Возвращение Повелителя. Цена свободы. Книга VI

Дмитрий Вениаминович Туманов

Игорь Алексеев, программист из города Владимира, оказался участником подпольного эксперимента корпорации «Годсхенд», в результате которого он стал первым человеком в мире, мозг которого удалось срастить с нейрокомпьютером. Правда, работает это устройство не совсем так, как планировали его создатели. Нейрокомпьютер вновь и вновь погружает разум Игоря в Альтернативу — удивительную волшебную реальность вселенной Созвездия. И в этот раз Альтернатива окончательно и бесповоротно изменит его жизнь.

Глава 2. ДЕНЬ, КОТОРЫЙ ИЗМЕНИЛ ВСЕ

А очень даже просто — вместе с моим смартфоном, который мой бывший шеф случайно утащил с собой в Лондон после приснопамятного инцидента на Московском шоссе. Далее, следуют фотки как раз из Лондона, и это уже конкретный свежак — у меня аж челюсть отвисла, когда я это увидел!https://ridero.ru/link/khhxTGHtT_

День этот начинался совершенно банально. Заправившись утренним кофе и бутербродами, я привычно уселся за монитор — тестировать программы моего нейрокомпьютера. К двенадцати часам дня работать начинали и в Лондоне — техподдержка, получившая результат очередных тестов, давала мне очередные вводные. Или же не давала, если результат получался предсказуемым. Во второй половине дня я запускал вторую серию тестов, а иногда, ближе к вечеру, даже и третью, если что-то не получалось.

Но в этот раз все пошло не так. Получив результат моих утренних посиделок, Жора Фидлерсон, бывший в тот день дежурным смены, как-то вяло и буднично сообщил:

— Слушай, друг! А наш отдел завтра расформировывают — с концами. Международной техподдержкой теперь робот-консультант будет заниматься — он не спит, не ест и зарплату ему платить не надо. Из девятерых сотрудников в головном офисе нас останется лишь двое, и я в том числе — для общего контроля, чтобы тут хоть один живой человек за умным железом приглядывал. Нашего начальника успешно выпроводили на пенсию, молодежи предложили места в азиатских филиалах, а всю команду, которая занималась твоим нейрокомпьютером, перекидывают в Солсбери — работать в лаборатории.

— Вот как? Не для того ли, чтобы новый компьютер создавать?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Все, что связано с лабораторией — тема настолько закрытая, что даже наши боссы об этом лишний раз говорить избегают. Но может быть, ты и прав — нам сказали с сегодняшнего дня прекратить тесты твоего устройства.

— Как так — прекратить? Мы же еще с вертикальными связями толком не разобрались! А тема взаимодействия нейрокомпьютера с сознанием его владельца вообще не раскрыта. Тут работы еще на полгода, как минимум!

— Так или иначе, нам велено закругляться. Моего соседа Чамбу тоже переводят в Солсбери — он там теперь начальником отдела будет. Парни уже вещи пакуют — завтра им машину дадут, чтобы все добро перевезти, включая женщин, детей и собак. Блин, и кто теперь с моей женой будет по магазинам шлендать? Не дай бог, меня к этому делу припрягут! Я этого не переживу!

— Нашел о чем страдать! Шоппинг у женщин в крови — твоя мадам быстро себе компанию найдет, а тебя даже и не спросит! Ты тоже без работы не остался — будешь за вашим электронным консультантом присматривать. И спаивать его потихоньку — спиртом контакты протирать. А вот со мною теперь что будет?

— А тебя за штат выводят — на простой. Ты так-то особо не переживай — зарплату тебе все равно будут перечислять, хотя уже и без премиальных. Слушай, а ты теперь вообще счастливый человек! Тебе платят, а работать не надо — делай, что хочешь, езжай, куда хочешь! Хочешь, в Таиланд смотайся, а хочешь, в запой на месяц уйди — никто с тебя не спросит, кроме жены, да тещи… Блин, да чтоб я так жил!

Эти слова — да Богу в уши… А вот я так жить не хотел! Именно работа позволяла мне чувствовать себя нужным в этом безучастном и однообразном мире. А в случае с работой по тестированию моего нейрокомпьютера нужность просто зашкаливала — я вдруг ощутил себя причастным к разработке, которая реально могла изменить будущее всего человечества! Да и, в конце-то концов, я ведь сам и был этой самой разработкой!

И вот теперь, когда я стал не нужен, меня просто списали в запас… А когда нейрокомпьютер версии 2.0 будет изготовлен и пройдет успешные испытания по развертыванию внутри головы очередного «добровольца» — я стану не просто не нужным, но и лишним! Лишним свидетелем, от которого могут и избавиться, чтобы драгоценное содержимое моей головы не попало в руки конкурентов!

В этом отношении я никаких иллюзий к «Годсхенду» не питаю. Эта международная корпорация — та еще акула капитализма! С виду все красиво, правильно и законно, не подкопаешься. Однако методы работы у моих работодателей могут быть любыми, лишь бы они были максимально эффективны. У них даже собственные киллеры имеются на содержании — сам их видел, своими глазами! Да и неявный намек Арефьева насчет моих родственников тоже мне глубоко в душу запал. Меня корежит от одной лишь мысли, что однажды в руки внештатных сотрудников службы безопасности «Годсхенда» ляжет пакет с фотографиями моих детей!

День пролетел как-то незаметно. А во второй его половине домой вернулась Глафира. Едва лишь увидев ее, я понял — что-то случилось. Из глаз моей супруги прямо-таки веяло зимней стужей!

— Есть разговор, — коротко произнесла Глафира, пригласив меня за кухонный стол, где обычно и случались разговоры, важные для нашей семьи. — Мне сегодня на почту весьма странная ссылка пришла. Скажи мне, мой разлюбезный муженек — что это такое?!

В руках у моей жены был самый обычный планшет с открытой страничкой социальной сети. Автор этой странички именовал себя весьма двусмысленно: «Юлий Цезарь, Гай». А аватаркой у этого амбициозного Гая была… моя фотография!

— Э-э… — только и сумел выдавить я. — Что это за фигня?

— Вот это я как раз у тебя и хотела спросить! — отрезала Глафира, зловеще постукивая пальцами по столу и наблюдая, как загружается фотоальбом. — Ты дальше, дальше смотри…

Когда фотки, наконец, загрузились — у меня натурально отвалилась челюсть. Практически на всех фотографиях был я. Но в каком виде!!!

Я — в женских чулках и бюстгальтере! А рядом со мной, пакостно ухмыляясь, стоит бородач Арефьев — в кожаных штанах, кожаной фуражке, черных очках и с плеткой в руках! Надпись под фоткой лаконична: «Наша офисная униформа!» Каюсь, было дело на работе — проспорил, пришлось «отрабатывать» желание Леночки Клюевой. Но Петрович там и рядом не стоял! И уж тем более никогда мой бывший начальник не одевался в стиле садо-мазо — это фотомонтаж голимый!

Далее, фотка из моего детства, где я, в возрасте пяти или шести лет, стою на черноморском пляже и, открыв рот, с неприкрытым удивлением пялюсь на обтянутое плавками солидное «хозяйство» какого-то мужика, находящегося рядом. Помнится, я лет пять назад семейный альбом на работу носил. И эту фотку выбрали для первоапрельской стенгазеты — ее как раз Арсений Петрович и делал. Только теперь надпись под фотографией была весьма двусмысленная: «С этого все и началось…»

Далее, я — на природе, в хорошо поддатом виде в обнимку с банкой самогона. И с Гошей Юрчихиным — моим бывшим коллегой по работе, склонным к весьма изощренным шуткам! Далее я — в палатке, в полном отрубе и в совершенно непотребном виде. А мерзавец Гоша, хитро улыбаясь, вдохновленно рисует на мне цветочки маркером! Тоже было дело однажды осенью, но вторая фотка стала для меня полным откровением! Кто же ее тогда сделал? Ну да, Арефьев — больше некому… Вот он, истинный автор этой странички!

Далее, снова я — уже в квартире Стрешнева. Сначала я с гаденькой ухмылочкой указываю на приоткрытую дверь туалета, где мой товарищ со спущенными штанами и голыми ягодицами мочится в унитаз. Затем я сдвигаю пивные кружки с Коляном, загадочно ему подмигивая. И наконец, я поутру под одним одеялом с Николаем Васильевичем — рожи у нас обоих опухшие и совершенно дебильные! По ходу дела, какая-то из баб Стрешнева все это снимала, и как бы даже не на мой телефон… Но как эти фотки могли попасть в руки Арефьева?

А очень даже просто — вместе с моим смартфоном, который мой бывший шеф случайно утащил с собой в Лондон после приснопамятного инцидента на Московском шоссе. Далее, следуют фотки как раз из Лондона, и это уже конкретный свежак — у меня аж челюсть отвисла, когда я это увидел!¹

Вот это мне уже Аваллон подгадил, когда в Лондоне моим телом распоряжался. У меня в формате Юлия Цезаря, Гая имеется более четырех тысяч друзей! Причем, судя по фоткам, никам и размалеванным мордашкам, подавляющая их часть — закоренелые толерасты, и это еще мягко сказано! Ужас-то какой! И ведь эту страничку сейчас весь мир видит — количество моих шестицветных «друзей» прямо на глазах прирастает! За что мне все это?!!!

— Это не я… — попытался оправдаться я. — Ну, то есть визуально это я, конечно. Но я же не такой! Это все монтаж! Или почти все… Меня круто подставили! И я даже знаю, кто это сделал!

— Знаешь ли, Алексеев… — цедя слова сквозь зубы, произнесла Глафира. — Я, конечно, всегда подозревала, что в глубине твоей души скрывается омерзительная личность. Но чтобы настолько! Я-то по наивности думала, что ты по бабам бегаешь. А у тебя вон какая профориентация! Неудивительно, что ты у Стрешнева подолгу засиживаешься — у вас там, я смотрю, полное взаимопонимание и взаимопроникновение! Вот и живите друг с другом под одним одеялом! А меня в вашей теплой мужской компании вы больше не увидите!

— То есть как?

— Да вот так… Завтра я подаю на развод! А ты прямо сейчас собираешь свои вещи и проваливаешь из нашей квартиры!

— Но… Вообще-то это моя квартира!

— А ты о детях подумал?! Что будет, если в школе одноклассники покажут им эту страницу?! И намекнут, кем на самом деле является их папочка?! Мы не в огромном толерантном Лондоне живем, а в маленьком дремучем Владимире, где все обо всем знают! Меня теперь здесь просто затравят, а Маше и Ване в школе проходу не дадут! Что тогда тебе твои дети скажут?!

Это был конкретный удар ниже пояса, и ответить на него я не смог. С Глафирой мы давно уже не в ладах, и на ее мнение мне было, по большому счету, наплевать. Но мои дети… Маша и Ваня были для меня всем в этой жизни! Как же я теперь буду смотреть им в глаза? И кем я теперь буду в их глазах? Нет, пусть лучше Маша и Ваня думают, что их папка — пожизненный полярник. Или капитан подводной лодки, ушедшей в вечную кругосветку!

Месть Аваллона Темнозарного свершилась — у меня больше нет ни семьи, ни детей! И репутации у меня теперь тоже больше нет. То есть она есть, конечно, но только очень уж гадкая и похабная! Поди-ка, докажи теперь, что ты — не извращенец, когда весь Интернет утверждает обратное! А темная сторона твоей личности в любой момент может подкинуть в топку людской молвы очередную охапку кривых «дровишек»!

Сломленный и растоптанный, я собрал вещи в рюкзак и пару сумок, закинул туда же свой нотбук и направился в квартиру Стрешнева. Кстати, ее хозяина там не было по весьма уважительным причинам — в этом году у Николая Васильевича кардинально поменялась жизнь! В новогодние праздники, когда я брал приступом офис «Годсхенда» и бороздил просторы Альтернативы — мой товарищ скатался на неделю в Египет и там познакомился с девушкой Оксаной из города Рыбинска.

Знакомство завершилось успешно, и с этого момента Стрешнева словно подменили — закоренелый холостяк и бабник уже несколько раз встречался с новой пассией, живущей и работающей в Москве. А в эти выходные, взяв неделю в счет отпуска, Стрешнев укатил в Рыбинск — знакомиться с родителями новой подруги и, возможно, будущей жены. Видимо, пришла пора и ему остепениться.

А ключи от собственной жилплощади Стрешнев оставил мне — на случай возникновения коммунальных эксцессов, неотступно преследовавших его старенькую «сталинку». Не исключался и тот вариант, при котором мне во время моего очередного погружения в Альтернативу вновь придется воспользоваться арматурной клеткой, стоявшей в квартире у Коляна.

Клетка предназначалась исключительно для того, чтобы Аваллон, оказавшись в моем теле, не смог бы взять хозяина квартиры под ментальный контроль и вырваться на свободу. А вообще-то нами было все уже давно подготовлено для моего очередного рейда по внеземным мирам: запасены продукты на неделю, куплена и оснащена аптечка, приготовлены ампулы со снотворным для ветеринарного ружья. В наличии имелась даже водка — проверенное антимагическое средство!

Не было только самой возможности попасть в мой чудесный внутренний мир. Путь в Благодать был закрыт для меня, поскольку мой живой аватар, Аграфен Бортник томился в тюремной камере из резистентного железа, непроницаемой для любой магии. По их альтернативным меркам, ускоренным втрое, в заключении прошел уже год. Сколько еще мне придется ждать свободы? И дождусь ли я ее вообще?

Оказавшись на временно свободной жилплощади, первым делом я разместил свой ноутбук на стареньком трюмо (больше негде было) и вышел в корпоративный чат «Годсхенда». Арефьев находился в сети, но на мой краткий и совершенно нецензурный вопрос он долго не отвечал. Лишь где-то спустя час, когда я от расстройства раскупорил неприкосновенный алкогольный запас Стрешнева, пришел ответ: «Пообщаемся в личке — тема не для посторонних ушей».

В личке, так в личке — телеграм у нас обоих имелся. Наш безмолвный диалог проходил примерно так:

«За что, Петрович! Зачем ты выставил меня в таком свете?! Я знаю, что это ты — больше некому! Все те фотографии, что там выложены, могли собраться только в твоих руках!»

«Да, страничка Юлия Цезаря радужного формата — это моих рук дело. И ты знаешь — за что! Игорек, тебя разве в школе не учили, что подламывать чужие компы — это плохо?!»

«А с чего бы такие подозрения?!»

«Потому что больше — некому!»

«Да ну! Какие ваши доказательства?!»

«Явных доказательств нет. Даже если ты и покопался во внутренностях моего ноута, то сделал это так аккуратно, что не оставил следов. Служба безопасности „Годсхенда“ тоже ничего не нарыла, хотя и перешерстила все во вскрытом тобою кабинете. Но я-то обратил внимание, что мой блокнот с паролями лежит не там, куда я его обычно кладу. А уж исчезновение диска-подставки под чашку и вовсе сложно было не заметить. Ну, допустим, материалы о разработках нейроинтерфейса могут представлять собой некоторую коммерческую ценность. Но зачем тебе понадобилась старая программа для биокомпьютера, которая давно уже не используется?»

«Без комментариев».

«Как скажешь, Игорек. Но только тогда и я тебе не расскажу, кто попросил меня сделать эту страничку. И что я могу получить в качестве награды».

«Давай-ка ты первым начинай откровенничать, Петрович! В конце концов, это ты меня круто подставил! Так круто, что всю жизнь мне поломал!»

«Я?! Моя работа вообще чисто техническая. И уж тем более я не виноват, что у тебя при первом же запуске нейрокомпьютера случилось раздвоение личности!»

«Так это Аваллон тебя проинструктировал?»

«Твоя вторая личность в нашей земной реальности предпочитает называться Юлием Цезарем. Когда я рассказал твоему альтер-эго про Интернет и про возможности, которые он предоставляет — Юлий сам спланировал то, что должно содержаться на твоей страничке в социальной сети. Господин Цезарь даже фотографии мне предоставил — те, что в Лондоне были сняты. Поверь, я далеко не все из них выложил — там было та-акое, что приличным людям и показывать-то нельзя!»

«Но зачем?!»

«Видишь ли… Юлий, то есть опять же ты, считает, что обрести сверхсилу можно лишь одним путем — пройдя через страдания, унижения и душевные муки!»

«Что за глупости! Аваллон просто хочет морально уничтожить меня! Этот гад поклялся, что лишит меня всего, что мне дорого в этой жизни! И его обещания уже начали сбываться! Но если мотивы этого выродка Тьмы я еще понимаю, то ты-то зачем в это дело полез?!»

«Скажем так… Во время твоего мальтийского вояжа мы с господином Цезарем заключили негласный договор о сотрудничестве и взаимопомощи. У меня на тебя имеются большие планы. Но не на тебя обычного, а на тебя в твоем измененном состоянии! На мой взгляд, имеет смысл записаться в друзья к человеку, который способен сигануть с вершины дуба и остаться в живых! А еще ты на моих глазах сломал водопроводную трубу, к которой я тебя приковал наручниками, и потом завязал ее в узел — сердечком… Я теперь это сердечко у себя дома храню — как зримое напоминание о чуде, с которым мне довелось соприкоснуться!»

«Поверь, я теперь тоже на кое-что необычное способен!»

«Верю. Ведь взлом кодового замка моего кабинета — это твоих рук дело. Но я видел Тьму в глазах твоего антипода и понял, что на пути у такой силы становиться не стоит! А еще лучше — стать первым за ее спиной и воспользоваться возможностями, которые она тебе предоставит!»

«Поверь, Тьме не стоит смотреть в глаза — там можно утонуть навсегда!»

«Что ж, значит, я свой выбор сделал. В принципе, я рассказал все, что тебя интересовало. Теперь твоя очередь откровенничать. Для чего предназначена программа номер 13? Я несколько раз изучал ее, но так и не разобрался с ее функционалом».

«Грезы» — это управляющая программа. Контролируя базовые программы изнутри, «Грезы» способны превратить в радужный фарш мозги тех, кто вознамерится использовать паранормальные способности в целях собственного возвышения».

«Хм-м… А я ведь давно подозревал, что в этой теме с созданием сверхчеловека имеется какой-то подвох! Рано или поздно, „Годсхенд“ научится корректно совмещать человеческий мозг с нанопроцессорами так же, как им удалось сделать это с подопытной мышью. У мыши, которая сумела задоминировать всех своих сородичей и даже крыс, как раз и не было никакого внутреннего ограничения. И, между прочим, у внедренного в тебя устройства — тоже! Может быть, именно отсутствие внутренних тормозов системы и сделало тебя таким, каков ты сейчас? И именно это даст тебе преимущество перед следующим поколением сверхлюдей?»

«Ты в курсе про вторую версию нейрокомпьютера? Именно из-за нее меня отстранили от дальнейших разработок!»

«Я в курсе. Именно поэтому я сегодня отправил ссылку на страничку Юлия Цезаря твоей жене. Нам нужно экстренно и любым способом вывести тебя из психологического равновесия! Это ускорит процесс твоего ментального усовершенствования, чтобы к моменту появления второй версии в рабочем формате ты оказался сильнее любого из твоих потенциальных противников! Если ты окажешься слабее сверхлюдей, сделанных по заказу „Годсхенда“, тебя просто уничтожат!»

«Я уже уничтожен! Вы на пару с Аваллоном лишили меня семьи, детей и смысла жизни!»

«Еще раз напоминаю — сила обретается через страдания! Поверь, я на одной стороне с тобой! Я даже попытаюсь помочь тебе в меру своих скромных возможностей. Вторая версия нейрокомпьютера пока сырая, его интерфейс еще придется обновлять не раз и не два. И я позабочусь о том, чтобы он был полностью совместим с одной старой программой, которая не значится в числе базовых. Адьос, амигос — успехов на пути к совершенству!»

На этом безмолвный диалог закончился. В его процессе я на нервной почве не раз и не два наполнял свою рюмку, и по завершении почувствовал, как у меня все плывет и двоится в глазах. Последней порцией я чокнулся со своим отражением в зеркале, и мне показалось, что зазеркальный я подмигнул мне в ответ!

Вторая личность, значит? А вот это мы сейчас и проверим — Беспристрастным взором со стороны! На Земле я еще ни разу не пробовал вывести точку обзора за пределы собственного тела — так как у меня неоднократно получалось делать в Альтернативе. Но ведь если принципы магии Созвездия остаются неизменными — здесь у меня тоже должно все получиться! И пофигу, что я пьян в дупель — мастерство не пропьешь!

Замахнув последнюю рюмку водки, я закрыл глаза и скастовал «Беспристрастный взор» на себя. С моего магического счета списалось пять единиц маны, однако при этом ничего не произошло. Но когда я открыл глаза, то чуть не выпал в осадок! Я, трезвый, как стеклышко, смотрел на самого себя с расстояния вытянутой руки! А мое пьяное тело тупо и удивленно пялилось в зеркало сквозь призму граненого стопарика!

Мысленно развернув «камеру обзора» в том же направлении, я обмер: из зазеркалья сквозь призму рюмки на меня смотрел Аваллон! Почувствовав на себе мой взгляд, Аваллон медленно повернул голову в мою сторону и снисходительно улыбнулся! Глаза его были полностью черные! А когда я услышал знакомый манящий шепот Тьмы, мягко скользнувший по моему сознанию, у меня даже в отсутствии тела по спине пробежал холодок!

Наколдовал, блин, на свою голову! Вот примерно как-то так с ума и сходят… Закрыть глаза на вынесенной точке обзора я не мог — видимо из-за отсутствия век у эфирного тела. Вернуться обратно в тело у меня не получалось, шепот Тьмы становился все громче и призывнее, и я был готов к любому развитию событий. После событий сегодняшнего дня мне уже было нечего терять!

Я даже не сильно удивился, когда внутри зеркального отражения на трюмо вспрыгнул рыжий псевдокот Альфонсо с голубым бантом на шее. Ну да, а чему тут удивляться — это же псевдокот Аваллона, поэтому в отражении он имеет право быть. А в реальности этого читерского кота, открывающего мне путь в Альтернативу, просто не существует — также, как и Аваллона. Вот и Беспристрастный взор это подтверждает…

«Слушай, ты, алкаш позорный!» — презрительно фыркнул зеркальный Альфонсо, прервав мои философские размышления. — «Пока ты тут медитируешь с рюмкой, там события развиваются весьма скверно! Сейчас решается вопрос о жизни и смерти Аграфена! Аваллон, покидая Мирабеллу, дал распоряжение своему прихвостню Гвидо решить вопрос с безымянным заключенным! Парня удавят прямо в тюремной камере, и спасти Аграфена может лишь одно — если ты появишься в его теле! Убивать тебя Аваллон запретил».

— А как же я его спасу? Я не могу попасть в резистентную камеру!

«У той камеры вообще-то дверь имеется, и ее изредка открывают — чтобы еду передать, чтобы дерьмо вынести, чтобы над заключенным поиздеваться. Но только для того, чтобы оказаться в определенном месте, усилий одного псевдокота недостаточно! Один должен вести, другой — направлять. Это старая технология Кошачьей Империи — именно так ее адепты перемещались между мирами, когда еще не имели возможности пользоваться порталами. Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?»

— Я понял — это примерно как в ралли. Для того, чтобы быстро и вовремя прибыть в пункт назначения, в экипаже должен быть не только водитель, но еще и штурман. Водила у меня имеется первоклассный — в два счета довозит до места назначения. Правда, он чертовски бестолков — моему псевдокоту Смайлику даже и в голову не пришло, что люди обычно через дверь ходят. Ведь сам он так не делал никогда!

«Ну, я-то малость поумнее буду… Телепортировать Аграфена в твою контрольную точку прямо из тюремной камеры у меня не получится — слишком много резистенции вокруг него сейчас находится. Но я помогу тебе навестись и дам знать, когда появится возможность для ментальной телепортации. Ты только вызови своего черного оглоеда и убеди его не нападать на меня, пока я буду с тобой в контакте».

— Хорошо…

«Готовность — пять минут», — проворчал красноглазый псевдокот и исчез. В этот момент рюмка выскользнула из расслабленных пальцев моего пьяного медитирующего тела, и звон разбившегося хрусталя вернул мое сознание в собственный мозг.

— Пять минут, пять минут — это много или мало? — произнес я, поднимаясь со стула и чувствуя, как после употребления полбутылки водки на голодный желудок мир вокруг меня начинает кружиться в ритме вальса. — Пять минут вам дадут, чтобы все, что нужно… Нет, я это где-то уже слышал! Вся моя жизнь — сплошной плагиат! Но плагиат плагиата — это уже чересчур…

Шатаясь во все стороны и хватаясь за попадающиеся под руку предметы и мебель, я добрел до телепортационной клетки, закинул туда сумку с продуктами и аптечкой, и запер себя внутри. А ключ выбросил наружу, чтобы мой ментальный «сменщик» при всем желании не смог до него дотянуться — в том случае, если им окажется Аваллон. А если меня подменит Аграфен — он и так уже год на нарах чалится. И с него не убудет еще пару дней посидеть за решеткой, пока хозяин квартиры не вернется вместе со своей будущей пассией. Будем надеяться, девушка не сильно удивится при виде человека из другой реальности, запертого в клетке. В крайнем случае, спишем все на ролевые игры двух великовозрастных обалдуев.

А теперь твой выход, Смайлик! Будь готов к отправке и не вздумай у меня бузить! А то не видать тебе больше целлюлозных макарон с Розенды!

Появившись в клетке из-ниоткуда, черный псевдокот настороженно принюхался ко мне. Смайлик брезгливо поморщился, учуяв запах алкоголя, но ничего не сказал — потому что говорить не умел. Однако присутствие своего рыжего сородича кошак просек влет! Смайлик злобно зашипел, уставившись на трюмо, и подобрался, изготовившись к прыжку.

— Даже и не думай! — рявкнул я, ухватив распалившегося бойца за хвост. — Сегодня вы работаете в паре, так что отставить все личные обиды и разногласия! Будешь отправляться по наводке Альфонсо — он укажет тебе точные координаты тела Аграфена.

Смайлик возмущенно мявкнул, однако прочувствовал мое сложное душевное состояние и упираться не стал. А еще через минуту из зазеркалья донеслась команда:

«Дверь в камеру открывается — отсчет пошел! Пять! Четыре! Три! Два! Один!»

— Ключ на старт! — возбужденно воскликнул я, уставившись в горящее золото глаз моего псевдокота. — Аграфен, держись — супермен Лексус заправил баки этанолом и уже летит к тебе на помощь! Блин, я еще никогда не телепортировался в Созвездие в настолько пьяном виде — как бы мне не отрубиться по пути в свою волшебную внутреннюю вселенную!

Свет бил мне прямо в глаза. Далеко не сразу я сообразил, что мне светят фонарем прямо в лицо и о чем-то спрашивают. В сознание меня привел резкий пинок в бок, окончательно совместивший все чувства в одном теле. Это тело было сковано наручниками и лежало на соломенном матрасе. И еще в нем явственно чувствовалась слабость. Неужели Аграфена в тюряге морили голодом? Вот это попадос…

Этот голос… Он принадлежал Гвидо Остролисту — моему бывшему Кольценосцу, которого в награду за мое пленение назначили начальником тюрьмы Благодати. А фактическая роль Гвидо заключалась в том, что он был моим личным тюремщиком и, видимо, еще и экзекутором по совместительству.

— Последний раз спрашиваю: кто ты?! — раздраженно прошипел Гвидо, и в его руке блеснуло лезвие кинжала. — Еще один неправильный ответ, и ты — покойник!

— Я — князь Лексус Четвертый, Повелитель Благодати и властелин двух миров, — глухо произнес я.

— О! Наконец-то вы перестали истекать слезами и соплями, называя себя каким-то Аграфеном, который ни в чем не виноват и ни к чему не причастен! Лицедейство закончено — с возвращением, ваше сиятельство! Но я все-таки задам контрольный вопрос: что вы мне пообещали во время нашей последней встречи? Рискнете ответить?

— То, что я однажды лично вздерну тебя на виселице, предатель! Я и сейчас от своих слов не отказываюсь!

— Ответ правильный, — произнес Гвидо и со снисходительной усмешкой вернул кинжал обратно в ножны. — А жаль… Ведь я мог бы закончить вашу кольценосную гонку прямо здесь! Но, поскольку ваше сиятельство спустя год вновь решили стать самим собой, а убивать вас мне категорически запрещено — это все осложняет. Вставайте и следуйте за мной — времени у нас немного.

— Куда мы идем? Что происходит?

— События в Благодати развиваются весьма интенсивно. Авантюра графа Декстры, продолжавшаяся целый год, закончилась полным фиаско — граф обанкротился и перестал платить своим наемникам. Вчера полковник Фрам де Хорн, не получив жалование для солдат за прошлый месяц, распорядился снять осаду с Белой Цитадели. В настоящее время варангийская этерия под барабаны и с маршевой песней покидает Благодать. К вечеру в столицу войдут ваши войска из Аполлонграда и Амарока, поэтому нам здесь точно задерживаться не стоит. Сейчас мы отправляемся к порталу в Гостином дворе. Моя задача — сопроводить вас к месту вашего нового заключения.

— И где же это место?

— Далеко отсюда… — загадочно ответил следопыт. — И уж поверьте — когда вы там окажетесь, эта тюремная камера покажется вам пансионом! А сбежать из той темницы будет просто невозможно — этого не смог сделать даже наш мессир!

— Кажется, я догадываюсь, о каком месте ты говоришь, — задумчиво произнес я, когда мы поднимались из тюремных подземелий вверх по узким лестничным пролетам. — Это микромир Адамантитовый Шпиль, расположенный в кольце Призыва Аваллона. Кольцо ведь до сих пор у Энрико Декстры? А где сейчас сам граф? В своем поместье под Медузой?

— Нет. Неделю назад у Энрико по суду отжали фамильные владения и права на титул. Так что теперь в поместье Декстра распоряжается новый граф — Лионель, кажется, его зовут. А экс-граф Энрико вместе со своей темной свитой еще вчера отбыл на Леолантис. Там, в Западной Марке, у его друзей фларшей имеется тайная база — именно туда сейчас мы и направляемся. Однако Аваллона мы там не встретим — мессир отправился с важной миссией в какое-то другое место. В какое именно — это секрет даже для меня.

— И как же ты затолкаешь меня в Адамантитовый Шпиль в отсутствии твоего мессира? Черное кольцо Призыва взломано, и попасть в его микромир можно только в сопровождении самого призывника.

— Для вас будет сделано исключение, — усмехнулся следопыт. — Аваллон сказал — вы знаете, почему. Да и вы там уже бывали однажды, так что ваша посадка в ваш персональный концлагерь должна пройти без вопросов.

Увы, я действительно побывал в Адамантитовом Шпиле, когда меня и Аваллона при одновременной телепортации вместе случайно забросило в его тело. И я понимал, что с учетом того, что сам Аваллон является копией сознания Аполлона Лучезарного, то есть меня в предыдущей итерации — все правила и доступы магии Созвездия, относящиеся к Аваллону, распространяются и на меня тоже. А в микромир Адамантитового Шпиля меня затолкают очень даже просто — по волеизъявлению нынешнего хозяина Кольца, экс-графа Энрико Декстры.

А выбраться оттуда я действительно не смогу, поскольку не владею заклинанием телепортации — это четвертый уровень магии, а здесь у меня даже первого еще нет. И даже возможность телепортироваться по умолчанию в место рождения для меня недоступна — мое место рождения находится вообще не в этой вселенной!

Да, у меня останется лазейка, которой я смогу пользоваться для возвращения в земную реальность. Но это и все, по большому счету. Автоматически телепортировать тело Аграфена в любую из двух точек моей ментальной привязки, скорее всего, не удастся — этому воспрепятствует инфернальная природа кольца Призыва.

Кажется, Аваллон продумал все, чтобы вывести меня из игры. Да, пока у него только три кольца Призыва из четырех, необходимых для победы в кольценосной гонке. Но Аваллону достаточно просто дождаться, пока Аграфен, и так-то уже надломленный годичным заключением в одиночной камере, окончательно не обезумеет в микромире вечной ночи и сам не наложит на себя руки — как однажды уже пытался сделать. Тогда Кольца Воды и Земли, магически привязанные к телу Аграфена, станут ничейными и просто упадут к ногам победителя. И на этом моя игра будет завершена…

Тем временем мы вышли в тюремный холл, где уже собрались остальные тюремщики, числом около десятка. Вид у надзирателей был подавленный — все они являлись уроженцами Благодати, и перспектива смены власти в городе их явно не вдохновляла.

— Господин комендант, вы покидаете нас? — с заметным волнением произнес старший из них — рослый мужлан лет сорока, с кривым глазом и неполным комплектом зубов. — Как прикажете поступить с остальными заключенными? У нас в подвалах около сотни человечков кантуется — что с ними делать?

— Мне все равно, — походя буркнул Гвидо, направляясь скорым шагом к тюремным воротам и таща меня за собой. — Можете их освободить — это вам зачтется при новой власти. Наверное…

— Но там не только политические заключенные! — напряженно возразил старший тюремщик. — Половина из них — уголовники! Некоторые отбывают срок за грабежи и убийства. У нас даже один маньяк имеется, который малолетних детишек похищал. Что, и его тоже освободить?

— Делайте, что хотите! — огрызнулся следопыт, открывая входную дверь и выталкивая меня наружу. — Я подаю в отставку! Через пять минут меня на этой убогой планете уже не будет… Упс-с!

«Упс-с» выражалось в том, что прямиком к тюремным воротам скорым шагом шла гигантская черепашища! Ага, это за мной!

«Держись, Повелитель! Твои друзья спешат тебе на помощь!» — прозвучал у меня в голове гулкий ментальный голос Археоцетрикса. — «Мы эту богадельню с землей сровняем, но тебя вытащим!»

— Черт… — сдавленно воскликнул Гвидо, резким рывком за шиворот втянул меня обратно внутрь, а затем поспешно захлопнул дверь и запер ее на засов. — Это проблема — изнутри тюрьмы телепорт не сработает! Я лично ставил магическую защиту на дверь и тюремные стены. Впрочем, эта туша в дверь все равно не пролезет.

Но черепаха таранного назначения даже и не пыталась выломать дверь. Археоцетрикс сразу нацелился на главные ворота, которые содрогнулись от могучего удара черепашьего панциря, однако устояли. А потом на ворота обрушился целый град ударов послабее, но все равно очень увесистых. Доски, из которых были сделаны створки ворот, мало-помалу начали трещать и поддаваться.

— Чем он там отрабатывает? — изумленно произнес Гвидо, пятясь вглубь тюрьмы и таща меня следом за собой. — Хвостом, что ли? Или чем-то другим?

«Чем-то другим сам отрабатывай, извращуга!» — прогремело в моей голове возмущенное эхо. — «Мне для работы своей головы не жаль! И-и, эх! Если фронт стоит без дела — в бой вступают инженеры! И-и, эх! Без вопросов, без сомнений мы снесем любые стены! И-и, эх! Даже камень разобьется, если бить прицельно в точку! И-и, эх! Все проломят ветераны — нет преграды для тарана!»

— Сдавайся уже, лишенец! — хмыкнул я, наблюдая крайне озабоченное выражение лица следопыта. — И тогда мы тебя даже отпустим. Может быть…

— Что же делать, как же быть… — задумчиво бормотал Гвидо, перебирая все возможные варианты бегства. — Тайных ходов здесь нет. Решетки на окнах из резистентного железа сделаны — их не сломать, а зачарованная металлическая сетка помешает телепортации. Защиты нет лишь на площадке дозорной башни. Быстро наверх! Наверх, я сказал! Будешь упираться — я тебя прямо здесь прирежу!!!

Упираться я даже и не пытался — глупо возражать вооруженному человеку, имея кандалы на руках. Спустя некоторое время мы были уже на площадке дозорной башни. Отсюда открывался замечательный вид на близлежащие болота, посреди которых торчала «газовая вышка» Алтаря Огня. Я впервые видел Алтарь работающим — это было впечатляющее зрелище. Огромный пламенный факел реял над вышкой, перерабатывая болотный газ в ману.

— Да куда же заныкалась эта приблуда… — раздраженно ворчал Гвидо, охлопывая себя по карманам в поисках телепортирующего артефакта «Око Дьявола». — Как припрет, так хрен его найдешь!

Меня отставной комендант отпустил, прекрасно понимая, что с площадки, расположенной в полусотне метров над землей, мне уж точно никуда не деться. А вот это зря! Не ты один можешь использовать телепортацию! Ты про это забыл, а я — нет!

«Держись, Повелитель!» — донесся до меня приглушенный голос Археоцетрикса, который наконец-то выломал тюремные ворота и ворвался внутрь. — «Внизу у меня все под контролем! А сверху тебе на помощь уже летят грифоны! Еще минуту продержись!»

— Не успеют, — ухмыльнулся Гвидо, скосившись на приближающиеся крылатые силуэты и выуживая Око Дьявола откуда-то из-за пазухи. — Через минуту мы будем уже в другом мире. Моя контрольная точка расположена прямо на Портальной площади Благодати — в нескольких шагах от портала… Стой, куда? Ты куда полез?! Убью при попытке к бегству!

Пока следопыт обшаривал свои карманы в поисках артефакта, я медленно и незаметно отступал к краю площадки, пока не уперся задом в низкий парапет. Смайлик был уже наготове — сидя на узком карнизе с внешней стороны парапета, псевдокот держал меня в прицеле своих янтарных глаз. В наследство от Аполлона мне достались две контрольные точки телепортации: одна расположена в секретной комнате Белой Цитадели, другая — в подземном ракетном бункере на Розенде, где хранятся целлюлозные макароны, которые обожает жрать мой псевдокот. А поскольку в Альтернативе я не был уже год, и весь этот год Смайлик был отлучен от своего любимого лакомства — что-то мне подсказывает, что на первый вариант мне рассчитывать не стоит.

Ну в бункер, так в бункер… Исчезнуть прямо с площадки у меня не получится — телепортация псевдокота происходит по частям и не сразу. Если Гвидо успеет схватить меня за руку — процесс прервется. Значит, надо прыгать с башни! Не самый лучший вариант, поскольку скорость падения сохранится и после телепортации. Но, похоже, другого способа спастись у меня нет.

— Ну что ж — бывай, негодяй! — произнес я, уже стоя на карнизе. — Передавай привет Аваллону — скоро мы с ним встретимся!

— На том свете встретитесь! — яростно крикнул Гвидо и, обнажив кинжал, подскочил к парапету.

Но я уже падал вниз — в бездонные телепортационные тоннели кошачьих глаз. Вот она — долгожданная свобода!

Телепортация прошла успешно. Я не успел набрать скорость падения, поэтому приземление в продуктовый склад ракетного бункера Розенды прошло благополучно. В том смысле, что в этот раз я ничего себе не сломал, хотя и приложился о штабель из ящиков спиной и затылком так, что на какое-то время отключился. А потом еще долго лежал, приходя в себя и созерцая звездочки в глазах.

Когда же я, наконец, отважился пошевелиться — мою левую руку пронзила резкая боль! Вокруг меня царила кромешная темень, поэтому у меня само собой включилось Сумеречное зрение. И в его монохромном свете я увидел, что мое левое предплечье насквозь пробито кинжалом, а весь рукав пропитан кровью! Успел-таки этот подонок до меня дотянуться! Метил в сердце, да не попал — рука на пути оказалась…

Но в целом-то дело плохо! Кинжал из раны я вытащить сумел, однако это лишь усугубило проблему — у меня началось кровотечение! Решить этот вопрос можно было бы элементарно — туго перевязать руку бинтом. В каптерке бункера у меня имеется аптечка на все случаи жизни. Только сейчас мои запястья скованы наручниками, поэтому сам себе я первую помощь оказать не могу! И уж тем более этого не сможет сделать мой псевдокот!

Было бы очень кстати использовать Взлом на наручниках — это заклинание способно вскрыть любой простой замок. Но теперь уже не получится — после активации Сумеречного взора у меня осталось три единицы маны, а для Взлома надо минимум пять. Вот же непруха!

Мне бы сейчас в больничку Благодати — в такой ситуации даже наши лекари-практиканты станут для меня ангелами-спасителями. Но только Смайлик второй раз подряд меня в другой мир перетащить не сможет. Псевдокот только между чужими сознаниями умеет скакать, как антилопа, а после физической телепортации ему нужно долго восстанавливаться. Так что мое единственное спасение — взять аптечку, спуститься на шестой уровень бункера и добраться до местной электростанции, где обитает неживой хранитель Базы №13 — профессор Валериант Амаретто, лич-мастер четвертого уровня.

К сожалению, неупокоенный комендант бункера специализируется в некромантии и не силен в части медицины. Зато при жизни Валериант Амаретто был директором Башни Знаний Благодати. Поэтому у мертвого профессора сохранился такой объемистый магический свод, что ему многие живые маги позавидуют. Надеюсь, там найдется парочка заклинаний для того, чтобы законсервировать мою рану — хотя бы до тех пор, пока я не вернусь в Благодать и не отдамся в руки нормальных медиков.

Шатаясь и дрожа, как осиновый лист на ветру, я спустился со штабелей ящиков с целлюлозными макаронами, зашел в каптерку и взял саквояж с медикаментами. А затем мелкими шагами двинулся к намеченной цели. Смайлик, с явным неудовольствием оторвавшись от поглощения своего любимого лакомства, последовал за мной.

В коридоре бункера, где имелось аварийное освещение, я отключил Сумеречный взор. Ходить с ним на свету было крайне неприятно — все равно, что в приборе ночного зрения днем. И только сейчас я заметил, что мой псевдокот нервничает, чего раньше за ним вообще никогда не водилось. Смайлик, которого даже местные зомби особо не беспокоили, шел, словно на пружинах, напряженно всматриваясь в темноту бункера и принюхиваясь на каждом шагу. А в его расширенных глазах мерцали тревожные отражения ламп аварийного освещения.

Определенно, сверхчувствительные инстинкты псевдокота что-то беспокоило, и в любом другом случае он просто удрал бы куда подальше. Но сейчас у него под опекой был я — раненый, закованный в наручники и почти беспомощный. И мой хвостатый товарищ, презрев страх, продолжал прокладывать мне путь во мраке.

А меж тем мне становилось все хуже и хуже. Мало того, что тело Аграфена было ослаблено годичной отсидкой в железном подземелье, так я еще и основательно выдохся. Сначала при подъеме из глубоких тюремных казематов, а потом — на высокую дозорную башню. Теперь же меня просто мотыляло на ходу, и я мысленно молился о том, чтобы не упасть — подниматься в таком состоянии мне будет совсем уж тяжело!

Кроме того, тащить аптечку руками, закованными в наручники, было очень неудобно. Тяжелый саквояж оттягивал мне руки, кровотечение на предплечье вновь открылось, и каждый мой шаг отмечался полновесной каплей крови. И, похоже, эта кровь привлекала чье-то внимание. У меня возникло устойчивое ощущение, будто кто-то идет за мной шаг в шаг и пристально смотрит мне в спину, ожидая момента, когда я упаду.

Худо-бедно, мы спустились по лестнице до платформы железнодорожной станции на шестом уровне бункера. Осталось еще немного — перебраться через пути по перекидному мостику и потом пройти еще метров двести до шлюза электростанции. Но, едва только я оторвал руки от лестничных перил, служивших мне надежной поддержкой во время спуска — меня конкретно повело! И я с бесконечной тоской в душе понял — пройти эти двести метров я уже не смогу!

— Смайлик! Брось меня и беги за Валериантом! — почти беззвучно прошептал я и безвольно осел на последнюю ступеньку лестницы. — Быстрее беги к электростанции — я начинаю отрубаться! А здесь нельзя засыпать! Мне нельзя засыпать…

Черный псевдокот, жалобно мяукая, какое-то время метался между мной и указанным направлением, разрываясь в желании привести помощь и защитить меня. При этом Смайлик раз от разу бросал тревожные взгляды в дальний конец платформы, теряющийся в темноте, и яростно вздыбливал хвост.

В конце концов, Смайлик решился и пулей дунул в указанном направлении. Дверь шлюза для псевдокота не помеха — пройдет насквозь и даже не заметит. А вот если хранитель бункера временно погрузился в посмертное забытье, или его вообще нет на месте — тогда для меня все будет очень грустно.

А мне предстоит своя борьба — в бункере нельзя засыпать, иначе проснусь я уже в Грезах! С трудом держа открытыми кажущиеся неподъемными веки, я вновь и вновь всматривался в темноту дальнего края платформы. Там не было совершенно ничего! Однако мое чувство тревоги продолжало возрастать. И лишь потом до меня дошло: я смотрю не в том режиме!

Я вновь активировал Сумеречный взор, теперь уже как заклинание, и обмер в ужасе от увиденного — в самом конце железнодорожных путей пульсировал комок сплошной черноты! И оттуда прямо к моим ногам тянулся тонкий черный шнур!

А по этому шнуру ко мне медленно и величаво шла Она — худенький девчоночий силуэт, вырезанный из полотна черной бумаги, с черными развевающимися бантиками, в короткой черной юбочке с оборками и с черной плюшевой игрушкой в руке. Только в этот раз игрушка шевелилась, словно живая, и по некоторым фигурным особенностям я смог понять, что это была кошка. Единственным просветом в этом двумерном контуре непроглядного мрака являлись кошачьи глаза — они просто полыхали багровым огнем!

Госпожа Тьма долго выжидала удобного момента, и вот теперь решила взять свое! И теперь я ничем не мог ей помешать — на этот раз у меня с собой не было ничего, что могло бы породить свет. Да, на моем правом запястье ярко сиял тату-браслет божественной защиты Яхмуса, однако его свечение как-то не особо беспокоило Тьму. Возможно, я должен был что-то предпринять для собственной защиты. Но мои мысли предательски путались, а сам я настолько ослаб от кровопотери, что даже рукой не мог пошевелить.

А знаете… При таком раскладе уйти в Грезы — не такой уж и плохой вариант! Однажды я оттуда уже выбрался, но следующая задачка загадочного хозяина бункера будет явно посложнее! Впрочем, Страннику удалось решить и ее. Значит, и я тоже смогу…

С этими мыслями я устало закрыл глаза и, словно в бездонный омут, камнем провалился в спасительное забытье.

Примечания

1

Феерические лондонские фотографии не прошли фильтр цензуры, так что читателю придется включить воображение и самому догадаться, какими радужными красками они блистали.