Кавалерист-девица

Дмитрий Дмитриев

Дмитрий Савватиевич Дмитриев (1848–1915)□– писатель, драматург. Родился в Москве в купеческой семье. Воспитывая сына в строго религиозном духе, отец не позволил ему поступить в гимназию. Грамоте его обучила монашенка. С 1870-х годов Дмитриев служил в библиотеке Московского университета, тогда же он начал публиковать рассказы, сценки, очерки, преимущественно бытовые. В 1880-е он сочиняет пьесы для «народных сцен», отмеченные сильным влиянием А. Н. Островского. С конца 1890-х Дмитриев пишет в основном исторические романы и повести (их опубликовано более шестидесяти). В 1908□г. после смерти единственного сына принял священнический сан. В данном томе представлен роман «Кавалерист-девица», повествующий об удивительной судьбе Надежды Андреевны Дуровой – первой в русской армии женщины-офицера и писательницы. Даже А. С. Пушкин был глубоко заинтересован личностью Дуровой, писал о ней хвалебные, восторженные отзывы на страницах своего журнала и побуждал ее к писательской деятельности.

XII

Смерть жены повергла Андрея Васильевича в страшное горе, близкое к отчаянию. Он остался с большой семьей на руках.

Дуров стал повсюду разыскивать свою дочь Надежду. Но найти ее было нелегко. Надя не написала отцу, в каком именно полку она служит.

Андрей Васильевич делал запросы во многие полки, не числится ли его дочь на службе под именем Александра Дурова, и получал отрицательные ответы.

Тогда Андрей Васильевич по совету своего старшего сына Николая подал прошение в 1807 году на высочайшее имя о возвращении ему дочери Надежды, по мужу Черновой, которая по семейным несогласиям принуждена была скрыться из дома. Прошению дан был надлежащий ход: сделали запросы во все полки, и вот в одном из них, в Коннопольском уланском, нашелся рядовой, который был принят в полк под именем Александра Дурова.

По высочайшему повелению Надю приказано было доставить в Петербург.

Теперь ей более уже нельзя было скрывать, что она женщина, — эта тайна была уже открыта. Почти всем было известно, что в рядах армии в уланском мундире скрывается женщина.

Главнокомандующий русской армией граф Буксгевден потребовал ее для объяснения.

Добряк-поручик Бошняков ахнул от удивления, когда узнал, что в его взводе состоит на службе женщина:

— Ну, диво! Беспримерный случай! Кавалерист-женщина!

— Что, ваше благородие, говорил я вам, говорил! Не слушали тогда, — упрекал Стрела своего барина.

Денщик торжествовал — его предположение оправдалось.

— Что ты говорил мне? Что? — крикнул с сердцем на денщика Иван Иванович.

— Чай, помните?

— Стану я помнить всякие глупости. Ведь умного ты ничего не сказал.

— Ан вот и сказал!

— Да что, дубина?

— Говорил, что Дуров — девка, так вот и вышло. А вы не верили, ругались…

— Ну-ну, ладно! Пошел, приведи его.

— Кого?

— Ну его… Дурова.

— Не Дурова, а Дурову, — поправил Стрела своего барина.

— Ну Дурову, черт тебя возьми! Пошел! — прикрикнул на денщика Иван Иванович.

— Слушаю-с.

Стрела поспешно удалился.

— Вы звали меня, Иван Иванович? — ничего не подозревая, спросила Надя, входя к поручику.

— Звал-с! Прошу присесть.

— Я и постоять могу.

— Нет уж, садитесь…

Иван Иванович указал Наде на стул. Она была удивлена любезностью поручика.

— Господин Дуров, то есть нет… госпожа Дурова…

Иван Иванович замолчал. Он немного растерялся и не знал, что ему говорить далее.

Надя побледнела; она поняла, что ее тайна теперь открыта.

— Что вы говорите, Иван Иванович?

— А то говорю-с, что начальству известно, кто вы…

— Как? Неужели?!

— Да-с, известно…

— Но как? Как могли узнать? — с отчаянием проговорила молодая женщина.

— Про это я ничего не знаю-с. Я не подозревал, не догадывался… Мой денщик Стрела в этом отношении дальновиднее меня: он с первого взгляда определил, что вы не мужчина, а женщина… Он даже сказал мне это, но я не поверил, изругал его, чуть не побил… Но не в том дело. Главнокомандующий приказал вас доставить к нему на главную квартиру.

— Зачем?

— Не знаю-с. А оттуда вас повезут в Петербург. Государь император пожелал вас видеть.

— Боже мой!

Надя побледнела и закрыла лицо руками.

— Вам особенно бояться нечего… Ваша неустрашимость и аккуратность по службе служили нам примером-с. Не порицать вас надо, а хвалить-с. Наш полк будет гордиться, что вы были в его рядах, — быстро, не переводя духа проговорил старый поручик.

— Иван Иванович, какой вы добрый, милый!

Надя с чувством пожала руку Бошнякова.

— Когда же я должна ехать? — спросила она.

— Сейчас же, немедленно.

— Я должна проститься с вами, с полком… надолго, а может быть, и навсегда, — сквозь слезы проговорила Надя.

— Что делать!.. Так начальство приказывает.

Молодая женщина трогательно простилась со своими сослуживцами; весь полк провожал ее.

В день своего отъезда Надя зашла в госпиталь проститься с князем Шустовым. Он все еще находился в госпитале. Рана его была хоть и неопасна, но требовала продолжительного лечения.

— Как, вы уезжаете? — грустно спросил князь.

Ему неизвестна была последняя новость, он по-прежнему принимал Надю за мужчину.

— Еду.

— Зачем и куда?

— В Петербург. Впрочем, прежде поеду к главнокомандующему.

— Но зачем? Зачем?

— Вы все узнаете, князь, только не теперь.

— Разве у вас есть какая-нибудь тайна?

— Да, князь, есть.

— Но где мы с вами увидимся?

— Где-нибудь увидимся, князь. Гора с горой не сойдется, а человек с человеком когда-нибудь сойдутся.

Князь Шустов обнял и поцеловал Надю.

Она в тот же день уехала в Витебск, где находилась главная квартира генерала Буксгевдена.