Сюрприз для рыжего

Диана Ярук (2024)

Гадалка предсказала, что однажды рыжий мужик похитит меня, чтобы сделать своей женой и посадить под замок. С этой судьбой я совершенно не согласна. Замуж не хочу, работу выбрала такую, чтобы путешествовать по всему миру, а с любовью вообще решила завязать. Целее буду.Правда, рыжие преследуют меня по пятам, будто что-то чуют. В моей спальне внезапно оказывается огненный хоккеист, который уверен, что я женщина всей его жизни. А где-то там маячит со своей любовью психопат, мечтающий завести со мной кучу рыжих ребятишек.История Вики из романа «Измена. Горячий лед». Можно читать как отдельную книгу.

Глава 14

В квартире папы на праздник, как всегда, балаган.

Дети орут, бесятся, дерутся, таскают со стола продукты и вообще они везде.

Папа привычно отпихивает ногой хватающегося за его штанины любимца, четырёхлетнего Вовку.

— Иди-ка ты в зал, Вован, я сейчас гуся буду опаливать.

Конечно, мелкий теперь лезет на стул, поближе к стоящей на столе паяльной лампе.

Маришка хватает его под мышку и выпихивает к старшим.

Я тоже на кухне, создаю суету, то бросаясь со всеми на поиски открывалки для закруток, то пытаясь найти в банке маринованный зубок чеснока.

Сестра усаживает меня на стул и поручает чистить варёные овощи.

— Только я тебя умоляю, не отрежь себе палец, как в прошлом году.

— Я тебе именно для этого подарила специальный комбайн, который рубит овощи кубиками.

— Ты хоть видела, как им пользоваться? Да я быстрее сама всё нашинкую, чем его собрать, а потом разобрать и помыть!

— Да ты просто консерватор, которой проще упарываться, всё делая вручную, чем попробовать прогресс в действии!

— Ох, сейчас будет прогресс! — Зловеще предупреждает папа, щёлкая паяльной лампой и принимаясь опаливать от остатков перьев тушку гуся.

Мы с Маринкой на всякий случай отодвигаемся подальше. Отец вертит тушку во все стороны, летят искры, сладковато пахнет жиром.

— Может, и хорошо, что он не придёт, при его-то аппетите два таких гуся нужно будет, — задумчиво продолжает какую-то свою мысль Маринка и я пинаю её ногой под столом. Но поздно.

— Это ты про кого, Мариш? Антоха вроде только за майонезом метнулся. — Отец прикручивает огонь и убирает адский агрегат на верх подвесного шкафчика.

— Да так, знакомый один, — скорчив смущённую мордочку, смотрит на меня сестра.

— Ещё один знакомый, который так и не станет моим зятем, да? — прищуривается отец.

— Ну пап, просто с тобой никто не сравнится! — подлизываюсь я. — Я же не могу выйти за кого-то, кто не умеет как ты, работать руками.

— Алан вполне мог научиться, — поджимает губы отец.

Я закатываю глаза. Не знаю, чем его подкупил этот отбитый псих, да и виделись они от силы раз — так, столкнулись, когда я возила отца в прошлом году на приём к урологу, а потом мы вместе поужинали в одном из ресторанов моего бывшего.

Уверена, дело не в деньгах, — папа прекрасно знает, что я хорошо зарабатываю. Но я часто замечаю, как он волнуется, когда я заявляю, что брак — не для меня или что Маришка отстрелялась, родив и за меня тоже.

— Ты видела плохой пример перед глазами, — как-то сказал он мне. — Мы с вашей мамой были не лучшими родителями. Я был отвратительным мужем. Всю картину мира вам с Вадькой испортили. Странно, что Маринка нормальная выросла.

— Да обычными вы были! Даже нас не лупили! Вон у Машки вообще развелись и детей поделили, как котят. Орали вы друг на друга не больше других.

— Воот, а не должны были! — Отец сильно сжал руки, как всегда делал, когда нервничал. — Это из-за меня всё случилось. Из-за моего эгоизма.

— Ну что ты, папуль! — я обняла его со спины и почувствовала, как он напрягся. — Зато потом стал лучшим папкой в мире!

Отец похлопал меня по руке и, не глядя, ушёл курить на балкон. С тех пор как зашился, он не выпил ни капли.

Губами проговариваю Маринке «сучка», она в ответ молча отвечает «сама такая». Продолжаю очищать варёную в мундире картошку.

Папа соскребает ножом остатки опалённых перьев и принимается натирать гуся своей секретной смесью специй.

Дети, затихшие до этого, вдруг хором взвывают в зале, и Марина несётся к ним, нацепив на лицо самое зверское выражение.

— Просто я хочу, чтобы рядом с тобой был хороший, достойный мужик и ребёнок, когда я умру. — Тихонько говорит папа.

— Па, да с чего ты умирать собрался? Всё же хорошо!

— Ну вот, мало ли, тоже выйду из дома и пропаду! А у тебя годы идут! Я вот недавно читал, что чем старше родители, тем сильнее всякие врождённые риски для детей.

— Па, тебе этих четырёх что ли мало? Они и так хату каждый раз разносят, когда являются в гости! А если я со своим характером рожу, он тебе тут спалит всё на фиг!

— И пусть спалит! Пусть только будет маленький! — Папа внезапно шмыгает и сжимает пальцами переносицу. Зрелище настолько неожиданное, что я на долю секунды думаю, не выпил ли он.

— Ну пап, ну ты чего? — Ошарашенно спрашиваю я.

Отец машет рукой.

— На тебя сильнее всего её пропажа повлияла. Ты сама не своя была долгое время. А я не заметил, бухал, как скотина. Из-за меня упустишь счастье… женское…

Я прыскаю против воли.

— Ну ёлки-палки, что ты как сваха какая-то! Ну ладно, подумаю, может, заморожу яйцеклетки…

— И мужика найди! Нормального! Чтобы я не волновался!

Я нежно похлопываю папу по плечу. Кажется, с годами кто-то стал очень сентиментальным.

В кухню возвращается взмыленная Марина и подозрительно глядит на нас.

«Это не я» — молча телеграфирую ей губами.

«Смотри у меня!» — так же отвечает она.

Когда после полуночи сестра с зятем уводят сонных детей к себе, — а живут они на одной лестничной площадке с папой, я беру початую бутылку шампанского и ложусь на диван с телефоном.

На экране тихонько поёт «Голубой огонёк», папа посапывает в кресле, я, наконец, читаю все праздничные сообщения — от коллег, приятельниц, даже от Семёна.

Со Светкой и довольно напряжённой Машкой мы созвонились раньше, пообещав друг другу начать новую жизнь в новом году.

От «Алёшеньки» поздравление по омскому времени — они там вошли в первое января ещё три часа назад.

Я тоже отправляю своё, сфотографировав себя с бутылкой шампанского у губ.

«Там должно быть кое-что другое, но почти такого же размера», — незамедлительно приходит ответ.

«Ты о себе очень высокого мнения, а?»

«Ох Викец, ну почему ты не помнишь ту ночь!» — Сообщение сопровождает эмодзи баклажана и рыдающая мордочка.

«Может, и хорошо? Мозг защитился и стёр травмирующую информацию?»

«Я бы хотел поселить в него новые воспоминания. Такие, от которых у тебя каждый раз промокали трусики».

На экране появляется и тут же пропадает фото члена, сжатого у основания татуированной рукой. Извращенец! Удалил!

Да у меня прямо сейчас промокли трусики! И я теперь буду мучиться, — там правда была металлическая штанга под головкой?

Хлопает входная дверь. Появляется Маринка, выхватывает у меня шампанское и осушает бутыль наполовину одним глотком. Потом берет у меня телефон и читает переписку с круглыми глазами.

Вибрирует уведомление о новом сообщении.

Забираю свой айфон.

Аноним.

«Загадал тебя на Новый год»