Отец поневоле

Дина Данич, 2023

– Ты скрыла от меня ребенка! – он безжалостно бьет словами. – А теперь хочешь снова спрятать его от меня?– Я не могла поступить иначе, и не стану…– Нет, Полина. Ты могла прийти ко мне и рассказать правду.– Серьезно? И ты бы поверил мне? После всего? Да ты выгнал меня на улицу, не став даже слушать, когда увидел те фото!Мне больно от воспоминаний. Я же и правда не предавала мужа. А он не услышал, не поверил. Просто закрыл передо мной двери, забыв о клятвах, которые давал.– Ты знала, как я мечтал о сыне, и утаила его. Думаешь, теперь я войду в твое положение?– Пожалуйста, Назар. Это ведь и мой ребенок тоже…

— 8 Полина —

Утро в новой палате начинается неплохо, но уже после завтрака все идет кувырком. Ко мне приходит врач раньше привычного времени. Игнат Иванович выглядит взвинченным и уставшим. Вчера он еще раз заходил ко мне, уже после перевода — уточнял, все ли в порядке. На мой вопрос, почему я теперь здесь, только загадочно промолчал.

— Алина, у меня для вас не очень-то хорошие новости, — начинает Игнат Иванович. — Поэтому сначала ответьте — удалось ли вам хоть что-то вспомнить?

— Увы, но нет, — развожу руками. Хоть и чувствую себя уже гораздо лучше, в памяти по-прежнему чистый лист.

— Жаль, — раздосадованно выдает мужчина. — Это бы упростило дело.

— А что случилось? — напрягаюсь от его реакции.

— Дело в том, что у нас в больнице ЧП — прорыв труб и еще кое-чего. И очень скоро мы останемся не только без отопления, но и без электричества.

Я шокированно смотрю на него, не зная, что вообще на это сказать.

— Тех больных, кто может долечиваться дома, мы досрочно выписываем. А остальных — переводим в другую больницу. Но там, сами понимаете, все переполнено. Так что… — Игнат Иванович тяжело вздыхает. — В общем, в вашем случае вы могли бы продолжить наблюдаться амбулаторно. Конечно, если бы вам было куда вернуться, — добавляет тут же.

— Но мне некуда… — едва не плача, отвечаю ему.

— Понимаю, просто… Палату вам ведь оплатил тот мужчина, Владимир. Может, вы свяжитесь с ним? Я, конечно, отправлю вас в другую больницу, но там сейчас такие условия, что…

Он многозначительно молчит, недоговаривая очевидные вещи.

— Владимир оплатил? — с запозданием доходит до меня.

— Да. Я потому и пришел к вам. Думал, вы догадались… — Врачу, кажется, неудобно из-за того, что он рассказал об этом. — Ладно, вы если решите выписываться, дайте знать, а если нет — то просто ждите. Медсестра придет, поможет спуститься вниз, когда подойдет ваша очередь для переезда в другую больницу.

В этот момент моргнула люстра и погасла. Мужчина нахмурился и, качнув головой, вышел из палаты.

Напугал ли он меня? Определенно. Я не то чтобы боюсь оказаться в менее удобных условиях, просто…

Взгляд падает на ту самую визитку, которую вчера разглядывала перед сном. Значит, Владимир оплатил мне отдельную палату. Зачем? Неужели правда хотел просто помочь? Он не казался мне отталкивающим или неприятным. Напротив. Но и просто воспользоваться его предложением я почему-то медлю.

Когда спустя полчаса в коридоре раздаются голоса и сильный грохот, выглядываю из палаты и вижу, как двое санитаров везут какую-то огромную тележку то ли с оборудованием, то ли с инвентарем.

— И что, надолго это? — спрашивает один другого.

— Да кто знает. Залило конкретно. Теперь и свет коротнуло. Придется мотаться на другой конец города еще черт знает сколько.

Они удаляются, а я оглядываюсь по сторонам и нервно ежусь. Здесь и правда становится все прохладнее. Крыло, в котором я нахожусь теперь, располагается куда дальше от сестринского поста, чем то, где я оказалась изначально.

Судя по суете, которую наблюдаю, когда прохожу по коридору — дела в больнице и правда неважные. Пару раз меня чуть не сбивают, и в итоге мне приходится просто вернуться обратно. Хочется есть и пить, но, похоже, завтрака сегодня ждать бессмысленно, а в кулере на этаже воды уже нет. И, скорее всего, никто его заполнять уже не станет.

Сажусь на кровать и понимаю, что мне становится страшно. Если здесь я нахожусь в довольно хороших условиях, то что будет там? Да и будет ли хоть кто-то церемониться со мной, потеряшкой, там, когда палаты переполнены, и врачи просто зашиваются?

Конец ознакомительного фрагмента.