Седьмой круг. Свой путь

Дмитрий Владимирович Ворончихин, 2022

Подозреваемый в практике Черного Слова, юный маг Леонард изгнан из Школы Рассветной Росы – одной из трех колдовских академий Ваундвилла. И больше не в праве он творить сложные чары, а если ослушается, ждёт его лишь вечное заточение в Доме Скорби – особенной, страшной темнице для мятежных и чокнутых магов. Предоставленный сам себе, он отправляется в собственный путь, но… кажется, кто-то таинственный и влиятельный слишком сильно заинтересован в том, чтоб парнишка попал за решетку любой ценой…

Глава 2. Мордгард

Магия далеко не так проста и легка в понимании, как это может показаться. Хаотичная и своенравная, капризная и взрывоопасная, словно избалованная придворная леди. Неизведанная, сложная материя, способная вычеркнуть из мира любого, кто осмелится развеять её тайны. Она не любит тех, кто пытается контролировать её, а ещё сильнее тех, у кого получается ей управлять.

Многие волшебники проводят годы практик в надежде научиться зажигать хотя бы свечи без помощи привычных для этого людям приспособлений, но… увы, иногда и этого постичь не удается. Посему, современные преуспевающие маги — народ угрюмый, часто высокомерный, а порой и откровенно отвратительный. Они держатся подальше от презираемых ими людей, лишь прикрывая алчные желания заполучить как можно больше могущества, своими сладкими, лживыми трелями о службе во благо общества.

Виконт Кант. “Волшебное зеркало”. 406 год.

Голова кружилась, а тело ломило, когда Леонард с трудом разлепил глаза этим утром. Он нашел себя в мягкой, ухоженной постели, с чистыми простынями и непривычно удобной, пышной периной. Против него сидел незнакомый старичок; высокий и статный, одетый в вечернее мужское платье. Глаза неизвестного дедули искрились заботой, отеческой нежностью и какой-то совершенно неясной для Лео благодарностью.

Молодой маг хотел было рассеять свои смятения о происходящем надлежащими расспросами, но все что сейчас смог — захрипеть, словно зверь, раненный в горло стрелой.

Он учтиво кивнул, принимая из рук старика бронзовый бокал, полный прохладной воды, и в один миг осушил его.

— Здравствуйте, — это было лучшее из того, что пришло Леонарду в голову.

— Здравствуй, юный волшебник, — тепло поприветствовал старик в ответ. — Полагаю, ты совсем ничего не помнишь со вчера?

— Смутно. Помню трактир, много людей, драку… — Лео напряг голову и когда образы прошедшей ночи стали принимать более явственные очертания, беспокойно оживился. — Я что колдовал?!

— Было дело, — старик гордо расправил спину. — И, нужно сказать, тем самым спас мне жизнь!

— Ну, вот и приплыли… теперь придётся до конца дней сидеть с дурачками, — принялся кусать ногти Леонард. — Один день и тот еле помню…

— Прошу прощения, но я не до конца понимаю, о чем вы, — сдвинул брови старик. — Вы, юноша, проявили небывалую доблесть вчера, хоть и вели себя слегка вызывающе.

— Меня… меня изгнали, и я больше не имею права на сложное колдовство! — тараторил Лео в попытках усмирить поток грызущих, назойливых мыслей. — Это конец! Теперь отправят в Дом Скорби, если кто-то узнает.

— Я понял вас. Ни одна живая душа не услышит от меня о ваших заклинаниях, даю слово! — положил руку на грудь незнакомый старичок. — Кстати, меня зовут Фредерик. И я довольно известный во многих кругах и, осмелюсь даже заявить, уважаемый странствующий торговец.

— А те двое? Я ведь хорошенько потрепал их! — одержимо вертел головой Лео. — Мне нельзя! Нельзя наносить хоть какой-либо вред простым людям!

— Да кто же в здравом уме сможет назвать эту погань людьми? — возмутился Фредерик. — Грабители, отребье, вандалы, забери их пустота! Они же пытались убить меня!

— Вы не понимаете, да? — умоляюще посмотрел Леонард на собеседника. — Если в волшебном сообществе узнают, что я творил магию стихий, ещё и в первый же день изгнания, меня упекут до конца жизни!..

— Не понимаю я только одного: как именно в волшебном сообществе узнают об этом? — подмигнул торговец. — Вы полагаете, что те двое пойдут жаловаться на вас в Трибунал? Не смешите меня, юноша! Им тут же хорошенько помнут ребра. Где это видано, чтоб ворье, не то, что смерды — ворье — доносило на знатных граждан?! — Фредерик хохотнул. — Очевидно, вы ещё не совсем успели ознакомиться с нравами и порядками, которые царят здесь, в реальном мире, за стенами вашей академии.

— Очевидно, — неоднозначно ответил Леонард и потер виски. — Но я далеко не из знатных. Обычный студент академии. Точнее, бывший студент…

— Поспешу вас обрадовать, но так уж заведено, что любой, кто склонен к колдовству, к смердам и челяди уже никак относиться не может, — добродушно улыбался старик. — Лед и пламя! Вы призвали их в одиночку без сложных обрядов и длительных подготовок. Я встречал многих волшебников и некоторые из них могли потратить на подобные заклинания не один час, но вы…

— Да, да… за это взашей меня и погнали, — поморщился молодой колдун. — В академии я славился тем, что отвратительно контролирую процессы творения заклятий. Зато иногда, магия сама вырывается из меня и наносит ущерб окружающим.

— Занятно, — призадумался купец. — Почему же вас вообще тогда выпустили? Разве маги не сочли эту вашу особенность опасной?

— Я не… я не знаю. У меня не было времени поразмыслить над этим, — насупился Лео. — Вероятно, ректор похлопотал за меня. Он один из немногих волшебников, кто еще не утратил хоть какого-то сочувствия к остальным. — Изгнанник сделался хмурым. — Все равно они намерены следить за мной и здесь — подальше от своей крепости с сокровенными знаниями. Стоит мне потерять контроль и свободы уже не видать. Упекут, куда подальше!

— Да уж… нелегкая полоса жизни ожидает вас, юноша, — задумался Фредерик. — Будет сложно не попасть под суд, учитывая ваши магические особенности. Вам хоть и дали последний шанс, но на деле он выглядит призрачным.

— Точно! Вот именно! — взбунтовался Лео, с каждым мгновением всё сильнее осознавая плачевность своего положения. — И что мне теперь вообще делать?!

— Очевидно, окружать себя только приятными и верными людьми, — не переставал подбадривать Фредерик. — И раз уж вы помогли мне, то я со своей стороны постараюсь сделать все, чтоб вас не поместили в Дом Скорби. По крайней мере, в ближайшее же время…

— Например?

— Для начала, мне стоит узнать больше подробностей о вашем исключении и тех условиях, какие вам надлежит соблюдать взамен на свою свободу. Начнем с этого, а там уж и поглядим…

Постоялый двор, где остановился почтенный торговец Фредерик расположился на единственной площади в самом центре селения и был полной противоположностью Кобыльему Вымени. Позволить себе остаться здесь хотя бы на одну ночь никакой простолюдин не смог бы при всем желании. Посему, кроме купца и Леонарда, прочими посетителями двора сегодня были двое представителей королевской власти, пришедшие на обед из ратуши неподалеку. Шикарным заведение назвать бы не удалось, но на уют и комфорт его смогли бы пожаловаться разве что самые высокопоставленные обитатели Королевского Дворца.

Сочный, пахучий, жирный завтрак из запечённой с картофелем и пряностями куропатки и нескольких крупных, жаренных на топленом сале яиц, вернул Леонарда к жизни и способности мыслить спокойно и внятно. Может быть, с тем помогла ещё и пара кубков вполне себе сносного ковантийского вина, выдержкой которого, по всей видимости, занимались прямиком во время его транспортировки из этих далеких южных земель. Новые знакомые никуда не торопились, беседовали, неспешно закусывали и размеренно распивали сладковатый на вкус напиток, основой какому послужила смесь квашеных ананасов и черного винограда.

За трапезой Леонард поведал старому торговцу о всех подробностях своего изгнания. Фредерик, всё ещё под впечатлением от смелости и самоотверженности юноши, позволял себе раз за разом возмущаться и не соглашаться с этим глупым решением совета академии. Но не смог он в очередной раз не заметить, что если бы в тот злополучный день Лео не был бы изгнан, то вряд ли бы он, Фредерик, теперь мог наслаждаться вкусными кушаньями, выпивкой или любыми другими привилегиями, какими жизнь его одарила.

Когда со знакомством, едой и вином было покончено, общение их утратило всякие формальности. Фредерик тем временем предположил полезное для дальнейшей судьбы Леонарда решение и поспешил поделиться им со своим спасителем:

— Задачка твоя хоть и показалась нелёгкой на первый взгляд, но теперь видится мне вполне себе сносной, — проговорил торговец, обтирая рот платком. — Моргард, город о котором тебе уже рассказывал трактирщик, действительно находится совсем рядом. Более того, там у меня живет старый и добрый друг, к которому я бы мог попытаться устроить тебя подмастерьем.

— Подмастерьем? — округлил глаза Лео. — И чем же он промышляет?

— Он кузнец и, надо сказать, выдающийся мастер своего дела!

— Кузнец? Разве похоже, что я хоть сколько-то гожусь в кузнецы? — скептически посмотрел на нового знакомого волшебник. — Конечно, я нос воротить не буду, но дело сомнительное…

— Не важно! Главное, что он живет на окраине города и не очень-то любит людей, — Фредерик весь сиял, повествуя. — Своеобразный малый, но вы подружитесь. Отец его, помнится мне, страсть, как любил волшебников.

— Работа. Подальше от людей. В городе, где я смогу осесть?.. — воодушевился осоловелый маг. — Кажется, теперь не в такой уж я заднице!

— Верно, мой юный друг, верно! Старина Фредерик избороздил множество земель, слыхал множество толков и все они всегда сводились к одному! — слишком расторопно для своих лет вскочил он с лавки и манерно вскинул руку к потолку. — Жизнь не подкинет тебе вызовов, с какими ты не можешь совладать!

— Надрать задницу паре проходимцев? Тоже мне вызов, — хмыкнул довольный Лео. — Может быть, у вас ещё и лишняя лошадь найдется?

— Должно быть, ты совсем невнимательно слушал меня? — укоризненно посмотрел на него Фредерик, слегка уязвленный. — В нашем распоряжении пара первоклассных скакунов и большущая, удобная повозка!

Дорога до Мордгарда заняла не больше недели. Местами ухабистый, слякотный из-за прошедших дождей путь прошел без нежелательных происшествий. Леонард с удобством разместился в просторной повозке с крытым верхом, больше напоминающей с виду карету. Сейчас она пустовала, поскольку Фредерик решил покончить с торговлей на восьмом десятке лет и теперь путешествовал исключительно по мелким делам, но в основном — в свое удовольствие, потому что попросту не знал, как жить по-другому.

Менялись с равнинами редкие и густые леса. И дружелюбные звери — пушистые их обитатели — высовывали из-под нарядных крон милые носы, провожая путников любопытными взглядами и добродушно фыркая вслед. Приветливые белки, грациозные олени, и проныры лисы то и дело сновали перед повозкой, дивясь статью и невозмутимой мощью гордых скакунов Фредерика. Радостно торговец приветствовал их и разбрасывал высохшими сдобными крошками вдоль дороги, угощая.

Впервые в жизни Лео умудрился углядеть волка среди пышных еловых ветвей. Лохматый пристально щурил глаза из глубины чащи, когда повозка проехала мимо места, где он решил отдохнуть. По всей видимости, хищник был доволен и сыт, оттого и не счел нужным обращать излишнего внимания на мирных путешественников.

Тракт этот разбойники совсем не ценили и уже давным-давно прекратили на нем всякий промысел. Торговые обозы встречались здесь редко, зато шансы нарваться на целый экипаж королевской гвардии были высоки. Путникам же повезло за все время увидеть лишь одинокого рыцаря, горделиво задравшего нос, проезжая мимо, даже не удосужившись ответить на улыбчивые салютования Фредерика.

Мордгард стоял недалеко от северной границы королевства. Город славился среди остальных обилием тюрем в своих окрестностях. Все эти серые, заплесневелые замки разместились западнее, недалеко от гор, и такое их положение было крайне удобно королевским законникам и спасало их от нежелательной головной боли. Беглых заключенных со всех сторон ждали одни неприятности. На западе — непроходимая стена гор, на юге и востоке — патрули и караулы стражи, а на севере — пограничные посты. Был лишь один шанс, скрываясь среди скальных хребтин, пересечь Слезу Гор и лесами улизнуть глубоко на север — в коварные лапы к жутким, бесчеловечным чернословам.

Но драпать в Крокснорт или Царствие Смерти, как его окрестили в простонародье, никто из узников даже не думал. Ужасающие байки и злые толки об этой темной, холодной стране пользовались настолько большим спросом, что все без исключения жители королевства Ваундвилл познавали страх и ненависть к чернсоловам едва позже материнской любви. От того и Мордгардский народ, что обитал теснее всех к Крокснорту, слыл людом мрачным, угрюмым и неустанно подозрительным. Жизнь в постоянной опаске и непосредственной близости к живым мертвецам сделала их такими: вечно озирающимися, всегда готовыми обнажить меч или выхватить топор из-за пояса.

Сказать по правде, бродячих мертвецов здесь давненько уже не встречали. Их присутствие и образы хранились в сердцах и умах горожан лишь благодаря истории, сплетням и воображению пьяниц. Кто-то кого-то видел ночью среди леса. Злобного, рычащего, совсем как не живого. Но с тем, чтоб принести в доказательство голову или хотя бы отрубленную конечность такого мертвяка пока никто не желал справиться, да и намерением совершать подобные подвиги не горел. Тем более, что местные маги клятвенно заверяли остальных, мол держат ситуацию под контролем и ни за что не подпустят восставших покойников и на тысячу шагов близко к городу.

Охранный пост на въезде в Мордагрд миновали быстро и без трудностей. Фредерик показал одному из стражников какие-то бумаги и тот, разглядев множество знакомых ему и не очень печатей, даже отвесил гостям что-то вроде невнятного поклона.

Ход повозки сделался плавным, только въехала она на мощеную гладким камнем улицу. Терялись в рутине жители и совсем не интересовались приезжими. Мертвецы, как известно, с лошадьми не дружат, так что по здешним меркам эти двое не вызывали никакого пристального интереса и внимания.

Глаза горожан были задумчивыми и грозными. Даже женщины здесь казались слишком уж хмурыми, недоверчивыми. Мрачный нрав и неослабевающее напряжение, угадывались не только в насупившихся лбах мордгардцев, но и в их постройках.

Острые, как скальные пики, высокие, крепко сложенные из камня дома тянулись к небу воинственно. И веяли неизменной готовностью к битве, и будто б совсем не знали радости. Иные знатные жилища омрачали улицы барельефами, исполненными в поганом, гнетущем стиле. Зодчие высекли на них бойню, жестокую расправу над костлявыми человеческими фигурами — мертвецами, восставшими по велению Черного Слова. На одном Лео успел рассмотреть пожар костра, сложенного из поверженных неизвестными героями скелетов. На другом — храбрых воинов на горах из костей, отбивающихся от ползущей к ним нежити. Возможность отыскать хоть бы одну улыбку отсутствовала. И среди прохожих, и среди действующих лиц этого особенного настенного искусства.

— Да… есть здесь и свои недостатки, — виновато процедил Фредерик сквозь зубы. — Но там, куда я хочу тебя отвести далеко не так уныло.

— Бьюсь об заклад смотреть на эти пугающие картины, куда приятней, чем на грязные стены тюрьмы для умалишенных, — улыбнулся Лео. — Как бы там ни было, я рад познакомиться с культуру нашего народа.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что всё королевство такое! Нет! — поспешил объяснить купец. — Земля Вечных Садов, так нарекают его во всем мире! Ох, как же прекрасно и живописно оно. Сколь разнообразно и таинственно. Я не устану благодарить жизнь за то, что позволила мне познать прелесть стольких странствий. До самого последнего своего вздоха. — Фредерик кашлянул, усмиряя порывы нахлынувшей на него ностальгии. — Что ж, не будем об этом…

— Нет, нет. Прошу продолжайте, — улыбнулся Лео. — Тем более, что узнать Ваундвилл лучше я могу теперь только по рассказам.

— Я бы не стал настраивать себя так. Уверен, придет день, и ты тоже сможешь отправиться, куда только вздумается. Вот увидишь.

На пути до конечного пункта совершили всего одну остановку.

Это была самая большая и почитаемая среди местных винная лавка. Старый знакомый и, в прошлом, деловой партнер Фредерика заприметил повозку издалека, хитро потирая руки и выставляя довольную, гладко выбритую физиономию под редкие лучи Сердца Магии, едва пробивающиеся из-за рваных, седых облаков. Среднего роста, плутоватый на вид торгаш фамильярно раскланялся, едва путешественники подобрались поближе к его торговому складу.

— Кого я вижу, быть того не может! — не теряя времени, стал вплетать блажь в уши посетителей делец. — Какими судьбами, старый пройдоха?

— И я рад встрече, любезный Хавьер, — Фредерик учтиво наклонил голову, когда слез с повозки. — Чует твое сердце о скорой наживе?

— А как же не чует? — гаркнул Хавьер, горячо обнимая давнего приятеля. — Встреча с тобой — всегда радость не только для души, но и для кошелька!

— Слаще и жгучей твоих напитков только твои пламенные речи, — разулыбался Фредерик. — Но как полагается, сначала дела, а потом поболтаем. Мне нужна пара бочек твоего лучшего. Нет, нет. Самого лучшего вина!

— Две бочки! Да ты с ума сошел, старик! — Хавьер даже хрюкнул от удовольствия. — Задумал меня дурачить?

— Пакость с ним, давай три!

Изумлению винного торгаша не было предела. Он прямо-таки заерзал от возбуждения внутри своего пышного кафтана и мигом принялся хлопотать среди работников о немедленной погрузке трех бочек Рубиновой Лозы в повозку, где терпеливо ожидал Лео.

— А это кто с тобой? — Хавьер мимолетно поприветствовал волшебника кивком головы. — Не уж-то нашел себе приемника наконец?

— Ах, нет, — отмахнулся Фредерик. — Так. Подвез заплутавшего парнишку.

— Любишь ты людям задарма помогать! И как только у тебя удалось стать таким искусным купцом?

Пока молодой помощник Хавьера с трудом громоздил внушительных объемов бочки в телегу, хозяин лавки нараспев любезничал с Фредериком, довольно побрякивая выручкой, оттянувшей оба его кармана. Лео не слишком вслушивался в их треп, особенно после того, как смекнул, что касается он исключительно личных воспоминаний двух старых друзей и партнеров.

Встреча продлилась с половину часа. После два торговца наградили друг друга не мене пылкими и учтивыми словами прощания и разошлись каждый по своим делам.

Великая Кузница Мордгарда не с проста называлась именно так. Она вполне могла бы стать главной достопримечательностью города, если бы не её нынешний владелец.

Ворчливый и отчужденный Бьерн Искусник, не позволял никаким зевакам приближаться к ней без деловых вопросов ближе, чем на три сотни шагов.

Во времена его отца и дедов, от которых Бьерн унаследовал славу и семейное ремесло, дела обстояли иначе. День и ночь горожане без устали толпились здесь, разевали рты и поражались красоте кованых фасадов, исполненных из прочных, ценных металлов, украшенных мифических зверями и всеми видами оружия, какие только этот мир успел повидать за всё время его существования. Когтистые лапы, покрытые блестящей в лучах Небесного Сердца, как живой, филигранно вычеканенной чешуей, рельефная шерсть на клыкастых мордах, сверкающие глаза, инкрустированные переливающими гранеными камнями; чередовались они с диковинными волнообразными саблями воителей Черной Пустыни, зазубренными, смертоносными кортиками и хитроумными бритвами пиратов Империи Архипелагов, и прочими-прочими экзотическими лезвиями со всех концов света. Обворожительная и невероятная работа нескольких поколений выдающихся мастеров теперь была сокрыта от глаз простых смертных.

Да, Бьерн позволял посещать свою невообразимую обитель, но только раз-другой в году по поводу больших городских празднеств. Сам же он в эти ненавистные ему часы запирал двери на всевозможные засовы и уходил глубоко внутрь, напиваясь до беспамятства, чтоб не слышать нелюбимый гомон сотен глоток, восторгающихся снаружи. В первое время после того, как он с концами унаследовал кузницу, ему пришлось выложить кругленькую сумму стражникам, чтоб те отгоняли шатающихся по округе без дела детвору и бездомных. Но уже совсем скоро, через месяц-другой, он добился желанных покоя и уединения и теперь упивался своим одиночеством в полной мере.

— Великое творение небывалых мастеров, — вдохновенно проговорил Фредерик подгоняя повозку к стойлам. — Как жаль, что этот отшельник не позволяет людям любоваться своим жилищем чаще. Быть может, тогда жители Мордгарда не были бы такими угрюмыми…

— Поразительно! — Лео, кажется, впервые в жизни нашёл для себя нечто не менее восхитительное, чем магия. — Как такое вообще возможно?!

— Долгий, кропотливый и упорный труд целого рода, — объяснил Фредерик потирая спину после того, как неудачно спрыгнул на землю со своей колесницы. — Эх, разогнуться б теперь…

Кузница стояла у самой опушки непроглядно густого леса, навскидку, в четверти часа пешей ходьбы от города. Массивные железные двери её, отделанные редким деревом баснословной цены, были распахнуты. Обычно жар внутри подолгу не унимался, бурлил и полыхал, и пах горячей сталью. Но сейчас горнила и наковальни молчали, не смотря на дневной будничный час.

Судя по всему, ими не пользовались уже пару дней.

— Даю слово, налакался и где-то дрыхнет! — с легкой досадой заявил купец. — Но ничего-ничего. Сейчас устроим ему сюрприз. Прихвати-ка вон то ведро, если тебе не сложно…

К жилым помещениям от вольготной кузницы вёл каменный коридор. Двухэтажный, роскошный особняк делился на гостиную, кухню и спальные комнаты наверху. Наотмашь дал по носу резкий, характерный для многодневной попойки запах, едва визитеры преодолели порог большой залы с камином. Небрежно расставленные за круглым обеденным столом пылились кресла. Наискось висели четыре картины, едва не срываясь с гвоздей на стене, подпертой парой старых сервантов. Крупная туша зычно храпела недалеко от камина, развалившись на лохматом ковре.

— Слышь, пацан! Ты чё ненормальный?! — небритая, опухшая рожа с отъявленным недовольством щурилась после того, как её обладателя окатило холодной водой. — Ты как сюда вообще попал? Куда смотрят эти бездельники?!

— Я, эм… простите…

— И не стыдно вам, любезный, в вашем-то положении называть кого-то бездельниками, — широко заулыбался Фредерик. — Может, скажешь ещё, что совсем не рад встрече?

— Ах, это ты, старый плут, — кузнец унял гнев и с трудом стал вскарабкиваться на кресло. — Чего приперся то? Какими судьбами?

— Навестить старого друга, конечно, — отвечал Фредерик учтиво помогая Бьерну усесться. — А, может быть, и сделать ему предложение, от которого тот не сможет отказаться…

— Это только, если ты мне хочешь предложить выпить! — всхрипнул кузнец, крепко схватившись за голову. — Показывай уже свои подарки. Я же знаю, ты с пустыми руками не ходишь.

— И сегодня я особенно не с пустыми руками, — хитро ухмыльнулся торговец. — Думаю, удобнее всего нам будет переместиться во двор. Уверяю, ты об этом не пожалеешь.

— Как кстати. Не будем терять времени! — оживился кузнец, хватая внушительных размеров кружку с пола.

Бьерн зажмурил глаза и стремглав ринулся на улицу, едва не сбив Лео с ног. Этот сорокалетний мужик исполинского роста сложен был крепко и коренаст. Засаленная рабочая его одежда не отличалась особенным блеском. Сейчас он пребывал в состоянии отвратительно гадком и болезненном, но мысль о скором исцелении предавала его походке завидную уверенность, твердость и прыть.

Тусклый свет Сердца Магии всё же сумел пробраться сквозь прищуренные от боли веки и цапнуть кузнеца за виски с внутренней стороны черепушки. Но от одного вида трех громадных бочек с легко узнаваемой эмблемой Рубиновой Лозы его зенки обалдели и разлиплись в один миг. Он бесцеремонно повалил одну из бочек на бок и дерганул пробку на крышке.

Напиток заворковал, как горный ручей, наливая большущий кружак изысканной жидкостью кровавых тонов.

— Пусть свет Небесного Сердца хранит тебя еще сто веков, старый ты мошенник! — с облегчением выдохнул Бьерн, когда в два счета опустошил свой бокал и тут же принялся наполнять его заново. — Каким же знатным пойлом ты решил меня побаловать в этот раз!

— И чего только не пожалеешь для доброго друга, — ухмыляясь, плутовал Фредерик. — Как тебе рубин на вкус?

Кузнец ввернул пробку на место и привел бочку в стоячее положение. Следующую порцию горячительного он не хлебал, напротив, стал смаковать с выражением лица, как у искушенного в питейных делах дворянина.

— А ну-ка говори, в чем дело? — кузнец пристально оглядел купца. — Я ведь тебя знаю, шельмец. Вижу-вижу, замыслил ты что-то сомнительное.

— Может, для начала предложишь выпить гостям, нахальный ты батрак? — умело перевел тему Фредерик. — И пара стульев пришлась бы весьма кстати.

— Ох, где ж мои манеры!? — кузнец повеселел и раздобрел на глазах. — Пардон, господа. Сию же минуту!

Из кухни были принесены два дубовых стула и две кружки размерами чуть меньше, чем у хозяина. Сам Бьерн вальяжно развалился на краю телеги, чтоб лишний раз не метаться до бочек. Стаканы наполнились, гости по очереди приняли их из могучих рук кузнеца. После расселись напротив, так, чтоб все хорошенько могли разглядеть друг друга.

От удара по старым дрожжам Бьерн расцвел и под щетиной его разлились живые краски и сладкая улыбка.

— Рассказывай уж, — кузнец отхлебнул снова. — Чем я такой радости обязан? И что за пацан с тобой?

— Это Леонард. Можно просто Лео, — представил Фредерик. — Лео, это Бьерн Искусник. Мастер дел кузнечных, каких в мире почти не осталось.

Знакомство скрепили рукопожатием, от которого у Леонарда затрещали костяшки.

— Дай угадаю, твой приемник, — ткнул пальцем в купца Бьерн. — Неужто ты стал подумывать о том, чтоб найти себе наконец ученичка?

— Не угадал, — уперся руками в торчащие острые колени Фредерик. — Это… твой новый подмастерье. Об этом-то я и пришел посудачить.

— Чего-о-о? — поперхнулся кузнец. — Ты бы мне еще девку свататься приволок! Совсем из ума выжил под старость лет? Не нужен мне никакой…

— Остуди свой пыл, старый друг. Дело серьезное и без положительного ответа я тебя не покину. Хоть мне придется споить тебе все вина в Мордагардском герцогстве.

— Ты чего прицепился-то, как стригун к сраке? — бунтовал Бьерн. — Я учеников не искал и не собираюсь! Дело моё и только! И никаких сделок я заключать не намерен!

— Послушай, я парнишке жизнью обязан, — говорил Фредерик начистоту — И только так могу выплатить ему хотя бы часть долга. Пойми.

— Ничего я не понимаю! Какой жизнью? Чего у тебя там стряслось?

— А то, что паскудное ворье на днях меня чуть до смерти не забило, — напор Фредерика стал неистовым. — А этот юный маг, рискуя своей свободой и жизнью вступился и отделал тех двоих, как дворовых щенят.

— Вообще-то мне тоже хорошенько влетело, — разбавил разговор Лео, похлопав себя по ноющим ребрам, и протянул кузнецу опустевший уже стакан. — Извольте добавить… сэр! — Маг припомнил одну из здравиц, какой научился в трактире. — За знакомство!

Бьерн и удивиться не успел, как быстро разговор этот перестал быть ему противным. Такой щуплый и справился с двумя грабителями разом? Ещё и выхлебать всё умудрился так скоро?

— Чего? Маг? — задумался Бьерн, наливая вино. — А чего молодой-то такой?

— Изгнали меня… с академии, — выдохнул Лео, принимая полную кружку. — Теперь уже и не маг, получается, потому как колдовать мне запретили. Разве, что так, по мелочи.

— Чуял я, что есть тут подвох! — фыркнул Бьерн. — Наверняка просто так с такой школы не попрут! Чего натворил-то хоть? Говори сразу!

— Учился так-сяк, учинял драки. А это, страсть как не ценится среди чародеев, — Леонард едва поморщился. — В довесок обвинили ещё и в занятиях Черным Словом, но… — Он громко хлебнул. — Но это сущая чепуха! Вруны поганые…

— А-а-а! Так вон оно чего тебя на север потянуло! — не удержался шуткануть Бьерн, но тут же остепенился. — Погоди-ка. Ты и впрямь чернослов?

— Могу поклясться всей своей кровью и всеми стихиями, что это вшивая брехня! — возмутился Лео и пыл его показался кузнецу весьма убедительным. — Уверен, среди учителей было много завистливых лжецов! Вот и замыслили выгнать меня. А потом и в Дом Скорби упрятать!

— Ничего не понял, — подвел кузнец.

— Стоит сказать, что Лео — весьма выдающийся и необычный волшебник, — вступился Фредерик. — Сила, что сокрыта в нём велика, но обуздать он её, к-хм, не всегда умеет…

— Вот тебе раз! Колдовать нельзя, а иногда само по себе колдуется? — хохотнул Бьерн. — Так оно что ли?

— Именно. И если кто заметит, как я творю чары, и донесёт, меня тут же закроют в темнице для мятежных или выживших из ума магов, — опустил голову молодой волшебник.

— Кроме того, Леонарду важно жить там, где есть канцелярии Трибунала. Оттого я и не могу забрать его с собой в странствия, но сделал бы так, не раздумывая! — торопливо добавил купец и по-отечески взглянул на Лео. — Но будем надеяться, это не навсегда. Быть может, с твоими почтенными рекомендациями, Бьерн, когда-нибудь он сможет вырваться и посмотреть мир.

— Ух и охмурил ты меня своими вином и байками, старик, — кузнец туповато почесал затылок. — А батька-то мой страх, как волшебников любил. Мечтал всё, что когда-нибудь такой будет у нас тут работать…

— Уж мне можешь не рассказывать, — выдохнул Фредерик и вскинул стакан над головой. — Помянем старину Кальда и его железный нрав!

— Помянем! — гаркнул Бьерн и все трое выпили до дна.

Знакомство и пьянка приободрились. Фредерик редко обновлял содержимое кружки, смаковал и цедил. Зато двое других словно устроили негласное состязание и в какой-то момент даже стали о том подшучивать. Бьерн пока слишком не обольщался, держался недоверчивым и суровым, насколько позволял ему одурманенный ум. Лео же обнаружил в себе новый талант — способность пить под стать бывалому вояке.

Не хотелось уже и помнить об унылой школе, а уж тем более, жалеть, что больше ему не придётся находиться в её заточении. И нынешнее положение казалось теперь скорее подарком судьбы, нежели испытанием.

Спокойствие и безмятежность тешили нежнее с каждым новым глотком. С интересом, внимательно слушал Лео беседу старых друзей. Купец и кузнец говорили много, перебивали и перекидывались глумливыми словечками, точно простолюдины, шутливо дразнясь. Как вдруг, нелепый их говор сменялся высокопарной речью, словно у знатных особ. И говорили тогда они нараспев, как поэты, и невозможно было перестать их слушать.

С разговоров тех прояснилось, что Фредерик водился друзьями ещё с отцом Бьерна. Наследнику Великой Кузницы не было и десяти лет отроду, когда впервые увидел он купца. В те времена Фредерик уже мог позволить себе не скупиться на дорогие подарки и баловал Бьерна всяческими диковинными вещицами, какие привозил со своих странствий. Так и завязалась их крепкая и цветущая по сей день дружба. И наблюдать за ней было приятно.

Лео всё пил, время от времени почитая ответом редкий вопрос кузнеца. А Фредерик, не в силах сдержаться, то и дело приправлял слова волшебника какой-никакой похвалой в его сторону. Так продолжалось, пока Небесное Сердце не стало клониться к закату. Все трое к тому времени заметно окосели.

— Всё это, конечно, здорово, но я вот о чем подумал, — прервал разгульную беседу Бьерн, когда засмеркалось. — Требую экзамен! На поступление ко мне в ученики. Пройдешь — считай, ты уже один из лучших кузнецов во всем королевстве!

— Так. И чего надо делать? — Леонард поднялся со стула и принялся по-дурацки озираться.

— Чары! Хочу посмотреть на твою магию! — Бьерн застучал кружкой по телеге. — Знаю-знаю, что нельзя тебе. А мы никому не расскажем! Я вообще с этими городскими не вожусь. От меня они точно ничего не услышат!

— Да больно тебе, Бьерн! — возмутился купец. — Парень рискует…

— Нормально всё! — отмахнулся Леонард. — Сейчас сообразим.

— Вот дурни! — распереживался старик. — Давайте хотя бы зайдем внутрь!

— Точно. Айда в кузницу! — согласился Бьерн. — Заодно покажу, где будешь работать. Возможно…

Забавная с виду процессия из кряхтящего старичка и двух взбудораженных его собутыльников направилась в кузницу. Внутри остановились и принялись туповато оглядываться.

Качало голову и глаза видели, как замыленные. Лео судорожно выискивал, где бы и как ему похвастаться своим даром. Нетерпеливо егозил кузнец и назойливо подначивал парнишку в темно-синей тунике. Фредерик презабавно пожимал плечами и невнятно бубнил себе что-то под нос.

Присев и опершись на колено, маг попытался остановить мысли, как когда-то его учили. Но голова предательски издевалась, подкидывая под закрытые веки совсем неуместные образы. Лео напрягся. Вены в висках налились кровью, лицо раскраснелось. Он думал о концентрации, о потаённой силе, что насмешливо прячется, как шаловливый ребенок, где-то в глубине его естества. Он воображал пламя. Он помнил и знал его, как старого, доброго друга. И представлял…

Как вдруг!

Встрепенулся и вспрыгнул на ноги Лео, размашисто крутанувшись. Выпучил глаза и выпалил, рыча.

Кальту-Сторо-Кальту-Вем!

За тем ничего не случилось.

Раз за разом он повторял. Громыхал и пыхтел, задыхаясь. И переплетал руки, кружился, бил об ладони коленями и локтями, пинал воздух. Со стороны казалось, будто сражается маг неумело с каким-то незримым врагом. Но большего не происходило.

Снова и снова силился Лео. Дёргано, резко.

Кальту-Сторо-Кальту-Вем!

Переваливаясь с ноги на ногу, он выглядел по-идиотски. На лбу проступила испарина.

— Так и я кривляться могу, — махнул рукой, потеряв терпение Бьерн. — Кальту-сральту!

— Тише, ты! — шикнул на него купец. — Волшебство — процесс сложный и требующий большой собранности. А ну не мешай, болван!

Бьерн не унимался. Подшучивал и издевательски приплясывал рядом с Лео, несуразно тряся задом, и расплескивая вино из кружки.

— А весело, оказывается, быть колдуном-то! — хохотал неотёсанный пьяный мужлан. — Щас я вам тут наколдую!

Изрядно Леонард выдохся и засмущался. За всё то время он так и не уловил ни одного знакомого щекотливого импульса внутри. Молодой маг не смог ухватиться за потоки Небесного Сердца. По телу они не струились, как обычно это случалось.

Душа волшебника зудела от стыда, виновато он смотрел Фредерика. Взгляд старика по-дружески сочувствовал в ответ.

И треволнения его обернулись накатывающей обидой, когда следом Лео коротко зыркнул на кузнеца. Бьерн громко нашептывал всякую чушь, насмехаясь, двигая бедрами в такт самым громким буквам.

Наконец, кузнец остановился, развел руками и проговорил:

— Кажись, всё это время вы меня дурачили, ага? — не со злости, но по пьяной глупости издевался он. — Парень весь аж пропотел, но у него даже и бзднуть не вышло. А я-то вам и поверил. Наивный…

Слова эти кольнули нутро звенящим разрядом и с головой захлестнула злость. Всполохнули яростные искры в глазах мага и он, издав протяжный рёв, задрал руки кверху, точно хищный зверь в смертоносном прыжке…

Громко шлепнув ладонями о каменный пол, он обрушился.

— ДАВАЙ ЖЕ! — завопил Лео, забыв о приличии и сильно зажмурил глаза.

Окутала кузницу тишина. Даже Бьерн перестал паясничать. Лео не хотел поднимать веки, только слушал и увядал…

«Почему ты не хочешь работать, когда это так нужно?», — отчаянно спрашивал он самого себя. Но мысли его умолкли, прерванные трескучим рокотом пламени, и отчаяние вытеснило ликованием.

Три великих горна пылали с неистовой силой. Могучим огнём запалило в них, до последнего, каждый уголек. Взвился пожар и потянулся к высокому потолку, играя на нём змееподобными бликами. Жар, каким кузница пылала в самый разгар работ заполонил её в миг.

Кузнец и старый торговец обомлели.

— Не, ну ты видал, как волшебников учить надо, а? — заорал Бьерн, когда речь к нему возвратилась. — Мастер! Великий Мастер Бьерн Искусник! Вот так дела-а-а!

Фредерик умудрился пустить скупую слезу от гордости и непередаваемого восхищения. Ох, как же растрогался это подвыпивший старичок и как же счастлив был, что план его удался.

— Как мы поладили, а! — орал Бьерн, словно сдуревший. — Не, ну это точно мой пацан! Беру! Беру! Беру! — кузнец одобряюще шлепнул Леонарда по плечу от чего тот едва ли не согнулся пополам. — Какого парня ко мне приволок этот старый плут! Батька-а-а! Ты был бы доволен!

Сказал кузнец и осушил свою кружку до дна.