Эй, просыпайтесь!

Дмитрий Красавин

Место действия – Подмосковье и берег Бенгальского залива. Нормальные «до зевоты» парни сталкиваются с таинственными явлениями. Где реальность, а где игра воображения, решать читателю. В ткань повествования вплетены мифы древности и научные открытия наших дней.

Редактор Рыбина Ольга

Дизайнер обложки Дмитрий Красавин

© Дмитрий Красавин, 2022

© Дмитрий Красавин, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0059-2080-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шаги по воде

Мы, группа туристов из России, сидели на берегу Бенгальского залива у ног местного гуру и слушали его рассуждения о вере и разного рода чудесах.

Людей в своих чудесных историях наш йог условно делил на тех, кто ходит только по земле, и тех, кто может ступать по воде. Для тех, кто ступает по воде, что ни шаг — чудо. Даже в мерзавце из мерзавцев они божью искру отыскивают и восхваляют всевышнего за бескрайнюю к ним милость.

— Земные, — вещал он нам, — к чудесам относятся настороженно. В каждом встречном, будь тот хоть ангел во плоти, пытаются червоточину найти и находят, явную или неявную, и тем самым свои собственные несовершенства оправдывают. А главное отличие первых от вторых, — подвел итог гуру, — ступать по земле можно и без веры, а по воде, чуть вера ослабнет — и камнем на дно.

Мы почтительно молчали, понимая, что «хождение по воде», в данном случае, всего лишь метафора, помогающая рельефно подчеркнуть значимость для человека веры. И вдруг в этой звенящей тишине раздался голос присоединившегося к нашей группе в Ауровиле¹ Генки Кульнева:

— А слабо самому пройтись по воде отсюда и до Ганди²?

— Ты что, — зашикала на него юная черноглазая красавица Галя Знамова, — совсем мозги потерял? Гуру образно выразился, чтобы мы в ересь атеизма не впадали.

Мастер йоги внимательно оглядел всех нас и, задержав свой взор на Генке, немного помолчав, вдруг предложил:

— А тебе слабо пройтись вместе со мной? Если исполнишься веры, я готов взять тебя на прогулку.

— По воде лишь водомерки бегают, — рассмеялся Генка.

Гуру не обиделся на его выпад и пояснил:

— Человек и его физическое тело не одно и то же. Физическое тело подобно песчинке, окруженной тонкими телами, тончайшие из которых не ограничены ни временем, ни пространством. Благодаря своей безграничности мы способны воспринимать боль и красоту других людей, других живых существ как свои собственные, а при желании и соответствующем настрое творить чудеса — нечто неподвластное законам материального мира. У тебя довольно чистая аура. Глубокий пост в потоках мантр, йога, серия медитаций и дыхательные упражнения помогут тебе осознать свою безграничность. Если будешь прилежным учеником, на сто процентов войдешь в процесс и не струсишь, то дней через девять, опираясь на мою руку, пройдешь по воде так далеко, как захочешь. Я второй раз приглашаю, согласен?

— Генка, дурак, такой шанс выпал! — подступил к нему лидер нашей группы Серега Лебедев.

— Но я не верю! — зашептал тот в ответ. — Да и плавать толком не умею. Добровольно отправляться камнем на дно — глупость несусветная.

— Я согласен пойти вместо него, — подняв руку, выкрикнул Серега.

Мастер йоги перевел взор на нашего признанного вожака, помолчал и отрицательно покачал головой:

— Это невозможно.

— Почему?

— Тебя удержать мне не под силу, — и, подсластив пилюлю, пояснил: — За свою долгую жизнь я не часто видел людей с такой чистой аурой, как у вашего друга. Так что не обессудьте: либо он, либо никто.

Генка, зримо уменьшившись в объеме, передвинулся со своего места за широкую спину Лебедева.

— Коль трусишь, то зачем рот разевал? — дернула его за рукав рубашки Галя. — Встань и извинись перед мастером.

Генка испуганно огляделся по сторонам, задержал на несколько секунд взор на Гале, сглотнул слюну и, поднявшись в рост, вдруг выдал:

— Согласен.

Гуру пригласил его до захода солнца со своим йога-матиком переселиться под пальмовую крышу огороженного высоким штакетником бунгало, сиротливого стоявшего на берегу океана в паре километров от нас.

Следующие девять дней Генку мы не видели.

Исхудалый, с заросшим щетиной лицом, он материализовался в дверном проеме продуваемой ветрами обширной чердачной комнаты утром десятого дня. Окинул взглядом наши заспанные лица, расплылся в широкой улыбке, шагнул внутрь и упал на свободный матрас рядом со входом.

— Ну, — подступили к нему сразу несколько любопытствующих, — рассказывай!

Кульнев, блаженно щуря глаза, перевернулся на спину.

— Хорошо-то как…

— Ты не темни, — пригнулся над ним Серега, — ходил по воде или как?

Генка приподнялся на локтях, уселся в позу лотоса, помолчал, опустив глаза долу, и неуверенно так произнес:

— Вроде как ходил, а вроде и нет…

— Лажа все это, — прокомментировал москвич Саша Сидорченко. — В Дели один йог тоже фокусы демонстрировал. Бросал в небо конец веревки, сидевший рядом с ним мальчик лез по ней вверх и исчезал в проплывавшем над нами облаке. Все ахали, но несколько человек из нашей группы успели заснять происходившее на мобильники. Мы потом просматривали: и веревка в небо не взлетает, и мальчик как сидел рядом с йогом, так и продолжал все время сидеть, и облака никакого над нами не проплывало. С раскрытыми ртами все присутствующие устремляют взоры вверх — видят одно, а на самом деле там все как обычно. Сеанс массового гипноза. В цирках подобное показывают. Вот и Генку этот самозванный гуру нагипнотизировал. Оттого тот и в сомнениях.

— Да, гипноз — великое дело, — согласился Серега.

— Не все так просто, — в раздумье произнесла Галя. — Посредством каких волн или частиц тот делийский йог без слов целой толпе фантастические картины показывал? Это еще большее чудо, чем мальчик, залезающий по веревке в облако! Геночка, — перевела она взгляд на Кульнева, — а как у тебя было?

Тот, польщенный «Геночкой», поднял на нее глаза и начал свой рассказ.

— В бунгало я жил один. Мастер приходил в четыре утра, будил меня, учил практикам и уходил. Вечером снова на короткое время появлялся и давал задания для ночных практик. Для сна времени почти не было, питался я бананами и небольшими порциями риса. Последние двое суток, по его указанию, вообще ничего не ел, но голода не чувствовал и все время какая-то радость в душе нарастала. Хотелось весь мир обнять, всех осчастливить… Сегодня ночью, когда меня уже почти одолел сон, в бунгало вошел гуру и велел мне тотчас же подниматься. Мы вышли на берег. Он впереди, я на пару шагов сзади. Небо было усеяно звездами. Луна еще не взошла, поэтому они были особо яркие, будто живые. У самой кромки океана на песке лежала усыпанная слегка светящимися в темноте цветами веточка бугенвиллии. Я почувствовал ее беззащитность, одинокость и поднял. Мастер обернулся, страшно рассердился, напомнил наш уговор, что без его ведома нельзя ни к чему прикасаться. Минут пять пристально всматривался в мое лицо, потом протянул руку, велел опереться на нее, наказал, чтобы ни при каких обстоятельствах не отставал и ступал по воде, не погружая в нее ступни, а лишь слегка касаясь поверхности подошвами, и, не задерживаясь ни на долю секунды, быстро-быстро переставлял. Ночь была прохладной. Я сказал, что хочу вернуться в бунгало и набросить на тело рубашку. Он запретил. К нашим ногам подкатилась волна. Мы коснулись ее пены стопами и побежали вместе с волной вдоль берега, потом развернулись в сторону океана, помчались на горевшие у кромки горизонта едва заметные огоньки какого-то судна и вскоре оказались у борта дремавшего на рейде громадного океанского сухогруза. На его борту крупными белыми буквами было написано WAGENBORG. До поры до времени я почему-то воспринимал все происходящее как нечто обыденное, как будто всю жизнь вот так запросто бегал по воде. Мы обежали вокруг сухогруза и, ориентируясь на зарево городских огней, вернулись к берегу. На набережной Пондичерри гуляли люди, но никто из них даже головы не повернул в нашу сторону. Они просто не замечали нас! Мастер потянул мою руку вверх, и возле Ганди мы поднялись в воздух. Во мне, наконец, зародились сомнения — не сон ли это? Но уши явственно слышали все звуки ночного города: сигналы машин, отдаленную музыку, шорохи листвы… Нос вдыхал всю палитру запахов, кожа ощущала дуновения пропитанного океанской влагой ветра… Зажав губами веточку бугенвиллии, я дотронулся освободившимися пальцами левой руки до одной из колонн, окружавших скульптурный комплекс, и тотчас ощутил холод камня, его шероховатость, влажность… Рядом с колонной целовалась пара влюбленных. Желая еще в большей степени убедиться в достоверности происходящего, я дотянулся рукой до шляпки девушки, ощутил подушечками пальцев мягкость фетра и слегка надавил. Девушка испугалась, ухватилась двумя руками за поля своего головного убора. Мастер дернул меня за руку. Мы взмыли над городом, и он учинил мне разнос за то, что снова нарушаю его инструкции — пытаюсь привлечь к себе внимание людей. В ответ на мои робкие попытки как-то оправдаться он молча отвел от себя мою руку и… пропал! Я растерялся, не соображая, что делать. Потом каким-то образом перенесся на наш чердак. Вы все дрыхли без задних ног. Меня охватила паника, что отныне буду вас видеть, а вы меня нет. Чердак тут же исчез, и я оказался в бунгало, лежащим на своем йога-матике и укрытый пледом. Некоторое время в замешательстве вращал по сторонам глазами. Желая окончательно убедиться, что ночные приключения закончились, поднялся, посмотрел в зеркало, увидел в нем свое отражение, успокоился, навел в комнате порядок и вот сижу здесь, перед вами.

Собравшиеся вокруг каждый по-своему переваривали услышанное.

Первым нарушил молчание Сидорченко:

— Ничего необычного. Все как при гипнотическом сеансе.

— Но звуки, запахи, прикосновения… Чем же тогда гипноз отличается от реальности? — заступилась за Генку Галя.

Сашка снисходительно улыбнулся и пояснил:

— В глубоком гипнозе все возможно, — он посмотрел на Генку. — А эта призрачная бугенвиллия, куда она у тебя девалась?

— Я ее… — Генка замялся, потом тихо промямлил: — Ну, в общем, решил без нее вернуться.

— Но девушка в шляпке, — не сдавалась Галя. — Ведь она действительно испугалась его прикосновения!

— Да приснилась она ему! — упорствовал Сидорченко. — Мне каждую ночь девушки снятся, и обнимаюсь с ними, и целуюсь. Даже сексом занимаюсь, а тут — «шляпку сдвинул», напугал красавицу. Подумаешь! Вот если бы он на ту «прогулку» догадался с собой мобильник взять, заснять все…

Вовка Тихомиров начал рассказывать аналогичную историю, приключившуюся с ним в Гималаях. Большинство из нас ее уже слышали. Потихоньку все стали расходиться. Я улегся в своем углу досматривать сны.

Спустя считанные минуты в помещении, помимо меня, остались только Генка и Галя. Он продолжал с закрытыми глазами восседать в позе лотоса. Она тихо пересела со своего места на краешек его матраса и, приблизив лицо к Генкиному, стала внимательно, как будто в первый раз видит, разглядывать его черты. Генка открыл глаза. Некоторое время они молча и удивленно не отрывали друг от друга глаз, потом оба разом склонились друг к другу и обнялись.

— Геночка, — прошептала Галя. — А я утром позади своей подушки нашла веточку бугенвиллии. Это ты ночью подарил, правда?

— Правда, — ответил он, прижимаясь губами к ее виску.

Чтобы не смущать их своим невольным присутствием, я накрылся с головой одеялом.

Везет же людям: по воде бегают, летают, воркуют как два голубочка. Может прав гуру — способность творить чудеса это не что-то из ряда вон выходящее, а сама наша суть?

Примечания

1

Ауровиль (город рассвета) — город на берегу Бенгальского залива (недалеко от Пондичерри). Основан в 1968 году последователями Шри Ауробиндо как эксперимент по созданию интернационального общества людей, живущих вне политики и религиозных предпочтений.

2

Архитектурный комплекс со статуей бредущего с непокрытой головой Махатмы Ганди установлен на набережной Пондичерри и является одной из главных достопримечательностей города.