Эй, начальник!

Антон Барев

Что такое Родина — бабушка, торгующая картошкой на вокзале или седалище престарелого геополитика, которое нужно целовать? Никто этого не знает и никогда теперь не узнает. Не знаем же мы вот до сих пор: царь Борис убил царевича Димитрия или наоборот? Sic! А это просто рассказ про бабку, торгующую пирожками.

© Антон Барев, 2024

ISBN 978-5-0062-8442-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эй, начальник!

Последний вечерний поезд ушел, и Анна Дмитриевна начала собираться домой. Она пересчитала деньги и засунула кошелечек во внутренний карман латаного пальто, последнего подарка мужа. Еще, казалось, совсем недавно, каких-нибудь десять лет назад, когда пальцы не были такими немощными и негнущимися, а глаза, хоть и с трудом, хоть и в очках, но могли видеть ушко иголки, она зашивала прорехи сама. Теперь приходилось отдавать в ремонт.

Анна Дмитриевна запахнула полы пальто, зябко поежилась и пошла в сторону вокзала, волоча за собой тележку, колеса которой оставляли две глубокие борозды в свежем, пушистом снегу. Летящие сверху белые хлопья тут же накрывали следы, стирая напоминание о том, что Анна Дмитриевна была.

Она открыла дверь, протиснулась внутрь и, придерживая дверь рукой, затащила за собой тележку. Немного постояла, переводя дух, потопала валенками, стряхивая снег в коричневую жижу перед входом, и двинулась, проходя маленькое помещение вокзала, мимо кассы со скучающей билетершей, на улицу.

— Бабушка, — окликнули Анну Дмитриевну сзади.

Она остановилась, улыбнулась, убрала улыбку с губ и медленно повернулась. К ней спешил совсем юный полицейский.

— Бабушка, — повторил он, искательно заглядывая ей в глаза. — Осталось что-нибудь?

Анна Дмитриевна нахмурилась.

— Может, и осталось, да только не для вас, охламонов. Ты видел, опять всё снаружи красками измалевали? Куда смотрите?

Полицейский смущенно улыбнулся и пожал плечами.

— Ну, бабушка, — протянул он.

— Ладно, ладно, — Анна Дмитриевна потерла лицо, чтобы мальчишка не увидел её улыбку. — Всё равно пропадет. Я уж думала выбрасывать.

Она открыла сумку на тележке, надела на одну руку целлофановую перчатку и принялась доставать со дна пирожки.

— С луком и яйцами остались? — с надеждой спросил полицейский.

— Ох, милый, ты видел, сколько яйца стоят? — страдальчески поморщилась Анна Дмитриевна. — Мне, таким макаром, скоро будет дешевле пирожки с икрой печь.

— Эх, — она махнула рукой и протянула ему кулек с пирожками. — Держи. Ты сам-то хоть поешь. Небось, всё друзьям раздаёшь, а то я всё кормлю тебя, кормлю, а ты всё такой же худой.

Конец ознакомительного фрагмента.