Сердце двушки

Дмитрий Емец, 2021

Когда-то давно юный Мокша Гай принес с двушки опасную закладку – вросшую в скалу частицу грибницы. На двушке грибница росла медленно, горные породы там очень твердые. В нашем же мире вымахавшая до колоссальных размеров грибница начинает прорастать сквозь миры туда, где была прежде – на двушку. И ее мало волнует, что стоит у нее на пути. Даже граница между нашим миром и болотом не является для нее преградой. Она просто стирает эту границу, грозя гибелью всему. Уничтожить грибницу и заделать огромную брешь в стенках мира способны лишь драконы. И теперь все зависит от Насты, хранительницы единственного в нашем мире дракона. Только Наста уже не знает, на чьей она стороне…

Глава седьмая. Грибница

В сущности, все, что делает каждый без исключения человек — и не только человек, а лягушка, цветок, птица, зверь, вообще все живое, — это кричит: «Я здесь! Я существую! Любите меня хоть кто-нибудь!»

ВВР (внутренние воображалки Рины)

Гай растопил камин и стоял у огня, подбрасывая поленья. Подкармливаемый огонь поначалу вел себя как трусливая собачка — пугался, затихал и отбегал от каждого нового полена в сторону, но вскоре раздухарился и только покрякивал, проглатывая дрова.

— Значит, серые скрученные штуки, похожие на канаты, — это просто гриб с двушки? — спросил Белдо.

— Грибница! — уточнил Гай. — Отдельный гриб для грибницы — это тьфу. Вы вообще представляете себе размеры грибниц, Лев? Опенок темный, например. Размер грибницы — шестьсот гектаров, вес — десятки тонн, возраст — до десяти тысяч лет. А эта грибница с двушки! В толще земли она похожа на огромную дорогу, сплетенную из толстых канатов.

— Дорога, ведущая на двушку! — произнес Белдо мечтательно.

Гай дернул головой так резко, что один глаз замешкался на щеке.

— Да, — сказал он. — Грибница обладает достаточной плотностью, чтобы пронизывать границы миров. И, да — в разрывы подтекает болото. На двушке подтеки пожираются слизнями и плесенью. А вот у нас нет ни того ни другого…

— Получается, что грибница растет через болото! — сказал Белдо.

Гай дернул острым плечом:

— Какой ужас! И что сделает болото грибу с двушки? Будет соблазнять его видениями?

— И вы всегда знали, что грибница тянется через болото на двушку? — спросила Лиана.

— Всегда — понятие растяжимое. Да, я догадывался, что она может тянуться на двушку. Но эта дорога не усеяна лепестками роз. Или я должен был продираться сквозь толщу вязких гранитов, дальше плыть через задохнувшийся мир и барабанить лбом в стенку двушки? Нет уж — дамы, вперед!

Лиана прикусила язычок.

— Несколько веков я почти не вспоминал про свою старую землянку, — продолжал Гай. — Но как-то снова оказался в этих краях. Днем мне показалось, что все в порядке, даже трава опять выросла, но ночью я заметил алое свечение. Холм то опускался, то поднимался. Земля дышала. Сияние пробивалось из множества трещин. Они опоясывали холм, и я не сомневался, что скоро он провалится. Вскоре мы построили здесь укрепление, а потом постоянно его перестраивали, но уже тогда было понятно, что это пластырь на вечно сочащейся ране.

— Это да. Долбим тоннели, да только грибница во все стороны тянется, не уследишь, — посетовал Секач. — Конечно, латку можно ставить прямо на латку, но только в том случае, если первой латке есть к чему прицепиться! А здесь мы штопаем пакет леской, а она вырывает куски пакета.

Гай протянул руки к огню:

— Благодарю вас, Лев! Вы очень ясно обрисовали проблему! Я думаю, что нам следует позволить холму провалиться.

Лев Секач недоверчиво уставился на Гая. Его массивный подбородок подался вперед.

— Я все эти годы тут служил. Долбил шахту за шахтой. Если оторвать заплатку — все, мы эльбов уже не остановим! — с усилием, точно пальцем вдавливал в стену гвоздь, произнес он.

— А вы что думаете, Дионисий? — Гай повернулся к главе магического форта.

Дионисий Тигранович зачмокал губками:

— Ну… э-э… эльбы, безусловно, наши друзья. Они нас опекают, но если мы отдадим им наш мир… Если богатая бабушка перепишет внукам наследство слишком рано… не возникнет ли… э-э… ситуации… — Последние слова Белдо проговорил едва слышно, сопроводив их виноватой улыбочкой.

— Ясно, Дионисий! Одним словом, вы сомневаетесь! А вы, Лиана? Ваше мнение? — Глаза Гая сузились, зато рот растянулся и напоминал щель почтового ящика.

— Согласна с предыдущим оратором. Когда нефтяные скважины захвачены, за нефть обычно перестают платить. Максимум дают холерные одеяла, просроченные консервы или что-нибудь в этом духе, — кратко ответила Лиана.

— Ответ, достойный главы финансового форта! — одобрил Гай. — Что ж… Вас я выслушал! А теперь мое мнение. Если заплатку отодрать, болото, конечно, хлынет к нам. Но зашевелятся и драконы, штопающие миры.

— И залатают дыру? — недоверчиво спросил Белдо и тотчас, чтобы Гай не обиделся, сделал извиняющееся движение шейкой.

— Все живые существа созданы двушкой для чего-то определенного! Не тогда, когда ими руководят обычные инстинкты, заставляющие делить корм или ссориться из-за самок, а когда они охвачены единым порывом! Когда они слышат единый призывающий звук, все здоровые души откликаются на него! Даже у людей так бывает, когда они, жертвуя собой, идут в атаку или охвачены состраданием. Вторую гряду сравнивают с ангелом с огненным мечом, который преграждает путь в райский сад! А мы сразу окажемся у него за спиной!

— Заштопают, думаете? — повторил Белдо.

— Ликвидировать такой большой прорыв даже им будет непросто. Поэтому драконов соберется множество. А когда драконы окажутся здесь, я получу над ними власть. Они проложат нам дорогу за Вторую гряду! Альберт, бедный идеалист, всю жизнь честно считавший себя циником, сварился в Межгрядье, а мы окажемся в райском саду!

Гай искоса взглянул на Секача. Тот выглядел озадаченным, как человек, которому впаривают нечто сильно замороченное. Секач жил в конкретном мире. Решал конкретные задачи с конкретными людьми, укреплял, бетонировал, выжигал, возвращался вечером к жене и детям в хороший коттедж. А тут гряда какая-то, рай и ангел с мечом! Да не хотел Секач ни к какому ангелу за спину! Ему и здесь было хорошо. Белдо тоже сильно нервничал. Поглядывал на Лиану, на Гая, грыз ногти.

— Да-да-да… Центр двушки — это как центр клетки! Если вирус проникнет сквозь оболочку клетки — то все, он уже в раю! Клетке больше нечем от него защищаться! — сам себе нежно объяснил Дионисий Тигранович и, отчего-то заволновавшись, спросил: — А драконы действительно будут нам повиноваться?

Гай поднялся. Вроде бы и не подал Арно никакого знака, но тот гибко придвинулся к столу и жестом фокусника открыл пластиковый контейнер. Из контейнера выбралась неповоротливая, крепкая с виду ящерица.

— Гаттерия — последняя рептилия древнего отряда клювоголовых! — представил Гай. — Обитает в Новой Зеландии! Современница динозавров. Вид уникальный, находится на перекрестке творения! Строение черепа как у птицы. Уши как у черепахи. Мозг амфибии. Кроме того, имеется третий глаз. Расположен в верхней части черепа и похож на чешуеобразный нарост.

— Какая прелесть! — воскликнул Белдо, однако трогать рептилию не стал и убрал руки за спину.

— Да, прелесть! Дышит раз в минуту. Сердце бьется пять раз в минуту. Детеныши рождаются меньше скрепки. Зрелости достигают только к двадцати годам, зато живут по двести лет.

— Если им дадут состариться… — задумчиво сказала Лиана.

— Браво, Лиана! Вот он, финансовый форт! Сразу ухватила суть! — одобрил Гай. — Дни гаттерий, увы, сочтены. Слишком мало детенышей, слишком поздно начинают размножаться, слишком медленно растут. В результате в Новой Зеландии гаттерии почти полностью истреблены крысами. Остались лишь на островах, куда крысы пока не добрались. Но это вопрос времени. Невозможно обыскать каждую рыбачью лодку.

— А красотка-то наша похожа на дракона с двушки! Только без крыльев! — прозорливо сказал Дионисий Тигранович.

Гай поощрил его кивком. Легко приподнял и придвинул к камину массивный стол. Один из углов стола нависал над пламенем, облизывающим его снизу. Рептилия, потревоженная жаром, отползла в сторону. Гай осторожно, словно приглашая, подтолкнул ее пальцем к огню. Гаттерия отодвинулась и задышала чуть чаще. Раза так два-три в минуту. Волновалась.

— В огонь, как видите, не лезет! — сказал Гай. — А взгляните теперь! — Он быстро переложил что-то из руки в руку и снова коснулся пальцем гаттерии. Гаттерия вздрогнула, вскинула морду. Складка кожи на ее шее задрожала. — Ну! — поторопил Гай. Гаттерия зашлепала к краю стола. Близость огня смутила ее. На несколько секунд она словно засомневалась, а потом, неуклюже оттолкнувшись и задев хвостом столешницу, бросилась в огонь.

Лиана вскрикнула и отвернулась.

— Как вы это сделали? Как преодолели ее инстинкт самосохранения? — спросил Белдо.

Гай протянул руку и разжал пальцы. На ладони у него лежало маленькое седло с высокой задней лукой.

— Вот! — сказал он. — Повелеваешь одним существом — повелеваешь всем видом! Таково свойство седла! Митяй был так чист, что не подумал, что его уникумы могут оказаться не в тех руках.

— Например, гепард — у дочери Долбушина… — сказал Белдо.

Глаза Гая сдвинулись, нарушив пропорции лица. Сегодня он мало следил за мимикой.

— С гепардом не все так просто! Пока гепард был у меня, я, сливаясь сознанием с уличной кошкой, приказывал ей: «На, возьми рыбу!» — а кошка или шипела, или вцеплялась мне в руку. Когда же я кормил кошку без гепарда, проблем не возникало. С седлом все иначе. Я приказал гаттерии прыгнуть в огонь — и она прыгнула, не пытаясь заглянуть мне в душу. А с гепардом мне пришлось бы прыгать в камин вместе с этой рептилией — так сильно мы были бы соединены с ней.

— Кажется, в ШНыре где-то был один дракон, — вкрадчиво сказал Белдо и отвел глазки.

— Дионисий! — сказал Гай. — У вас, милый мой, замашки провокатора!

Дионисий Тигранович довольно захихикал.

— Да, дракон в ШНыре имеется! — продолжал Гай. — Окажись он у меня, возможно, я сумел бы провернуть такую же штуку, как с гаттерией. Но на остальных драконов это никак не повлияло бы. Они слишком далеко. Вы же не считаете, что все гаттерии мира сейчас побежали искать камины?

— Значит, тупик? — спросил Белдо так же вкрадчиво.

— При таком раскладе — да. Вот если бы в проеденном грибницей тоннеле в момент возникновения прорыва оказались бы Наста и Рузя с дракончиком — тогда дело другое… Я не смогу сразу повлиять на сотни мелькающих туда-сюда драконов. Мне нужна проекция влияния — допустим, через этого малыша.

— А Рузя вам зачем? — спросила Лиана. — Хранитель же дракона Наста!

— Хранитель Наста, а кормитель Рузя. Лучше уж пусть будут вдвоем!.. Арно, карту!

Арно разложил на столе карту. Карта выглядела старой. Секач вперился в нее. Тоннели на разных глубинах были обозначены карандашами разных цветов. Вначале Секач смотрел с недоверием, но внезапно что-то разглядел, и глаза у него зажглись:

— Откуда у вас это?

— От одного бывшего шныра. Перебежал ко мне полвека назад. Пропадал под землей неделями. Возможность нырять он утратил, но мечтал найти подземный проход на двушку. Разумеется, я всячески это поощрял. А что, Лев, разве для вас тут что-то новое?

Секач пальцем указал на центральную часть карты:

— Тут все сильно изменилось! Пришлось продалбливаться глубже. Пытались обогнать грибницу, но только ей помогли. Не стоило выжигать ее кислотой. — Он засопел и опять вперился в схему. — Сюда, — Секач отчеркнул большой участок, тоже в центре, — мы вообще предпочитаем не соваться. Потеряли кучу людей, эльбы тут совсем озверелые. Зато вся эта часть мне очень интересна! Сюда мы никогда и не лезли особо. Получается, что тоннель выводит к Наумову и дальше практически к ШНыру!.. А что стало с тем пареньком?

— Однажды он просто не вернулся, — ответил Гай.

— Может, нашел, что искал? — Лицо Лианы погрустнело. Она явно подумала о Долбушине.

— Это вряд ли… — жестко сказал Гай. — Зато за карту я ему благодарен! Взгляните, Лев: что вы скажете про этот участок? — Он ткнул пальцем в ту часть карты, о которой Секач сказал, что эльбы здесь совсем озверелые. На карте был очерчен маленький круг, похожий на срез колонны при виде сверху.

— Скверное место. Туда толком и не пробьешься! Просто каменный зуб какой-то! — отозвался Секач.

Гай внимательно взглянул на Секача. Но нет, слова «каменный зуб» тот, кажется, употребил случайно.

— Это самый первый шов! Место, где драконы ныряли многократно. Именно сюда мы и отправим тщательно подобранный отряд. Граница мира прорвется, драконы прилетят спасать наш мир, а дальше в ход пойдет седло!..

— И кто будет в этом отряде? Берсерки из штрафбата? — пасмурно спросил Секач.

— Не только. Без шныров нам не обойтись! Ул, Родион… Сухан пригодится, старина Боброк… Наста с драконом, Рузя! — Гай махнул рукой, показывая, что полный список он еще не продумал.

— Шныры не пожелают с нами сотрудничать! — заявила Лиана.

Гай смахнул с карты насыпавшуюся с потолка деревянную труху.

— «Не пожелают»! — передразнил он. — Что такое человеческое желание, как не вечный выбор либо из двух зол меньшего, либо из двух благ большего? Вот вас спрашивают, Лиана: «Что вам дать? Ящик просроченных консервов или золотой слиток?» В обычных условиях вы выберете золотой слиток, а в условиях голода на необитаемом острове — консервы. Я повлиял на ваш выбор? Ничуть! Но я его предугадал. Так и со шнырами. Выбор они сделают сами. Ну а мы просто создадим правильные условия для правильного выбора!

* * *

Белдо всегда верно улавливал моменты, когда люди становятся друг другу в тягость, и умел их разрядить. Вот и сейчас, едва повисло тревожное молчание, он забегал, заблеял и вдруг сказал:

— А ведь у нас тут Насточка! Женечка познакомил ее с молодыми людьми из своей компании. Такие чудные, такие протестные котики! Чуть на них не так взглянешь — они сразу фырк! Фырк! — Он махнул сверху вниз ручкой, точно протирая зеркало, и перед ними появилась Наста. Разместившись в открытом кузове грузовичка, она прямо из коробки жадно поедала пиццу. Зю сидела на кабине джипа и грызла чубук трубки.

Юрий фон Крейн бродил вдоль грузовичка и размахивал куриной ножкой.

— Все друг друга жрут — это аксиома! Самое сложное — существовать в мире пересекающихся интересов и оставаться при этом человеком! — вещал он.

— Хватит чирикать, вдова! Вон у тебя курица улетела! — дружелюбно сказала ему Наста.

Фон Крейн тупо уставился на куриную ножку. Он и не заметил, что мякоть с нее давно слетела и осталась одна косточка.

— Какая милая девушка! Как она его отбрила! Молодец Женечка, что их познакомил! — Белдо даже зажмурился от удовольствия. Он пребывал в полном восхищении.

— И зачем нам эта девушка? — Лев Секач, как человек серьезный, не любил заниматься ерундой.

— По некогда озвученной версии, это вероятная мать будущего Гая, — едко сказала Лиана.

Дионисий Тигранович затаился. Даже Секач и тот явно напрягся.

— А? Чего? — спросил он, скашивая глаза.

Лицо Гая сжалось, как резиновая игрушка.

— Будущего меня… — повторил он с непонятной интонацией.

— Прошу прощения, если задела чьи-то чувства! — продолжала Лиана. — Если угодно, назовем это «мать особого ребенка, имеющего особую плотность и способного нырять на двушку». Далее сплошные копирайты Дионисия Тиграновича, от меня же только математический анализ. У сегодняшних шныров, если верить пророчеству, будет трое детей. Ребенок Яры, который УЖЕ есть. Ребенок Рины, которого ЕЩЕ нет. И ребенок Насты, которого тоже ЕЩЕ нет… Из этих детей один, возможно, станет Гаем, другой Митяем. С большей вероятностью, Гаем сделается ребенок Насты, если его отцом будет Гамов.

— Ах, Лианочка! Ну почему же «если»? — счастливо проворковал Белдо. — Уже никакое не «если»!

— Она ждет ребенка? — резко спросил Гай.

— Я доверяю Младочке и Владочке. Страшные ведьмищи, но никогда не ошибаются! Сквозь бетон видят! — Дионисий Тигранович скрестил пальчики и отодвинулся, показывая всю степень своего суеверного ужаса перед ведьмищами.

— Почему вы не сказали раньше?

— Я сам узнал только сегодня. Млада и Влада впервые увидели Насту вблизи… Ну а дальше вся эта их магия! Уверен, Наста сама еще ничего не знает.

Гай отвернулся от Белдо, и тот, сразу перестав кудахтать, замолчал.

— И зачем нам эти личинки? — спросила Лиана. — Ну, по большому счету?

— Вы слышали легенду, что каждого человека ждет на двушке уникальная закладка? Только его закладка, которая даст ему неведомые силы, каких не дала бы ни одна другая, и одарит его всей полнотой физической, душевной и духовной красоты? — спросил Гай.

— Почему легенда? Разве это не правда? — удивилась Лиана.

— Правда, Лианочка! — пропел Белдо, и на его маленьком личике кротость смешалась с невероятной злобой. Верхняя губа отползла. Заблестели зубки. — Но, увы, возможно, уважаемый Гай забыл другие слова, которыми некто сообщал, что кто же доверит нам наше, пока мы не научились распоряжаться чужим? Я, разумеется, несколько перевираю цитату, но суть именно такая!

— Да, — сказал Гай. — Я прекрасно помню и эти слова тоже. Но я часто думаю о своей закладке. О той, что на двушке. Размышляю, каким могло быть это МОЕ, если все, что в нашем мире, не стоит этого МОЕГО? И не поспешил ли я, когда отказался от своей закладки ради множества чужих? А ведь Митяй получил СВОЮ закладку. Даже Фаддей и Кика получили СВОИ! Какими они теперь стали?

— Ну и шут с ними! Я лично и без своей закладки не сильно страдаю, — равнодушно отозвался Секач.

— Вы-то, Лев, конечно нет! Но ведь и кошка не страдает, что не умеет управлять автомобилем, — мягко сказал Гай. — Мы все еще можем получить наши закладки! Они по-прежнему ждут нас на двушке, никто их не уничтожал. Какой-нибудь белемнит, панцирь улитки, живой плод с летающего дерева… Не знаю уж что!

— На двушке миллиарды разных предметов, — заметила Лиана. — Даже если вы кого-то пошлете — какого-нибудь колеблющегося шныра, готового оказать вам услугу, — как он найдет именно вашу закладку?

— Весь вопрос в том, КОГО послать, — сказал Гай. — Вот для этого нам и нужны эти дети. Они сумеют отыскать любую закладку и принести ее нам. Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что!

— А это не опасно? — Дионисий Тигранович быстро высунул и спрятал язычок, умильным выражением личика смягчая возможный гнев Гая.

— Про «не опасно» — это очень важный вопрос, — сказал Гай. — Заметьте, Дионисий, что во всякой жизненной ситуации он всегда волнует людей больше прочих. Еще есть второй главный вопрос: «Почему все не так, как я хочу?»

Белдо опять высунул язычок:

— Так не опасно получать свою закладку преждевременно? Все равно что малышу пяти лет подарить спортивную машину, для которой он еще не дозрел.

— Не двушке решать, что мне получать и когда, особенно если это предназначалось для меня! Я сумею этим распорядиться! — отрезал Гай и крупными шагами заходил по комнате. Изредка он врезался коленями в стол, но не морщился от боли. Вместо него морщились Белдо и Арно.

— Я вот что подумала, — сказала Лиана. — Кто у нас получил свою закладку здесь и сейчас? Кажется, Даня из ШНыра? Невероятное стечение обстоятельств. Мальчик до сих пор в ШНыре. Вроде бы закладка не сильно ему повредила. Так что рискнуть, конечно, можно.

— Пока все складывается! — сказал Гай. — Если Млада и Влада не ошиблись, ребенок Насты УЖЕ существует! Правда, все дети, даже ребенок Яры, еще совсем крошечные. Сколько времени пройдет, пока они подрастут… Так что основная ставка у нас на вариант с драконами. Для этого нужно, чтобы Наста вернулась в ШНыр к своему Гастрафету!

— А если она не захочет? Или Гамов не отпустит? — уточнила Лиана.

Гай сдвинул брови:

— Что значит «не захочет»? Дионисий!

Белдо взглянул на завесу. Наста, громко хохоча, дружески колотила по плечам Павла Тархова и Зю. Гамов наблюдал за Настой искоса и с некоторой тревогой. Он явно жалел, что познакомил Насту с «позитивной гвардией». Наста, как всегда, отдавалась всякому новому делу со слишком большой горячностью. Разгонялась быстро, а вот притормозить ее было сложно.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал Белдо. — Наста, конечно, не для Женечки. Женечке нужна тихая девушка, которая будет смирно сидеть в парикмахерских и сниматься для Инстаграма — а тут просто батька Махно в юбке… Рано или поздно девочка выкинет свечку и вернется в ШНыр. Ну а выкинуть свечку мы ей поможем! Может быть, прямо сегодня?

— Не стоит… Думаю, эта пара разбежится и без нашего участия, — сказал Гай. — Начнем с Яры и ее ребенка. Как я там определял человеческое желание?

— Выбор либо из двух зол меньшего, либо из двух благ большего, — сказала Лиана.

— Вот именно. Из двух зол меньшего!