Седьмой круг. Свой путь

Дмитрий Владимирович Ворончихин, 2022

Подозреваемый в практике Черного Слова, юный маг Леонард изгнан из Школы Рассветной Росы – одной из трех колдовских академий Ваундвилла. И больше не в праве он творить сложные чары, а если ослушается, ждёт его лишь вечное заточение в Доме Скорби – особенной, страшной темнице для мятежных и чокнутых магов. Предоставленный сам себе, он отправляется в собственный путь, но… кажется, кто-то таинственный и влиятельный слишком сильно заинтересован в том, чтоб парнишка попал за решетку любой ценой…

Глава 5. Заключение

Боевой Танец Мага или Пляска Стихий — искусство колдовать несомненно сложное и требующее немалых энергетических затрат. Иногда со стороны такой может показаться всего лишь безобразным кривлянием, но на самом деле суть его заключается в том, чтоб посредством тех или иных телодвижений, волшебник направил протекающие внутри него потоки Сердца Магии в необходимое ему русло, сконцентрировал их, а затем, с помощью заклинания или иных высвобождающих методов, материализовал или преобразовал в желаемый результат. Чаще всего резкие, рваные движения используются для призыва разрушающих сил, способных изменить структуру материи, либо для призыва и сотворения одной из стихий, пребывающих в разных состояниях, в зависимости от слов, произнесенных колдуном.

Но современная школа волшебства не имеет однозначных, последовательных и структурированных “рецептов” Боевого Танца. Здесь каждый способный на столь изощренное колдовство маг, должен долгие годы изучать себя и подбирать необходимые движения самостоятельно, руководствуясь только собственными чувствами, ощущениями и глубиной познания своего тела и внутреннего мира. Обычно, из двух-трех сотен учеников со всего курса академии, научиться основам боевого танца получается не больше, чем десятку самых старательных студентов. Затем, они долго и кропотливо должны совершенствовать и развивать свой личный танец, годами подбирая и вымеряя движения, как можно лучше подходящие именно им и никому больше. И только один-другой из тысячи волшебников в будущем может достичь уровня, который остальные будут, затаив дыхание, называть неподражаемым. Как с виду, так и по своей чудодейственной мощи.

Более необузданная форма Пляски Стихий — совместное выступление нескольких магов. Как и полагается, дело это куда более замысловатое и изощренное. Для идеального исполнения совместного танца, двое или больше волшебников должны двигаться абсолютно синхронно, тем самым вызывая сильные резонансы энергетических потоков Небесного Сердца. Сливаясь движениями и мыслями в единый, неразделимый поток, маги могут вызвать невероятной силы колебания, способные взрастить колдовство до поистине колоссальной, чудовищной мощи.

Практика эта дозволена исключительно магам на королевской службе и используется только в военных целях. Секреты её держатся в строжайшей тайне, а тем счастливчикам, кому удалось узреть подобное неописуемое творение в живую вряд ли удалось после рассказать об этом кому-либо. Скорее всего, это было последнее из того, что такие счастливчики увидели в своей жизни.

Другое дело — Чароплеты. Наверное, самая распространенная каста магов, по способностям своим, как и обычно, разнящихся, но пользующимися одними и теми же средствами в колдовстве.

Древнее волшебное наречие — Изуамора — дошло до наших дней из глубины веков, история которых неизвестна ни одному из существующих ныне государств на поверхности Мирового Круга. Сложно сказать, как именно первые маги нашли и стали изучать этот язык, но до наших дней дошло немало колдовских слов, пользуясь которыми современные чароплеты слагают волшебные сочетания, каждое из которых несёт в себе некий сакральный смысл и высвобождает потоки Небесного Сердца в соответствующих словам формах.

По сути, для того, чтобы стать достойным чароплётом, волшебник должен хорошенько изучить колдовской язык. Как поэт, писатель или сказочник-бард. И чем высокопарней и красочней научится он изъясняться, пользуясь Изуаморй, тем послушней будут ему стихии или иные волшебные субстанции, какими весь пронизан мир.

Поговаривают, будто бы Сердце Магии понимает этот язык и отвечает говорящим на нем своей благодатью, а иногда, разорительными, непрощающими проклятиями. Посему, придумывать и слагать новые, ещё неизвестные сочетания на магическом наречии — дело несомненно опасное, но невероятно почетное. Тех, кто создаст что-то своё, новое, обязательно занесут в анналы магической истории, но путь к такому бессмертию удается пройти немногим.

А всё из-за того, что до наших дней смогли найти не все слова и правила, каким подчиняется Изуамора. Таким образом, изучать и развивать язык приходится лишь посредством сомнительных гипотез и смертельно опасных экспериментов, результат которых может привести неизвестно к чему, а иногда и вовсе ни к чему.

Основная же масса чароплетов служит простым людям, иногда хорошенько наживаясь на этом искусстве, а иногда просто, сводя концы с концами. Простецкие заговоры или выведение вшей и гнид у домашнего скота, — чем только не занимаются бездарные колдуны, в надежде быть полезными или просто не умереть с голоду. Увы, поближе к королевским замкам жизнь устраивает совсем немногих. Такие простые волшебники почитаются разве что среди челяди или солдат низких рангов. В кругах своих же, они нередко становятся целями бесконечных, глумливых насмешек, от чего жизнь их часто бывает не многим слаще, чем у некоторых особенно трудолюбивых холопов. Быть волшебником от рождения — далеко не залог простой, сладкой и беспечной жизни.

Эриус Ллойд. “Пути магии и их тайны. Часть I”. Школа Рассветной Росы. 388 год.

— Гораздо лучше, — прошипел голос из темного угла загнивающей питейной. — Но дело ещё не окончено.

— Будьте уверены, мы доведем начатое до конца, — выдающий себя за простолюдина Мортимер чесал перемотанные руки. От них невыносимо разило заживляющим бальзамом. — Мальчишка находится под постоянным надзором. Придет день, и он ошибется.

— Надеюсь, вы поспособствуете этому, а не будете ждать, как прежде, — небрежно бросил незнакомец. — Тем не менее, не выдавайте планов и не совершайте больше опрометчивых поступков. Не вызывайте лишнего внимания со стороны герцога. Какое-то время…

— Он не будет помехой, этот…

— Кто позволил тебе, мерзкий выродок, нелестно отзываться о представителе знатного рода в моем присутствии? — хрипнул неизвестный из темноты. — Не зазнавайся и не забывай, что ты лишь пешка в этой игре. При том, не слишком уж важная.

— Я… я… — Мортимер нервно сглотнул. — Прошу меня простить, господин.

— На этом всё. Исчезни!

Мортимер хорошенько закутался в капюшон своего дряхлого балахона и незамедлительно покинул трактир.

— Ну и говённая же у тебя работенка, фокусник! — Бьерн плюнул под ноги магу из Трибунала, прибывшему надзирать за Лео в Великой Кузнице. — Ты что действительно собираешься торчать здесь круглыми сутками?

— Таков приказ старших магов, — бесстрастно ответил волшебник в сером плаще. — До тех пор, пока Трибунал не закончится, я буду жить здесь.

— Вот же дрянь, — заключил мастер и зашёл в кузницу.

Преодолев коридор и лестницу, Бьерн добрался до комнаты Леонарда, где тот безвылазно проводил уже третий день. Кузнец для приличия стукнул разок в дверь и аккуратно зашел внутрь. Молодой маг даже не повел взглядом. Он лежал на кровати и безмолвно, обреченно смотрел в потолок.

— Ты бы хоть книжки свои почитал, — по-отечески произнес Бьерн, подтянув к себе единственный стул и усевшись на него. — Вот ведь срамное дело…

— Мы уже это обсуждали, — Лео незаметно моргнул. — В этом нет твоей вины. Рано или поздно случилось бы нечто подобное.

— Да как же?! Тот ненормальный колдун будто б специально учинил это безобразие! — возмущался кузнец. — И герцогу это не понравилось.

— Наверное, потому он за меня и поручился, — пожал плечами Лео. — Иначе бы я давно уже переехал в Дом Скорби.

— Там прислали какого-то идиота, — Бьерн мотанул головой к двери. — Говорит, будет жить с нами и следить за тобой.

— Вот ведь радостная новость.

— Всё же, я решил тебе сказать, — Бьерн ненадолго задумался. — Чтоб ты вдруг лишний раз ничего не…

— Да, я стараюсь держать себя в руках, — с досадой выдохнул Лео. — Поэтому и заперся здесь, и пытаюсь думать о хорошем. Если честно, у меня не слишком уж удаётся.

— Не знаю, что там у тебя на уме, но я бы на твоем месте вылез и пообщался с этим типом… Может, чего полезного из него вытянешь, — подсказал кузнец. — Да и вообще, не скрывайся лучше. Покажи ему, что спокоен. И не считаешь себя преступником. Ага?

Лео ничего не ответил. Только развернулся к стене, намекнув, что разговаривать сейчас не намерен.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Бьерн, закрывая за собой дверь.

Весь этот и следующий день Лео так и не шелохнулся. Засыпал и просыпался, когда попало, совсем потеряв чувство дневного цикла и здорово выбился из колеи привычной ему жизни. Но, наконец, пятым утром голод взял верх над иными тревогами, и молодой маг нехотя, робко решил пробраться до кухни. К его превеликому сожалению, там он и познакомился со своим надзирателем.

Завтракал и как по струнке тянул спину, сидя за столом, волшебник — ещё один выпускник Школы Рассветной Росы. Тщательно пережевывал он каждый кусочек, и будто переполнен был светскими манерами излишне. Всякого придворного колдуна пичкают ими сверх меры, но этот выделялся особенно.

Надзиратель вежливо наклонил голову, когда Лео зашел на кухню, добросовестно обтер рот платком, поднялся со стула и поклонился ещё раз, изобразив тем самое дружественное приветствие.

— Рад знакомству, — маг протянул Леонарду руку. — Меня зовут Родрик.

— Леонард, — подмастерье ответил невнятным рукопожатием. — Хотя… вы, наверное, и так знаете.

— Верно, — Родрик уселся обратно, отодвинув тарелку. — Но не подумайте, что я здесь за тем, чтоб отправить вас за решётку. Напротив…

— Для чего же ещё? — несдержанно бросил Лео. — Может быть, желаете мне помочь?

— Понимаю ваши чувства… Однако, без отлагательств должен вам сообщить, что я буду являться одним из главных свидетелей во время Трибунала над вами, — всем своим видом источал он вежливость. Словно бы он и слыхом не слыхивал о негласно принятой среди магов высокомерности. — Судя по слухам, дело ваше относится, скорее, к какому-то недоразумению. Но отчего-то один из наших старших магов крайне озабочен тем, чтоб наказание вынесли по всей положенной строгости.

— Вы… — манерами его Лео был обворожен. — Не очень-то вы похожи на остальных волшебников. Это, кх-м… Здорово!

— Да. И я заметил, что среди нашего брата в чести вести себя неподобающе, — улыбнулся Родрик и играючи переменил тему. — Слышал историю о вашем мастерском заговоре. Не могу же я вести себя, как только вздумается, в присутствии чародея, настолько превосходящего меня в силе.

— Чего? В силе? — выпучил галза Лео, и гордыня его разгорелась. — О чем это вы?

— Я не слишком искусен в колдовстве, но этого совсем не стесняюсь, — зачем-то стал рассказывать надзиратель. — Все мои обязанности здесь — следить не столько за вами, сколько за этим. — Он достал из кармана штанов оракул — бледно-зеленый минерал. — Не думаю, что у меня выйдет организовать должное сопротивление, если вдруг вам вздумается от меня избавиться. — Снова он улыбнулся. Но теперь как-то хитро, заговорщически.

В недоумении Лео смерил его взглядом. Беседа отчего-то стала казаться ему подозрительной. Подмастерье ничего не ответил. Родрик принялся доедать свой завтрак.

Леонард перекусил на ходу, чем пришлось и собрался поупражняться в фехтовании. Не нравилось ему, что за ним теперь наблюдают. Но теплые, изящные слова Родрика разбежались по телу приятными мурашками, магически убаюкивая и усмиряя тревоги, точно колыбельная любящей матери. И подмастерье, не справившись с разыгравшимся в нём ребячеством, решил побахвалиться пуще, взяв в руки тяжёлый, хорошенько заточенный полуторный меч, только вчера выкованный Бьерном. И показать своему надзирателю, что хорош он не только в заговорах, но и в боевом искусстве.

Выйдя из кузницы, Лео завальсировал со свежеиспеченным клинком. Получалось довольно прилично, но далеко не так здорово, как с учебным оружием. В какой-то момент он словил себя на мысли, что попросту дурачится и собирается хвастаться непонятно перед кем, и захотел было сменить меч на привычный ему легкий клинок. Он уже собрался вернуться в кузницу, но ровно тогда же из неё вышел Родрик, пристально поглядывая в сторону подмастерья.

Леонард неуверенно дернулся, в смятении помешкал, и вернулся на место, не придумав ничего лучше, кроме как продолжить упражнения.

Часто сбивался и ронял меч молодой маг. Не удавалось ему свыкнуться с чувством беспрестанного, недремлющего надзора. Предательски глаза его косились в бок, выискивая подтверждение тому, что Родрик за ним следит.

Так и не смог сосредоточиться на упражнениях должным образом Лео, и всё чаще и чаще позорился неумелыми взмахами, теряя силы. И быстро он стал выдыхаться.

— А здорово у вас получается, — любезно заметил Родрик, когда Леонард решил отдышаться. — И верно, что учитесь вы дружить с мечом. Уж если магией защищаться не дозволено, то хоть так…

— Да, да, — неряшливо кивнул Лео в ответ.

— Прошу прощения, не смею больше отвлекать. Не обращайте на меня внимания, — с чарующей своей улыбкой добавил надзиратель. — Я вовсе не собираюсь пялиться на вас без конца. Это ведь совсем не вежливо. — Он опустил глаза в книгу, что держал в руке. — С вашего позволения, я почитаю немного.

Скоро Лео продолжил. Но так и выискивал он взглядом Родрика. Теперь ему ни с того ни с сего захотелось, чтоб надзиратель смотрел. Чтоб видел, какой же славный он мечник и как же умело он управляется с самым настоящим, тяжёлым клинком. Чтоб хилый зануда уважал его ещё больше и, быть может, страшился показываться ему на глаза лишний раз.

Совсем позабыл о здравомыслии молодой маг, и тогда…

Решился Лео на замысловатый, сложный финт, чтоб предстать перед Родриком во всей красе. Шустро он крутанул клинком, но хватка не совладала и выскользнул меч из рук, и подлетел вверх. Обескураженный, панически ухватился Лео за острие, чтоб то не вонзилось оно ему в ногу, падая. И сильно поранился о бережно заточенное Бьерном лезвие.

Леонард рассёк ладонь. Тонкой струйкой полилась на землю кровь.

— Чтоб тебя! — выругался Лео и отбросил клинок подальше.

— Какая невообразимая досада! — пылко сочувствовал Родрик. — Надо бы вам…

— Сам знаю, — огрызнулся Леонард и ринулся в кузницу.

Потоптавшись на месте, надзиратель засеменил следом.

Завертелся и засуетился Лео, мечась по кузнице из угла в угол. Тихо ругал он себя и этого идиота, что назойливо увязался, и шлялся за ним по пятам. А кровь всё сбегала. От ладони к локтю, и на пол.

Не найдя нужных ему целительных минералов поблизости, подмастерье вспомнил, что такие могли остаться на складе. Он быстро нашёл ключ и стремглав бросился отпирать им железную дверь. Когда справился, поднял с пола лампу.

— Ты можешь зажечь её побыстрее? — Лео кивком указал Родрику на лампу. — Магией?

— Я? Что?.. — хлопал глазами надзиратель. — Нет, я не…

— Никакого от тебя проку, — фыркнул Лео и побежал на кухню, к камину. Красная полоска тянулась следом за ним по полу.

Родрик только и успевал вертеть головой и растерянно хлопать глазами.

Бегом Леонард возвратился и сразу же пошёл на склад. В потемках он рыскал, пробираясь глубже, а Родрик стоял на входе, не уверенный, стоит ли ему следовать дальше.

— Здесь довольно тесно, — раздраженно повернулся к нему Лео, когда тот всё же решился пойти за ним. — Я хочу только найти немного порошка фенуэлы. Понимаешь?

— Ах… понимаю, — виновато ответил надзиратель и попятился обратно. — Никаких проблем.

Свет алхимической лампы разошёлся и Лео издали заметил низенький ящик с нужным ему оттиском на торце. Он лежал в самом конце склада, около шкафа с книгами.

Добравшись до места, Леонард приоткрыл крышку…

Что-то шепнуло ему неразборчиво. Язык этот был незнаком.

Маг поднял глаза и увидел фолиант. Непроницаемо чёрный. Свет, как и прежде, не касался его переплёта.

Лео уже доставал его как-то, чтоб рассмотреть получше. Но в те разы, стоило только дотронуться ему до книги, как она тут же начинала казаться абсолютно невзрачной и скучной. Тогда он возвращал её на место и в одночасье забывал о её существовании до тех пор, пока снова не приходил сюда за новой порцией учебных томов.

Но теперь фолиант стал другим.

Словно бы ожил, подпрыгивая на полке, сотрясая её и сбрасывая книги рядом. Он курился и коптил, исходясь едкими, мглистыми тенями. И звал упрямо, настойчиво, повторяя вновь и вновь. Вонзался в голову острым шёпот неизвестных наречий. Проникал, подчинял, приказывал и некуда было от него скрыться.

И Лео потянулся к нему окровавленной рукой…

Оракул в кармане Родрика затрепыхался. Ни разу надзиратель не видел, чтоб минерал вёл себя так.

— Что там у тебя такое?.. — дрожащим голосом спросил он, сунув нос на склад.

Но никто ему не ответил. Лампа погасла. Там осталась лишь тьма.

Когда ненадолго разум вернулся, Лео нашел себя около кузницы. Чья-то жесткая хватка сковала его, кто-то крепил заколдованные кандалы у него на запястьях. Бьерн стоял рядом весь красный, негодующе возражал, и, казалось, вот-вот разрыдается. Ещё никогда подмастерье не видел учителя таким.

Во рту пересохло. Леонард не мог выговорить ни единого слова и найти объяснений происходящему. Бессилие, разбившее вдребезги, властвовало над телом.

Еле держался на ногах и тщетно пытался вспомнить Лео о том, что стряслось. Повсюду сновали солдаты и маги, громко спорили, перекрикиваясь. Двое вояк схватили Бьерна, неистово протестующего, вот-вот готового вырваться и развязать с ними драку. Здесь был и он — престарелый маг, советник герцога. Единственный среди остальных старик довольно злорадствовал. С ядовитой улыбкой на устах, не сводил он с Лео коварных своих глаз.

Молодой маг помнил, как с трудом переставлял ноги, когда его волокли к расписанной колдовскими символами карете с зарешеченными окнами. А потом сознание оставило его снова.

Следующее из того, что он мог найти в памяти — как проснулся на сыром каменном полу, среди недружелюбных стен какого-то мрачного, пропитанного печалью и вечной скорбью подземелья. Кто-то стонал из-за стены, неподалеку копошились шаги.

В темноте маг нащупал груду старого тряпья, по всей видимости, оставленного здесь вместо лежака. Сил разобраться в происходящем так и не появилось.

Инстинктивно Лео нагромоздил грязные тряпки друг на друга и повалился сверху, свернувшись калачиком. И снова всецело отдался забвению, погрузившись в глубокий, беспокойный сон на несколько дней…

Родрик поднялся с пола обескураженный и пораженный. Он ждал на выходе, когда погас свет. Прикрикивал, изображая боязнь, спрашивал.

Как вдруг!..

Выскочил из темени Лео, словно обезумев, и с нечеловеческой силой толкнул своего надзирателя. Тот отлетел, перекатившись кубарем, и врезался в наковальню. Не проронив ни слова, Лео зашагал прочь из кузницы и скоро скрылся в дверном проёме. Родрик успел лишь заметить, что кровь больше не лилась с руки молодого подмастерья.

Надзиратель поднялся, сжимая зубы от боли, и заковылял в сторону выхода: от удара о наковальню сильно ушибло ногу.

На улице Родрик выдохнул, когда увидел Леонарда неподалеку. Шаткой, как у счастливого пропойцы, походкой молодой маг улепетывал куда-то к лесу. Надзиратель посмотрел в сторону чащи и однозначно кивнул кому-то незримому, кто надежно скрывался среди густых, ветвистых деревьев.

— Немедленно остановитесь или я буду вынужден вызвать солдат Трибунала! — артистично крикнул Родрик вслед Лео. Но тот даже ухом не повел.

Сдержано ругнувшись, надзиратель захромал следом.

Тьма заволокла взор Леонарда. Он передвигался благодаря лишь размытым инстинктам; шёл, не зная куда и зачем. Молодой маг не мог найти себя внутри своей же головы, разрывающейся от заполонивших её зловещих голосов. Тысячей хрипящих, утробных звуков, складываясь в неизвестные слова и фразы, они теснили мысли и будто бы правили теперь над всем его естеством.

Черная книга почуяла кровь и приказала схватить её, и Лео повиновался. А затем фолиант весь обратился дымом, истончаясь и проникая внутрь мага через порез на ладони…

Рана затянулась, когда поглотила тьму до последней капли.

И теперь, не отдавая отчет своим действиям, плелся Лео к излюбленной им поляне. Он помнил её, помнил тишину и уединение, и хотел теперь спрятаться там, как и раньше, подальше от бдительных глаз и подальше от тех, кому он мог навредить.

Кто-то кричал на него из вне, кто-то жалобно приказывал остановиться, но Лео совсем не понимал этих знакомых ему человеческих слов. От страха зубы стучали друг о друга, но маг продолжал сопротивляться. Он не желал подчиняться никому из тех, кто пытался царствовать сейчас в его голове.

Родрик готовился завершить свою гадкую миссию, горделиво наслаждаясь тем, как же быстро сумел он справиться с наивным, безвольным юнцом. Он уже ни раз наблюдал подобную реакцию на свой хитроумный гипноз, каким всё утро оплетал и смущал ум Леонарда, понуждая его вести себя беспорядочно, опрометчиво. Для этого он и прибыл. Так приказал ему Мортимер.

И вот, глядя, как стращаемый им субъект стал ломаться и таять на глазах, Родрик уже готов был порадоваться за успех своего предприятия. Он снова повернулся к лесу и сложил руками жест, означающий “всё в порядке”, а после продолжил терпеливо следить, шагая поодаль за свихнувшимся Лео.

Затягивая невидимые сети и заплетая магические путы вокруг молодого подмастерья, надзиратель насаждал свою волю, заставляя парнишку допустить ошибку, испугаться и, защищаясь от вымышленной опасности, обратиться к запретному колдовству.

К сожалению для Родрика, скоро так и произошло.

Он видел, как прибыли они на лесную поляну. Как мальчишка повалился на корни могучего кедра, хватаясь за голову и часто дыша. Его напарник — дознаватель Трибунала Родрик — был рядом. Наблюдал и творил злую свою ворожбу.

Тот, кто не выдавал себя, прячась среди лесной тени, хорошо успел уже изучить это место. Он начал свой шпионаж ровно через три дня после того, как Лео прибыл в Мордгард. С утра и до вечера, укрываемый особенными чарами и заклятьями, жадно следил он за учеником кузнеца, изучив его распорядок, привычки, манеры, слабости.

Он был одним из лучших агентов Мордгарда, неподражаемым кудесником тайн, прядильщиком интриг, мастером маскировки, терпеливым и расчётливым охотником за секретами. Его глаза одинаково хорошо умели видеть в свете и в тьме, и без ошибок читали по губам. И умели они видеть иначе, глубже, пробираясь в самую глубину человеческой сути, прорицая, разглядывая душу. И теперь он посмел поддаться смятению: в мальчишке шпион заметил что-то неладное, нечто необъяснимое. Но на свою беду не успел предупредить об этом Родрика…

Агент этот не знавал ещё провала в своих происках, но сегодня дело сорвалось с крючка. Он давно уже должен был доложить старшим магам о случившемся, но от чего-то до сих пор так не сделал. Быть может, он попросту не сомневался в своём напарнике, зная, как искусен Родрик в чаротворном гипнозе, каким издевательски дурачил сейчас беспомощного мальчишку. Или, быть может, потому, что кто-то другой, не менее коварный и умелый, обвел его самого вокруг пальца…

Он замешкался, запутался, всё явственнее ощущая присутствие кого-то ещё неподалеку. Чьи-то чары просачивались в ум, застилая его маревом пелены. Беззвучные и легкие, словно шелковый саван, слепили навязчивой дремотой. Шпион завертел головой, принюхался, навострил слух, выискивая другого. Мысли путались и сгущались, как рой взбесившихся пчёл. Словно бы стал он забывать, зачем пришел сюда. Почему?.. И лишь мимолетно отвлекся от цели первостепенной, убаюканный чужой ворожбой, когда вздрогнул лес от кошмара.

Сердце шпиона ушло в пятки, а дыхание сбилось, когда Родрика не стало.

Нет, напарник его не был убит или разорван в клочья, каким-то изощренным заклятием. Родрик просто исчез. Ещё мгновенье назад, невредимый, стоял он перед разъяренным, рычащим, словно дикий зверь мальчишкой, как в миг обратился чёрным дымом и развеялся по ветру. Будто его никогда и не было. И не осталось ни пыли, ни праха…

Вопиющий ужас объял шпиона, душа его треснула и разлетелась на сотню осколков, как хрупкий фарфор от падения. И, наплевав на устав, правила и приказы, он побежал прочь, очертя голову. Он больше не хотел возвращаться туда. Даже под страхом смерти.

До самого Мордгарда бежал он, не оборачивая головы, но так и не смог понять, что же случилось там, на проклятой поляне. Тогда же, всё ещё дрожа, он извлек из плаща оракул и стал скулить над ним о помощи.

Незаметная тень скользнула среди деревьев: её обладатель почуял смертельную опасность. Неизвестный ужаснулся исчезновением Родрика не меньше Мордгардского шпиона, и стать следующим пропавшим без вести ему не хотелось. Сведения, которые он сегодня добыл были крайне ценны для его господина, и теперь ему предстояло сохранить их в своем целом, оставшимся при жизни уме. И ум подсказывал ему уносить подальше ноги от разбушевавшегося, клокочущего леса, где произошло нечто страшное, не поддающееся никаким толкованиям.

— Ты же герцог! — прохрипел Бьерн и ударил кулаком по столу. — Неужели ты не можешь ничего с этим поделать?

— Пожалуйста, прекрати себя так вести, — правитель Мордгарда выглядел потерянным. — Поверь мне, я пытался. Тут происходит что-то странное…

— О чем ты говоришь? — как бы не старался кузнец, вести себя подобающе не удавалось. — Да кто в округе вообще может перечить тебе?

— Трибунал, — герцог перешёл на шепот и всем своим видом умолял великого мастера говорить хотя бы капельку тише. — Их власть в вопросах волшебства на порядок выше моей. Только король…

— Так вызови короля, раздери меня пустота!

— Я буду вынужден позвать стражу, если ты не прекратишь кричать, — герцог не угрожал, но был чем-то испуган. — Прошу тебя, успокойся!

С тех пор, как целый отряд солдат и боевых магов Трибунала конвоировали Леонарда до одного из мордгардских Домов Скорби, прошло восемь дней. В строжайшем секрете держалась дальнейшая его судьба. Даже герцог, не смотря на свои почти безграничные полномочия, не имел сил изменить это. И сейчас пребывал он в глубоком смятении, пытаясь припомнить хотя бы одну похожую ситуацию за время своего правления. Но на ум так ничего и не приходило. Загадочным был этот процесс, а его стремительное развитие и вовсе заводило в тупик.

Герцог сдавал позиции. Всюду теперь ему мерещился заговор, и он утратил доверие ко всем из своего окружения. Правитель Мордгарда боялся.

А Бьерн совсем сходил с ума от гнева и нетерпения. Всё это время пребывал он в глубоком горе, перестав даже пить. Чувство вины за случившееся угнетало его и порабощало. Казалось мастеру, что стал он жертвой какой-то злой и неуместной шутки, вышедшей из-под контроля. Всю неделю он яростно добивался встречи с герцогом и, наконец-таки, тот решился на тайную аудиенцию, организованную им самим, поспешно и неумело.

Они сидели за письменным столом в большом кабинете, тускло освещаемым единственной свечей. За стенами замка царила глубокая ночь. Оба были совсем не в себе. Один — от горя и злости, второй — измученный страхом и едва контролируемой паранойей.

Настроение Бьерна было яростным и напористым. Он жадно желал помочь своему подмастерью, одному из немногих, с кем удалось ему сблизиться за всё время своего обособленного существования. А герцог был совсем другим. Возбужденно вслушиваясь в каждый шорох, какой только мог показаться ему подозрительным, постоянно вскакивал он со стула и прислонял ухо к двери, дабы удостовериться, что их не подслушивают.

— Ты можешь мне, наконец, объяснить, что у тебя тут творится? — Бьерн сумел усмирить себя, озабоченный мытарствами правителя. — Я тебя в жизни таким не видел.

— Да… если ты больше не будешь повышать голос, — герцог жалобно посмотрел на собеседника. — Ты, наверное, остался единственным, кому я теперь могу доверять, но от этого не легче.

— Не томи уже!..

— Все это произошло как-то слишком внезапно, — стал шепотом рассказывать герцог. — В тот день я совершенно случайно увидел, как из замка выдвинулась целая свора магов и солдат. Мне стало интересно, в первую очередь от того, что меня об их намерениях никто не уведомил. Тогда я узнал, что приказ отправить куда-то отряд отдал Мортимер, а сам пошел во главе процесса, — правитель Мордгарда сделал небольшую паузу и вслушался в ночную тишину. — После, мне удалось выяснить, что Мортимер получил какие-то крайне важные и срочные сведения от одного из своих тайных агентов. Тогда я немедленно приказал привести шпиона ко мне и допросил его.

— И? Чего он тебе наплёл?

— Он был напуган. Страшно напуган! — герцог задрожал. — Мямлил что-то невнятное, как сумасшедший и будто бы скрывал нечто важное. Естественно, я выудил из него кое-чего… — Он уселся за стол и придвинул голову поближе к Бьерну. — Оказывается, Мортимер заставил его наблюдать за твоим учеником уже через пару дней после того, как тот прибыл в Мордгард. Но мне он об этом ничего не сказал! — Правитель замолк и снова навострил уши, а когда ничего не услышал, продолжил. — Агенты редко отчитываются передо мной лично. Так заведено, что все сведения они передают моим советникам. И этот ничем не отличался. Немногое я сумел выпытать у него после. Раз за разом он только и повторял, что все его задачи сводились лишь к наблюдению за изгнанником. Он явно боялся болтать больше, но…

— То есть, твой старикашка-маг так и не упоминал при тебе, что за Лео ведется слежка? — Бьерн перебил его несдержанно. — Он действовал в своих интересах или?..

— Не думаю… Скорее всего, он получил приказ от кого-то ещё. Кого страшится даже больше, чем меня! — лицо герцога искривилось. — Подобные загадки очень настораживают… Особенно, когда я не могу выяснить, кто с такой большой властью за всем этим стоит и почему действует тайно.

— А этого Мортимера ты не удосужился потом спросить?

— Послушай, что было дальше, — герцог дергано приложил палец к губам, напоминая кузнецу, чтоб вёл себя тише. — Конвой вернулся в замок скоро, а вот Мортимера я увидел лишь через пару дней. Он вел себя надменно и издевательски, отвечая на все мои вопросы так, мол, решения и задачи Трибунала — не моего ума дело, и он не в праве ничего разглашать. — Правитель Мордгарда недовольно поморщился. — Тогда я пригрозил ему отставкой и даже пытками, но он только посмеялся в ответ, а затем…

— Что затем?!

— Тише ты! — герцог на всякий случай послушал, что происходит за дверью. — Затем, Мортимер и его агент исчезли, как будто бы испарились! И никто до сих пор не знает, что с ними случилось. Я обращался к местным представителям Трибунала, но те заявили, что всё под их чутким контролем, а с моим советником и его шпионом всё в полном порядке. Большего я от них добиться не смог. Они выпроводили меня, будто какого-то крестьянского мальчишку!

Бьерн молчал, только округлил глаза от изумления.

— Сдается мне, твой подмастерье чего-то не договаривал и теперь я боюсь, как бы и на меня или на тебя не спустили собак за то, что мы его защищаем, — герцог серьезно посмотрел на кузнеца. — Кажется, он перешел дорогу силам, с которыми попросту не может тягаться…

— Чего? Лео? — Бьерн протестовал полушёпотом. — Да быть того не может! Я знаю его, он…

— Это ещё не все, — остановил его герцог. — Надзиратель, что был направлен в Великую Кузницу. Ты знаешь, что произолшло с ним?

— Нет, — угрюмо ответил мастер.

— Потому агент и был так страшно напуган. Он рассказал мне, как твой парнишка превратил того несчастного в пыль. В какой-то черный дым! — герцог задышал чаще. — Большего я не смог из шпиона вытянуть. Он как будто бредил и только повторял себе под нос одно и то же. Говорил о том, что Леонард — непостижимое зло! Что ужаснее и опаснее он в жизни никого не встречал! А понаблюдать за свою жизнь он успел, поверь мне, за всякими страстями.

— Не верю я в это! — Бьерн встал и снова повысил голос. — Я на отрез отказываюсь принимать этот бред сивой кобылы!

Конец ознакомительного фрагмента.