Измена. Горячий лед

Диана Ярук, 2023

Я давно выплакала свои слёзы. Сначала – когда родила сына. Потом – когда ему поставили неизлечимый диагноз. Я не плакала, чтобы мой мальчик стал почти таким же нормальным, как другие дети. Чтобы построить собственный бизнес. Играть роль идеальной жены. Не могу заплакать и сейчас, когда меня предал самый близкий человек.Но когда в мою жизнь врывается Никита «Лис» Лисовский, звезда хоккейной команды, он грозится расшатать все стены, что я возвела вокруг себя. Что победит в смертельном матче? Холодный рассудок или горячее сердце?

Глава 11

Без четверти четыре мы с Борей снова подъезжаем к арене, он опять облачается в хоккейную амуницию, и мы вдвоём выходим ко льду. Там нас уже ждут тепло одетые фотограф, пресс-секретарь, замдиректора клуба по связям с общественностью и его ассистент. Мы знакомимся, пожимаем руки.

Тренер приветствует Борю в «кормушке», — загончике с лавками, где обычно хоккеисты ожидают выхода на лёд. Сын снова здоровается с ним и выскакивает через калитку на арену.

— Сейчас выйдет взрослый игрок и мы начнём фотосессию, — сообщает мне пресс-секретарь.

— Я что-то не в курсе того, что Боря должен фотографироваться с кем-то из команды, — недоумеваю я.

— Мария, но у нас каждый год выходит календарь, где малыши из хоккейной школы позируют вместе с хоккеистами из клуба. Таким образом, мы подчёркиваем связь поколений, — женщина смотрит на меня укоризненно.

— Да? Простите, — мне ужасно неловко, — я недавно сама начала возить Борю. Раньше этим занимался муж.

Она искоса посматривает на меня и помалкивает.

Боря нарезает круги по льду, отрабатывая лихие виражи. Когда на арену через калитку с противоположной стороны выскакивает взрослый хоккеист и подъезжает к нему, чтобы дать «пятюню», сын сначала резко встаёт на месте, а потом изо всех сил стукает своей ладошкой в маленькой краге по огромной взрослой.

О чём-то переговариваясь, они подкатывают к фотографу, не очень уверенно переступающему по льду в кроссовках. Тот командует им снять шлемы и двигаться. Отдав защитные каски тренеру, мой мальчик со спортсменом начинают неспешно передавать друг другу шайбу клюшками. Хоккеист в какой-то момент разворачивается спиной, и я вижу «девятку». Застонав, я привлекаю к себе внимание пресс-секретаря.

— Смотрите, как повезло вашему сыну, ему в пару выпал сам Лисовский!

— О да, повезло, как утопленникам, — бурчу я себе под нос. Когда эти двое проплывают мимо нас, я уже не вижу на морде нахала красного пятна от пощёчины. Либо припудрили, либо кожа привыкла вечно получать и уже адаптировалась к нагрузкам. Он снова на меня пялится. Нахмурившись, переводит взгляд на Борю. Ну держись у меня, попробуй только выкинуть какую-то гадость против моего мальчика, и я тебя на месте размажу!

Боря сияет, как медный пятачок. Он суетится вокруг Лисовского и как обычно, в моменты сильного волнения, перестаёт глядеть в глаза собеседнику.

— Скажи что-нибудь мальчику, а тот пусть на тебя смотрит! — командует фотограф.

Лисовский что-то произносит, но Боря водит взглядом куда угодно, только не на хоккеиста. Лис вновь обращается к моему сыну, но тот уже демонстративно отворачивается от него. Фотограф громче повторяет просьбу, и Лисовский опять наклоняется к Боре.

Я кусаю губы от волнения. Главное, чтобы сын не перенервничал.

— Ладно, тогда обнимитесь! — требует пресс-секретарь.

— Не очень хорошая идея, — обращаюсь я к ней. — Боря не любит, когда к нему прикасаются.

Женщина поднимает бровь.

Я смотрю, как сын дёргает плечом и уходит из-под руки Лисовского. Тот глядит на Борю, склонив голову. Помедлив секунду, он снова обращается к мальчику и начинает показывать тому какой-то хоккейный фокус. Сделав резкое движение, он захватывает шайбу клюшкой и принимается подкидывать шайбу вверх, одновременно поворачивая клюшку то в одну, то в другую сторону. Сын зачарованно следит за Лисовским и, подкатившись поближе, внимательно наблюдает за его действиями. Потом «девятка» подкидывает шайбу в последний раз и передаёт её Боре. Мой мальчик пытается повторить элемент и тоже принимается подкидывать шайбу, разворачивая при этом клюшку. Когда ему удаётся подбросить её, по-меньшей мере, четыре раза, Боря откидывает голову и заливается смехом. Они с Лисовским снова дают друг другу «пять» и теперь шуточно пытаются играть в хоккей. Боря встаёт в оборону перед воротами, Лисовский нападает, и сын отбивает все его атаки.

Наконец, фотограф командует, что достаточно.

Ко мне подходит ассистент замдиректора и подаёт планшет с формой для заполнения.

— Пожалуйста, распишитесь, что не против того, что клуб будет использовать изображения вашего сына в печатных и сетевых изданиях. Оставьте контактные данные, мы скинем вам файлы на память.

Боря с Лисом идут в нашу сторону по мягкой резиновой дорожке, устилающей пол. Сын выглядит таким счастливым, что я даже готова простить утренний словесный понос этого звёздного чудилы на букву «м».

— Так твой сын «Человек дождя!» — провозглашает Лисовский. Подумав, поднимает палец в краге вверх, — «Хороший доктор»!

Я уже замахиваюсь для новой пощёчины, но вспоминаю, что Боря смотрит на меня во все глаза.

— У моего сына расстройство аутистического спектра. Но при этом сохранная умственная деятельность. А вот у вас… — я сжимаю губы и боюсь лопнуть от злости, — явное её отсутствие!

Ко мне подлетает тренер и, гася конфликт, уволакивает нас с Борей в раздевалку.

Весь оставшийся день я снова думаю, как сын будет жить, когда меня уже не будет рядом. Бывают периоды, и тревога отступает, но иногда мне опять становится так страшно, что я почти не могу дышать. Что, если ему попадутся нетерпимые люди, которые не захотят отнестись к нему с пониманием? Расценят особенности в его общении и безэмоциональность как насмешку или угрозу? Будут смеяться над ним, или что вообще вводит меня в панику, — нападут с кулаками?

Когда я лежу в своей постели, мне приходит сообщение от неизвестного номера.

«Я не собирался тебя обижать. На самом деле я бы хотел поговорить с тобой про твоего сына. Это касается меня лично».