Необыкновенные приключения Дуняши

Диди Дори

Восьмилетняя Дуняша росла в счастливой семье до того дня, пока беда не постучалась в дом. Но способность к состраданию и вера в волшебство помогли девочке снова обрести свою маму.

© Диди Дори, 2021

ISBN 978-5-0055-1724-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Белый гольфик сполз с худенькой ножки, а неумело заплетенная косичка окончательно растрепалась. Дуняша держала куклу за золотистые нейлоновые волосы и внимательно вглядывалась в одну из трех картин, висящих над белой кроватью. Картина была совершенно обычная, одна из тех, какие часто можно встретить в детской. На ней девочка, очень похожая на Дуняшу, сидела верхом на мухоморе и посылала кому-то невидимому воздушные поцелуйчики. Картина висела немного криво, только вовсе не этот факт неожиданно привлек ее пристальное внимание. Девочку заинтересовала небольшая точка, которая на глазах увеличилась в несколько раз. Дуняша смахнула слезу и подошла поближе. Она мельком взглянула на две другие картины. На первый взгляд, на них ничего особенного не происходило. С одной по-прежнему улыбалась забавная лягушка, а на другой все так же закатывала глаза крылатая розовая лошадь. Но Дуняше показалось, что лошадь немного уменьшилась в размерах.

— Нюша, ты мне, конечно, не поверишь, но с этими картинами что-то не так, — обратилась она к своей кукле.

Нюша недовольно молчала. Она никак не могла привыкнуть к бесцеремонности со стороны своей маленькой хозяйки, а ее блестящие волосы периодически редели от нерадивого отношения к ним.

— Мне кажется, что с лошадкой происходят изменения. Посмотри, посмотри, — девочка поднесла куклу к картине, — она же уменьшилась, разве не так?

Нюша упрямо продолжала молчать.

Утерев мокрый нос рукавом, девочка кинула куклу на небрежно заправленную кровать и уже собиралась присоединиться к ней.

— Дуня, негодная девчонка, сколько тебя еще ждать?

Девочка опустила плечи, нахмурилась и неохотно вышла из комнаты.

Темно-синий джип мчался по платной дороге на бешеной скорости. Водитель, мужчина лет тридцати пяти, прикусив нижнюю губу, смотрел перед собой отрешенным взглядом. Даже на скоростной бетонке не стоило бы так рисковать. Однако по необъяснимой причине водитель не сбавлял скорости. Пролетев еще несколько километров, он вдруг закрыл глаза и, прошептав «Простите меня», врезался в один из опорных столбов железобетонного моста…

Через полчаса на место трагедии прибыла оперативная группа. На автомобиль страшно было смотреть. Удар был такой силы, что его сильно сплющило. Чтобы извлечь покалеченное тело водителя, машину пришлось разрезать автогеном. Пожилой врач скорой помощи без лишних эмоций констатировал смерть.

Голос следователя в телефонной трубке звучал, как из другого мира. Последних слов женщина уже не слышала, рухнув на пол рядом с перепуганной восьмилетней дочкой. Затем было опознание в морге, завешанные простыней зеркала в квартире, похороны, поминки. И пустота, которую не могла заполнить даже зародившаяся в ней три месяца назад новая жизнь.

Перечитывая предсмертную записку мужа, она испытывала противоречивые чувства.

«Как ты мог так поступить с нами, как ты мог», — все время повторяла она, раскачиваясь из стороны в сторону.

Женщина знала про азартную натуру мужа, а если быть точнее, про его страсть к карточной игре. Если поначалу он просто снимал напряжение после работы, то постепенно стал превращаться в патологического игрока. Для него уже была важна не игра, а ощущение эйфории, которой она сопровождалась. В такие моменты он совершенно не думал ни о жене, ни о дочке, ни о том, что в один совсем не прекрасный день может оставить их без средств к существованию.

Через неделю после похорон молодая женщина приняла окончательное решение, исполнение которого привело ее в медицинскую клинику. Врач попытался переубедить пациентку, объяснить всю серьезность ситуации.

«Сударыня, я против принятого вами решения. Допустим, что вас не волнует моральный аспект этого поступка, — врач поправил очки на переносице и бросил неодобрительный взгляд на пациентку, — но остается еще высокий риск осложнений, от наркоза может пострадать сердечно-сосудистая система».

Однако, то ли врач не сумел найти убедительных доводов, то ли пациентка была твердо уверена в правильности своего выбора. А может, был кто-то, кто поддержал ее в принятии такого решения.

Так или иначе, после сдачи анализов день операции был назначен…

Двоюродная сестра мамы со своим мужем жили у них уже две недели. Мамочка лежала в больнице и все время спала. Даже когда Дуняша теребила ее за руку, она не просыпалась.

«Сказался пережитый стресс, подавленное душевное состояние. Анестезиолог у нас отличный, его профессионализм никогда не подвергался сомнению. Я не вижу его вины в том, что произошло. Такое, к сожалению, бывает. Кома может длиться несколько недель. Пациентка находится под наблюдением. Остается лишь набраться терпения и ждать», — слова врача, сказанные тете, были непонятны Дуняше. Между тем своим детским сердцем она понимала, что происходящее не сулит ничего хорошего.

Сначала не стало папы, теперь заболела мама. Ей было очень плохо. Тетя ей совсем не нравилась, она все время ругала Дуню. Девочке, привыкшей к любви и вниманию, не хватало теплоты и участия. Она целиком была предоставлена сама себе.

— Сколько можно тебя звать, садись обедать, суп уже остыл, — тетя недовольно поставила тарелку перед девочкой и вышла из кухни. Дуняша не хотела есть суп, он был совсем невкусным, не таким, как обычно готовила мама. Она поводила ложкой по тарелке, потом быстро оглянулась, чтобы удостовериться, что тетя не видит, осторожно слезла со стула, отнесла тарелку в туалет, вылила суп и спустила воду.

— Нюша, а куда исчезла лошадка? — Дуняша растерянно смотрела на то место в картине, где еще час назад стояла крылатая лошадь.

Нюша, лежа ничком на кровати, никак не отреагировала.

«Интересно, как я могу знать, куда подевалась эта нелепая лошадь, если ты бросила меня лицом в кровать. Теперь разбирайся сама», — с легким злорадством думала она про себя.

Дуняше не давало покоя невероятное исчезновение лошадки. Более того, она заметила, что точка на картине с девочкой, сидящей на мухоморе, увеличившись, стала приобретать неясные очертания. Дуняша долго ворочалась в постели, потом затихла, и сон рассеял все ее печали.