Мёртвые Хроники Мертвецов

Дмитрий Белковский (2013)

Россия, самые мрачные времена. Человек после смерти больше не обретает покой. Самый страшный кошмар стал явью, и отныне каждый превращается в мертвяка. Ещё вчера любящий муж, заботливая мама, внимательная сестра, верный друг теперь озабочены лишь одной проблемой — съесть тебя. Страшнее мёртвых только живые.И вместе с тем, жизнь продолжается. Эта история о людях, которые пытаются привыкнуть к новому миру. Они продолжают любить и бороться. Кто-то сходит с ума, другие наживаются на общем страхе, нашлись и те, кто вступил в ряды «воинов жизни» — борцы с ожившими трупами. Живём надеждой. Пока ещё бурлят эмоции, пока ещё бьются сердца, пока ещё мы не мертвы…Содержит нецензурную брань.

0.02 Лариса Степанчикова

Каждому приходится сталкиваться с этим.

Мама лежала и хрипела.

Такой громкий внутриутробный звук. Воздух, гоняемый ритмично работающими мышцами груди, выходя из легких, где-то в горловине играл с безвольно болтающимся языком. Мама дышала через рот, и я постоянно смачивала влажным марлевым тампоном её сухие губы, по несколько капелек отпускала на пересушенные зубы, стараясь так же смочить и полость рта.

Муж принёс бокал свежей воды и кусок марли. Тревожно осмотрел мою маму.

— Лариса, быть может не надо? Возможно, эта вода уже затекла в лёгкие и от этого этот храп?

Я думала, что уже выплакала все свои слёзы. Но после слов Гриши, спазм снова схватил моё горло и затряс так, что я свернулась в комочек на полу у кровати умирающей мамы и тихо заплакала.

Григорий обнял меня, захотел поднять и взять на руки, словно брошенного котёнка. Я привстала, обхватила его руками и закусила в рыдании плечо мужа. Он крепко прижал меня к себе.

— Лариса, быть может уже пора. Врач сказал, что всё случится в ближайшие часы.

Я сделала попытку оттолкнуть, вырваться из объятий. Плач мигом прошел, я в сотый раз проглотила обиду на жизнь.

— Нет. Ещё не всё. Мне надо переодеть её.

Гриша отпустил меня, я села на краешек кровати к маме. Взяла её безвольную руку. Когда-то нежную и ласковую. А сейчас кожа высохла и, словно не родная, обтянула пальцы и ладони.

Три месяца назад у мамы случился инсульт. Стояла летняя жара, она возилась на огороде. Полола и даже поливала.

Да, сама таскала воду из пруда. Да, не по целому ведру, но ей и этого, по всей видимости, хватило. Остановить стариков невозможно — дети всегда виноваты, да.

Два года назад у неё уже был один удар. Тогда на правую сторону. Достаточно лёгкий и в течение полугода она восстановилась. Жизнь дала ей предупреждение, чтобы она присмотрела за своим здоровьем. Но она проигнорировала предостережение. Всё лето в душной электричке ездила на дачный участок и беспощадно эксплуатировала свой организм.

Всё это до случая.

Позвонила соседка по огороду и сказала, что моей маме плохо. Муж попросил Михаила, коллегу по работе, чтобы тот довёз нас до деревни. «Без вопросов!»

У мамы снова инсульт. Она без сознания лежала на кушетке. Врач «скорой» отказался транспортировать больную в таком состоянии. Тогда, разложив переднее сидение, Гриша с Михаилом, осторожно перенесли маму в машину. Мы отвезли её в центральную городскую больницу, где ей две недели ставили капельницы, делали уколы.

Инсульт ударил сильно — у мамы парализовало левую сторону. Врач не дал шансов на надежду выздоровления. Мы перевезли маму к нам домой.

Двухкомнатная «хрущевка» на первом этаже.

Договорились с приятелями из соседнего подъезда, чтобы наш сын Максимка днём гостил у них. Благо, что наши дети учатся в одном классе.

Маму положили в нашей спальне, застелив половину кровати под простынку клеёнкой. На второй половинке ночевала я. С мамой. Григорий с сыном распаковались на диване в комнате.

Муж взял на работе хозяйственный отпуск и всегда помогал мне в уходе за мамой.

Милая мамочка…

— Гриша, там, на кресле, я приготовила мамин костюм. Принеси. — Муж кивнул головой. — И сними, пожалуйста, вот это. Оно мешает.

Указала на натянутые верёвки и стальное полотно над кроватью.

— Хорошо.

Я пошла на кухню, а муж стал снимать нож гильотины у изголовья мамы. Тяжёлое стальное лезвие и самодельный механизм пуска. Намного надёжнее и эффективнее китайских подделок, которые, рассказывают, даже не перерубают шею с первого раза. Кошмар!

Гриша притащил механизм с работы. Со своей новой службы «Воины Жизни».

Раньше они именовались «дневным дозором», затем «бойцы света» и «воины дня». Не факт, что ещё не раз сменят название своей организации. Но их отличительный знак — шрам-клеймо в виде мишени около виска — знали все. И эта метка наводила ужас совсем не на мертвяков.

Поговаривают, что их организация всё больше приобретало политической силы и влияния.

Когда я зажгла на кухне свет, то к окошку подошёл и постучался в стекло Михаил. Он с напарником дежурил под окнами в «калине».

Я открыла окно.

— Ну, как там у вас дела?

Это был вопрос не сочувствия, а профессиональный интерес.

— Скоро уже, — я с трудом сглотнула очередной спазм.

— Ну, вы если что знак подайте. Там, типа, хоть окно разбейте.

— Хорошо.

Слово «хорошо», с некоторых пор, в нашей семье потеряло теплоту.

Мотнув головой, Михаил потопал назад в машину. В «калине» играла музыка Трофимова, который пел что-то про «коньячок под шашлычок».

Я поспешила захлопнуть окно.

Мерзко.

Каждому приходится сталкиваться с этим.

Твоё самое большое горе — это только твоё горе.

Надо собраться.

Достала из холодильника бутылку водки. Непочатая, с дозатором. Я ни как не могла открыть её. Пальцы скользили по рифлёной поверхности — не хватало сил открутить пробку.

Зашел Гриша и подхватил у меня бутылку. Быстро свернул пробку, дозатор вышел наружу.

— Лариса, я там уже всё убрал и снял с твоей мамы ночнушку.

— Спасибо, Гриш.

— Лариса, давай пока ты будешь её мыть, я приготовлю её платье.

— Мамин костюм в кресле у телевизора. Я говорила тебе. Уже всё готово. Спасибо. Я сейчас.

— Хорошо.

Он обнял меня, поцеловал в щеку и вернулся в спальню.

Я в чашке смешала пополам воду с водкой, достала из аптечки пачку стерильного бинта и пошла за ним.

Обнажённая мама лежала на кровати.

Я сложила из куска бинта подобие салфетки и, смачивая его в приготовленном растворе, принялась протирать маму. Каждый уголочек её тела. Её дыхание и хрипы заметно затухали.

Хлопнула дверь и я услышала голос Максима. Посмотрела на часы — десятый час — сын пришёл ночевать. Гриша объяснил ему, что, наверное, сегодня все лягут спать позже и провёл Максима на кухню.

Одинокая слеза пробежала у меня по щеке.

Мама очень похудела. И за три месяца часть мышц заметно, особенно слева, атрофировались.

Медики знали, что моя мама обречена. Григорий, как «воин жизни», смог добиться дать мне возможность ухаживать за ней.

За последний месяц я окончательно свыклась с потерей и уже не раз попрощалась с мамой.

Ком в горле. Слёзы сами текут, я их не вытираю.

Мне будет её очень не хватать. Я готова ухаживать за неё всё время, лишь бы она оставалась в моей жизни.

И вот, когда я протирал слежавшееся места в области бёдер, я почувствовала мамино прикосновение. Словно она поглаживала моё предплечье. Я приподняла глаза и увидела, как мама поднимает своё тело и садится.

— Гриша!!! Гриша!!!

На кухне задребезжала разбившаяся посуда и в спальню вбегает муж.

Подскакивает к кровати и бьёт мою маму в лицо.

— Гриша!!!

Я чувствую сильный захват матери у себя на запястье.

Григорий хватает мою руку и освобождает её. Не останавливается перед тем, чтобы сломать державшие меня пальцы.

— Гадство! Чёрт!

Мама укусила мужа за плечо, край футболки окрасился кровью.

Оттолкнув меня, Гриша бьёт мою маму ногой. Обнаженное мёртвое тело падает на кровать, на живот, концентрируясь для новой атаки. Муж хватает с пола прислонённый к стене нож гильотины и, запрыгнув на постель, наносит удар по шее.

Голова с глухим стуком падает на пол.

— Что там у вас? — в окне торчит физиономия Михаила, пытаясь сквозь занавески на окне рассмотреть происходящее в комнате.

Гриша смотрит на Мишу, на меня, на обезглавленное тело моей мамы. Сжимает окровавленное плечо.

Страх понимания. Ужас обреченности.

Дикий рёв раздаётся из груди мужа. Он бежит в комнату, хватает кобуру, достаёт пистолет.

Из кухни осторожно выглядывает Максим.

Приставив травматику к голове, совсем рядом с центром шрама в виде мишени, нажимает курок.

Каждому приходится сталкиваться с этим. Терять близких людей.