешил покинуть место роковой встречи, не озираясь более по сторонам.

Сначала соглядатай не осознал суть произошедшего, но когда оперативник удалился на достаточное расстояние, то рискнул приблизиться к лежавшему неподвижно журналисту. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что тот мёртв.

Парня в «косухе» не посвящали в мало-мальски значимые подробности происходящего, и он понятия не имел об отведённой Редницу роли, однако знал, что этот парень из их команды. Отбросив от волнения в сторону недопитую банку энергетика, «хвост» сразу набрал номер шефа.

— Да, — наконец раздалось в трубке.

— «Намоченный» только что завалил Серёгу! — выпалил наблюдатель.

— Кого?

— Журналиста!

— Что?! Ты ничего не перепутал?

— Нет. Сердце не бьётся, глаза открыты, но зрачки не реагируют.

— Как и где он это сделал?

— Руками. Забил насмерть в сквере на Страстном бульваре.

— А ты просто смотрел?!

— Всё быстро произошло, я не успел вмешаться. Что мне теперь делать?

— Он тебя не засёк?

— Нет.

— Тогда продолжай слежку.

Соглядатай поспешил за прилично удалившимся оперативником, так и не заметив, что за ним тоже наблюдали. Стоило ему выйти на тротуар, идущий вдоль дороги, как рядом остановилась машина, из неё выскочили двое крепких мужчин и один из них ударил парня по шее короткой дубинкой. После этого бесчувственное тело затащили в салон, и автомобиль, сорвавшись с места, быстро растворился в потоке.

***

Когда Первозванцев подошёл к столику Гайсаловой из-за её спины и присел напротив, девушка заметно вздрогнула.

— Ой, напугал!

— С чего вдруг? — поинтересовался майор, пристально глядя ей в глаза.

— Не ожидала, что ты на двадцать минут раньше придёшь. Думала, ещё есть время посидеть спокойно.

— Дел много, тороплюсь. Повезло, что ты тоже до срока приехала.

— Ты какой-то взъерошенный. Что случилось-то?

Первозванцев подался вперёд всем телом, опёрся локтями на столешницу и приблизил своё лицо к лицу бывшей жены.

— То есть ты не знаешь?

Гайсалова пару раз моргнула.

— О чём я не знаю?

— Тебе всегда нравился мой нож с розочками на рукоятке, и когда ты ушла — он исчез.

— Пфф! — Гайсалова на секунду закрыла глаза, и картинно откинулась назад на спинку дивана. Снова посмотрев на Первозванцева, она поджала губы и отрицательно покачала головой.

— До чего же ты мелочный! Не мужик, а так…

— Я бы и не вспомнил про него, если бы им человека не убили, — терпеливо объяснил Андрей.

— Да ладно!

— По-твоему я ради хохмы сюда пришёл?

Гайсалова обняла себя за локти, глядя вниз, словно в задумчивости.

— Может просто похожий?

— Нож тот самый. Я жду объяснений.

Некоторое время девушка сидела молча, и Первозванцеву даже пришлось кашлянуть, чтобы поторопить её.

— Я действительно взяла его тогда, — сказала бывшая жена, — но он недолго у меня находился. Исчез из сумочки после одной вечеринки. Я даже не знала — сама потеряла или украли.

— Кто там ещё присутствовал?

— Куча незнакомых мне людей. Там человек пятьдесят было, напились все изрядно. Я тоже.

После этих слов Первозванцев опустил голову, и провёл по лицу рукой, прежде чем снова поднять взгляд на Гайсалову.

— Лена, если я узнаю, что ты мне наврала, и имеешь прямое отношение к этому делу, — сказал он, — на куски порву.

Не говоря более ни слова, Первозванцев встал и вышел.