Измена. Горячий лед

Диана Ярук, 2023

Я давно выплакала свои слёзы. Сначала – когда родила сына. Потом – когда ему поставили неизлечимый диагноз. Я не плакала, чтобы мой мальчик стал почти таким же нормальным, как другие дети. Чтобы построить собственный бизнес. Играть роль идеальной жены. Не могу заплакать и сейчас, когда меня предал самый близкий человек.Но когда в мою жизнь врывается Никита «Лис» Лисовский, звезда хоккейной команды, он грозится расшатать все стены, что я возвела вокруг себя. Что победит в смертельном матче? Холодный рассудок или горячее сердце?

Глава 2

«А я предупреждала насчёт Андрея!»

«Ты же обработала руки после того, как трогала ЭТО?»

Девочки присылают сообщения в наш чатик одновременно. Конечно, обработала. Вымыла дважды, сфотографировав содержимое пакета, разложенное на кафельном полу в ванной у свекрови. У меня так тряслись руки, что я еле запихала всё назад.

Я сижу в Эскалейде мужа и время от времени с опаской погладываю на бумажный свёрток, как будто оттуда вот-вот вылезет скорпион.

Значит, «машина может обидеться», Андрей?

«Я ведь не накручиваю себя, правда?» — вижу, что подруги сразу начинают печатать.

«Это доказательство измены в двести процентов! Плюс ещё фото из гостиницы!» — Вика.

«Я бы переспросила у него на всякий случай, но даже представить не могу, зачем Андрею специально запихивать чужие труселя под сиденье. Прости, Маш, это залёт. А что за фото?» — Света.

На экране снова появляется снимок от Викиной знакомой. Разглядываю внимательнее, пытаясь уловить детали, незамеченные в первый раз. Рубашка такого бутылочного оттенка есть в гардеробе у Андрея, я сама заказывала её на Фарфетче.

«Тебе нужны более весомые доказательства, — пишет Света. — если планируешь что-то предпринимать».

«Какие именно?»

«Подумай сама, кто у нас гений-технарь, в конце-концов? Записи с видеокамер? Отчёты из банка? Геолокация?»

«Девочки, как-то неприятно об этом думать. Гадко следить за мужем, я ведь всегда ему доверяла».

«Владелица трусов размера XXL смеётся над тобой, дорогая»!

И вовсе они не такие огромные. Обычный размер, может, чуть больше, чем у меня.

Закрываю наш чат и еду на работу.

Вот только мысли всё время возвращаются к противной находке. Допустим, улику Андрею подкинули, но зачем? Не улети он на Бали, то автомобиль на химчистку повёз бы сам, и я этот пакет никогда бы не увидела. А может, машину брал кто-то другой? Друзья, например. Впрочем, попытка оправдания не очень успешная. Андрей — жуткий собственник и редко с кем-то делится любимыми игрушками. Даже со мной — только по большой необходимости.

Открываю его страничку и разглядываю фото из Уфы, опубликованное в тот же день, когда был сделан снимок в гостинице.

Тут Андрей сидит за столом переговоров, собранный и деловой. Перед ним раскрытая папка с документами. Обычный конференц-зал с большим столом, чёрные офисные кресла с высокими спинками. Ничего не указывает на то, что фото было сделано в Уфе, в Москве, или где-нибудь в Калуге.

Плюнув на работу, вылетаю из кабинета. Не могу ни о чём думать, мне надо найти ту самую рубашку и если он не отправил её в стирку, то должен сохраниться запах чужих духов!

Прилетев домой, несколько раз нажимаю на свой этаж в лифте и переминаюсь с ноги на ногу, наблюдая, как сменяются на табло цифры. Влетаю в гардеробную. Рубашка висит на месте, но уже выстиранная и выглаженная…

Я мечусь по спальне, заламывая руки. Пока в голову не приходит ещё одна, куда более безумная, чем запах на рубашке, идея.

Выскочив из подъезда, несусь в каморку видеонаблюдения в паркинге.

— Ребятки, помогите, потеряла бриллиантовые серёжки, надо посмотреть запись из лифта, я в них вернулась или нет?! — на ходу придумываю легенду. Операторы делают сочувственный вид, качают головами и уточняют дату.

Мысленно представляю календарь и вытаскиваю оттуда день, когда ездила в командировку в Тулу две недели назад.

— Двадцать шестое июня!

Парни стучат по клавиатуре, щёлкают мышками и включают ускоренное проигрывание. На экранах проносятся сотни лиц, пока я не прошу остановиться и повторить последние пятнадцать секунд. Медленно.

Примерно в два часа дня в лифт входят, держась за руки, Андрей и женщина, которую я очень хорошо знаю. Быстрая перемотка до семи вечера: вот они снова в лифте и целуются весь спуск до паркинга.

— Спасибо, мальчики, — пересохшим ртом произношу я.

— С концами потеряли, значит, Марья Николаевна? — вполне искренне сочувствуют мне операторы.

Я едва нахожу силы кивнуть и с трудом доползаю до квартиры.

Семь лет назад, нанимая няню, я не ожидала, что однажды она займёт моё место в постели.

Тру лоб. Как же так, мы ведь всей семьёй были так привязаны к Жене! Сколько раз я в шутку называла её «второй мамой» своего сына?!

С самого рождения Боря очень плохо спал, плохо ел, много кричал. Я помню из его раннего детства только это, остальное, слава богу, психика скрыла из воспоминаний. Ещё помню, что однажды вечером, совершенно измученная недосыпом и тревогой, я подошла к Андрею, вручила ему сына и отправилась, как мне казалось, в душ. Муж выловил меня у открытого окна на подоконнике, готовую шагнуть на улицу с десятого этажа.

Вот так у нас и появилась Женя.

Она оставалась с Борей, пока я ходила к психиатру. Замешивала ему смесь, когда мне выписали антидепрессанты и запретили кормить грудью. Играла с ним, пока я проваливалась в тяжёлые сны без сновидений.

Но по гроб жизни я ей обязана не только за это.

Именно она обратила внимание на странности в поведении Бори-младшего и настояла на обследовании. А все вокруг твердили: «обычный ребёнок, просто немного замкнутый», «мальчики развиваются медленнее», «ну и что, что не смотрит в глаза, значит, не хочет». Благодаря ей мы бросились на поиски лучших неврологов и психологов, которые в полтора года поставили сыну диагноз — расстройство аутистического спектра. «Очень вовремя, — хвалили нас специалисты, — чем раньше начнёте реабилитацию, тем больше вероятность вытянуть мальчика до нормотипичности».

И вытянули ведь! Не сразу и не вдруг, но он стал почти таким же, как другие дети. Иной вопрос — ценой каких усилий, каких денег и каких нервов.

Почему, Женя? Как ты могла?

И Андрей?

В тот вечер, когда я так радовалась нежным фрезиям, ты приехал прямиком от неё.