Заветные тайны нефритового целителя

Джэсмин Ли

Ву Цзян, известный целитель, стремится завоевать любовь своей преданной последовательницы Ли Миньи. Их история развивается на фоне древних обычаев и социальных ожиданий, и Ву Цзян вынужден искать баланс между своим профессиональным долгом и личными желаниями. Роман поднимает читателей на волну эмоций, исследуя сложности, с которыми герои сталкиваются в поисках истинного счастья, такие как любовь, преданность и жертвы. Погрузитесь в мир страсти, тоски и глубоких эмоций человеческого сердца.

Глава 3

Нежный шепот раскрывающейся самобытности

Дом Ву Цзяня расположился среди объятий щедрой природы, святилище спокойствия, которое манило утомленные души. Когда они вошли в дверь, их охватило ощущение безмятежности, как будто сами стены шептали истории об утешении и исцелении.

Мягкий рассеянный свет проникал сквозь тонкие занавески, отбрасывая нежное сияние на изношенные деревянные полы. В воздухе витал тонкий аромат лекарственных трав, что свидетельствовало о преданности Ву Цзяня своему делу. Искусные свитки украшали стены, изображая изящный размах пейзажей и причудливую красоту цветущей флоры.

Скромный очаг потрескивал в самом сердце дома, отбрасывая теплое сияние, которое освещало каждый закоулок. Удобные сидения приглашали усталого путника передохнуть и погрузиться в размышления. Полки, заставленные обветренными книгами, и банки, наполненные лечебными травами, являлись свидетельством накопленной мудрости и неизменной страсти Ву Цзяня.

Тканые ковры, изготовленные с особой тщательностью, украшали пол, создавая ощущение комфорт. Окна обрамляют захватывающий вид на окружающую буйную зелень, приглашая великолепие природы внутрь.

В этих скромных стенах дом Ву Цзяня олицетворял сущность сострадания и исцеления. Это было место, где усталость находила утешение, где встревоженные сердца находили передышку, и где нежное прикосновение его умелых рук и добрые слова творили чудеса.

С каждым мгновением Ву Цзян наблюдал, как ее острый взгляд скользит по его скромному жилищу, запоминая каждую деталь. Ее взгляд задержался на полках, украшенных древними фолиантами и пузырьками с лекарственными травами, и в них вспыхнул проблеск любопытства. То, как она изучала его дом, ее губы были слегка приоткрыты в безмолвном созерцании, одновременно волновало и беспокоило его.

Он не мог не задаться вопросом, какие мысли были в ее голове, когда она входила в его жилище. Какие тайны она раскопала, и какие части его сущности она обнаружила? Неизвестная причина его одновременного волнения и беспокойства оставалась неуловимой, спрятанной в тайниках его подсознания.

В безмятежных пределах дома Ву Цзяня в ее взгляде читался намек на любопытство и сострадание. — «Могу я спросить, как Вас зовут?» — спросила она мягким и нежным голосом.

В глазах Ву Цзяня промелькнула меланхолия, когда он встретился с ней взглядом. «Я Ву Цзян», — ответил он, в его голосе была нотка задумчивости. «Я живу здесь один с тех пор, как мои родители скончались несколько лет назад».

Выражение ее лица смягчилось, когда она поняла тяжесть его потери и отголоски тоски.

Пока они стояли в успокаивающем святилище дома Ву Цзяня, в нем зародился вопрос, нежный и наполненный неподдельным любопытством. «Вы помните, сколько Вам лет? Кто Ваши родители?» — спросил он мягким и теплым голосом.

Грустная тень пробежала по ее тонким чертам, а в глазах появился оттенок печали. — «Я… я не помню», — тихо пробормотала она, в ее голосе слышались одновременно разочарование и легкая уязвимость.

Ву Цзяня проникла боль сочувствия, и его сердце ощущало одновременно жалость и надежду. В момент ее потери памяти он увидел возможность, шанс для нее обрести утешение и принадлежность в его объятиях, освобожденных от оков ее прошлого «я».

Тонкая улыбка тронула его губы, полные сострадания. Если она не помнит, кто она такая, то, возможно, она сможет найти новое начало в святилище его дома. В этот момент проблеск надежды осветил его сердце, шепча, что их переплетенные судьбы должны были развернуться в этом непредвиденном повороте судьбы.

Когда солнце скрылось за горизонтом, глаза Ву Цзяня целеустремленно мерцали. «Тогда я буду звать тебя Цзыхуа», — заявил он. «Цзыхуа, цветок лаванды, заключающий в себе его нежную сущность. Я собирал его как раз перед тем, как нашел тебя».

Ву Цзян увидел, как лицо Цзыхуа озарилось радостью и благодарностью. «Спасибо, Ву Цзян», — пробормотала она с признательностью в голосе. «Имя, которое ты мне дал, Цзыхуа, действительно красивое».

Ву Цзян нерешительно предложил: «Цзыхуа, пожалуйста, отдохни на кровати. Тебе будет удобнее.» Но Цзыхуа покачала головой, отказываясь от щедрого предложения. Полон решимости, Ву Цзян настаивал: «Я расположусь на полу».