Игры чародеев

Дмитрий Андреевич Лазарев, 2020

Волшебники уже давно проникли во многие сферы жизни современного мира. Чародеев тайно нанимают влиятельные политики, за их помощью обращаются военные, а персонал крупных бизнес-корпораций регулярно пополняют выпускники магических школ. Герой книги – юный волшебник-самоучка, едва не погибший от руки своей возлюбленной. Почему юношу хотели убить? Какую тайну скрывала его подруга? И как эта тайна связана с румынским правителем Владом Дракулой и загадочным Манускриптом Войнича? Цепочка поисков протянется от Босфорского пролива до реки Миссисипи, сквозь небоскребы мегаполисов, горные деревни, стены древних замков и величественных храмов. И каждый новый ответ будет все сильнее втягивать волшебника в борьбу со старинным и могущественным орденом чародеев.

Максим

Перелет, не выходящий из зоны турбулентности и довольно жесткая посадка — известные визитные карточки Дамаска. Самолет был как всегда полупустой — немногие хотели лететь в этот Богом забытый край. Да и те, кто сейчас находился в салоне самолета, едва ли прибыли сюда по собственному желанию.

Резко сдернув с полки дорожную сумку с минимально необходимым для командировки набором вещей, Максим вышел из самолета и, спустившись по трапу, окинул взглядом аэродром, за забором которого начинались бескрайние просторы сирийских пустынь.

Это была уже третья командировка в Сирию — стабильно раз в год, примерно в одно и то же время, судьба распоряжалась так, что Максиму приходилось приезжать сюда.

В здании аэропорта его встретили два человека, одетые в камуфляжную форму без знаков отличий. Одного из них Максим помнил ещё по прошлому своему визиту — это был офицер «Рихарда». Впрочем, звание давались там лишь условно, никаких опознавательных знаков, шевронов и лычек офицеры-наемники не носили — а подчиненные солдаты запоминали своих командиров исключительно в лицо. Второго мужчину — невысокого и коренастого, с лицом закоренелого уголовника — Максим видел впервые.

В «Рихарде» было полно таких — бывших заключенных, преступников и прочего сброда, способного выполнять тупую, грязную, иногда — кровавую — работу и не задавать лишних вопросов. Официально «Рихард» считался охранной компанией, которая помогала нанимателям сопровождать ценные грузы и содержать объекты в безопасности. В реальности же эта организация оказывала куда более специфические и деликатные услуги. Располагая немалым штатом вооруженных и неплохо тренированных людей, «Рихард» с удовольствием брался за разные задачи: заказные убийства, проведение незаконных военных операций по всему миру, поддержка во время международных боевых действий.

Максим неоднократно пересекался с ними по долгу службы. Несколько раз «Рихард» даже нанимал Максима и его команду к себе в помощь. В том числе — и сейчас.

Крепким рукопожатием поочередно поприветствовав встречавших его людей, Максим без лишних слов проследовал за ними на стоянку и сел на заднее сиденье японского джипа. Автомобиль покатил по длинной асфальтированной дороге в сторону основной базы, где уже несколько лет квартировались солдаты «Рихарда». Ехать до нее было долго.

Максим лениво смотрел в окно на унылые и такие знакомые пустынные пейзажи.

«Что Ирак, что Афганистан, что Сирия — всё одно», — подумал он, разглядывая однородный рельеф.

— Надолго к нам? — поинтересовался старший по званию солдат.

Максим знал, что протокол безопасности строго запрещал подобные вопросы. Каждый должен был знать ровно столько, сколько ему сообщалось — а излишние любопытство не приветствовалось.

С другой стороны, лейтенант уже несколько месяцев почти безвылазно сидел в этой дыре, развлечений в которой — не то, чтобы особо много. И его желание заполнить копящийся в голове информационный вакуум было совершенно естественным явлением.

— Пока не знаю, — честно ответил Максим.

— В прошлый раз ты тут несколько месяцев, кажется, провозился, да?

В прошлый раз Максима перебросили сюда из Африки — помочь навести порядок в районах, с трудом отбитых у боевиков. Ровно сто дней Максим вместе со своей командой выполнял здесь не самые приятные, но крайне необходимые задачи.

Джип громыхал и подпрыгивал на ухабах и неровностях. Дорога была Максиму знакома — трястись в машине предстояло ещё несколько часов. В базовый лагерь они должны были прибыть как раз на закате.

— Руководитель базы не сменился? — спросил Максим. — Петрович командует?

— Ага, — односложно ответил лейтенант.

Реальные имена были у наемников не в ходу — куда чаще использовали позывные прозвища. Петровичем здесь называли бывшего украинского полковника Сергея Петренко. Максим хорошо помнил его ещё по прошлой командировке — когда этот крепкий вояка только-только стал начальником сирийской базы «Рихарда».

Петрович был жестоким, беспощадным к врагам, и весьма кровожадным по своей натуре человеком. И при этом всегда оставался крайне принципиальным — и скорее умер бы в страшных муках, чем предал свои идеалы или наступил на горло собственному мировоззрению. Он присоединился к наемникам года четыре назад — как раз, когда на Украине началась гражданская война. В то время Петрович служил в вооруженных силах Украины — был перспективным командиром и числился на хорошем счету у руководства. Но когда от него потребовали воевать против самопровозглашенных республик, отделившихся от страны, полковник ответил резким отказом. Не в его правилах было без веской причины стрелять по людям из-за политических разногласий между кабинетными халуями во властных структурах — тем более стрелять по соотечественникам, которых он присягнул защищать. За этим отказом последовал естественный в таких случаях военный трибунал, отставка и лишение всех званий и наград.

Так и началась его новая жизнь. Руководство «Рихарда» тут же предложило опальному полковнику хорошее место, которое полностью соответствовало его характеру и навыкам. Здесь, в Сирии, Петрович с чистой совестью умывал руки кровью врагов и проводил самые жестокие карательные операции, которые, стань они достоянием общественности, запросто привели бы его на скамью подсудимых в Гааге. К счастью для полковника, «Рихард» умел подтирать за собой следы, так что волноваться о серьезной утечке информации и лишнему интересу с ненужной стороны Петровичу не приходилось.

— Он только заместителя своего сменил, — добавил солдат, который был за рулем.

— Тебе кто-то рот разрешал раскрывать? — гневно ругнулся на него старший по званию.

— Да ладно, не психуй, — разрядил обстановку Максим. — И кто теперь заместитель?

— Спартак.

Услышав это, Максим улыбнулся.

«Добился-таки своего», — подумал он.

Максим и Леонид Спартинский — по прозвищу Спартак — были хорошими друзьями, ещё со времен срочной службы в армии.

Они познакомились в первый же день после приезда в военную часть — когда устроили драку с сослуживцами. Попытка обязать Леонида развязать берцы одному из «дедов» — так называли старослужащих солдат, пользовавшихся в армии негласным авторитетом — закончилась моментальным отправлением «дедушки» в нокаут. Естественно, другие «авторитеты» тут же попытались усмирить зарвавшегося новобранца — но один на один совладать с новичком им оказалось не по силам. «Деды» набросились на Леонида толпой — и исход драки казался предрешенным.

И тут вмешался Максим, который решил занять более слабую сторону.

Как итог — восемь их соперников были отправлены на больничную койку, а Максим и Леонид удостоились личной аудиенции у начальника части — который битый час орал на новобранцем всеми матерными ругательствами, имевшимися в его богатом обсценном лексиконе.

С тех пор Максим и Леонид сдружились. Сначала они провели вместе два года срочной службы, затем — ещё три года контрактной. Потом их дороги, казалось бы, разошлись — но, как выяснилось, не надолго.

Леонид завербовался в «Рихард». Он оказался гораздо толковее и смышленее большинства других солдат удачи — и очень быстро его карьера среди наемников пошла в гору.

А Максим выбрал иной путь.

В последние годы друзья мало общались — ничего удивительного при такой-то работе. Людям, которые меняют номера телефонов и места жительства чаще, чем нижнее белье, сложно оставаться на связи со своими близкими. Редкие случайные встречи обычно происходили на военных базах в кипящих уголках планеты — где каждый из них оказывался со своим особым заданием.

Из нахлынувших воспоминаний Максима вырвал знакомый свист, раздавшийся над автомобилем. Он выглянул из окна и увидел спешно удалявшийся прочь белый беспилотный самолет.

— Пиндосы? — спросил он у лейтенанта. Этим пренебрежительным словом Максим называл военные силы США.

— Да, — глядя вслед улетающему беспилотнику ответил тот. — Американцы совсем достали своей разведкой. Вроде, и договоренности все есть, и ребят их мы не трогаем — а всё равно постоянно утюжат своими дронами. Чуть ли не в толчок к нам заглянуть норовят.

— Характер у них такой, — Максим откинулся на сиденье и закрыл глаза, — везде хотят затычкой быть.

— Особенно там, где их никто об этом не просит, — раздраженно добавил лейтенант.

Как и ожидалось, автомобиль приехал на базу «Рихарда» на закате. Максим бегло окинул взглядом контуры лагеря, мысленно отметив, что за прошедшее время ничего здесь особо не поменялось. Обнесенная высоким глухим забором база, как и прежде, состояла из невысоких блочных построек — эдаких псевдо-домов, которые можно быстро собрать и разобрать в любой точке мира. Разве что за минувший год этих конструкций явно прибавилось. На сторожевых постах, охраняя периметр, стояли и лениво глазели по сторонам вооруженные солдаты. А по территории то тут то там привычно сновали люди в камуфляжной форме без нашивок и опознавательных знаков.

Один из дежуривших наемников проводил Максима в административный корпус, где квартировался местный генеральный штаб, и после непродолжительного ожидания в тесной приемной, его завели в кабинет начальника базы.

Похожий на медведя Сергей Петренко сидел за столом и старательно что-то изучал в ноутбуке, но завидев посетителя, сразу захлопнул крышку компьютера.

Старая-добрая паранойя была обычным делом для этих мест.

Дежурный быстро отчитался по установленной форме: мол, обозначенное лицо встречено и доставлено в штаб в целости и сохранности — после чего покинул помещение.

— Давненько не виделись, — Петрович крепко пожал руку своему гостю.

Этот здоровый суровый вояка всегда относился к Максиму сдержанно. Он знал, на что был способен Максим — но напрочь отказывался верить в магическую составляющую этих способностей, списывая всё на удачу и благоприятное стечение обстоятельств.

— Наслышан про твои успехи — хорошо работаешь. А был бы с нами — знаешь, каких бы высот уже достиг?

Петрович не раз пытался завербовать Максима. Вероятнее всего, не столько по своей инициативе, сколько по команде вышестоящего руководства — «Рихарду» в своих рядах был бы весьма ценен такой сотрудник. Но Максим всякий раз отказывался, а на дежурную в таких случаях фразу «Ну ты всё же подумай об этом предложении на досуге» не обращал никакого внимания.

— Ладно, давай дела наши насущные обсуждать, — Петрович достал из ящика стола сигару и принялся неторопливо её раскуривать.

Кабинет начал быстро наполняться густыми клубами табачного дыма. Теперь командир наемников стал выглядеть в точности как герой классических низкобюджетных боевиков, видеокассеты с которыми мальчишки в детстве засматривали до жеваной плёнки — большой, грозный дядька с сигарой в зубах. Для полноты образа полковнику не хватало только длинного шрама на щеке.

Выпустив изо рта идеально ровное кольцо дыма, Петрович протянул Максиму небольшую фотокарточку. На снимке был запечатлен худощавый мужчина среднего возраста с характерными арабскими чертами лица.

— Знаешь этого бородача?

— Нет, — вглядываясь в фотографию, ответил Максим.

— Его зовут Фарих аль-Домини. Один из главарей боевиков по ту сторону от Ефрата.

— Приятно познакомиться, — съязвил Максим, кладя фотоснимок на стол.

— Разведка сообщает, что этот бандит уже неделю как окопался и безвылазно сидит на одной из своих баз.

Максим подавил смешок, вызванный словом «бандит» в устах Петровича.

— Нам нужен этот тип, — полковник уперся кулаками в стол, — и нужен живым.

— Так возьмите — раз нужен, — пожал плечами Максим. — Что, у вас опытных бойцов не хватает?

Пассаж явно задел Петровича, он бросил гневный взгляд на собеседника, но на легкую провокацию не отреагировал.

— Тут дело не в бойцах, — ответил он.

Раздался стук в дверь. В кабинет вошел невысокий, крепко сложенный молодой человек с коротко стриженными светлыми волосами, длинным, неоднократно поломанным носом и глубоко посаженными глазами.

Максим отметил, что с момента их последней встречи Лёнька изменился. Под грузом штабной ответственности черты его лица стали ещё более грубыми, а во взгляде появился суровый блеск. Лёнька по-армейски отдал приветствие командиру, а затем кивнул старому товарищу, но вслух ничего не сказал, соблюдая местную субординацию. Максим тоже сохранил молчание.

— Представлять вас друг другу не надо, — сказал Петрович. — Операцией командует Спартак, он и введёт в полный курс дела. А теперь — свободны, оба.

Максим и Лёнька по очереди покинули кабинет.

Закрыв за собой дверь, стоя в приемной, они посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, крепко обнялись — вызвав легкое удивление на лице сидящего рядом молодого солдата-референта.