Мёртвые Хроники Мертвецов

Дмитрий Белковский, 2013

Россия, самые мрачные времена. Человек после смерти больше не обретает покой. Самый страшный кошмар стал явью, и отныне каждый превращается в мертвяка. Ещё вчера любящий муж, заботливая мама, внимательная сестра, верный друг теперь озабочены лишь одной проблемой – съесть тебя. Страшнее мёртвых только живые.И вместе с тем, жизнь продолжается. Эта история о людях, которые пытаются привыкнуть к новому миру. Они продолжают любить и бороться. Кто-то сходит с ума, другие наживаются на общем страхе, нашлись и те, кто вступил в ряды «воинов жизни» – борцы с ожившими трупами. Живём надеждой. Пока ещё бурлят эмоции, пока ещё бьются сердца, пока ещё мы не мертвы…Содержит нецензурную брань.

0.04 Максим Орлов

надо что-то менять

Я нажал на красную трубочку и сбросил звонок. Но телефон в карман не убрал, так как знал, что она сейчас обязательно перезвонит.

«А лица плывут, имена мелькают, но ты самый лучший — я это знаю; верю тебе, я верю тебе».

Ксюха сама установила эту мелодию на свои звонки. Я сделал глоток крепкого «ярпива» из полторашки.

— Я верю тебе! Верю тебе! — заорал рядом Роман, вскидывая вверх руки со своей бутылкой.

Я принял звонок и поднёс трубку к уху.

— Да, дорогая.

— Почему ты выключаешь телефон?

— Потому что ты истеришь. У меня нет желания выслушивать всю твою ругань.

На том конце повисла пауза. Было отчетливо слышно, как она шмыгает носом — плачет дура.

— Мы с тобой 14 февраля пойдём в клуб? — наконец раздался вопрос.

— Ксюха, ты простая такая. У меня работы нет, а мне ещё за машину кредит платить. И зная моё финансовое положение, ты предлагаешь прокутить, как минимум, полштуки.

— ВЕРЮ ТЕБЕ! Я ВЕРЮ ТЕБЕ!

Я отошел подальше от орущего и упавшего в сугроб Романа.

— У меня есть деньги.

— Просто замечательно. А мне масло в машине менять надо. И я всю зиму на лысой резине езжу.

— У тебя же отобрали права…

Меня убивает её наивность. Я сделал ещё пару глотков.

Права на вождение меня лишили ещё в сентябре. Влетел по пьяни. И выходит так, что когда её надо встретить вечером с завода и я подъезжаю на автомашине — это всё нормально. А когда необходимы вложения в «десяточку» — то, оказывается, тебе не зачем ездить и у тебя отобрали права!

— Ты ходил на биржу? — на том конце Ксения задала очередной вопрос.

— Нет.

— Максим, я слышала, что воины жизни платят деньги за пикетирование у дома мэра. Сто рублей в час. Быть может, сходишь?

— Хорошо. Схожу. Ксюх, извини, но у меня уже рука замёрзла разговаривать с тобой. Дома поговорим.

Я сбросил вызов и спрятал ладонь с телефоном в карман.

Роман уже залез в мою машину. Завёл мотор.

Как же всё достало. Надо что-то менять.

Буду ли я с Ксюхой всю свою жизнь? Однозначно «нет».

Почему мы с ней живём до сих пор? Привычка. Доступность секса. Отсутствие альтернативы.

Я подошёл к снежной насыпи у края дороги и воткнул бутылку пивасика в сугроб. Встал на колени и окунулся лицом в рыхлый снег. Замер. Терпеливо ждал пока морозная корочка не покроет всю мою морду.

Затем я встал, не вытирая снег, наполнил рот холодным пивом. Пошел к своей машине.

— Ты тут не припух на водительском сидении?

— Макс, не заямывай. Тока вроде пригрелся.

— А кто тебе разрешал в моей планшетке шариться?

— Я знаю, это ты всех мертвецов достал, что они из могил повылазили. — Роман, чертыхаясь, полез на пассажирское кресло. Вместе со своей бутылкой и моей «галакси».

Я уселся. Привычно пододвинул кресло ближе — Роман выше меня и постоянно отгонял его вглубь салона.

— Что ты там нашёл?

— Видюху смотрю.

— Щёлкни в папке «мертвецы». Сегодня скинул «зомби против зомби-ящика».

Я достал пачку сигарет. Осталось лишь три штучки. Закурил.

Роман пальцем активировал файл.

На экране планшетки восставший мертвец стоял перед выключенным стареньким, наверняка чёрно-белым, «горизонтом». Мужику, перед тем как сдохнуть, было не более пятидесяти лет. Как и на многих мертвяках, на нём был драный костюм с галстуком. Не обязательно интеллигент, просто в гроб положили в хорошем.

Вот телек включился, и замелькали узнаваемые герои «прожекторперисхилтон». Мертвец тут же набросился на изображение людей и ударил кинескоп головой. Откуда у них столько силы? Вакуумная стеклянная трубка лопнула, осыпав живого покойника стеклом.

— Ха-ха! — заржал Роман. — Стоит, емлом щёлкает! Обломался с питанием!

Видеоролик закончился.

Роман хлебнул из бутылки и протянул руку к моей сигарете.

— Блин, Ромыч, я думал, у тебя есть. У меня только две штучки осталось. — Я протянул на половину выкуренную сигарету.

— Говорят, что за пикетирование дома мэра воины жизни платят деньги. Сто рублей в час. — Я убавил мощность печки. Бензина и так меньше половины бака, а на заправку денег нет.

— Пойдём поддерживать америкосов?

— В смысле?

— Поговаривают. Воины жизни сейчас по всей стране в городах власть захватывают. Откуда у них деньги? От америкосов.

— Вообще-то я слышал, что Соединённые Штаты и весь североамериканский материк до Мексиканского залива сейчас превратили в пустыню. В борьбе с зомби выжгли напалмом всю землю до глины.

— Пиндёшь. Плюс ко всему у них военные базы по всему миру. Они ещё восстановятся, как тараканы, суки. — Роман выбросил бычок в щёлку окна и быстро поднял стекло назад.

— Да это развод. Знаешь, почему его усадьбу пикетируют?

— Ну, почему? — вздохнул он, шарясь в планшетке где-то в сети.

— Да у мэра отец болен. Умирает или даже умер. А он не хочет его воинам жизни отдать. Ни на гильотину, ни на кремацию. Сам, сука разрешил всё городское кладбище перекопать, а здесь зашипился. Ментов подтянул свой дом охранять.

— Может быть. Я тоже что-то такое слышал.

— Блин, у меня денег вообще нет! Выключай планшетку, либо за интернет плати!

— Хорошо, чё кричишь, — Роман убрал мой «галакси» в фирменный чехол. — Давай, Максимка, поехали на заработки.

Я выжал сцепление, воткнул передачу, не спеша покатил загород.

Гаишников в городе уже неделю нет. Всех ментов реально подтянули на охрану мэра. Поговаривают, что даже военные из местной части тоже там.

На магнитоле включили Нагано.

Дом мэра располагался в старой части города, где господствовали одноэтажные избы с хорошими земельными участками. Рост города с девятиэтажками и заводами пошёл прочь от реки. У побережья осталась лишь обанкротившаяся и ныне пустующая ткацкая фабрика. Сейчас этот район стал местом элитных застроек. Коттеджи и мини дворцы местечковых олигархов.

Ещё до управления городом, Крупов с сотоварищами и партнёрами выстроили два двухэтажных многоквартирных дома у стен Спасо-Преображенский монастыря. Запаслись гаражным комплексом, облагородились замечательной детской площадкой, пробурили собственную скважину и построили котельную. Спрятались за высоким каменным забором и штатом охраны. Не хило для будущего мэра небольшого городка. А ведь он только на пять лет старше меня. Сучья жизнь… Надо что-то менять.

Я припарковался у бордюра последним в ряду из более десятка автомашин различных марок и моделей. Все они были однотипно украшены чёрным знаком мишени на водительской дверце.

Роман ещё в дороге допил своё пиво и выбросил бутылку в окно. Сейчас его рука тянулась к моей полторашке. Я приложился к горлышку, жадно глотая пиво, словно меня мучила жажда. Небольшой остаток отдал. Закурил.

Мы сидели молча. Разглядывали сквозь лобовуху ситуацию на улице.

У железных ворот тусили две группы: Десяток парней жгли автомобильные покрышки, Чуть поодаль более многочисленная и пёстрая в одежде, вроде даже женщины есть. Значит парни — это воины жизни, вторые — наёмные пикетчики. Один из пожилых протестантов размахивал плакатом «Крупов выходи!!!». Идиотизм какой-то…

— Ты ничего не забыл?

Я протянул Роману половину сигареты.

Мы вышли из машины, пошли к костру.

Воины жизни равнодушно осмотрели нас и не прервали разговор между собой. Какие-то анекдоты травили. Парни стояли без головных уборов и в глаза бросались их отличительные знаки — мишени. В виде шрама у виска, либо татуировка с краю на лобовой кости.

— Мужики, что тут, как тут с пикетированием? — спросил Роман.

Парень, сидевший на корточках у огня к нам спиной, махнул рукой вдоль забора:

— Идите, увидите две палатки: кухня и штаб. Там вас запишу, проставят время. Там и расплатятся.

Вся интересующая информация. Коротко и ясно.

До ярко-оранжевых палаток в пятидесяти метрах от ворот мини-городка мы с Романом добирались вприпрыжку. На боковине одного из шатров маркером было выведено «кухня». Пред тем как зайти во второй шатёр, мы, не сговариваясь, двинулись к кустам — обосаться.

Внутри палатки штаба достаточно просторно. Два школьных стола, сейф. Четыре мужика в чёрной униформе с мишенями на лице сидели на пластиковых стульях и смотрели по ноутбуку что-то типа «трансформеров». Одного из них я сразу узнал — Николай Павлович Дроздин — мы вместе работали, он был моим начальником, в охране на заводе ЖБИ.

— О, Максимка к нам подтянулся, — меня тоже узнали. Водочки вместе выпили вдоволь. — Проходи, проходи, не стесняйся.

— Здравствуйте, — практически хором выдохнули мы с Романом.

— Привет-привет, — Николай Павлович пожал нам руки и повёл к свободному столу. — Такие люди нам нужны. Как сам то?

— Да как то так.

— Где сейчас работаешь?

— Вот только уволились. В «информтеке» кабель для интернета протягивали.

— Вместе работали, вместе уволились. Понятно. Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары. Теперь на службу к воинам жизни?

— Пока нет. — Роман поймал на себе внимательный взгляд Дроздина. — Уж больно у вас декорации серьёзные. Мы пока только на пикетах подзаработать хотим.

— Декорации говоришь, — Николай Павлович правой рукой прикоснулся к своему виску и почесал шрам-клеймо в виде мишени. — Ты только, — он перешёл на шёпот, — поаккуратнее в описаниях. Здесь парни встречаются серьёзные. Могут и обидеться.

Зашли ещё несколько воинов жизни, от которых воняло костром и жжёной резиной. В палатке сразу стало тесно.

— Ребята, трое зашли и сразу трое вышли. — Отдал распоряжение Николай Павлович. — Давайте без этих встреч-расставаний по полчаса. Есть о чём поговорить — общайтесь в патруле.

Парни притихли, но из палатки ни кто не вышел.

— Так. Максим и…?

— Роман.

— Максим и Роман. Прежде всего, что вам известно об обстановке? Для чего мы здесь собрались и пикетируем резиденцию мэра города и его окружения? Вот спросят вас журналисты: «зачем вы здесь?», а вы что ответите?

— Журналисты это типа МКТРК «Эфир» и «Новая Провинция»?

— Да, хотя бы они.

— Ну, у мэра отец умирает, а он не хочет его отдавать. — Я почувствовал, как у меня начинает болеть башка. Чёрт! Резиной воняет, чернорубашечники трещат, этот херню спрашивает. Курить охота.

— Что значит «не хочет отдавать»? Мы что волки? Мы тут падаль ждём? Это, во-первых. Во-вторых, батя у него уже неделю назад помер и его кремировали. Всё гладко прошло. А в-третьих, мы здесь потому, что у нашего мэра Крупова болен сын. Точнее, присмерти.

— Инфекция?

— Вполне вероятно. Что-нибудь от дедушки схватил. И теперь он ставит под угрозу заражения всех нас. Вместо того, что бы убить сына и остановить болезнь — он заперся в своей резиденции, где проживает не менее полусотни человек. Мало того, он привлёк полицию и церковников.

— Церковников? Попов что ли?

— Монахов из монастыря. Крупов не разрешил нам навести порядок в некрополи, вот они его и поддерживают. Сейчас там, на территории, заперлись уже более сотни человек. Вот если ребёнок умрёт и начнёт заражать по цепочке всех, то представляешь, какой наваристый бульон выйдет в этом котле за высоким забором?

— Значит, он должен отдать ребёнка вам, чтобы вы его убили? — Роман как всегда прямолинеен.

— Да.

Ни какой паузы, ни секундной задержки на раздумье. Сразу видно, что человек уже неоднократно отвечал на данный вопрос.

— Да, ребята. Если хотите выжить и жить, то необходимо научиться менять своё отношение к глупым этническим предрассудкам. Надо уметь чертить границу между любимым чадом и мертвецом. Иметь мужество перешагнуть эту грань. Просто надо всё менять.

Не скажу, что услышанное меня шокировало, но нехороший осадок появился. Наверное, поэтому я не иду на службу в воины жизни.

— Николай Палыч, а у вас сигарет не будет? — не выдержал я. — А то нам с Русланом курить нечего.

Посмотрев на нас, Николай Павлович похлопал по карманам и бросил на стол целую пачку синенького «бонда».

— Патруль! Новая смена, не сидим! Марш на территорию!

Трое парней со смехуёчками вышли. Прибывшие уселись перед ноутбуком и включили то ли кино, то ли ролики с «ютюба».

— Я записываю вас с 22–00. На кухне вас покормят через три часа. Озябните — подходите, вам всегда нальют горячий кофе. Соберётесь уходить — зайдёте и получите деньги. Вопросы есть? — На лице воина жизни появилась усталая дежурная улыбка.

Конец ознакомительного фрагмента.