Утро глухонемых. Стихи, верлибры 2018

Дмитрий Близнюк

Сборник стихотворений современного украинского поэта Дмитрия Близнюка, верлибр. Лучшие тексты за 2014—2018 годы. Выбор произведений – Сергей Герасимов. Книга содержит нецензурную брань.

парк

1

девушки, подобрав ресницы,

перепрыгивают через взгляды самцов.

хитрые, бумажные лисицы сигают через костер.

это городской парк с трапециями аттракционов,

яркий бедлам утраченного детства.

инвалиды радости прячутся за нарумяненными щеками.

щемящее чувство — не поверишь — я вспомнил нас:

ты еще ни разу не заходила в мои стихотворения

(не разувайся, узнаю лаковые лодочки старшей сестры).

если ты видишь сыр с каплей засохшей крови,

значит, до тебя уже кто-то гостил в этой мышеловке.

но настоящего мужчину ничто не остановит.

2

попав в парк памяти, понимаю, насколько крепко

привинчен взрослостью по резьбе серьезности

к фанере естества.

моя спутница — ты — капустница

с оголенными плечами,

мятный белый свет излучают атласные крылья на груди.

изящной шеи оголенные провода,

и наши перекошенные (я выше ростом) поцелуи

искрят, как старая бензопила.

птица памяти бесшумно садится на мое лицо,

вот твое лицо четко не могу разглядеть —

вмятина в памяти по форме отпечатка большого пальца.

кто-то затушил тебя, как окурок, —

с губной помадой по смятому краю.

вот мы в трамвае

возвращаемся из дня в ночь:

тряска, жидкое стекло окон, перекати-поле

или это нашпигованная флюидами кружится голова,

и тусклое электричество

ломко плещется в твоих волосах —

золотые сельди в желтом смеющемся море.

это туннель любви и — любовь сама по себе свет —

неважно, что нас ждет в конце.

объевшийся лунных котлет

полубог страсти опускает босые ноги на ковер

из ночных водорослей, целует пальцы на ногах,

поедает тихо кричащих устриц с белым вином.

главное — не перепутай.

твое запястье с иероглифом тонких вен,

письмена, которые девушки смачивают духами —

так человек-паук выплевывает крепкие сети.

или родинка на открытой спине —

шрам бабочки от прокола булавки.

мне всё равно, что было до меня,

до меня хоть потоп (потом разберемся,

какого сорта принцессу похитил дракон).

но тебе неведомо знание, как это — быть мужчиной:

розам неведом сон, но лишь круглосуточное цветение.

даже во сне ты излучаешь роковое сияние, как радий.

дотронешься до тебя —

и рука тут же сгниет, как яблоко,

развалится бурым пюре до локтя.

3

да. да. сейчас ты спишь —

сама ли, с картоном мужского рода.

и между нами — не время, не годы,

возможно — между нами слова.

слова и звезды… вот он — парад ярких катафалков.

вселенная в вечернем порочном платье

пробует разглядеть

себя в четырехмерном зеркале пространства.

сколько раз мы просыпались вместе?

где эти ночи, подписанные

губами, шипами, бледными пальцами

пеплом на скатерти, кофейной гущей?

сон — прививка от смерти, манту

сюрреалистичности и абсурда.

и когда ты уснешь навсегда,

начнешь проваливаться в чертоги мозга,

в шипящую магму диалога с самим собой,

ты не испугаешься, а запрыгнешь в кистеперую

желтую электричку

и умчишься в иное немыслимое путешествие.

смерть виляет хвостом.

да. да. ты забылась крепким, как абсент, сном.

зеленоватым, подводным.

все магазины ночью чутко спят под током сигнализаций —

стадо стеклянных косуль, подсвеченных снизу

сизой травой, с голубыми бликами на мордочках.

это лунно-пепельный зверь ночи

с носорожьей мордой — бородавчатый, фонаристый —

крадется по улочкам в поисках жертвы.

идет на запах сознания.

так комар с окислившимся жалом

летит на запах человеческого пота.

4

черный город, черные люди, черные полубоги…

начинается приступ сердечной тьмы,

и такси в конце улицы исподволь тает

таблеткой нитроглицерина,

положенной под шершавый холодный язык

улицы. наши диалоги-пуговицы,

на которые застегнут летний вечер,

прорехи поцелуев; понимание — фотоэлементы души:

ты еще не закончила свою мысль,

а моя душа мгновенно среагировала

улыбкой, лучами понимания.

двери во дворце-супермаркете

раскрылись: входи, принцесса.

теперь же у нас впереди зима,

как отсрочка с оторочкой из кроличьего меха.

пришла зима отчуждения,

и тянется без конца и края лимузин улицы

с выбитыми стеклами, и внутрь лимузина намело снега

и сухих листьев, и, обессилив,

я проворачиваю ключ в зажигании,

но звучит лишь верлибр…