Игры чародеев

Дмитрий Андреевич Лазарев, 2020

Волшебники уже давно проникли во многие сферы жизни современного мира. Чародеев тайно нанимают влиятельные политики, за их помощью обращаются военные, а персонал крупных бизнес-корпораций регулярно пополняют выпускники магических школ. Герой книги – юный волшебник-самоучка, едва не погибший от руки своей возлюбленной. Почему юношу хотели убить? Какую тайну скрывала его подруга? И как эта тайна связана с румынским правителем Владом Дракулой и загадочным Манускриптом Войнича? Цепочка поисков протянется от Босфорского пролива до реки Миссисипи, сквозь небоскребы мегаполисов, горные деревни, стены древних замков и величественных храмов. И каждый новый ответ будет все сильнее втягивать волшебника в борьбу со старинным и могущественным орденом чародеев.

******

Мы покинули поезд на станции близ небольшого поселка. Максим быстро договорился с одним из местных водителей — и спустя полчаса мы уже тряслись в допотопном УАЗике, по грунтовой дороге поднимавшем нас в горы. Смуглый водитель поначалу пытался завязать с нами разговор, рассказывая разные глупые истории, но получив в ответ лишь угрюмое молчание, быстро оставил свои попыток. Оставшуюся часть пути мы провели под звуки местной национальной поп-музыки, звучавшей из хрипящих динамиков магнитолы автомобиля.

Всю дорогу я смотрел в окно и разглядывал длинные горные цепи, раскинувшиеся по этому дикому краю. Синее чистое небо над головой, небольшие речушки, которые мы пересекали и редкие деревья, как будто специально понатыканные невидимым творцом, создавали прекрасную, гармоничную картину. После душного и тесного мегаполиса это место казалось мне другим миром — огромным, просторным и самобытным.

Старый внедорожник быстро вилял по горным серпантинам. Водитель хорошо знал эти дороги: он умело входил в опасные повороты и точно предугадывал, когда нужно притормозить, а когда — вдавить педаль газа в пол.

Грунтовая дорога, по которой мы поднимались в горы, была почти пустой. Встречные автомобили — в основном, такие же старые и разбитые, как и наш УАЗ — попадались редко. Через пару часов погода сменилась, небо затянулось тучами и начал моросить мелкий, неприятный дождь. Только что светлый край в одно мгновение поблек и стал серым — словно чья-то рука невиданным способом убавила у мира яркость.

Начавшийся дождь не прекращался до самой темноты.

Солнце скрылось за горизонтом, когда мы въехали в небольшой Богом забытый поселок где-то высоко в горах. Редкие тусклые фонари едва освещали его вытоптанные дороги, и поизношенные одноэтажные деревянные дома. Наша машина остановилась у одного из них — единственного, где горел свет. Водитель, явно жаждавший поскорее отделаться от мрачных необщительных клиентов, быстро выпрыгнул из кабины и, взбежав по ступеням крыльца, с силой постучал в дверь. На пороге появилась пожилая женщина — она, как и наш водитель, явно имела восточные корни. Между ними произошел короткий диалог на непонятном мне языке, после чего водитель взмахом руки подозвал нас.

— Здесь мы переночуем, я договорился — вылезая из машины, сказал Максим.

Попрощавшись с водителем, Максим зашел в дом. Я последовал за ним.

Хозяйка явно не говорила на нашем языке, во всяком случае все инструкции она давала жестами — вот кровати, где мы будем спать, вот кипятильник, вон там туалет. Кивком головы Максим дал ей понять, что мы уяснили все правила этого скромного жилища, и передал несколько крупных купюр. По лицу старухи, которая с недоверием смотрела на нас, проскользнула еле заметная улыбка. Очевидно, она рассчитывала на куда более скромную сумму — но мой спутник явно не любил торговаться по мелочам.

Старуха вышла, и Максим плотно закрыл дверь в небольшую комнату, которая должна была послужить нам спальней.

— Отсюда пойдем пешком, — сказал он. — Выйдем на рассвете.

— Далеко забрался твой великий колдун, — я скинул ботинки и улегся на одну из кроватей. — Черта с два до него доберешься.

— Что есть, то есть, — согласился Максим и, погасив свет, лег на соседнюю кровать.

Когда я проснулся, Максима в комнате уже не было, а его кровать оказалась аккуратно застеленной.

Выйдя из комнаты, я тут же услышал оклик старухи-хозяйки. По ее жестам и по доносившемуся приятному запаху свежеиспеченной картошки я сразу понял, что меня приглашают на завтрак. Старуха принесла мне тарелку, наполненную мелкими светлыми клубнями, и поставила рядом большую кружку крепкого черного чая.

— Сильно не наедайся — нам идти в гору, — Максим появился в дверях прихожей.

Позавтракав и наскоро сполоснув лицо водой из уличного умывальника, я закинул за спину рюкзак и пошел следом за Максимом по узкой тропинке, уходившей прочь от деревеньки.

— Место, в которое мы идем, в двадцати километрах отсюда, — размерено шагая, сказал Максим.

— И что это за место?

— Увидишь, — неоднозначно ответил он.

Дальше мы шли молча. Максим периодически сверялся с компасом и картой. По его уверенным действиям было видно, что такие походы для него не в новинку.

Мы прошли около десяти километров, когда меня начало терзать странное чувство тревоги. Непонятный, иррациональный страх вдруг принялся окутывать меня, сжимать сердце в тиски, затуманивать мысли. И чем дальше мы шли, чем глубже забирались в дикие горные леса, тем сильнее он становился.

Сердцебиение учащалось. Ноги подрагивали от каждого шага. И непонятная тревога вскоре стала совершенно очевидной — я боялся идти дальше!

— Я дальше не пойду, — то ли сказал, то ли прокричал я, когда сил терпеть нахлынувший ужас не осталось, а тело само двинулось вспять.

Максим повернулся ко мне — и я увидел на его лице маску ужаса. Наверное, такая же была сейчас и у меня.

— Не очкуй, идем, — неровным голосом и явно превозмогая отчаяние, скомандовал он.

— Ни за что в жизни! — чуть не плача крикнул я.

— Идем, черт тебя дери! Скоро все будет нормально.

— Мы умрем там! — кажется, в тот момент у меня началась истерика.

— Нет! — кричал в ответ Максим. — Это простая охранительная магия — чтобы отвадить нежелательных гостей! Осталось метров двести и все кончится.

Максим знал, о чем говорил — и я понимал это. Но чувство животного страха не хотело подчиняться рациональному мышлению.

— Я не пойду дальше, — прошептал я.

Максим смотрел на меня ледяным взглядом, полным ужаса и решимости одновременно.

— Тогда беги, — сухо скомандовал он.

И я побежал. Ломая ветки деревьев, топча редкие островки травы, я мчался напролом. Топот шагов нарушал тишину и покой этого места, но мне было все равно — главное поскорее вырваться из оков чертового страха. Сколько он там сказал — двести метров?

Страх начал играть на меня. Воображение само достраивало образы: оно вдруг зашептало, будто следом за мной мчится стая волков, с окровавленных клыков которых стекает неостывшая кровь предыдущих жертв. Остановись я хоть на секунду — и мои странные приключения закончились бы, в сущности, еще не начавшись.

Да, это была лишь иллюзия опасности. Обман заколдованного воображения. Но едва ли мне когда-нибудь еще доведется пережить подобный страх.

За спиной раздавались тяжелые шаги — Максим бежал следом, не отставая от меня ни на миг.

Страх исчез, стоило мне переступить незримый барьер. Стаю волков, которая преследовала меня, будто только что меткими выстрелами перебил невидимый охотник. И я теперь стоял посреди леса в безопасности, тяжело дыша и осознавая собственное спасение.

За спиной раздался шум. Максим тоже остановился и склонившись, уперся руками в колени и принялся жадно глотать ртом воздух.

— Говорил же не очковать, — не поднимая головы прокашлял он.

Но стоило лишь беспричинному испугу, созданному магией, отступить, как ему на смену пришёл новый, куда более оправданный страх.

В стороне раздался стальной щелчок ружейного затвора. Обернувшись, я увидел между деревьев вооруженного мужчину в темной камуфляжной форме.

На вид ему было около пятидесяти лет. Мужчина был худощав, но складывалось ощущение, что за этой худобой прятались не дюжая сила и энергия. Губы на его лице, окруженные темной бородой, были твердо сжаты. Черные, как уголь, глаза с подозрением разглядывали нас, а смуглые, жилистые руки, держали направленный в нашу сторону карабин.

— Вы ещё кто такие? — твердый голос мужчины полностью соответствовал его решительной внешности.

— Фух, — голос Максима сбивался из-за одышки, — сейчас, мужик, погоди. Отдышусь и всё объясню.

Я вздрогнул от неожиданного выстрела. Почувствовав, что пуля пролетела в нескольких сантиметрах от меня, я рефлекторно закрылся руками. Рядом с Максимом вздыбилась земля, но он, казалось, не придал этому никакого значения.

— Говорите немедленно, — всё тем же тоном потребовал мужчина.

— Твою мать, — сплюнул Максим, — у тебя что, психи в голове бьют?

Второй выстрел — на этот раз пуля врезалась между ступнями Максима.

— Еще одно слово таким же тоном — и оно станет последним, — голос мужчины был по-прежнему угрожающим.

Но и Максим оставался верен себе.

— Слушай, придурок, — он, наконец, выпрямился и посмотрел на старика. — Снова выстрелишь — и я тебе эту винтовку знаешь куда запихну?

— Да неужели? — стрелок приблизился и навел дуло прямиком на Максима.

С удивительной проворностью Максим уклонился от ствола. Резко, как пружина, он подскочил вплотную к вооруженному мужчине и выбил карабин из его рук, не оставив тому ни единой возможности что-либо предпринять в ответ.

Оттолкнув мужчину ногой, Максим отпрыгнул назад и перехватил карабин. Теперь ружейное дуло было повернуто в другую сторону.

— Шустрый, зараза, — обезоруженный темноволосый мужчина поочередно испепелял нас своими черными глазами.

Повисла молчаливая пауза.

Максим ловко отсоединил обойму, передернул затвор, выбросив патрон из патронника.

— Вот ты нервный, мужик, — он бросил оружие обратно в руки незнакомца.

— Времена нынче нервные, — тот ловко поймал карабин за цевье.

— И всё же поспокойнее надо быть. Видишь теперь, что мы зла не желаем?

— Вижу, — с подозрением разглядывая нас ответил мужчина. — И чего же вам надо?

— Травника вашего повидать хотим, — ответил Максим. — Мы старые товарищи.

Мужчина продолжал буравить нас взглядом.

— Травника, значит, — медленно произнес он. — А сразу чего не сказали?

— Так ты ж палить начал!

— И с чем вы к травнику пожаловали?

— А вот это тебя, папаша, не касается, — ответил Максим. — Но гарантирую — видеть нас он не откажется.

— Ну хорошо, если так. Ладно, провожу вас к травнику.

Мужчина закинул пустое ружье на плечо и кивком приказал следовать за ним.

Колонной мы размеренно пошли сквозь редкий лес и пройдя порядка километра, очутились перед крупной горной ложбиной, в которой, к моему удивлению, расстелилась небольшая деревня.

Около сотник каменных и деревянных одно и двухэтажных домов смотрели на нас своими покатыми крышами. Дома стояли в разнобой, не образуя четких улиц, кроме одной — главной. Очевидно, что это укрытое горами поселение росло стихийно, постепенно наполняясь новыми постройками. В центре деревни стояла каменная церковь, а немного поодаль от неё возвышалась часовая башня.

По глубоко протоптанной дороге мы спустились вниз и вошли в деревню. Вокруг было тихо — лишь где-то в отдалении раздавались звуки топора, рубившего дерево, да едва уловимый стрекот бензинового генератора. Проходя мимо обнесенных заборами дворов, мы то и дело ловили на себе удивленные взгляды местных жителей, которые, похоже, совершенно не ждали появления здесь кого-то постороннего.

Большинство деревенских обитателей были пожилыми людьми, хотя встречалась и молодежь. А в одном из дворов я заприметил ребятишек явно дошкольного возраста, которые увлеченно играли на земле в «ножички» и даже не заметили прошедших мимо них незнакомцев.

На первый взгляд это место напоминало обыкновенный поселок. Как тот, в котором когда-то давно жила моя бабушка, и где я проводил школьные летние каникулы: та же умиротворяющая тишина, спокойствие и неторопливый ритм быта. Но ощущение было обманчивым — едва ли спрятанную в горах и защищенную неведомыми мне защитными чарами деревню можно считать обыкновенным местом.

Пройдя вглубь деревни, мы остановились у одного из каменных домов. Мужчина с неожиданной легкостью перепрыгнул три ступеньки крыльца и громко постучал во входную дверь. Через несколько секунд на пороге появилась дряхлая старуха. Она выглядела настолько древней, что я готов был поклясться — ей исполнилось лет сто! Ноги еле держали ее высохшее тело, а глаза едва ли видели дальше собственного носа.

— А, Андрюша! Доброго дня, милок, — кряхтящий звук голоса лишь подчеркивал ее возраст. — А это кто с тобой? Давненько у нас гостей не было.

— Рина Матвевна, — почти прокричал в ухо наш спутник, — это к травнику нашему гости пришли.

Удивительно, но не смотря на свой почтенный возраст, старуха еще не выжила из ума — я-то ждал, что сейчас она пять раз переспросит, а потом прокряхтит в ответ что-то вроде «не понимаю!». Но нет — Рина Матвевна тут же отошла в сторону, уступая нам дорогу.

— Проходите-проходите, — прохрипела она. — У себя травник.

Внутри дом оказался куда просторнее, чем казалось с улицы — здесь явно уместилось шесть или семь комнат, соединенных между собой. Андрей прошел по коридору и свернул в самую дальнюю дверь. Мы с Максимом направились следом.

Комната, в которую мы попали, оказалась неким подобием кабинета. Его стены были украшены пожелтевшими от времени гравюрами и выцветшими фотоснимками с портретами незнакомых мне людей. Рядом с единственным окном, через которое внутрь проникал свет, стоял массивный резной стол с зеленым суконным покрытием. А за столом, неторопливо листая какую-то толстую книгу, сидел тот самый травник.

Честно говоря, не так я представлял себе могучего волшебника, к которому вел меня Максим. воображение нарисовало образ полусумасшедшего лысого татуированного мужика, лицо которого было бы разукрашено непонятными кровавыми письменами. Но реальность оказалась менее предсказуемой.

На нас смотрела молодая худощавая девушка с острыми и правильными чертами лица, большими карими глазами и длинными, прямыми и до блеска черными волосами, собранными в хвост на затылке.

— Максим? — аккуратные брови девушки удивленно поднялись. Она явно не ожидала этого визита.

— Здравствуй, Оля.

— Вот уж кого не думала здесь увидеть, — девушка поднялась с места и подошла к нам, затем — перевела взгляд на стоявшего позади нас мужчину. — Все в порядке, Андрей. Это друзья.

Андрей хотел что-то ответить, но осекся.

— Передай, пожалуйста, старейшине деревни, что у меня гости, — попросила девушка.

Мужчина с недоверием посмотрел на нас, но ничего не сказал — лишь кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой тяжелую дверь.

— Нервный мужик, — проводил его взглядом Максим. — Чуть меня не пристрелил.

— Что есть, то есть, — согласилась Ольга. — Зато очень хороший. Кто твой друг?

Максим представил меня.

— Толковый маг, хоть и самоучка, — добавил Максим, глядя на меня.

Девушка жестом указала на стулья, стоявшие рядом.

— Присаживайтесь.

Мы удобно расположились на твердых стульях.

— Далеко же ты забралась, — оглядываясь по сторонам, сказал Максим.

— Да, не мегаполис, — улыбнулась Ольга. — Зато здесь тихо и спокойно.

Она посмотрела на Максима.

— Не думала, что мы ещё увидимся.

— Я тоже, — ответил Максим. — Но обстоятельствам не прекословь.

По их поведению и интонациям разговора мне сразу стало ясно, что эти двое не были друзьями. Между ними не чувствовалось ни особой симпатии, ни товарищеского доверия. Похоже, их связывали исключительно деловые отношения, некие договоренности — и ничего более.

— Нужна твоя помощь, — Максим резко перешел к делу.

— Понимаю, — Ольга кивнула, как будто ждала этих слов. — Иначе ты бы не пришел.

Максим достал из рюкзака и протянул Ольге знакомый бумажный конверт. Она бережно открыла клапан, извлекла небольшой пучок светлых волос, срезанных с головы Алисы, и повертела их между пальцами.

— Девушка, — Ольга внимательно разглядывала волосы, — Чуть младше меня. Мертва. Судя по ауре — умерла насильственной смертью.

— Я убил её, — холодно ответил Максим.

Ольга подняла взгляд на него.

— Аура довольно светлая. Не похоже, чтобы она была злым человеком.

— Может и так, — все тем же железным тоном продолжал Максим. — Но выбора не было.

— Тебе виднее, — пожала плечами Ольга. — В любом случае — это не моё дело.

Она убрала волосы обратно в конверт.

— Кажется, я догадываюсь, зачем вы пришли. Хотите узнать её воспоминания?

— Да, — кивнул Максим. — Как тогда, в Белграде. Сможешь сделать это?

— Сам знаешь, отказать я не могу, — ответила Ольга. — Но и гарантий не даю. Аура на волосах пока ещё держится — а значит извлечь воспоминания труда не составит. Но подпустит ли к ним внутренняя защита — тут уж, извините, зависит не от меня.

— Думаю, это парень справится — Максим кивнул на меня. — Они дружили.

Ольга оценивающе посмотрела на меня, словно искала подтверждение уверенным словам Максима, но ничего не ответила.

— Хорошо, — девушка поднялась с места. — Если так — то, может, что-нибудь и получится. Проведем ритуал завтра, на рассвете.

— Почему не сегодня? В Сербии ты провела его сразу.

— Знаешь, а ты очень нетерпелив для мага, — немного раздраженно парировала она. — В Сербии у меня были заранее готовы все ингредиенты и эликсиры. А сейчас — нет. Нужно все приготовить. Предупредил бы заранее о своем приезде — я бы подготовилась.

— Да как тебя предупредишь-то? — возмутился Максим.

Девушка лишь развела руками

— Хорошо, — хмуро ответил Максим, — подождем.

Ольга поднялась с места.

— Тогда чувствуйте себя как дома. Я попрошу хозяйку разместить и накормить вас.

Девушка вышла из помещения, оставив нас с Максимом наедине.

Через несколько минут уже знакомая нам Рина Матвеевна проводила меня и Максима в просторную кухню.

Долгий переход по горам пробудил в нас с Максимом зверский аппетит. С удовольствием проглотив по стопке крепкого самогона, поданного в качестве аперитива, мы набросились на простые, но сытные угощения, которые принесла старушка.

Когда с обедом было покончено, нас проводили в баню. Смыв с себя пыль и грязь и переодевшись, наконец, в чистую одежду, я решил прогуляться по деревне.

На улице уже начало смеркаться. Солнце закатилось за вершины гор и только редкие его лучи кое-как продолжали тускло освещать землю.

Деревня встретила меня тишиной. В некоторых окнах уже горел свет — то ли от свечей, то ли от лучин. Люди, проходившие мимо, бросали на меня подозрительные взгляды — но не говорили ни слова. Похоже, к гостям здесь относились недоверчиво.

Неторопливо вернувшись назад, я заметил небольшое оранжевое зарево, разносившееся за домом. Обогнув его, я вышел во двор, в центре которого ярко потрескивая сухими ветками, горел костер.

Ольга сидела рядом с огнем на длинном полене, специально приспособленном в качестве сидушки. Ровными рядами перед ней стояло несколько керамических ступок. Услышав мои шаги, девушка обернулась.

— Присаживайся, — продолжая мять в руках какую-то траву, она кивком головы указала на место справа от себя.

— Готовишь отвары? — спросил я, усевшись на поваленное дерево.

— Ага.

Она положила смятую охапку травы в одну из ступок и принялась старательно её перетирать

— Что это за место? — я бросил взгляд на огонь и пляшущие языки пламени тут же загипнотизировали меня.

— Это? — мой вопрос, кажется, удивил Ольгу. — Вв смысле — деревня? Община магов.

— Община магов? — переспросил я.

— Да. Ты что, никогда о них не слышал?

Я отрицательно покачал головой.

— Ещё лет тридцать назад таких общин было множество. Советская власть не очень жаловала практикующих волшебников. Конечно, вслух об этом не говорили — но гонения на магов в те времена были просто ужасными. Куда страшнее, чем на каких-нибудь священников. Тем, кто хотел заниматься колдовством, приходилось или уходить в подполье, или создавать такие общины вдали от цивилизации и посторонних глаз.

Ольга прекратила перемешивать траву и тоже уставилась на огонь.

— Сейчас, конечно, общин осталось мало. Магов больше никто не преследует — да и люди тянутся обратно в города. В деревнях, остаются, в основном, лишь старики, которые уже и не помнят другой жизни.

— Ты родилась здесь?

Девушка лишь улыбнулась.

— Нет, что ты.

Ответ немного меня удивил. Конечно, хотелось спросить, что она делала сейчас в этой богом забытой деревне, но мы были слишком мало знакомы для подобных вопросов.

— Ты хорошо знаешь Максима? — спросил я.

— Почти совсем не знаю, — переливая содержимое ступки в небольшую пластиковую бутылку, сказала Ольга.

— Но безотказно ему помогаешь.

— Да. У меня нет выбора — я дала непреложный обет.

Я удивленно уставился на неё. Ольга поймала мой взгляд и тихо засмеялась.

— Ты не знаешь, что это, да? — с улыбкой спросила она.

— Похоже на какую-то выдумку из сказок. Кажется, в рассказах про «Гарри Поттера» было что-то подобное.

— Не совсем, — кивнула Ольга. — Хотя ты прав — в книгах у Джоан Роулинг действительно упоминался непреложный обет. Там он описывается как клятва, нарушителя которой ждёт смерть. Но в реальности всё работает немного иначе.

— Как? — поднял брови я.

— Тот, кому ты дал непреложный обет, всегда может тебя найти: он в любое время дня и ночи на уровне интуиции знает, где ты находишься и как тебя разыскать. Но главное — он вправе один раз требовать чего угодно, и ты просто не можешь отказать. Среди магов непреложный обет — символ глубокой признательности. Знак того, что ты считаешь себя должником другому человеку.

Повисла пауза.

— Кстати, именно Джоан научила меня этому обряду, — улыбнулась Ольга.

— Да ну? — удивился я. — Вот уж не думал, что она умеет колдовать.

— Зря ты так. Роулинг очень сильная волшебница.

Я лишь пожал плечами в ответ.

Взяв в руки пластиковую бутылку, Ольга несколько секунд с силой поболтала её и, открутив крышку, протянула мне получившееся зелье.

— Пей, — скомандовала она.

Я пригляделся — внутри была вязкая травянистая жидкость с неприятным запахом.

— Что это?

— Не бойся, не отравишься — я же все-таки травница, — улыбнулась она. — Это запатентованный отвар. Придаст сил для завтрашней процедуры.

С недоверием посмотрев на зелье, я заткнул нос, чтобы не чувствовать омерзительного запаха, и залпом проглотил безвкусную жижу, которая неприятно растеклась внутри моего тела.

— Ну и гадость, — отдавая бутылку, поморщился я.

— Знаю, — ответила Ольга.

Мы немного посидели молча.

— Как это будет? — спросил я. — Завтра. На что похоже, когда пытаешься проникнуть в чужие воспоминания?

— У каждого — по-своему. Одни просто начинают знать чужие воспоминания как собственные, другие — словно видят эти события со стороны. Как будет именно у тебя я сказать не могу.

Ольга аккуратно убрала ступки в стоявшую рядом сумку, затем поднялась на ноги и залила костер водой из жестяного ведра.

— Пора спать, — сказала она. — Отдохни как следует и наберись сил. Завтра силы тебе понадобятся.

Мы шли по едва различимой тропе, стелившейся вдоль длинного плато. Громкий свистящий ветер бил по ушам и колол тело, проникая сквозь ткань одежды. Поначалу я даже получал удовольствие от этой прогулки и наслаждался окружающими красотами, пиками гор, с лежащим на них редким снегом и дальними лесными массивами, в одном из которых скрылась наша деревня. Но постепенно мой взгляд все чаще начал утыкаться в пятки ботинок впереди идущей Ольги — и очень скоро я полностью перестал отводить от них глаза и смотреть по сторонам. Просто следовал за шагами этой девушки как загипнотизированный.

— Напомни, куда мы топаем? — раздался голос Максима.

— Неподалеку есть место силы, — ответила Ольга. — Ритуал лучше всего проводить именно там.

— В прошлый раз ты прекрасно обошлась без всяких мест силы.

— Возможно, и сейчас смогла бы обойтись. Но если проводить ритуал именно там, шансов на успех будет куда больше.

Максим хмыкнул и замолчал. Он явно жаждал как можно скорее приступить к делу — и любые задержки действовали ему на нервы.

Чем выше мы поднимались, тем холоднее становился воздух. Постепенно небо стали серые заволакивать тучи. А затем начался дождь. Мелкий и неприятный. Одежда быстро промокла до нитки и только ботинки каким-то чудом умудрялись оставаться сухими.

— Скоро придем, — словно прочитав мои недовольные мысли, громко крикнула Ольга.

Дорога круто пошла вверх — мы явно поднимались на один из перевалов. Вытирая маленькие потоки дождевой воды, ручьями скатывавшиеся с моих волос на лицо, я продолжал безропотно шагать в гору.

Достигнув вершины и встав на ровную поверхность, девушка наклонилась вперед, упершись в деревянный альпеншток, и тяжело дыша. Дождь к этому моменту как раз ненадолго прервался.

— Совсем форму потеряла, — задыхаясь бросила она. — Раньше я сюда почти бегом поднималась.

Восстановив дыхание, Ольга подошла к большому плоскому камню, лежащему неподалеку. Поставив на него свой рюкзак, она вынула и расставила ступки, в которых вчера готовила у костра зелья. Поочередно окунув пальцы как кисточку в каждую из них, она нарисовала на камне незнакомые руны, а затем — расстелила поверх этих символов клетчатый плед.

— Ложись. Головой — туда, — Ольга указала в сторону, где из-за линии горизонта неторопливо поднималось солнце.

Я покорно лег на плед. Ольга нанесла мне на ладони какие-то непонятные знаки.

— А сейчас не бойся, хорошо? — она стянула шарф, который обхватывал её шею. — Мне понадобится слегка удушить тебя до потери сознания, — сказала она.

— Что? — взволнованно спросил я, занимая сидячее положение.

— Для ритуала ты должен быть без сознания, — повторила Ольга. — Прости, но ни хлороформа, ни снотворного у нас в деревне нет. Мне придется тебя вырубить.

— Нет-нет-нет, секундочку, — несогласно завертел руками я. — Никаких удуший. Ты же запросто можешь не рассчитать силы и отправить меня на тот свет.

— Всё будет нормально, — продолжала настаивать Ольга. — Я сто раз так делала.

— Да это безумие, — не сдавался я. — Нет, исключено, о таком мы не договаривались.

Боковым зрением я заметил, как к нам быстрыми шагами приближался стоявший до этого в стороне Максим.

— Устроили тут дочки-матери, — услышал я недовольное бормотание. — Без сознания — так без сознания.

Я обернулся и увидел, как его мощный кулак летел в сторону моего подбородка. И через секунду я не видел уже ничего.

Сначала вокруг была темнота и пустота. Не знаю, стоял я на земле, или же падал в бесконечную бездну. Затем очень-очень далеко впереди появилось едва различимое красное пятнышко, которое постепенно становилось всё крупнее и крупнее.

Что-то медленно приближалось ко мне.

В темноте начали проступать черты странного создания. Его квадратная голова с огромным ртом и красными, горящими глазами, рыхлый гигантский корпус и короткие ноги как будто состояли из разрубленной на мелкие куски каменной глыбы. Казалось, что это существо сложили из отдельных камней и скрепили ярким огненным светом, который теперь источался из многочисленных прорезей, щелей и отверстий, покрывавших монстра с ног до головы.

Это был Голем — бесчувственное каменное изваяние, в которое легендарный алхимик древности непонятным образом сумел вдохнуть жизнь. Голем встал напротив и с высоты своего роста принялся разглядывать меня красными светящимися глазами.

— Идем, — грубым, холодным, нечеловеческим голосом сказал он и указал рукой куда-то за мою спину.

Я тут же обернулся и увидел длинную череду массивных, деревянных дверей. Их были тысячи — и они тянулись прямой линией вдаль, уходя в глубину окружающей темноты. Двери словно парили в воздухе в два ряда — по левую и правую руки от меня — образуя некое подобие коридора.

Медленно наступая на темноту под ногами, я двинулся следом за големом, и мы неспеша пошли вдоль этого странного коридора. Я внимательно разглядывал двери, мимо которых мы проходили. Не смотря на кромешную темень вокруг, я легко различал цвета этих дверей: в основном они были серыми или черными. Светлых дверных полотен было совсем немного. Каждую дверь украшали сложные резные орнаменты и тяжелые ручки, некоторые из которых были покрыты пылью, другие же, наоборот блестели от частого использования.

— Сюда, — Голем указал на одну из дверей светлого цвета. — Иди.

Спорить я не стал.

Надавив на тяжелую позолоченную ручку, я открыл дверь, за которой простиралась всё та же зияющая темнота, и сделал шаг вперед.

«Смотри, — я увидел приветливое лицо мужчины. Он смотрел на меня карими глазами, в которых чувствовалась любовь и забота. — Ты складываешь руки вот так, а затем произносишь заклинание. Но главное — думай о предмете. Поняла?»

«Да», — ответил я тонким девичьим голосом.

Я видел воспоминания Алисы её собственными глазами!

Ощущения были очень странными: я находился в её теле, чувствовал движения рук, напряжения мышц, дыхание и сердцебиение — но не мог ими управлять, словно оказался безвольной марионеткой в чужих пальцах. Мне оставалось только наблюдать.

«Ну давай, попробуй ещё раз», — сказал мужчина.

«Auruma urelium, — громко произнесла заклинание Алиса и лист бумаги, лежащий впереди зашевелился и переместился немного в сторону. — Папа, я смогла!».

«Умница! — мужчина подхватил дочку на руки и начал кружить по комнате. — Ты прирожденная волшебница».

Воспоминание резко прервалось, и я снова очутился в темноте между двух рядов дверей.

— Идем, — уже знакомым безразличным тоном скомандовал Голем.

Мы подошли к другой двери — на этот раз полотно было окрашено в темный, практически черный цвет. Не дожидаясь команды каменного истукана, я зашел внутрь.

В этом воспоминании было пасмурно и холодно. Дождь ещё не начался, но казалось, что он вот-вот забарабанит по земле своими каплями. Алиса подняла голову и посмотрела на печальное лицо стоявшего рядом отца. По сравнению с предыдущим воспоминанием, оно сильно изменилось: от прежней приветливости не осталось и следа. Мужчина глядел прямо и крепко держал дочь за руку. Они прошли через железные ворота, на вывеске которых было выковано незнакомое мне слово «Бешикташ», а затем свернули на небольшую аллею, по обеим сторонам которой тянулись многочисленные надгробья.

Алиса и её отец медленно шли вдоль кладбища и вскоре остановились у одной из могил. Мужчина сильнее сжал ладонь Алисы — и на секунду даже я почувствовал боль и страдание, терзавшие его душу.

«Адель Бертан. 5 марта 1961 — 14 августа 1993», — было высечено на надгробии.

«Алиса, — мужчина говорил медленно, но в голосе чувствовалась надрывность. — Здесь покоится твоя мама».

И снова — резкий скачок в пустоту.

Мгновение — и Голем опять смотрел на меня своими огненными глазами-пятнами. Каменный истукан указал на ещё одну дверь.

— Сюда, — гулким басом велел он.

Переступив невидимый порог, я снова очутился в теле Алисы: теперь мы находились в каком-то парке. Было светло и тепло, солнце припекало голову, вокруг сновали толпы людей, а в воздухе стоял сильный запах цветов. Алиса увлеченно оглядывалась по сторонам, и в глазах пестрило от обилия разноцветных тюльпанов, которыми, казалось, был усеян весь парк.

Отец вел Алису за руку.

«Мама очень любила парад тюльпанов», — с приятной ностальгией в голосе сказал он.

«Здесь так красиво».

Мужчина посмотрел Алисе в глаза и улыбнулся.

Приятный и светлый окружающий мир, в котором я на мгновение оказался, растаял в одно мгновение. Я опять очутился посреди мрачного небытия в сопровождении бесчувственного Голема.

Столь резкие и неожиданные перемещения между темным коридором и осколками воспоминаний Алисы начинали действовать мне на нервы. Но, к сожалению, иной альтернативы, похоже, не было.

Зайдя в новую дверь, я очутился перед большим зеркалом. Из отражения смотрела молодая симпатичная девушка. Светлые волосы спадали ей на плечи, уголки рта, казалось, были готовы вот-вот растянуться в улыбку, а в глазах плясал еле заметный для посторонних огонек задора. Каким-то слишком мальчишеским движением она почесала кончик своего носа и на секунду сморщилась, показавшись от этого ещё более милой.

Я видел, как Алиса отошла от зеркала и хотела что-то сделать, но внезапно взгляд остановился на письменном столе, стоявшем в углу комнаты. Вернее — взгляд зацепился не за сам стол, а за толстую, незнакомую тетрадь в кожаном переплете, которая откуда-то на нем появилась.

Подобрав тетрадь в руки, Алиса принялась аккуратно перелистывать страницы, исписанные мелким, отчетливым почерком. Странно — но как я ни старался разобрать написанное, сделать это мне не удавалось: слова выглядели знакомыми, но буквы в них словно стояли вразнобой, в хаотичной последовательности, образуя бессмысленный набор непонятных фраз.

Зато сама Алиса читала текст легко и непринужденно и понимала каждое его предложение. Записей оказалось много.

Я ощущал, что с каждой новой страницей сердцебиение в груди Алисы усиливалось — словно она начинала всё сильнее и сильнее волноваться. Несколько раз я чувствовал покалывания в глазах, как будто Алиса вот-вот готова была заплакать. Дочитав непонятный текст до конца, Алиса закрыла тетрадь и, держа её в руке, вышла из комнаты. Пройдя через небольшой холл, она поднялась по ступенькам деревянной лестницы и заглянула в одну из открытых дверей, где за большим столом, пристально изучая под лупой какую-то старую, пожелтевшую бумагу, сидел отец.

Он постарел. Лицо мужчины начало покрываться морщинами, в волосах проступила седина, а гладко выбритые раньше щеки теперь обхватила густая щетина. Взгляд его тоже изменился — стал тяжелее, мудрее и суровее.

«Пап», — стоя в дверном проеме, Алиса смотрела на отца.

«Дочка, — мужчина оторвался от своих бумаг и посмотрел прямо на неё. Затем — на зажатую в ладони кожаную тетрадь. — Вижу, ты нашла дневник, который я оставил. Прочитала?».

«Да, — моя голова кивнула. — Это дневник мамы».

«Присаживайся, — он указал на стул. — Нам пора кое о чем поговорить».

Опять настала темнота.

Резкие вырывания из воспоминаний Алисы уже порядком поднадоели.

Голем снова шел вперед по темноте, а я — следовал за ним по пятам.

На этот раз мы шли долго, оставляя позади множество дверей. Наконец он остановился рядом с очередным входом.

— Здесь, — прорычало каменное изваяние, и я покорно шагнул внутрь.

Это было то же самое место, тот же кабинет, что и в предыдущем воспоминании. Похоже, между двумя событиями прошло лишь несколько минут.

Отец Алисы всё так же сидел за столом. Только на его лице теперь растянулась неприятная, печальная гримаса скорби и сожаления.

Алиса сидела напротив. Её кулаки были крепко сжаты, а на щеках чувствовались следы слёз.

«Это ты, — надрывно произнесла Алиса. — Ты убил маму!»

«У нас не было выбора!», — громко ответил отец.

«Был! — выкрикнула она и вскочила с места. — Это ты виноват! Ты и твоя чертова магия!».

С болью и тоской в глазах отец смотрел на дочь.

«Не хочу тебя больше видеть. Никогда!», — сдавленно прошептала она и выбежала из комнаты, на ходу вытирая покатившиеся по щекам слезы.

Затем — снова темнота. И очередная серая дверь.

Алиса сидела в стеклянном коридоре нашего университета и пристально смотрела на стоящего к ней спиной молодого человека. Затем парень обернулся, и они встретились взглядами.

Парнем оказался я!

Воспоминание было совсем коротким. Темнота вырвала меня прочь, стоило лишь увидеть собственное лицо.

Я опять оказался в мрачном коридоре, рядом с ожившей каменной глыбой.

Голем указал на черную дверь напротив.

— Иди туда, — велел он.

— И без тебя знаю, — буркнул я, и вошел внутрь.

На этот раз Алиса была в больнице. Место выглядело хорошо знакомым — именно сюда меня доставили после аварии, в которой я чуть было не погиб.

«Ваш друг сильно пострадал, — ровным, спокойным голосом сказал стоявший рядом врач. Этой породе людей не привыкать сообщать тяжелые новости. — У него обширные травмы».

Было очевидно, что речь шла про меня.

«Чем-то можно помочь?» — прямо спросила Алиса у доктора.

«Он потерял много крови. Очень нужны доноры».

Невидимая рука снова вырвала меня прочь из воспоминаний. Голем — на этот раз молча — указал на новую дверь. А за ней ждало событие, которое я и так хорошо помнил.

Мы с Алисой неторопливо прогуливались по парку. Было тепло, солнце поливало землю своими лучами, птицы весело щебетали на ветках деревьев, а в воздухе приятно пахло наступившей весной. Кажется, мы только что закончили обсуждать какую-то очередную дурашливую тему. Ладони наших рук крепко сжались и мы, заглянув друг другу в глаза, поцеловались.

Это был наш первый поцелуй.

И снова меня окутала темнота, а следом за ней вокруг вырос черный коридор.

— Заходи! — Голем, как всегда, тыкал своей рукой в дверь.

Я уверенно зашел внутрь.

Алиса сидела на стуле в незнакомом мрачном и просторном помещении — то ли складе, то ли ангаре — и с испугом глядела на стоявших рядом крепких вооруженных людей.

Её явно удерживали силой.

Один из них приблизился и, склонившись, изучающе посмотрел Алисе в глаза, затем положил руку ей на голову и принялся что-то шептать на незнакомом языке. Тело Алисы начало трясти, словно на неё вдруг обрушилась лихорадка.

— Отвечай на вопрос, — громко потребовал он.

Я чувствовал, как во рту девушки начала шипеть неприятная пена. Алиса намеревалась безропотно выполнить требование — но тусклый свет, кое-как наполнявший помещение, внезапно полностью пропал.

В темноте раздались одиночные выстрелы. Один, два, три. Я слышал, как безжизненные тела похитителей падали на землю после каждого негромкого хлопка.

Сердце бешено колотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди. Вскочив на ноги и не оглядываясь, Алиса изо всех сил бросилась к выходу из этого ужасного места. Выбежав прочь из темного ангара, она очутилась посреди большого асфальтированного пустыря. Вокруг не было ни души. Вдалеке виднелась оживленная автомобильная дорога, по которой быстро неслись машины, и Алиса, не теряя времени, побежала к ней.

Она оглянулась на двери металлического ангара: погони не было.

Добравшись до дороги, Алиса взмахом руки остановила такси, которое, по счастливому стечению обстоятельств, как раз проезжало мимо, и сразу запрыгнула внутрь автомобиля.

На этом воспоминание оборвалось.

Я снова оказался в темноте — и покорно следовал за големом. Мы шли долго, оставив позади сотню разных дверей. Голем остановился рядом с очередным проходом. Дверное полотно оказалось черным и почти полностью сливалось с окружающей темнотой. Каменное существо хотело произнести свои традиционные «Сюда» или «Заходи», но я его опередил.

— Иду-иду, — бросил я.

Не дожидаясь команды, я шагнул за дверь.

Алиса стояла в центре лесной поляны, окруженной кустарниками и вековыми деревьями. Сильный ветер, непонятно как обогнувший многочисленные кроны, развевал волосы на её голове. Рука крепко сжимала рукоятку пистолета — а дуло смотрело на стоявшего напротив испуганного, растерянного молодого человека.

Видеть самого себя со стороны в тот момент был неприятно. Я выглядел глупо и жалко — как слабый, напуганный ребенок, потерявший руку матери в огромной непролазной толпе.

«Прости», — я чувствовал, как палец Алисы начал давить на спусковой крючок. Ещё секунда — и моя жизнь должна была оборваться.

Раздался хлопок выстрела.

Я почувствовал страшную боль — ту самую, что почувствовала в тот момент Алиса. Сквозь её глаза я видел, как она упала на сухую землю и уставилась в одну точку.

Затем наступила темнота.

Мы с Големом снова стояли в длинном коридоре.

— Уходи, — сказал Голем.

— Я ещё не всё узнал, — ответил я.

— Уходи! — голос его стал громким и угрожающим.

Мой взгляд остановился на одной из дверей — массивном ярко-красном полотне, покрытым сложными замысловатыми узорами. Интуиция вдруг сильно потянула зайти в неё.

— Что там? — спросил я, указывая на дверь.

— Тебе туда нельзя, — проскрипел Голем.

— Что за этой дверью?

— Тебе нельзя! — злобно ответил он.

Красная дверь манила меня, подобно пению Сирены, притягивающей корабли на свои скалы. Обогнув Голема, я подошел к двери и уже намеревался надавить на серебряную рукоять — но Голем с силой отшвырнул меня в сторону.

— Нельзя! — яростно прокричал он.

За красной дверью было что-то важное — я чувствовал, что должен зайти туда.

Но Голем не давал проникнуть в эти воспоминания. Каменное туловище существа стеной преградило мне путь.

«Нельзя», — непрерывно повторял он.

Невидимый пол под ногами начал дрожать. Двери стали рассыпаться на куски, подобно разбитому стеклу. Окружающая темнота вдруг начала меняться на свет. Поначалу он был тусклым, но становился всё ярче и ярче — и вскоре стал невыносимым и болезненным для глаз. Я зажмурился, но белый свет всё равно пробивался сквозь веки. Пришлось закрыть лицо ладонями — но и это не помогало.

Дрожь усиливалась и опрокинула меня на колени.

«Нельзя», — возгласы Голема стали звучать тише. Каменный истукан отдалялся от меня. Или это я отдалялся от него?

В ушах начало звенеть. Очень быстро этот неприятный звук превратился в сильную физическую боль, которая с каждой секундой лишь усиливалась. Не в силах сдерживаться, я закричал во весь голос — но мои крики тонули в окружающем шуме.

Конец ознакомительного фрагмента.