Кавалерист-девица

Дмитрий Дмитриев

Дмитрий Савватиевич Дмитриев (1848–1915)□– писатель, драматург. Родился в Москве в купеческой семье. Воспитывая сына в строго религиозном духе, отец не позволил ему поступить в гимназию. Грамоте его обучила монашенка. С 1870-х годов Дмитриев служил в библиотеке Московского университета, тогда же он начал публиковать рассказы, сценки, очерки, преимущественно бытовые. В 1880-е он сочиняет пьесы для «народных сцен», отмеченные сильным влиянием А. Н. Островского. С конца 1890-х Дмитриев пишет в основном исторические романы и повести (их опубликовано более шестидесяти). В 1908□г. после смерти единственного сына принял священнический сан. В данном томе представлен роман «Кавалерист-девица», повествующий об удивительной судьбе Надежды Андреевны Дуровой – первой в русской армии женщины-офицера и писательницы. Даже А. С. Пушкин был глубоко заинтересован личностью Дуровой, писал о ней хвалебные, восторженные отзывы на страницах своего журнала и побуждал ее к писательской деятельности.

XIV

Граф Буксгевден, главнокомандующий русской армией, заступивший место Бенигсена, принял Дурову довольно ласково.

— Здравствуйте, герой или героиня! Не знаю, как и называть вас, — с улыбкой проговорил главнокомандующий, посматривая на Надю.

— Здравия желаю, ваше сиятельство! — по-солдатски громко проговорила молодая женщина.

— Где же у вас сабля?

При отправлении в главную квартиру у Нади отобрали саблю.

— У меня ее взяли.

— Разве вы под арестом? Я прикажу возвратить вам саблю — солдат никогда не должен оставаться без оружия. Скажите, сколько вам лет?

— Двадцать, ваше сиятельство.

— Я много слышал о вашей храбрости; начальство отзывается о вас с хорошей стороны. Обо всем этом я сделаю донесение государю.

— Я не найду слов благодарить вас.

— Вы не боитесь ехать в Петербурга?

— Откровенно скажу вашему сиятельству — боюсь.

— Совершенно напрасно.

— Я того боюсь, ваше сиятельство, что государь прикажет отправить меня домой, к мужу…

Надя покраснела, и на глазах у ней выступили слезы.

— Не бойтесь, государь наш очень милостив и очень великодушен. Вы это увидите сами.

— Я боюсь, мне прикажут снять мундир.

— Поверьте, у вас не отнимут мундира — вы с честью его носили и будете носить. Просите государя оставить вас в рядах армии — он вам не откажет.

— О, если бы так было!

— И будет. Я пошлю о вас донесение самое для вас лестное.

Дурова поехала в Петербург в сопровождении флигель-адъютанта государя Засса, которому поручено было доставить кавалерист-девицу во дворец к государю.

После довольно продолжительного путешествия Дурова приехала наконец в Петербург.

По приезде в Петербург Надежда Андреевна была принята императором Александром.

С каким благоговением и чувством вступила Надежда Андреевна в кабинет обожаемого всем народом монарха и преклонила перед ним колена!

— Встаньте, я рад вас видеть, познакомиться, — раздался тихий, ласкающий голос Александра.

— Государь, ваше величество!..

Дурова хотела что-то сказать, но слезы мешали. То были слезы радости и восторга. Видеть великого из монархов, говорить с ним составит радость всякому.

Она опустилась на колени

— Встаньте!

Государь протянул Дуровой руку, чтобы помочь ей встать.

— Я слышал, вы не мужчина? Это правда?

— Правда, ваше величество, — тихо ответила государю Надежда Андреевна, наклонив голову.

— Расскажите мне все подробно: как поступили вы в полк и с какой целью, — проговорил государь.

Он говорил с Дуровой стоя, опершись рукой о стол.

Надя дрожащим голосом в кратких словах рассказала государю историю своей жизни и причину своего поступления в уланский полк.

Император слушал со вниманием. Когда она окончила, государь стал хвалить ее неустрашимость:

— Вы первый пример в России; ваши начальники о вас отзываются с большой похвалой. Храбрость ваша беспримерна, и я желаю сообразно этому наградить вас и возвратить с честью в дом вашего отца.

— Будьте милостивы ко мне, ваше величество, не отправляйте меня домой, — проговорила Надя голосом, полным отчаяния, и снова упала к ногам государя. — Не заставляйте меня, государь, сожалеть о том, что в сражении не нашлось ни одной пули, которая бы прекратила дни мои.

— Встаньте и скажите, чего вы желаете.

— Милосердный государь, дозвольте мне носить мундир и оружие. Это — единственная награда, которую вы можете мне дать… другой не надо. Государь, я родилась в лагере! Трубный звук был моей колыбельной песней… я страстно люблю военную службу и чуть не с колыбели полюбила; начальство признало меня достойной носить мундир и оружие. Признайте и вы это, великий государь, и я стану вас прославлять, — тихо проговорила Дурова, смотря на государя глазами, полными слез.

— Если вы полагаете, что одно только позволение носить мундир и оружие может быть вашей наградой, то вы ее получите, — после некоторого молчания проговорил государь.

— Ваше величество! — с радостью воскликнула Надежда Андреевна.

— Вы будете носить мое имя, то есть называться Александром, но не забывайте ни на минуту, что имя это всегда должно быть беспорочно и что я не прощу вам никогда и тени пятна на нем… Теперь скажите мне, в какой полк хотите вы быть помещены? — спросил император Александр Надежду Андреевну.

— Куда вы, ваше величество, соблаговолите меня назначить.

— Назначаю вас офицером в Мариупольский гусарский полк — этот полк один из храбрейших. Я прикажу зачислить вас туда. Завтра вы получите от генерала Ливена денег, сколько вам надо будет на обмундировку.

Государь подошел к столу, взял с него крест Святого Георгия и собственноручно вдел его в петлицу мундира счастливой Нади.

Она вспыхнула от радости и в замешательстве схватила обе руки государя и стала их с благоговением покрывать поцелуями.

— Ваше величество! Мой всемилостивейший монарх!.. — заговорила было Дурова, но слезы радости и счастья мешали ей говорить.

— Надеюсь, что этот крест будет вам напоминать меня в важнейших случаях вашей жизни, — проговорил государь.

«Много заключается в словах сих! Клянусь, что обожаемый отец России не ошибется в своей надежде; крест этот будет моим ангелом-хранителем! До гроба сохраню воспоминание, с ним соединенное; никогда не забуду происшествия, при котором получила его, и всегда-всегда буду видеть руку, к нему прикасавшуюся!» — так пишет Дурова в своих записках.

Надежда Андреевна счастливой, довольной вернулась в свое временное помещение в Петербурге; обласканная государем, с Георгиевским крестом на груди и с офицерским чином, теперь почитала она себя счастливейшей в мире.